2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
мелочей зависели иногда вопросы первостепенной важности, как, например, жизнь. Если считать, конечно, что жизнь имеет какое-нибудь значение…
Феллс бросил окурок в пепельницу, попрощался с официанткой и вышел из бара, засунув руки в карманы своего старого плаща цвета морской волны.
Грили заказал еще полпинты пива. Когда перед ним поставили кружку, он посмотрел на нее так, будто ожидал, что вот-вот на ее темной поверхности что-нибудь появится.
Он рассчитывал, что Феллсу должно хватить двух минут. Слегка повернув голову, он увидел, что Вильерс приближается к стойке и заказывает:
— Пожалуйста, мисс, десяток «Плейерс».
Девушка принесла ему сигареты. Вильерс положил на прилавок шиллинг. Поворачиваясь, случайно задел ногой Грили. Тому захотелось подурачиться, и он сказал:
— Эй! Поосторожней! Это моя любимая нога!
— Извините, — изумленно ответил Вильерс. Грили повел игру дальше:
— Хорошо вам извиняться! У меня на этой ноге мозоль. Чего только я не делал, чтобы вывести ее — и пластырь прикладывал, и бог знает что еще — не проходит проклятая, хоть ты тресни! А в такую ночь, как нынешняя, мозоли набрасываются на меня, как черти. От любого пустяка — жуткая боль. Зато и польза от них — всегда заранее чую, какая будет погода.
— Нет, в самом деле? Это большое достоинство, — ответил Вильерс.
— Вы что, потешаетесь надо мной? — картинно возмутился Грили.
— Ну что вы! — замотал головой Вильерс. — Посмотрите на меня — разве я способен потешаться над человеком, которого мучают мозоли?
Грили ответил:
— Это как посмотреть! По вашему виду не скажешь ни да, ни нет!
— Ну что поделать, — сказал Вильерс. Он распечатал пачку и взял сигарету, закурил и долгим взглядом посмотрел на ее тлеющий кончик, потом добавил с беззаботным видом: — Спокойной ночи! — и вышел из зала. Мессенэй, заказавший вермут с ликером из черной смородины, поставил свой пустой стакан на каменную полку и направился к выходу.
Отодвинув черную штору, он спросил у официантки:
— Дорога на Холлидей — та, что ведет влево от развилки?
— Да, там справа небольшая рощица. Смотрите, не свалитесь в выгребную яму, — сказала она.
Мессенэй кивнул ей на прощание. Грили услышал скрип закрывающейся двери. Через минуту он спросил:
— Вы, наверное, работаете до десяти?
— Да, — ответила официантка. — Сейчас не так-то много посетителей.
— Что же тут удивительного, — сказал Грили. — Не очень-то бойкое место. Здесь довольна скучно, не правда ли?
— Так было не всегда, — ответила она. — До войны на этой дороге было большое движение. Водители считали ее самой удобной в этих краях. Мы подавали им горячие завтраки, — она ностальгически вздохнула. — Я надеюсь, что все это снова вернется.
— И я надеюсь! — эхом отозвался Грили. — Ну, мне пора.
Девушка неожиданно предупредила:
— Будьте поосторожнее, если пойдете вдоль скал. Сегодня такой ужасный ветер. Два года назад ураган унес человека с верхнего утеса.
— Да неужели! — сказал Грили. — Но я-то не собираюсь лазить по скалам.
— Но вам придется долго идти пешком до города.
— Я знаю, — ответил он. — Ходьба меня не пугает, — и подумал: «Черт бы побрал эту бабу! Теперь придется тащиться по городской дороге, если ей придет в голову проследить за мной из окна. Ночь довольно светлая, идти придется не так уж мало».
— В таком случае, спокойной нами! — сказал он вслух.
III
Ветер свирепо выл в скалах. С гребня у основания расселины сорвался небольшой поток мелких камешков и сухих веток. В середине впадины, где высота склонов достигала двадцати футов, укрывшись от ветра, сидели Грили, Вильерс и Мессенэй, прислонившись к стенке.
— Странно будет, если они не явятся, — сказал Мессенэй.
— Чего ты и желаешь, правда? — весело ухмыльнулся Грили, искоса поглядев на него. — На твоем месте я бы погасил сигарету — а вдруг все-таки подойдут?
— Они-то явятся. Эти гады настырные!
— Да, — сказал Грили, — в чем другом, а в этом им не откажешь. Раз уж на что-нибудь решились, так пойдут до конца. У них не хватит ума остановиться, даже если они увидят, что их дело сорвалось.
Вильерс добавил:
— Да — и те, кто ими командует, не узнают, что они засыпались, и много времени пройдет прежде чем им доведется об этом узнать.
— Может быть, — сказал Грили. — Но это им не помешает продолжать игру в том же духе.
Он поднялся с земли и начал спускаться по расселине к пляжу. Несмотря на темноту, он шел уверенно, не производя ни малейшего шума.
Феллс стоял, за выступом скалы почти у самого конца ущелья. Он смотрел на море в бинокль.
Грили сказал ему:
— Вряд ли ты что-нибудь разглядишь. Опускается туман. — Феллс ответил тихим голосом, лишенным всякого выражения:
— Тем лучше. Им придется подплывать поближе, чтобы подать свои сигналы.
Грили добавил:
— Они, должно быть, очень уверены в себе, если думают, что смогут отыскать нужное место в такую погоду.
Феллс вложил бинокль в
Последние комментарии
4 часов 20 минут назад
13 часов 23 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад