Любовь длиною в жизнь. Часть 2: Я буду ждать тебя (СИ) [Nastyad87] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

Я тот, кто вырвал своё сердце

Из обожжённой, раненой груди,

Кто не сумел забыть, поскольку от тебя не деться,

Другой дороги нет. И не найти.

Я тот, кто ждал тебя так долго,

Когда и день идёт за год,

Томился, истекая кровью, у порога,

Пока черёд мой не придёт.

И вот он пробил — долгожданный час:

К тебе лететь, забыв про имя, долг и гордость,

Испить любовь, к ногам упасть,

Чтоб снова жить и вновь попасть

В зелёных глаз губительную пропасть.

- А если б она рассыпалась в прах

или того хуже, о чём мечтали бы вы тогда?

- О том, чтоб рассыпаться в прах вместе с нею.

(Эмили Бронте, «Грозовой Перевал»)

Fatum*

«Значит, ты сделала выбор, Натали» - под мерный стук колёс и лёгкое покачивание кареты эти слова императрицы звучали в Наташиной голове, перемешивались с мыслями, не давали покоя…

Сегодня рано утром она покинула Зимний дворец — место, которое несколько лет называла своим домом, к стенам которого очень привыкла и даже полюбила их, несмотря на некоторые тяготы придворной жизни. Княжна Репнина никогда не была склонна к излишней разговорчивости с чужими людьми, а так же к обсуждению чьей бы то ни было личной жизни, за что сыскала при дворе нелюбовь практически всех фрейлин с одной стороны, и в противоположность этому — доверие и уважение царственной четы с другой. Она всегда легко находила общий язык с государыней Александрой Фёдоровной, умела развеселить ту или же поддержать любую беседу; принцесса Мария, супруга наследника престола, была признательна Наташе за помощь и поддержку, которую ей оказала назначенная фрейлина в первые, да и все последующие дни и месяцы при дворе; Его Императорское Величество Николай Павлович ценил ум, а также независимость Репниной, её твёрдый характер и ту смелость и решительность, которую она проявляла в казалось бы безвыходных ситуациях; а уж цесаревич Александр Николаевич и вовсе с недавних пор не представлял своей жизни без княжны.

Попрощавшись после завтрака с государыней, а накануне — с принцессой, Репнина совершенно не представляла, как проститься с самым важным человеком, разлука с которым ей предстояла на неопределённое время. Украдкой наблюдая, как выносят из комнат её вещи, она пыталась вообразить, что скажет Александру Николаевичу. Однако её раздумья нарушило появление камердинера Его Высочества, который, поклонившись, сказал, что цесаревич хотел бы видеть её и ожидает в своём кабинете. Наташа, отдав последние распоряжение насчёт своего багажа, направилась в покои наследника престола.

Когда она появилась на пороге, предварительно постучав в до боли знакомые двери и услышав решительный голос «Войдите», Александр стоял напротив окна с видом на Неву, заложив руки за спину и глядя куда-то вдаль. При её появлении он, будто очнувшись от своих мыслей, вздрогнул, а затем, радостно воскликнув «Натали!», подлетел к ней и взял за руки. Они вместе прошли на середину комнаты, где замерли, смотря друг на друга и не зная, как начать разговор.

- Александр, я… - произнесла было Репнина, но внезапно умолкла.

- Ты уже собралась? - спросил он, сжимая её руки в своих. Наташа молча кивнула. - Тогда мы должны… Нам необходимо… - пришёл его черёд не смочь договорить задуманное до конца.

- Необходимо проститься. - наконец, собравшись с силами, выговорила княжна.

- Ненадолго. Хотя я не знаю, как отпущу тебя сейчас! - не выдержав, Александр Николаевич заключил её в объятья. - Обещай мне писать, хорошо? Как доберёшься до Двугорского — сразу черкни пару строк. А завтра, как пройдёт твой день, — вечером обещай засесть за длинное письмо, где расскажешь всё-всё, что с тобой происходило! - Он принялся целовать её, в то время как Наташа пыталась улыбаться сквозь слёзы.

- Боюсь, такие письма утомят Ваше Высочество! Да и что может быть интересного в деревенской жизни?

- Для меня всё, связанное с тобой, представляет интерес! - посерьёзнел он на мгновенье, а потом вновь принялся осыпать лицо Репниной поцелуями.

- Мне надобно идти. - промолвила Наташа, решив, что лучше сейчас, пока у неё ещё есть силы сделать это, ведь с каждым его прикосновением она слабела и таяла, словно весенний снег под тёплым солнцем.

- У меня кое что припасено для тебя. - цесаревич оторвался от любимой и, подойдя к своему столу, взял небольшую плоскую коробочку квадратной формы из чистейшего золота. Вернувшись, он протянул её княжне. - Возьми: я хочу, чтобы он был с тобой.

- Что это? - Репнина в нерешительности взяла подарок и увидела на нём выгравированный вензель Александра Николаевича.

- Открой и узнаешь. - цесаревич загадочно улыбнулся.

Она нажала на небольшой замочек сбоку и коробочка открылась: внутри был миниатюрный портрет Александра — искусно выполненный и очень красивый.

- Maman подарила мне это на прошедшие именины. А я решил преподнести его тебе. Отныне я всегда буду с тобой, - его голос дрогнул. - хотя бы так, раз по-другому нельзя.

- Спасибо. - ответила Натали, поднимая на него глаза. - Обещаю бережно хранить твой подарок. Но это было вовсе не обязательно: я и так всегда думаю о тебе.

В полной тишине они стояли и, казалось, взглядами говорили друг другу то, о чём не хватало сил сказать вслух. Наконец, Александр, сжав руки в кулаки, резко отвернулся от неё и прошептал:

- Всё, иди. Тебе пора.

Наташа сделала реверанс и быстро-быстро, стараясь не оглядываться, направилась к дверям, отворила их и, оказавшись снаружи, побежала прочь — на улицу, где её ожидала карета.

