До Михайловского не дотягивает. Тема интересная, но язык тяжеловат.
2 Potapych
Хрюкнула свинья, из недостраны, с искусственным языком, самым большим достижением которой - самый большой трезубец из сала. А чем ты можешь похвастаться, ну кроме участия в ВОВ на стороне Гитлера, расстрела евреев в Бабьем Яру и Волыньской резни?.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
ему, — достанет, отдаст Моисееву.
— Вы отдайте только, Николай Васильевич.
— Чего жадничаешь, — говорят, отдам…
— Это я только для памяти вам — не забыли бы. Так и научился Колька Предтечин по купцам ходить с Моисеевым и денежки стал собирать по двугривенничкам, — жадничать научился сызмальства.
На похоронах побудут с октавою, на девятый да на сороковой сами пожалуют выпить да закусить по памяти старой, а потом и начнут похаживать ко вдове купеческой.
На сороковой-то успокоится капельку женщина, затоскует без ласки мужниной — октава и жалует с Колькой утешать сиротство вдовье, когда спевки нет в архиерейском.
Сидят, чаевничают с наливочкой, и Колька ее потягивает — сладкая, лакомая, а потом до ужина в шестьдесят шесть время проводят.
Раза два-три побудут — на четвертый октава молитвенник тащит с собою, чаю напьются — Колька с сестрой незамужней либо с тетенькой обедневшею — приживалкою — в дурачка поиграть сядет, а октава пойдет ко вдове в молельную спаленку поучать молитвам, что положены по уставу на сон грядущий женщине вдовствующей, — к ужину только и выйдут из спальни тихенькие, с щеками пополовевшими, — вот оно что значит помолиться во спасение души праведной в духоте натопленной!..
Привык Колька с октавой таскаться, наука-то училищная и на ум не шла, в каждом классе по два года сидел, а перешел в третий, и три проваландался, — выгонять смотритель хотел, да епископ шепнул регенту:
— Смотрителю скажешь, чтоб в четвертый перевели его, голос ангельский…
— Другого, ваше преосвященство, не найти такого…
— И я думаю так-то, — не забудь только, смотрителю передай, скажи, владыко мол благословил.
Восьми лет был Колька в духовное привезен дьячком сельским, а четырнадцати в четвертый осилил попасть.
В четвертый перевели Кольку — один по гостям хаживать стал, по домам купеческим поесть сладенького.
Побудет с октавой на поминках и заявится на сороковой псалтирь почитать!
Голосок звонкий, на все хоромы слышится, — проснется вдова, заслышит, как речисто старается он… «Господи, воззвах, услыши мя…», умилится слезою крупною и заснет успокоенная.
Наутро его чаем поить станет…
— Коленька, приходи, голубчик, я тебе подарочек приготовлю.
Из поддевки мужниной сукна аглицкого ему курточку приготовит, штаники…
Щеголяет Колька обновами, — суконце-то у купцов доброе, по семи с полтиной за аршин плачено было.
В одном месте как-то псалтирь под сорокоуст читал Колька у вдовы молодой, а вдова-то и на похороны луком глаза натирала, чтоб люди видели горе тяжкое, да не сказали бы, что рада схоронить старого.
Воззрилась на Кольку она еще в девятый день и позвала его сама почитать псалтирь под сорокоуст самый.
После спевки пришел, читать начал — она сидит на диване мягком, — сидит-умиляется, а в мозжечке так и крутит, так и надавливает похоть плотская.
— Коленька, иди-ка чайку выпей, голосок промочи ангельский.
Зовет, а у самой в голове: — несмышленый еще, как птенчик неопытный, не познавший страсть женскую.
— Спасибо, Олимпиада Гавриловна.
— Иди, миленочек, попей с крендельками, пирожка поминального скушай.
Чайком его поит, сама про мальчонку думает — бес ее полунощный соблазнами путает.
Чайку попили, до ужина почитал…
— Иди, Коленька, поешь, поужинай.
— Дочитаю псалом только…
— Успеешь его дочитать, миленький, — ночь-то долгая еще впереди, иди, скушай.
Посадила его подле себя рядышком…
— Кушай, голубчик, — икорки возьми себе — свежая…
По головке погладит его, умиляется, а самой жарко.
— Божий дар у тебя, Коленька, — голосок небесный.
А и сама все поглаживает, — наливочки налила сладенькой, и у самой глаза сладкие, как блины маслом намаслены.
— За упокой души, Олимпиада Гавриловна.
— И я с тобой помяну его, — царство ему небесное.
Сидит, обнимает его, к грудям прижимает — волнуется.
— Пять лет прожила я с покойником, не дал господь деток мне, — полюбился ты мне, как сыночек родной, Коленька.
Поужинали, — Колька к поставцу образному в гостиную, а она…
— Почитай ты, Коленька, у меня в спальне, — покойник-то мой в спальне молился всегда, так ему радостней будет у себя услышать слово божие, душенька-то его там нынче будет, последний денек со мной будет.
Духота в ней, натоплено, — не то ладаном панихидным, не то духами какими голову закружило Кольке, не то выпотом женским.
Стал он читать — она раздевается, спать ложится, а его так и тянет поглядеть на нее, — не видывал никогда еще естество женское. Лист переворачивать станет — рука затрясется, голос срывается, а все оттого, что натоплено жарко, — рукой со лба пот вытирает.
— Коленька, жарко тебе, — сними курточку…
Сама подошла, — босая, в рубашке одной — помогать ему стала, по голове погладила, по плечикам тонким, обдала теплом жарким, а потом ни с того, ни с сего и поцеловала его.
— Сыночек ты мой
Последние комментарии
1 день 19 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад