Смерть в театре (сборник) [Эллери Куин] (fb2) читать постранично, страница - 2

вершины, находящиеся по другую сторону Долины. В десяти футах от них край дороги резко обрывался и спадал зеленым каскадом вниз, к дну Долины.

Эллери повернулся и посмотрел вверх.

Эрроу-Маунтин^[1] поднималась над ними темным изумрудным ковром, сотканным из сосен, дубов, переплетенных кустарником. Вся эта масса, казалось, простиралась над их головами на целые мили.

Он снова завел «дьюзенберг».

— Мы почти вознаграждены за мучения,— тихо усмехнулся Эллери.— Я уже чувствую себя гораздо лучше. Ну, прийди в себя, инспектор. Это же колоссальное зрелище! Это же девственная природа!

— Слишком девственная на мой вкус.

Ночь внезапно окутала их. Эллери включил фары. Некоторое время они ехали молча, вглядываясь вперед: Эллери мечтательно, старый джентльмен — с раздражением. Какая-то странная дымка начала танцевать в лучах света, разрезающего дорогу перед ними.

— По-моему, пора бы уже нам приехать,— проворчал инспектор, моргая в темноте.— Дорога идет вниз. Правда ведь? Или это только мне так кажется?

— Да, мы уже некоторое время спускаемся. Становится теплее. Тебе не кажется? Далеко ли до Эскуэвы? Ты не помнишь, что нам сказал тот рабочий из гаража в Тюкесасе, который так смешно шепелявил?

— Пятьдесят миль. Тюкесас, Эскуэва. Черт бы побрал эти названия! Язык можно сломать.

— Нет в тебе романтики,— усмехнулся Эллери.— Неужели ты не чувствуешь красоты в старой индейской этимологии? Право же, смешно. Наши соотечественники, посещающие Европу, жалуются на иностранные названия: Львов, Прага (и почему, во имя неба, Прага?), Брест и даже старый добрый британский Харвич и Лейчестер. И все же они кажутся односложными...

— Гм,— пробурчал инспектор, продолжая моргать глазами.

— ...по сравнению с нашими Арканзасом, Оклахомой и черт знает какими еще названиями. И говорят о наследственности. Да, сэр, раскрашенные краснокожие заселяли холмы, расположенные с той стороны Долины, и эти горы, нависшие над нашими головами. Краснокожие в мокасинах и дубленых оленьих шкурах, с заплетенными в косички волосами, утыканными перьями индейки. Дым их сигнальных костров...

— Гм,— снова пробурчал инспектор, выпрямляясь.— Похоже, они еще продолжают зажигать их.

— Что?

— Дым, дым. Видишь, сынок? — Инспектор приподнялся, указывая вперед.— Там, прямо впереди нас.

— Ерунда,— резко сказал Эллери.— Откуда быть дыму в этом месте? Это просто вечерний туман. Эти холмы выкидывают иногда в сумерках довольно странные штучки.

— Во всяком случае, эта — да,— мрачно согласился инспектор. Пыльный шарф упал ему на колени, но он не заметил этого. Зоркие маленькие глазки больше уже не были тусклыми и скучными. Он оглянулся и долго смотрел назад. Эллери нахмурился, тоже посмотрел назад и быстро перевел взгляд вперед. Дорога, несомненно, спускалась теперь к Долине, и странный дымок сгущался с каждым футом спуска.

— В чем же дело? — спросил он тихо. Его ноздри раздувались. В воздухе стоял странный и неприятный запах.

— Я думаю...— сказал инспектор, откидываясь назад,— я думаю, Эл, ты лучше нажми-ка посильнее.

— Это...— начал тихо Эллери, но тут же вынужден был с трудом глотнуть воздух.

— Пожалуй, похоже на то.

— Лесной пожар?

— Лесной пожар. Чувствуешь теперь?

Эллери нажал на акселератор. «Дьюзенберг» рванулся вперед. Инспектор — куда девалась его ворчливость — перегнулся через борт машины и включил мощную боковую фару, которая бросила сноп света на склон горы. Губы Эллери сжались. Оба молчали.

Несмотря на сравнительную высоту и прохладу горного вечера, странная жара наполняла воздух. Движущийся туман, сквозь который пробирался «дьюзенберг», был теперь желтоватым и густым, как вата. Это был дым. Дым от горящего дерева, паленой листвы и травы. Его едкие молекулы проникали внутрь, обжигали легкие, вызывая приступы кашля и жгучие слезы.

Слева, где лежала Долина, совсем ничего не было видно. Кругом темнота, как в море ночью.

Инспектор пошевелился.

— Лучше останови, сынок.

— Да,— кивнул Эллери,— я тоже об этом подумал.

«Дьюзенберг» остановился, тяжело дыша. Впереди них темными яростными волнами хлестал дым. А за ним — недалеко, на расстоянии примерно ста футов — показались маленькие оранжевые зубцы, постепенно вгрызавшиеся в дым. Внизу, по направлению к Долине, тоже появились маленькие зубцы, тысячи зубцов, а за ними и длинные языки пламени.

— Это прямо на нашей дороге,— сказал Эллери.— Пожалуй, лучше повернуть и ехать обратно.

— А ты здесь развернешься?

— Попытаюсь.

Это было нелегко. «Дьюзенберг», старая гоночная машина, которую Эллери купил несколько лет назад и переоборудовал для личного пользования, казалось, никогда не был таким длинноногим и неуклюжим. Эллери потел и ругался про себя, когда он, раскачивая вперед и назад машину, потихоньку, дюйм