Знание-сила, 1998 № 07 (853) [Журнал «Знание-сила»] (fb2) читать постранично, страница - 4

Ганусевич. Официальной практики в том 1977 году у них еще не было, но по кружку узнали от друзей, что те в прошлом году были в экспедиции на Поное, и вот соблазнились, поехали. «И началась эпопея, — говорит Сергей, — заманившая нас на всю оставшуюся жизнь».

С собой было немного харчей и от руки нарисованная на кальке карта — клочок бумаги чуть больше тетрадной странички: вот река, вот озеро, тут другое — все. Прошлогодние ребята и нарисовали. И ни лодки, ни мотора. А перед ними Понойская депрессия — тысяча квадратных километров. На двоих.

Местные из таежного поселка, конечно, и в толк не могли взять, чего это мальчишки с биноклями шастают по болотам и комарью, но особо не любопытствовали — народ на Севере деликатный: ходят, значит надо, и пусть себе. Но лодку и весла — самое дорогое, что есть у них, дали сразу. «И мы поплыли по Поною. Сначала по течению — так проще. Но вскоре оказалось, что притоков у Поноя тьма. Они стекали с гор и пронизывали всю депрессию. Так что приходилось уже и подниматься. Гребли по очереди. И чем дальше углублялись в тайгу, тем больше и больше влюблялись во все вокруг«. Потом они поймут, что эта самая влюбленность не в последнюю очередь поможет им убедить местных, что делают он и не совсем бесполезное дело. Люди жили в первозданном и прекрасном месте, а то, что оно было удивительным, во многом было и их заслугой.

Алеша Поярков. Он так много собирался сделать, но не успел...

Лопари — саами жили здесь исстари. Их, правда, и осталось мало. А еще ненцы и коми. Они пришли сюда из Коми в конце прошлого века во время какой-то мошной эпидемии у оленей. Гнали стада на Кольский. Знали, что пастбища здесь хорошие. И пригнали. Заняли, разумеется, главенствующее положение — ведь пришли самые сильные и сплоченные семьи. Поэтому и фамилий в поселке до сих пор всего несколько — Артиевы, Чупровы... А бок о бок с людьми жили птицы.

— Первый год мы только и делали, что узнавали. Каждое новое гнездо открытие. Каждый новый лебедь — тоже.

Для местных птицы как бы не существовали. Может, в этом как раз один из секретов гармонии. Люди знали: где-то рядом и даже, где именно, живут какие-то орлы, какие-то круп ные и мелкие птицы с крючковатым носом и когтистыми лапами. Иногда они попадали в капканы или запутывались в сетях, поставленных на рыбу. «Но никаких легенд, поверий или суеверных рассказов, связанных с этими крючконосыми птицами, — говорит Сергей, — я никогда не слышал. Кажется, их нет. И морали тоже — житейской — не убивать, мол, беречь, тоже нет. Просто, я считаю, сама собой сложилась некая модель оптимального сосуществования человека с природой. Для людей неинтересен как раз самый критический период жизни тех уникальных видов птиц — лето. Не будут же люди зря бегать по сплошной болотине с островками каменьев. Местные от лодки-то стараются далеко не отходить, а уж лезть в глухие болота... Покосить сена, половить рыбу, попить чаю у костерка на берегу — вот и все. А морошка, грибы — это все позже. И птенцы уже на крыле, не побеспокоишь».

А главное — дикое количество комаров. В комариное время люди вообще старались не вылезать из поселка — он на высоком яру, хорошо обдувается. Там комары только в штильные дни. «И все же, — говорит Сергей, — что-то вроде «не навреди» в сознании местных жителей есть. Потому что и лес приходится валить, и дрова добывать, но на моей памяти не было случая, чтобы кто-то срубил дерево с гнездом, хотя для строительства эти деревья как раз очень подходящие. Бывало, я приезжаю, подхожу к гнезду и вижу: все деревья вокруг попилены, а дерево с гнездом цело. А ведь на нем таблички нет, какие вешают на Западе: уникальное, мол, гнездо, просим не приближаться ближе пятисот метров. Там каждое дерево с гнездом редкого вида птиц обязательно с табличкой».

Типичный ландшафт Понойской депрессии

А тут глушь, безлюдье и комары оказались самой верной охранной грамотой. Ошеломленные красотой и нетронутостью всего, Алексей с Сергеем позабыли всякий страх и осторожность. Ходить вдвоем — значит меньше увидеть, они стали расходиться. «Я иду по болотам, по островам, — вспоминает Сергей, — ищу гнезда хищных, а Алексея интересуют водоплавающие — то есть озера и реки, он остается. Иногда мы приходим к одному биваку каждый день, а то расстаемся на неделю, а то и больше, и, когда встречаемся, такая радость... Я бесконечно благодарен судьбе, что она свела меня с Лешей. Трудно представить: мы расходились порой километров на сорок — пятьдесят, а то и на все сто, но это чувство, что мы все равно вдвоем, вместе и он где-то есть... И мы спешили. Надо было как можно подробней описать видовой состав, район, ландшафты».

До них орнитологи сюда почти не наведывались. Парадокс: Кольский полуостров всегда считался хорошо изученным, здесь целых два заповедника. Но расположены они по краям полуострова, и середина его оказалась белым пятном. «Мы же попали в