Как только захлопнулась дверь за княжной Репниной, Александр Николаевич медленно направился к своему столу, отодвинул стул и сел, а затем устремил совершенно пустой и вместе с тем бесконечно отчаянный взгляд на разложенные бумаги.

И вот, несколько часов спустя, она уже подъезжала к Двугорскому, где ей предстояла встреча с обитателями имения Долгоруких-Репниных. Наташа изрядно нервничала: она собиралась, не откладывая, разъяснить брату и Елизавете Петровне обстоятельства, из-за которых вынуждена ненадолго просить крышу над головой в их доме. Так же она решила рассказать о своих чувствах к Александру, что добавляло изрядную долю волнения.

«Как они это воспримут? Что скажут?» - вопрошала она, теребя свою маленькую сумочку, в которой лежало самое дорогое — подарок цесаревича. Помимо всего прочего её страшила реакция Петра Михайловича Долгорукого — главы семейства, известного своим суровым и вспыльчивым нравом, скрыть от которого вряд ли что-то удастся. «Ничего, я справлюсь! - сказала самой себе Натали, доставая коробочку с портретом любимого. - И, надеюсь, найду подходящие слова, чтобы убедить их всех не препятствовать нашим отношениям с Александром Николаевичем». Рукой в перчатке она погладила золотой вензель с буквой «А», а потом закрыла глаза и стала шептать молитву — одну из немногих, которую знала наизусть с ранних лет.

***

Когда карета сбавила ход и стала подъезжать к усадьбе, Натали очнулась от своего разговора с Богом и выглянула из окна, дабы посмотреть на белоснежный дом, с которым было связано столько различных воспоминаний. Ещё из далека она приметила чей-то экипаж у парадной двери, а также суету вокруг него: одни слуги бегали из дома и обратно, вынося чемоданы, связки с книгами, коробки со шляпами, а другие споро грузили всё это в отделение для багажа. Было ясно, что кто-то из семейства собирался в путь, и Репнина забеспокоилась — не Миша ли с Лизаветой Петровной отправляются в дальнюю дорогу?

Поравнявшись с нагружаемой каретой, она спрятала медальон обратно в свой тайник и открыла дверцу. Спустившись на землю, Репнина подошла к одному из снующих туда-сюда лакеев и, поздоровавшись, спросила: кому собирается экипаж? На что получила ответ, что это князь Пётр Михайлович велели с утра заложить дилижанс**. Их сиятельство собрались на юг вместе с Таней, чтобы поправить здоровье последней и переждать холодную петербургскую зиму.

Пока Натали слушала этот исчерпывающий ответ, на крыльцо вышла сама Татьяна, прижимая к себе свёрток со своим сыном. Одетая в тёплое и видно, что дорогое пальто на меху, с белоснежным пуховым платком на голове она вполне походила на барышню, и сразу нельзя было догадаться о том, что ещё совсем недавно девушка служила крепостной в этом доме. Увидев княжну Репнину, она смутилась и прижала к себе маленького Андрея ещё сильнее, словно испугалась, что кто-то может покуситься на её драгоценное сокровище.

- Здравствуй, Таня! - сказала Наташа, приблизившись к ней, однако, всё же сохранив между ними дистанцию.

- Здравствуйте, барышня. - ответила Татьяна своим мягким и слегка дрожащим голосом.

Как твоё здоровье? - поинтересовалась Репнина, зная, что после рождения ребёнка девушка была очень плоха.

- Спасибо за беспокойство, всё в порядке. - туманно ответила та. - А Вы к нам погостить приехали?

- Да, что-то вроде того… - не менее загадочно промолвила Натали.

Тут на крыльцо вышел сам Пётр Михайлович, облачённый в медвежью шубу, отчего его фигура выглядела ещё внушительнее. Не сразу заметив княжну, он бросился к Тане.

- Ну что ты стоишь на холоде? Давай садись в карету, а то простынешь или, не дай Бог - Андрюшу простудишь! - принялся хлопотать глава семейства Долгоруких.

Татьяна ещё больше смутилась от такой заботы в присутствии посторонних. Она вновь посмотрела на Репнину своими голубыми, как чистые озёра, глазами. Её взгляд перехватил князь Долгорукий и тоже обернулся.

- Здравствуйте, Пётр Михайлович! - бодро воскликнула Натали.

- Добрый день, Наташа! Рад тебя видеть! - он подошёл, по-отечески приобнял и поцеловал Репнину в щёку. - Ты к нам в гости? Думаю, Миша с Лизой будут очень рады. А мы вот с Таней собрались в Крым. Ты прости, что вынуждены ехать незамедлительно. Я сейчас же распоряжусь подготовить для тебя комнаты во флигеле, где ты обычно любила останавливаться, гостя у нас.

- Спасибо. Ничего страшного, я всё понимаю. - ответила княжна. - Вам предстоит долгая дорога: и чем раньше её начать, тем быстрее она кончится, и вы доберётесь до места.

- Наташа! - Репнина услышала знакомый голос — на крыльце появилась Елизавета Петровна. Поплотнее закутавшись в длинную шаль, она спустилась к компании.

- Лиза! Я рада видеть тебя! - сказала, улыбаясь, Натали.

- Я тоже. Ты к нам в гости? Замечательно! А мы вот провожаем папу с Таней.

Маленький Андрей неожиданно подал голос. Пётр Михайлович обеспокоенно посмотрел сначала на ребёнка, потом на его мать, давая знак, чтобы они поскорее укрылись в карете.

- До свидания, Елизавета Петровна. Прощайте, Наталья Александровна. - робко вымолвила Татьяна.

- До свидания. Береги Андрюшку! - Лиза подошла к девушке, приобняла её, а затем поцеловала малыша, который грозился вот-вот расплакаться.

- Прощай, Таня. - ответила Наташа. - Хорошей вам дороги! - это было произнесено уже скорее Петру Михайловичу, взявшемуся помогать своей спутнице по путешествию сесть в карету.

- Ну всё, прощайте, прощайте! - сказал князь, расцеловав обоих барышень. - Как прибудем на место — обязательно напишу! - Затем сел вслед на Таней и, удостоверившись, что все вещи уложены, велел трогать.

