2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
Первый Сын.
— В осаде, — пророкотал мужчина. — Доверие под угрозой, пятна крови не смыть и это место теперь не очистить.
Лорд Аномандер, казалось, не знал что делать. — Тогда… зачем ты явился?
— Мы связаны, Первый Сын. Я ждал тебя.
— Зачем?
— Защитить дар.
— Защитить? От меня? Я не порушу доверие — хотя Андарист от меня отказался. Я его найду. Я всё исправлю.
— Боюсь, Аномандер, ты не сможешь. Но знай: ты постараешься.
— Так оставайся здесь, Азатенай, до смерти последнего дня! Защищай пародию на святость, так искусно вытесанную твоими руками!
— Мы связаны, — повторил Азатенай, не смущенный вспышкой Аномандера. — Отныне на всех путях ты будешь видеть меня рядом.
— Мне этого не нужно.
Гость пожал плечами: — Уже между нами есть нечто общее.
Аномандер потряс головой. — Ты не друг, Каладан Бруд. И никогда не будешь. Не могу увериться: вдруг твой дар был проклятием и причиной всего случившегося?
— Я тоже, Аномандер. Еще что-то общее меж нами.
Первый Сын схватился за рукоять меча.
Однако Азатенай покачал головой: — Не время, Аномандер, вытаскивать такое оружие в таком месте. Вижу за твоей спиной священника. Вижу в руках его силу Матери Тьмы, вижу кровь, кою она пустила. Итак, сделка веры завершена.
— Не понимаю…
— Лорд Аномандер, отныне она наделена всей властью Азатенаи. Власть наша от крови, и при рождении бога или богини высшая сущность первой должна ее отдать. А вы, ее дети, должны отдать свою в ответ. Так выковывается Тьма.
Аномандер попятился. — Я не заключал такой сделки, — сказал он.
— Вере не интересны сделки, Первый Сын.
— Она ничего мне не дала!
— Она оставила тебя одного. Делай со свободой что пожелаешь, Аномандер. Делай что должен.
— Я покончу с гражданской рознью!
— Так давай. — Каладан Бруд ступил к нему. — Если попросишь, лорд Аномандер, я покажу, как этого добиться.
Аномандер явно колебался. Он оглянулся на Эндества, но аколит торопливо отвел глаза — узрев, что камни под ногами стали багряными. Ощутил себя слабым и встал на колени, падая на неровно сложенную могилу.
И услышал словно с далекого расстояния: — Каладан, если я попрошу, чтобы ты показал… здесь будет мир?
И Азатенай ответил: — Здесь будет мир.
Аратан встал у окна башни, по высоте уступавшей лишь Башне Ненависти. Утренний свет лился на него, наполняя теплом.
Кория позади села в постели. — Что такое? — спросила она.
— Извини, что нарушил твой сон.
Она хмыкнула. — Это впервые, Аратан. Юноша влетает в мою комнату, даже не постучав, но замечает ли он мою нагую красу? Нет. Вместо того несется к окну и там стоит.
Он оглянулся.
— Что там, снаружи? — спросила она. — Всего лишь пустая равнина и развалины упавших башен. Слушай, — продолжала она, вставая и закутывая изящные формы одеялом, — мы живем на пустоши в компании жалкого Джагута, со всех сторон унылый вид. Разве ты не нашел меня привлекательной?
Он смотрел на нее. — Нахожу тебя очень привлекательной. Но не доверяю. Прошу, я не хотел обидеть…
— Правда? Тебе еще учиться и учиться.
Он отвернулся к окну.
— Что же тебя так восхищает?
— Готос пробудил меня загадочными словами.
— Ничего в этом нового, полагаю?
Аратан пожал плечами. — Загадка разрешилась.
Послышался шорох, и она встала рядом. Поглядела на равнину и словно задохнулась.
Не сразу произнесла она: — Что же сказал Владыка Ненависти, Аратан?
— «Он такой дурак, что, боюсь, мое сердце разорвется».
— Только-то?
Аратан кивнул.
— От мне говорил… теперь есть врата.
— Путь в королевство мертвых, да. Худ намерен пройти в них.
— И повести невозможную войну. — Она вздохнула. — Ох, Аратан, может ли сердце не разбиться, видя такое?
Они стояли бок о бок, глядя на равнину внизу. Там собрались тысячи ответивших на зов Худа. Нет, не тысячи. Десятки тысяч. Джагуты, Тел Акаи, Бегущие-За-Псами… потерянные души, тоскующие души все как одна. И приходили еще многие.
«О Худ, знал и ты? Мог ли вообразить такой отклик?»
— И Готос больше ничего не сказал?
Аратан потряс головой. «Но я нашел его сидящего в кресле и увидел слезы. Дети плачут легко. Но слезы стариков — иное дело. Как ничто иное, они разрушают мир ребенка. А в это утро я снова ребенок» . — Нет, — сказал он, — ничего.
Я не ходил среди них, Рыбак Кел Тат. А надо было. Он воздел знамя горя, это поколебало мою решимость, а лорд Аномандер в тот роковой миг был не готов видеть. Они были слишком далеко. Пойманы своими жизнями. Слишком многие и слишком неотложные необходимости гнали их.
Но подумай же… Под такое знамя будут вставать без конца — не под тяжестью неудач, но под проклятием живучести. Вражду самой Смерти готов объявить только легион живых.
Смотри на эту армию. Она обречена.
Но даже слепец может в такой миг увидеть сияние твоих глаз, друг мой. Ты лучишься жаром поэзии, воображая то сборище, такое молчаливое и
Последние комментарии
13 часов 32 минут назад
13 часов 50 минут назад
13 часов 59 минут назад
14 часов 55 секунд назад
14 часов 3 минут назад
14 часов 21 минут назад