Ограбление по-русски [Роман Соловьёв] (fb2) читать постранично, страница - 2

Бывший муж, Алексей Пантелеевич, тридцать лет проработал завхозом в школе, и натаскал всякое списанное и ненужное в школе имущество. На стеллажах лежали: старые журналы, мячи, физкультурные маты, волейбольные сетки. Один шкаф занимали химические колбы и пробирки, а в большом железном сундуке даже лежал гипсовый скелет, из кабинета биологии, который Зоя Андреевна почему-то прозвала «Гошей». На самом высоком шкафу стояла большая гипсовая голова Ильича. Он с лукавым прищуром всматривался в темноту подвала.

«Надо все-таки как-то Славика попросить разобрать здесь, а то ногу поставить скоро будет некуда…» — подумала Зоя Андреевна.

Алексей Пантелеевич, бывший муж, был на четыре года младше ее, однако тоже, далеко не мальчик, когда в шестьдесят лет уехал из деревни, с учительницей литературы, Галиной Сергеевной, худой и бледной мышкой. Верно говорят в народе, седина в бороду — бес в ребро. Она хорошо помнила тот день. Она была давно на пенсии, и вдруг ее неожиданно попросили поработать год в Лесхозе, за бухгалтера Валентину, ушедшую в декретный отпуск. После обеда к конторе подъехала желтая «Волга» — такси. Муж, в новом пальто, свежевыбритый, вызвал ее на улицу.

— Ты, Андреевна, не обессудь, сердцу, оно ведь не прикажешь, — он опустил глаза, — и поддел начищенным до блеска ботинком грязный глиняный комок. — Мы с Галей все решили, уезжаем в Питер жить.

Галина Сергеевна воровато выглянула из машины, и тут же отвернулась.

— И давно ты с этой… лохудрой.

— Зоя, не нужно скандалить. Давай расстанемся интеллигентно.

Зоя Андреевна сжала кулаки:

— Ну и проваливайте, раз вы все решили, только чтоб духу вашего больше в хуторе не было!

Она развернулась, и пошла в контору. Обернулась возле самой двери:

— И не приезжай! Никогда!

Вот так он и уехал. Только на Новый год и на День рождения звонил, спрашивал про Таньку, про внуков. А ведь тридцать два года прожили душа в душу. Казачка Зоя, звали ее на хуторе. А он — всегда был тихий, безропотный Леша. Все время за ее широкой бабьей спиной, как «бесплатное приложение», — так один раз пошутила Танюшка, да так прозвище к мужу и прилипло.

Разлуку с мужем она пережила стойко, уйдя с головой в работу, да заботы о внуках. К тому же еще Буренку себе прикупила, чтоб было всегда свежее молочко, да сметанка. В семью дочери особо старалась не встревать. Зять Слава оказался нормальным мужиком, малопьющим, не скандальным, но немного с ленцой. Раньше работал на заводе, вроде зарабатывал неплохо, потом лень ему стало, за пятьдесят километров каждый день ездить, пошел в местный Лесхоз. Но хозяйство три года назад развалилось, и Слава устроился водителем к местному фермеру Савельеву. А у фермера какой заработок — есть урожай, и прибыль будет, а нет — сиди на голом окладе.

Зоя Андреевна аккуратно прошла по узкому проходу подвала, аккуратно миновав крысиные капканы, и подошла к железному сундуку. Приподняла крышку сундука, петли отчаянно скрипнули в тишине. Из сундука, пустыми глазницами, на нее пялился скелет.

«Ну что, Гоша, охраняешь?»

Она запустила руку под старые журналы, и вытащила трехлитровую банку, закрытую полиэтиленовой крышкой. Банка была набита сверху до низу денежными купюрами: «пятисотенными» и «тысячными». Бабушка положила банку в сумку, вздохнула, и пошла назад, к лестнице.

Зоя Андреевна наказала бабе Нюре, соседке, подоить корову вечером и с утра пораньше, и отправилась к автобусной остановке.

2

Утром Слава пошел в сельпо за сигаретами. Рядом с магазином была старая, полуразрушенная колхозная столовая. Из проема окна валил дымок. Он подкрался, и схватил за ухо соседского мальчишку, рыжего Димку:

— Тебе папка-то курить разрешил?

— Ай-яй, пустите, дядя Слава, я так, попробовать решил, — мальчишка бросил окурок на бетонный пол, и быстро растоптал. Из двери магазина вышел Витек с батоном и бутылкой кефира.

— Давай, Димка, быстро чеши отсюда.

Парнишка схватил велосипед, и быстро укатил. Витек задумчиво посмотрел ему вслед, и хитро подмигнул другу:

— Ну что, операция «Ы» не отменяется?

Слава оглянулся вокруг:

— Ты поменьше языком трепи, балабол. В двадцать три тридцать — за старым клубом.

— Слушай, Славян, у тебя же именины завтра. Отмечать-то будешь?

— Витек, сорок лет — не отмечают. Но мы с тобой на дело сходим, и после обязательно отдохнем.

Виктор махнул в сторону автобусной остановки:

— Никак, Зоя Андреевна куда-то собралась?

Старушка стояла на остановке прямая, как столб, в светлой косынке, в новой зеленой кофте, и с сумкой, вглядываясь на трассу, в ожидании автобуса.

Слава кивнул другу головой, и пошел в магазин, у входа ему показалось, что со второго этажа столовой за ним кто-то наблюдает, будто промелькнула чья-то тень, он быстро обернулся, но никого не увидел…

Всю неделю жена Танюха ходила как блаженная, улыбалась, и иногда посмеивалась. Один раз даже суп сильно пересолила.

— Ты чего, Танюха, влюбилась, что ли? —