Дверца кареты захлопнулась. Репнина поймала грустный взгляд Тани, смотревшей на неё из окошка. «Воистину, как странно иногда поступает с нами судьба. - подумала про себя Натали, пока они вместе с Лизой махали вслед удаляющейся повозке. - Таня обрела свободу и, кажется, настоящую семью. Но какой ценой: смертью Андрея Петровича!».

Когда экипаж скрылся за воротами, барышни молча направились в дом, каждая со своими мыслями.

***

- Ты к нам надолго? - спросила Лиза, присев рядом с княжной на диванчик в гостиной. - Я счастлива, что ты приехала. Миша сейчас так часто занят делами Двугорского, что его подолгу не бывает дома. Вот и сегодня: рано утром он простился с папой и Таней, а затем сразу укатил по делам. А мне порой хочется с кем-нибудь поговорить. Раньше Соня всегда была рядом, а теперь… - Долгорукая-Репнина замялась и умолкла.

- А что с Соней? Где она? - воскликнула Наташа, только сейчас обратив внимание, что младшая из сестёр Долгоруких не вышла поприветствовать её.

- Да разве ты не знаешь? Миша тебе ничего не говорил? - удивлённо спросила Лиза.

- Нет… - Репнина в конец растерялась.

- Наша Соня сбежала вместе с Никитой, конюхом Корфов, вскоре после того, как узнала что маменька повинна в смерти Андрея. Она сказала, что не хочет иметь ничего общего с такой семьей! - Елизавета Петровна грустно посмотрела на свою подругу.

- Ох, но ты хотя бы знаешь, куда они направились? И что с ними сейчас? - Натали была ошеломлена услышанной новостью. Соня — такая покладистая, добрая, образцовая дочка, любимица всей семьи совершила такой поступок!

- Да. - вздохнула Лиза. - Недавно я получила письмо от неё, в котором сообщалось, что они с Никитой обвенчались в одной из московских церквей, намерены сами себя обеспечивать и просят не беспокоиться за их будущее. И ещё, что она очень счастлива.

На какое-то время Елизавета Петровна умолкла, а затем продолжила свой рассказ.

- Папенька был в ярости, но что мы можем поделать? Он, конечно, грозился ехать в Москву, чтобы разыскать беглецов, но я отговорила его. Если Соня и вправду счастлива, то может всё к лучшему? Никита хороший человек — мне он всегда нравился.

- Но как же бедная Марья Алексеевна? Она знает?

- Я навещала маменьку в Тихвинском монастыре и сообщила ей. Но, видишь, ли, — Лиза вновь замялась, - она сейчас все дни посвящает молитве, а если и говорит о чём-то ином, то только об Андрее: что молится об упокое его души каждый день. А ещё она часто плачет, вспоминая его.

- Лиза, если я могу чем-то помочь вам — ты только скажи. - Репнина взяла её за руку.

- Спасибо, Наташа, но я думаю, что тут уже никто не сможет помочь: как уж вышло — так вышло. Давай лучше поговорим о тебе! - Елизавета Петровна оживилась и устремила внимательный взгляд на Натали. - Ты к нам надолго? Что нового в Петербурге?

- По правде говоря, я пока не знаю, насколько задержусь у вас. - ответила та, гадая, как начать непростой разговор.

- Я понимаю: дела при дворе превыше всего. Ты ведь главная фрейлина принцессы Марии и она, наверняка, отпустила тебя только на пару дней. - неправильно истолковала Елизавета Петровна замешательство подруги.

- Нет, дело не в этом. Лиза, - Наташа собиралась с духом, - вы с Мишей должны кое-что знать, но я думаю, что лучше мне поговорить сначала с тобой на эту тему.

- Конечно, я слушаю. Хочешь чаю - попросить принести?

- Нет, не нужно. - Репнина отрицательно замотала головой. Теперь ей предстояло озвучить то, о чём не так легко сказать. - Я не знаю, как ты к этому отнесёшься и пойму, если ты воспримешь эту новость в штыки. В общем: я больше не служу при дворе Его Величества! - начала она, наконец.

- Как не служишь? - удивилась Елизавета Петровна. - Что же случилось, Наташа?

- Видишь ли, Александр Николаевич и я… мы приняли решение быть вместе. Но я не могу оставаться далее в Зимнем. То есть могу, но это было бы слишком жестоко по отношению к Марии.

- Постой, я ничего не понимаю: ты и цесаревич? - перебила княгиня. - У вас роман?

- Мы с Александром любим друг друга. - твёрдым голосом ответила Репнина.

- Наташа, но ведь он женат.

- Знаю. И мне очень страшно от того, на что я иду. Но по-другому мы не смогли. Быть навечно оторванными друг от друга - всё равно, что смерть: для меня и для него. Я хочу приобрести усадьбу Высокое, которая выставлена на продажу здесь же, в Двугорском, и поселиться там. А Его Высочество, - Натали стушевалась. - если захочет, будет навещать меня иногда.

- Боже мой, Наташа, но как же так? - Лиза смотрела на неё во все глаза. - Ты и наследник престола — можно ли такое вообразить?! Значит вот почему ты бросила Андрея у алтаря…

- Это не совсем верно. - пыталась держать удар княжна. - Я не вышла замуж за твоего брата в первую очередь потому, что поняла — он любит Таню. Ты не лучше меня это знаешь. Но у него почему-то не хватило сил признать это перед всеми и сделать выбор в пользу сердца, а не долга. Быть может, всё бы было сейчас по-другому, и Андрей был бы жив. А Александра Николаевича я полюбила не сразу. И осознала это уже после гибели Андрея Петровича, наверное, когда гостила в Риме у родителей прошедшей весной.

Елизавета Петровна слушала её, не проронив ни звука. Когда Наташа замолчала, она не нашлась, что ей ответить. Лиза всегда считала Репнину рассудительной, умной и поступающей правильно барышней. Такой поворот событий потряс княгиню настолько, что ей казалось, будто перед ней сидит какая-то другая Натали, вовсе не та, которую она знала.

