Рассказы [Вадим Скумбриев] (fb2) читать постранично, страница - 2

проедете. А у нас будут пляски. Представляете, что будет, если я заявлюсь на них с адептом Тьмы?

— Представляю. Поэтому и отказываю тебе.

— Мари! — раздался голос с обочины. — Мы все зеркала без тебя разбили. О, мессир! Признаться, мы не ждали гостей, но сегодня ведь праздник. Езжайте к нам, отдохнёте!

— Не думаю, что это хорошая идея, — буркнул Тенебрис.

— Ну, пожалуйста! — Мари ещё крепче сжала его руку.

Он вздохнул.

— Хорошо, но прежде я должен представиться. Рыцарь Смерти Тенебрис де Грим, шевалье Багрового ордена, Третий Глаз Тёмной Владычицы, к вашим услугам, — он вежливо кивнул головой, давя смех. По мере того, как Тенебрис произносил имя и титулы, заскорузлая рожа крестьянина медленно вытягивалась, а глаза лезли на лоб.

— Но… Но… — пролепетал он, растерянно глядя на Тенебриса. Рыцарь знал, что видит собеседник: рослого плечистого мужчину с каштановыми волосами, тщательно выбритым подбородком и правильными чертами лица, разве только шрам на носу несколько портил впечатление. Впрочем, мужчину шрамы украшают. Вдобавок одет был Тенебрис в светлое, как и все на Светлой половине мира. Мода здесь диктовалась не моралью, но жестокой необходимостью — носящие чёрное под палящим солнцем быстро окочурились бы. — Но вы…

— Непохож, знаю, — подтвердил Рыцарь Смерти. — Ваша прекрасная Мари мне уже это сообщила. Что с того? Или мне ожерелье из указательных пальцев невинных жертв таскать на груди, чтобы все узнавали? — уже совсем невежливо добавил он.

Ожерелье хранилось в седельных сумках вместе с доспехами, но Тенебрис благоразумно не стал его надевать, зная о мнительности местного населения.

— Боюсь, мессир Тенебрис, наши люди не будут рады вам, — наконец выдавил мужик, высказав ровно то же самое, о чем говорил только что сам мессир Тенебрис. — К тому же в деревню приехал граф Люкс д’Оптикус, и…

— О! — оживился Рыцарь Смерти. — Да ведь это же великолепное известие! Благодарю, теперь я точно решил заглянуть к нам на праздник. Тем более что вы сами меня только что пригласили… — он взлетел в седло.

— Но… — попытался было возразить мужик. — Я не думаю, что стоит это делать…

— А ты меня останови, — ухмыльнулся Тенебрис, подавая руку Мари. Та с готовностью позволила ему подтянуть себя на лошадь. — Ну, красавица, показывай дорогу!

Крестьянин так и остался стоять у тракта, растерянно почёсывая затылок и бормоча под нос: «Нельзя… Нельзя…».

* * *

День Пустых Верований продолжался. Запах праздника, казалось, пропитал вечерний воздух по всей деревне, но всё еще далеко не закончилось — предстояли танцы под луной на площади, где пересекались две просёлочные дороги.

Крестьяне закончили бить зеркала — то есть у них просто закончились эти зеркала — и теперь расставляли на грубых деревянных столах угощение. Была тут традиционная гороховая похлебка и ржаной хлеб, обычная крестьянская еда; было картофельное пюре с томатами и вареной кукурузой — блюдо вкусное, но выглядевшее слишком уж чужеродно среди привычной капусты и репы; было жаркое из курицы и даже солёные огурчики, ввозившиеся откуда-то из-за дальних рубежей Тёмной страны. И хоть на этом выбор заканчивался, готовили здесь вкусно, да так, что стряпню эту без стыда можно было подать даже Светлой Королеве.

Последнее Тенебрису поведала Мари, пока он помогал ей слезть с коня и за руку вёл к столам. За столами, разумеется, сидели по тринадцать человек. Какой-то попавшийся на пути неудачник был отправлен пристроить коня (вообще говоря, выбрать Тенебрис мог из четырёх таких селян, но именно этот только что рассыпал соль, и он не удержался). Но очень быстро рыцарь забыл и о нём, и о еде, потому что во главе стола сидел его давний враг — Люкс д’Оптикус.

Точнее, лежал, потому что рядом с ним возвышался гигантский золотой кубок, украшенный гербом д’Оптикуса — треугольным щитом, сквозь который наискось проходили сломанные копья. А под столом виднелся открытый винный бочонок, из которого и причащался паладин. Но даже ему оказалось не под силу выпить столько за один раз, и теперь над площадью разносился могучий пьяный храп.

— Опять спит, зараза, — с сожалением проговорил Тенебрис. Надежда на хорошую драку таяла, как лёд под солнцем.

Д’Оптикуса он не любил. Нет, Рыцарю Смерти по рангу положено было не любить всех Светлых, исключая прекрасных девушек, конечно, но д’Оптикус ухитрялся выделяться даже среди себе подобных. Тяжёлые латы свои он неизменно покрывал белой эмалью и полировал до блеска, стараясь выглядеть как можно непорочней и чище — правда, впечатление это смазывал неизменный винный дух. Но даже вино он пил исключительно белое. А помимо алкоголя, от рыцаря несло настоящей какофонией парфюмов, и это, пожалуй, было главной причиной нелюбви Тенебриса.

— Ну вот как с таким сражаться? — риторически вопросил он, садясь на другой стороне стола и подтягивая к себе тарелку с жареной курицей. — Представь себе: прёт на тебя