Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
воняющий помоями, а с другой — оштукатуренная кирпичная стена гаража. Дин, Чик, Элвис и Нори курили, Рыжий тискался с Хедой, а Лео пил из бутылки покупной синтетический холодный чай и завороженно смотрел на белую стену.
Из-под штукатурки тоже многое просвечивало. Стену явно выбелили недавно; никакой управдом, никакой участковый стражник не потерпят на своей территории размаханной во всю ширину стены надписи «Дети Сумерек — виват!», которая едва угадывалась под слоем белил, как призрак самой себя. Обладая некоторым воображением, можно было прочесть ещё с десяток названий модных групп, чьи-то имена и грязные словечки — но белили не из-за них, ясное дело. И теперь эта белая поверхность с призрачными словами, тающими в белизне, гипнотизировала Лео, как громадный чистый лист.
— Слышь, способный, — окликнул Дин, открывая банку с пивом. — А как узнали-то? Надо же было осторожно…
Лео смутился и отвернулся.
— Показал одной… Спираль.
— С ума сошёл?!
— Я — маленькую. На блокнотном листке. Только палец просунуть…
— Донесла?
— Ага… Да и как скроешь, если уже научился? Просто в студии рисуешь — а оно… само, можно сказать…
«А мне покажешь?» — чуть не сорвалось у Дина с языка, но он вовремя перехватил эти слова на подлёте и заменил другими:
— Пива хочешь?
Лео покачал головой, поднял и поболтал чай в бутылке — и вдруг поднял бутылку на уровень глаз, глядя на свет. Жидкость светилась в вечернем свете, как янтарь.
— Ты что? — спросил Дин почти испуганно, увидев, как у Лео изменилось лицо.
— Бархатный, — сказал Лео, улыбаясь чайным бликам. — Порисовать охота — сил нет.
— Не, ты что! Стой! — выпалил Чик. — Умом ушёл?! Заберут же!
— Я знаю, знаю…
— Это «заберут» — всё равно, что убьют, — сказал Элвис. — Или запрут где-нибудь, будут колоть всякой дрянью, пока слюни пускать не начнёшь… не стоит свеч.
— Очень хочется, — сказал Лео и поправил очки. — И — я не красками.
Он говорил тихо, но все услышали. Хеда и Рыжий отвлеклись друг от друга, компания Дина смотрела на Лео с ужасом и восторгом. «Не надо», — прошептала Хеда, но и ей хотелось до смерти, а Чик попросил:
— Только не спираль. Что-нибудь маа-аленькое…
Лео наклонил бутылку над пальцами, выплеснул на руку немного чая и провёл по белой шершавой поверхности. Остался призрачный рыжеватый след — то ли чайного экстракта, то ли искусственных красителей. Лео вздохнул и плеснул ещё.
Сперва не было ничего, кроме прозрачных рыже-коричневых пятен и проступающей из-под штукатурки черноты. А потом эти пятна начали складываться — рыжие с чёрными — в очерк высокого лба, в нос цвета корицы, в раскосые глаза и мягкие чуткие уши, в мощную бурую лапу в чёрных колечках какого-то выцветшего граффити, в длинное тело — грозные мускулы лениво расслаблены — и вот лежит на надписи «Дети Сумерек — виват!», как на выступе скалы — упругая, бархатная, чайного цвета хищная кошка…
— Ягуар! — выдохнула Хеда. — Ох…
— Не дорисовывай! — голос у Чика сорвался в фальцет, он кашлянул. — Ты что?!
— Тут только если за руки хватать, — сказал Дин со странной растяжкой в голосе, — а я его за руки хватать не буду. И вам не дам.
А Лео, кажется, никого не видел и не слышал. Он разглядывал землю под ногами, бросил бутылку с мутными остатками, подобрал обломок кирпича, окурок — отошёл на пару шагов к старому кострищу, подобрал кусок угля, влажный, рассыпающийся в пальцах…
Одноклассники замерли, как зрители в партере — на премьере захватывающей драмы. Из наклоненной банки Нори текло пиво, и он этого не замечал. Чик приоткрыл рот и забыл закрыть. Смотрели, как Лео оживляет зверя: растёртым пеплом — бархатные щёки, подушечки лап, кирпичом — буроватый подпал, углем — остро блестящие внимательные глаза…
И никто не дрогнул, когда ягуар зевнул, распахнув страшную пасть с настоящими, ненарисованными клыками. Потом зверь потянулся, урча, вытянув вперёд мохнатую лапу и растопырив когти в кирпичном меху — полупрозрачные лезвия — и плоская белая поверхность стены ушла в глубину, превратилась в туманную даль. Ягуар лежал в глубине стены, как в вольере без передней стенки — призрачно-бледный, но совершенно живой.
Лео протянул руку, вымазанную сладкой синтетической жидкостью, углем и пеплом, и принялся чесать ягуара за ушами. Тот заурчал, как очень крупный кот, толкая Лео под локоть умной лобастой головой.
— Теперь тебя точно заберут, — пробормотал Дин. — Ты… таких боятся больше, чем мертвяков… ты же можешь нарисовать… ляд тебя знает, что ты можешь нарисовать… Если ты так — всякой дрянью, то красками-то… Жесть какая…
— Я зверей люблю, — сказал Лео безмятежно. — Мой учитель говорил, что у меня твёрдая рука — хороший рисунок… я, в принципе, и простым карандашом могу. Мне, знаешь, как хочется рисовать? Я уже дико долго не рисовал…
— А вот он кого-нибудь сожрёт… — сказал Нори с плохо скрытым восторгом. — Пилораму или директора…
— А когда его
Последние комментарии
2 минут 15 секунд назад
20 минут 30 секунд назад
25 минут 15 секунд назад
29 минут 58 секунд назад
36 минут 27 секунд назад
1 час 2 минут назад