- Ох, Наташа, даже не представляю: что тебе сказать. - начала Лизавета Петровна. - Конечно, любовь в жизни женщины должна стоять на первом месте, но в твоём случае всё так сложно.

- Я знаю. - вздохнула княжна.

- Сможете ли вы с Александром сохранить своё чувство надолго? И что будет с тобой, если он, вдруг, остынет к тебе? - выразила свои сомнения Лиза.

- Никому не под силу заглянуть в будущее. Но даже если это случиться, я не пропаду.

- Но твоя репутация будет загублена, и вряд ли кто-то женится на тебе. Милая Наташа, ты прости за столь, быть может, резкие слова, но отношения с наследником престола могут сломать тебе жизнь!

- Я должна ему верить. Ах, Лиза, если бы ты знала, чего мне стоило решиться на это! Ведь я понимаю, что это грех, и, боюсь, мне не искупить его до конца своих дней! Но что же делать, если он, оказывается, давно меня любит! Как я могу оттолкнуть его, глядя в глаза, полные нежности? Это всё равно, что воткнуть нож прямо в сердце и смотреть, как любимый медленно умирает на твоих глазах! Нет, я на такое не способна! - Не в силах больше усидеть, она встала, в то время как Лиза, оставшись сидеть на диванчике, смотрела на Наташу, отошедшую к окну.

- Но что скажет Миша? - княгиню словно озарило. - Как он воспримет эту новость?

- Я не знаю. - Натали вновь вернулась на диванчик. - Но они с Александром Николаевичем хорошие друзья, и мне хочется верить, что брат поймёт и примет мой выбор.

- А если нет? Что тогда ты будешь делать?

- Всё равно поступлю так, как задумала. Завтра же я хочу съездить в Высокое и поговорить с тамошним управляющим о скорейшей покупке имения.

- Хорошо. - Лиза, кажется, пришла к какому-то своему решению. - Давай поступим следующим образом: зная характер Миши и, кажется, немного научившись им управлять, я сама ему всё объясню, когда он вернётся. Думаю, у меня получится найти нужные слова, чтобы объяснить твоё положение.

- Спасибо! Твоя поддержка придаёт мне сил. - Наташа с благодарностью посмотрела на Елизавету Петровну.

- А теперь иди в свои комнаты — думаю, их уже подготовили — и отдохни с дороги. А я останусь дожидаться мужа. - Лиза посмотрела на часы. - Сегодня он обещал непременно вернуться к обеду — значит, скоро будет здесь.

- Если что: зови меня, и мы вместе убедим брата. - Натали поднялась с диванчика. Следом встала Елизавета Петровна. Они молча обнялись, и Репнина поспешила удалиться, оставив Лизу готовиться к объяснению с супругом.

***

Князь Михаил Репнин и вправду вернулся в усадьбу Долгоруких к трём часам пополудни. Натали, испытывая жуткое волнение, мерила шагами свою комнату, когда услышала ржание лошадей и стук приближающегося экипажа. Она подошла к окну и увидела брата, вышедшего из кареты и направившегося в дом. Княжна схватилась рукой за шторы, словно ей было тяжело устоять на ногах, и закрыла глаза. «Господи, помоги! Только бы Миша не рассердился, только бы воспринял спокойно то, что ему сообщит Лиза!» Казалось, что время остановилось: Наташа стояла, не шевелясь, слушая биение собственного сердца.

Наконец, в дверь постучали и, обернувшись, Репнина увидела Елизавету Петровну, вошедшую к ней, нервно перебирая руками край своей шали.

- Ну как, что Миша? - подлетела к ней Натали.

- Он в гостиной и хочет видеть тебя. - Лиза старалась говорить спокойно, однако глаза, устремлённые на Наташу, выдали её — в них читалась тревога.

- Но что он сказал? Ты можешь поделиться со мной?

- Думаю, тебе лучше пойти к нему и самой всё услышать. - Елизавета Петровна вздохнула и, взяв Репнину за руку, прошептала. - Мужайся, потому как Миша готов взорваться, словно зажжённая бочка с порохом. Он вроде как спокойно всё выслушал, однако я видела, как сузились его глаза, и он до боли сжал губы, да так, что они побелели!

- Спасибо. Ты сделала всё, что смогла. - Натали с благодарностью посмотрела на подругу. - Идём!

Они вместе дошли до гостиной, после чего Наташа решительно толкнула дверь и вошла, оставив Елизавету Петровну за порогом. Репнина увидела высокую фигуру Михаила, стоявшую лицом к большой натопленной печи. Заслышав шаги, он обернулся и уставился на свою сестру немигающим взглядом.

- Здравствуй, брат! - как можно дружелюбнее произнесла Натали, дойдя до середины комнаты и остановившись. - Ты меня не обнимешь, не поцелуешь? Мы ведь давно не виделись!

- До меня дошла информация, что ты, дорогая сестра, намерена совершить очередную глупость. - начал тот заместо приветствия. - Я думал, что это всего лишь нелепые слухи завистников о твоей слишком тесной дружбе с наследником престола, но Лиза только что поведала…

- Да, это правда. - гордо подняв подбородок, ответила княжна.

- Тебе не кажется, что ты наступаешь на одни и те же грабли: вновь вступаешь в отношения с несвободным мужчиной?

- Это совсем другое, Миша. Мы с Александром любим друг друга. И мне не хотелось бы говорить об Андрее.

- А как же принцесса Мария? Какая роль отведена ей?

- Мари — его жена, и останется ею. Я не претендую и никогда не буду претендовать на её место. - Натали тяжело давались эти слова, но необходимо было объяснить брату, как она пришла к такому решению — быть с цесаревичем, не смотря ни на что. - Ты же прекрасно понимаешь, что Его Высочество всё равно бы женили: не на Марии, так на другой особе королевской крови. И что он никогда не смог бы жениться на мне.

- Однако дядя Александра, великий князь Константин Павлович отрёкся от престола ради любимой женщины. - тихо сказал Репнин, приближаясь к ней.

- Да, он — отрёкся. Но Александр Николаевич не может так поступить. Его младший брат ещё слишком юн для выполнения монаршего долга. И потом, Александр сделал свой выбор в пользу трона, хотя я знаю, как тяжело ему это далось.

- Да ты его никак жалеешь! - возмущенно воскликнул Михаил. - А себя тебе не жалко? Послушай, Наташа, - Репнин подошёл к сестре и взял её руку в свои. - ты думала о том, какая жизнь ждёт тебя? Жалкое существование в тени, дни, наполненные ожиданием. Тебя перестанут принимать приличные семьи, от тебя отвернутся друзья! Или ты думаешь, что о твоей связи с наследником престола никто не узнает? (Натали вырвала руку из цепких лап брата.) Узнают, непременно узнают! И если вас не коснётся гнев императора, в чём я сильно сомневаюсь, то уж двери Зимнего точно будут закрыты для тебя навсегда!

- Ты ошибаешься: я виделась с императрицей перед отъездом - она была очень добра ко мне, потому что ставит счастье сына важнее условностей и приличий. А что до Зимнего: я твёрдо решила уехать оттуда, поэтому здесь. Я хочу приобрести усадьбу Высокое и поселиться там.

- Чтобы свить гнёздышко для ваших свиданий с Александром? - саркастически сказал Михаил.

- Прекрати язвить, я не узнаю тебя!

- Это я не узнаю тебя, Наташа! Неужели ты действительно решила довольствоваться ролью любовницы? - это слово больно обожгло и без того несчастную Репнину. - А что будет дальше? Вдруг в скором времени ты ему надоешь - и что тогда? Он спокойно вернётся к своей супруге или найдёт себе другую пассию, а ты останешься ни с чем! И кто возьмёт тебя замуж, зная про твои амуры с наследником престола? Ни один достойный человек не попросит руки падшей женщины!

Натали вспыхнула и ошеломлённо посмотрела на брата. Никогда при ней он не позволял себе подобных слов в чей-либо адрес!

- Нет, это просто невообразимо! В какую грязь ты собираешься упасть, да ещё и всех нас втянуть в это! - не унимался брат.

- Миша, как ты можешь так говорить! Хотя бы вспомни: сколько сделал для нашей семьи Александр Николаевич и для тебя лично! - закричала Наташа. - Не он ли спас тебя вместе с Корфом от расстрела? Не он ли уговорил императора не отправлять тебя на Кавказ? И не при его ли непосредственном участии ты получил чин в Двугорском, чтобы быть рядом с Лизой? Ещё совсем недавно вы были друзьями, а что теперь изменилось?

Она не могла больше сдерживать того возмущения, которое накрыло её с головой. Как ему не стыдно говорить ей столь обидные слова про человека, которому он стольким обязан! И оскорблять её!

- Я помню, какое участие в моей судьбе принял цесаревич. - Тоже, едва сдерживаясь от гнева, сказал Михаил. - Но не думай, что из-за этого я буду закрывать глаза на его отношения с тобой!

- Наши отношения с Александром касаются нас двоих. И либо ты понимаешь и принимаешь ту жизнь, которую я выбрала, либо… - Натали уже еле сдерживала слёзы. - Либо можешь отречься от меня, как в своё время отрёкся от Анны, узнав о её происхождении!

Эти слова подействовали на Репнина как пощёчина. Его лицо побелело от гнева, а на щеках выступили красные пятна.

- Тебе лучше уехать, Наташа, из этого дома. - процедил он сквозь зубы.

- Я непременно сделаю это! И как можно скорее! Буду считать дни, нет, часы — до своего отъезда!Не переживайте, Михаил Александрович, я более не стану пятнать Вашу честь! Только задумайся: стоит ли она хоть чего-нибудь, если ты так легко отказываешься от близких людей!

Она резко повернулась и, вытирая слёзы, поспешила выйти. Однако на пороге, вновь повернувшись к брату, из последних сил добавила:

- Очень надеюсь, что когда-нибудь ты передумаешь.

А после пулей вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.

***

Все последующие дни, проведённые в Двугорском у Долгоруких-Репниных, Наташа старалась как можно меньше встречаться с кем-либо. Каждый божий день, едва позавтракав, она садилась в коляску и уезжала в своё будущее поместье, где с небывалым усердием обходила большой парк, пока ноги не начинали гудеть от усталости, или же обследовала комнаты дома, примечая, что будет нужно переделать, а что оставить неизменным. Она приноровилась делать наброски и чертежи будущих интерьеров, опираясь на свою фантазию, а также вкус, который имелся у неё с рождения и был умело развит самой Наташей, а также учителями Смольного института.

Несмотря на то, что покупка усадьбы ещё не состоялась, она была полна решимости переехать как можно скорее. И даже то, что ей никак не удавалось договориться с хозяином Высокого о цене, не останавливало её стремлений покинуть дом брата. Возвращаясь в имение Лизы и Миши лишь к ужину, она спешила укрыться во флигель, отведённый ей, и не выходила оттуда до следующего утра.

После случившегося разговора, Михаил ни разу не зашёл к сестре, упрямо продолжая её игнорировать. Лиза пыталась повлиять на мужа всяческими уговорами, но он был непреклонен, считая, что Натали губит свою жизнь, и пока она не одумается и не разорвёт отношения с Александром — говорить ему с ней не о чем.

Как-то вечером, очередной раз возвратившись из Высокого и устав от очередного препирательства по поводу его покупки, Репнина вошла в свою комнату и увидела письмо, аккуратно положенное на бюро. Ещё издалека она приметила вензель Его Высочества и, забыв обо всём, подскочила и радостно схватила конверт. Раскрыв его, княжна достала лист бумаги и узнала почерк Александра Николаевича:

Натали!

Душа, моя! Как у тебя дела? Как ты добралась до Двугорского? И что решено по поводу покупки той усадьбы, о которой ты мне говорила?

Я часто думаю о тебе и вспоминаю, как мы были счастливы в Гатчине, вспоминаю твою улыбку и милое лицо. Недавно отец упрекнул меня, что я вновь витаю в облаках вместо того, чтобы слушать доклад господина Канкрина в Государственном совете. Но как не летать, если я так сильно люблю? И каждый день просыпаюсь счастливым только потому, что знаю: ты где-то есть.

Иногда мне кажется, что разлука, которую мы сами для себя избрали, сделается для меня невыносимой. Но я держусь, так как свернуть с выбранного пути нет возможности. Я будущий император, и с каждым днём мне всё чаще об этом напоминают.

Расскажи обо всём, что происходит в твоей жизни — я буду очень ждать!

Люблю тебя,

А.Н.

Закончив читать письмо, Наташа прижала листок к груди. Он по-прежнему любит её! Значит, всё не напрасно. Она тут же села писать ответ, открыв бюро и взяв чистый лист с пером и чернильницей. Несколько минут Репнина обдумывала, что и как написать, а затем на бумагу легли следующие строчки:

Александр Николаевич!

Благодарю за письмо и беспокойство обо мне. Дела, связанные с покупкой поместья Высокое (а именно так оно называется) продвигаются не самым лучшим образом. Хозяин имения, узнав, что я владелица солидного состояния, решил поднять цену до небес и не идёт ни на какие уступки.

Признаться, эта тяжба меня порядком вымотала, и я уже не знаю, как подступиться к этому упрямому человеку. Конечно, можно было бы поискать другую усадьбу, но эта так мне понравилась! Впервые увидев тамошний парк, я была им полностью очарована. Да и сам дом необыкновенно хорош. А если кое-что переделать и добавить, то он станет уютным и гостеприимным.

Учитывая некоторые обстоятельства, я желаю как можно скорее покинуть имение Долгоруких. Не могу более стеснять своим присутствием брата и Елизавету Петровну, так как не даю им в полной мере насладиться счастливой семейной жизнью.

Натали Репнина

Вопреки сердцу, она не написала ни слова о любви и нежности. Наташа, зная правила жизни в Зимнем, побоялась, что письмо, перед тем, как попадёт к Александру, может быть прочтено кем-нибудь другим: например, агентом Третьего отделения, или же самим императором. А ей вовсе не хотелось, чтобы из-за неё у цесаревича были очередные неприятности с отцом. Она также не стала ничего добавлять о ссоре с Мишей — по её разумению, эта новость только расстроит наследника престола и, не дай Бог, толкнёт на какой-либо необдуманный поступок. Невыносимо было представить, что из-за неё начнётся вражда между Александром и Михаилом! Натали слишком любила обоих мужчин и решила сделать всё от неё зависящее, чтобы этого не случилось.

Сложив аккуратно листок и запечатав в конверт, она тут же позвала слугу и велела отправить письмо как можно скорее.

***

На следующий день княжна вновь отправилась в Высокое. Сегодня Наташа планировала осмотреть комнаты на втором этаже, дабы понять: что и как там делать, а также заняться просторной гостиной-столовой внизу, чьи двери выходили на открытую веранду, а оттуда — прямо в парк.

Доехав до усадьбы, она вошла в дом и была встречена Глафирой Петровной Кожевниковой — миловидной крепостной женщиной пятидесяти лет, официально числившейся кухаркой, а на самом деле давно взявшей на себя обязанности по уходу за всем поместьем. Натали с первого дня знакомства очень понравилась Глафире Петровне, и добрая женщина всячески старалась помочь той по тем или иным вопросам. Когда Репнина, прихватив листы бумаги, ходила по комнатам и делала наброски, проворная дама непременно семенила следом, давая комментарии или с упоением рассказывая историю этого дома.

Мирное сосуществование двух женщин нарушил приезд хозяина поместья — Григория Аркадьевича Шаховского, вошедшего в гостиную вместе с управляющим Петром Сергеевичем Сосновым. Наташа не сразу заметила мужчин, так как была поглощена измерением карниза над высокими дверями, куда планировала заказать и повесить новые портьеры, более светлые и тонкие, чтобы дневной свет лился в комнату. Глафира Петровна, первой завидев нежданных гостей, громко кашлянула. Репнина обернулась и попала под две пары недружелюбных глаз.

Князь Шаховской несколько лет назад сделался вдовцом. Потеря любимой жены Ангелины Васильевны, бывшей для него смыслом жизни, сделала из этого ещё относительно молодого дворянина замкнутого и недружелюбного человека. Всякий раз, глядя на Наташу, он вспоминал о собственной боли с каким-то неприятным чувством досады: почему эта молодая барышня ходит по земле и радуется жизни, в то время как его супруга лежит в сырой могиле? Усадьба Высокое была свадебным подарком жене, которая с любовью и заботой обустраивала дом, мечтая о детях и долгой семейной жизни. Но внезапно начавшаяся чахотка перечеркнула все планы. Похоронив супругу, Григорий Аркадьевич не смог найти в себе сил жить в доме, столь напоминавшем о счастье, поэтому, выставив поместье на продажу, уехал в свой фамильный особняк в Петербурге, где поселился практически безвылазно. И вот, не давеча, как на прошлой неделе к нему приехал управляющий с новостью, что усадьбу хочет купить некая княжна Репнина — молодая красавица, блистательная фрейлина и владелица солидного состояния. Подстрекаемый Петром Сергеевичем, он поднял цену на поместье почти вдвое, рассчитывая получить солидную сумму, которую задумал потратить на приобретение виллы где-нибудь на юге Франции. Князь Шаховской мечтал покинуть Петербург, лелея мысль, что смена обстановки залечит его несчастное сердце.

- Приветствую Вас, княжна. - начал он, скривив губы. Глафира Петровна не удостоилась и взгляда. - Так, так… Делим шкуру не убитого медведя?

- Добрый день, Григорий Аркадьевич. - невозмутимо ответила Наташа. Всякий раз при виде этого человека, от которого в какой-то степени зависела её дальнейшая судьба, она старалась быть как можно более миролюбивее, включая всё своё обаяние. - Отчего же не убитого? Я искреннее надеюсь, что мы с Вами всё-таки сможем договориться.

- Если Вы согласны на сумму, которую Вам озвучил мой управляющий. - по-прежнему недобро продолжил князь, топчась на пороге.

- Я считаю, что цена слишком завышена, и Вы поступаете непорядочно. Изначальную денежную сумму я готова выплатить хоть сегодня - давайте вернёмся к ней и оба получим то, что хотим. - ответила Натали с очаровательной улыбкой.

- У меня изменились обстоятельства, княжна! Поэтому моё последнее слово таково: либо Вы уплачиваете нашу с Петром Сергеевичем цену, либо можете забыть про это поместье и больше сюда не приезжать! - господин Шаховской, сверкнув глазами, поклонился и направился прочь. Вслед за ним, с таким же недоброжелательным видом, поспешил управляющий.

Наташа смотрела им вслед с нескрываемым отчаянием и раздражением.

- Вот ведь какой бесчестный человек! - услышала она от Глафиры Петровны.

Негодуя, Репнина топнула ногой, а затем отправилась догонять мужчин. Схватив своё пальто и надевая его на ходу, она выбежала на улицу.

- Григорий Аркадьевич, стойте! - крикнула она хозяину поместья, уже приготовившемуся сесть в свой экипаж. Увидев летящую к нему Наташу, он замер с недовольной гримасой. - Ну послушайте, я не понимаю, почему Вы упорствуете? Усадьба несколько лет, можно сказать, стоит заброшенной, а уж про парк я вообще молчу — за ним давно никто не ухаживает! Так давайте сойдемся на изначальной цене — Вы ведь не императорский дворец мне продаёте! - попыталась пошутить Натали, подойдя к князю.

- Я ещё раз говорю Вам «нет». - упрямо покачал головой Шаховской. - И Вы можете поискать другое поместье — флаг Вам в руки, если моё слишком дорого для Вашего кошелька.

- Нет, это невозможно. - устало опустила руки Репнина. Она готова была расплакаться от бессилия, наблюдая, как угрюмый князь садится в карету.

«Я проиграла» - с горечью подумала она.

Вдруг Шаховской, уже готовый захлопнуть дверцу перед её носом, неожиданно замер и устремил свой взгляд куда-то вдаль. Наташа обернулась и посмотрела в сторону холмистой подъездной аллеи, ведущей к усадебному дому. Она различила три приближающиеся мужские фигуры на лошадях тёмной масти. При чём силуэт впереди угадывался безоговорочно — к ним приближался Александр Николаевич в тёмно-сером развевающемся плаще. Чуть подотстав, за ним, видимо, ехала царская охрана.

Не веря своим глазам и напрочь забыв о князе, Репнина вышла на дорогу. Она поймала взгляд Александра, и тот улыбнулся ей, а приблизившись, услышала тихое «Натали». Ловко спрыгнув с коня, цесаревич направился к Наташе, которая присела в реверансе. Мужчины, вылезшие из кареты, застыли в почтительном поклоне. «Боже мой, сам Великий князь к нам пожаловал!» - услышала Наташа возбуждённый шёпот управляющего.

- Здравствуй. - сказал Александр, поцеловав Наташе руку. Какое-то время он жадно смотрел на неё, впрочем, как и она, не веря, что он сейчас стоит перед ней.

- Добрый день, Ваше Высочество. - Репнина улыбнулась. - Какими судьбами в наших краях?

- Добрый день, господа! - крикнул наследник престола мужчинам. - Я здесь, чтобы помочь тебе. - едва слышно произнёс он Наташе. - В чём здесь дело? - Александр направился к застывшим, словно статуи, князю и управляющему. Натали поспешила следом - Мне известно, что Вы, Григорий Аркадьевич, продаёте это поместье, и что княжна Репнина настроена его приобрести.

- Да, В-ваше Высочество, т-так и есть. - запинаясь, начал Шаховской.

- Тогда почему до сих пор не оформлены документы на продажу? Отчего Вы мучаете эту даму? - цесаревич жестом указал на Наташу. - Я думал, что Вы, как любой благородный дворянин, держите своё слово.

- Да, но…

- Княжна Репнина до недавнего времени являлась главной фрейлиной моей супруги — будущей императрицы Марии Александровны. До этого она верой и правдой служила моей матушке, чьё имя, думаю, нет необходимости напоминать. Заслуги княжны высоко оценены государем, что выражено в наградах и подарках всем Репниным. А Вы имеете наглость унижать мадемуазель Натали! - Его Высочество, напустив на себя до невозможного строгий вид, смотрел на Шаховского. - Сколько Вы хотите за это поместье? Я, от лица всей монаршей семьи, в знак благодарности княжне за верную службу готов оплатить любую сумму — назовите цену.

У Наташи округлились глаза. Несомненно, ей была приятна помощь Александра, но она не была готова к тому, чтобы тот оплачивал что-либо за неё. Такого подарка она принять не могла, поэтому открыла было рот, чтобы возразить, но князь Шаховской её опередил.

- Ваше Высочество, это, право, того не стоит. Я, видимо, поддался ненужному влиянию. - от стрельнул глазами в сторону управляющего. - Думаю, мы с княжной сойдёмся на той цене, которая была заявлена изначально.

- Нам будет достаточно Вашего слова, или мне потребовать расписку? - Александр был всё так же суров.

- Достаточно моего слова. - князь поклонился цесаревичу. - Сегодня же распоряжусь подготовить бумаги о покупке-продаже имения. - затем с небывалым почтением раскланялся перед Наташей. - Могу ли я ехать, Ваше Высочество?

- Езжайте, князь. И помните: если я узнаю, что Вы вновь принялись за своё — это сильно огорчит меня и заставит пойти на более жёсткие меры.

- Всего доброго, Ваше Высочество. Я сдержу слово. - ещё более испугавшись, Григорий Аркадьевич вновь поклонился и спешно сел в карету. За ним, раскланявшись, юркнул управляющий.

Александр провожал отъезжающую повозку грозным взглядом. Потом перевёл взгляд на ошеломлённую Репнину и сразу смягчился, заулыбался.

- Вот видишь, теперь дело двинется. - сказал он, поворачиваясь к ней.

- Спасибо. - прошептала Наташа, глядя на него во все глаза. - Но мне, право, неловко, что ты оставил Зимний для того, чтобы решать мои проблемы.

- Твои трудности — это и мои трудности тоже! Я сто раз говорил, что не оставлю тебя в беде. - Он взял её руку в свою и посмотрел с той нежностью, от которой сердце Натали замерло от счастья. Потом Александр с грустью обернулся на свою охрану, тихонько поджидающую в стороне. - Прости, мне нужно возвращаться обратно: отец ждёт меня вечером с докладом, а я даже не садился его готовить.

- Конечно, поезжай. Я так благодарна тебе! - Репнина в порыве хотела обнять его, но не решилась при посторонних. Вместо этого она сильнее сжала его руку.

Он смотрел на неё, не находя слов. Затем выпустил Наташину ладонь и вернулся к своему коню.

- Я приеду, как только смогу. Пиши мне, хорошо? - произнёс он еле слышно.

- До свидания, Ваше Высочество. - она присела в реверансе.

Лошадь Александра Николаевича грациозно топталась на месте, в то время как её хозяин не мог оторвать глаз от своей любимой женщины. С неимоверным трудом справившись с собой, он пришпорил коня и стремительно отправился прочь. Когда он поравнялся со своей охраной, те присоединились к Его Высочеству, едва поспевая за ним. Наташа ещё долго смотрела вслед удаляющимся фигурам, так до конца и не веря в реальность всего происходящего.

***

Князь Шаховской сдержал слово: наследующий день, рано утром, едва Натали закончила свой завтрак, к ней вошёл слуга и объявил посетителя. Перед изумлённой княжной предстал Григорий Аркадьевич и впервые без сопровождения управляющего. Раскланявшись перед ней и приветствуя самым дружелюбным образом, он протянул бумаги, подтверждающие продажу имения Высокого — от неё была нужна лишь подпись. Репнина, проводив гостя в маленькую гостиную в своём флигеле, села вместе с ним за стол и углубилась в чтение документов, а после скрепила договор чернилами.

- Ну вот-с, Наталья Александровна, теперь документы нужно доставить в губернскую канцелярию — так сказать, завизировать, и всё! - улыбаясь, сказал Шаховской, складывая бумаги обратно в кожаную папку.

- Если хотите, я сама могу это сделать — мне не трудно. - ответила Наташа, думая про себя о том, что неужели дело, наконец, разрешилось в её пользу.

- Что Вы! Я сам всё отвезу сейчас же! - воскликнул князь.

- Как скажете. - Репнина улыбнулась. - Мне на днях нужно будет съездить в Петербург, чтобы добыть Вам деньги — при себе я такой суммы не храню.

- Конечно, конечно, Наталья Александровна! Я нисколько не сомневаюсь в Вашей честности! - воскликнул Григорий Аркадьевич, вставая. - А в усадьбу можете переезжать хоть сегодня!

- Спасибо Вам большое! - Наташа не могла скрыть радости от услышанных слов. - Дом в Высоком просто чудо! Но, быть может, Вы захотите взять какие-либо вещи?

- Нет, благодарю, мне, видите ли, ничего не нужно из этого дома. - Князь в миг помрачнел, и княжна заметила тоску в его глазах. - Вы можете распоряжаться всем на своё усмотрение: продать, выбросить…

- Я думаю оставить всё, как есть. - Натали подошла к Шаховскому. - Лишь поменяю обивку да портьеры в нескольких комнатах; возможно, затею небольшую перестановку. Этот дом невозможно не полюбить: видно, что всё в нём создавалось с душой.

- Да, так и есть. - Григорий Аркадьевич склонил голову. - Моя жена очень любила это поместье. Но теперь, когда всё кончено, я думаю продать всё своё имущество и уехать подальше от Петербурга. А Вы, - он, наконец, нашёл в себе силы посмотреть ей в глаза. - надеюсь, будете счастливы там.

- Благодарю! - воскликнула она с чувством глубокой признательности. А затем уже более спокойным тоном добавила. - И ещё: Григорий Аркадьевич, не могли бы Вы передать своему управляющему, что в его услугах больше не нуждаются? Если необходимо рассчитать его — он может прийти на предстоящей неделе.

Князь кивнул ей.

- Хорошо, я передам Петру Сергеевичу. И, позвольте, сам его рассчитаю. Ну что ж, прощайте, княжна Натали Репнина! Думаю, мы ещё увидимся с Вами через пару дней для окончательного оформления сделки: я Вам бумаги, а Вы не забудьте про деньги.

- До свидания, господин Шаховской. Я не забуду.

И он стремительно вышел, поклонившись на прощание.

Воодушевлённая случившимся, Наташа решила не ехать в этот день в Высокое, а собрать кое-какие вещи: для завтрашней поездки в Петербург, а так же то, что можно было бы отправить в свой будущий дом. Правда, таковых набралось совсем немного — основная часть её гардероба была оставлена в особняке Репниных в Петербурге, куда перекочевала в сундуках и коробках после отъезда из Зимнего. Пребывая в хорошем расположении духа, она велела готовить экипаж на завтрашнее утро, а так же небольшую повозку или телегу, чтобы погрузить в неё и отвезти подготовленный скарб в Высокое.

За этими хлопотами её застала Елизавета Петровна, тихонько прокравшаяся во флигель Наташи, как только Михаил отобедал и уехал восвояси.

- Добрый день! - радостно поприветствовала подругу Репнина.

- Здравствуй, Наташа. - Лиза подошла к княжне с таинственным видом. - Скажи, ты получила позавчера письмо от Александра Николаевича?

- Получила, а в чём дело? - Натали уже была готова заподозрить неладное.

- Да нет, ни в чём. - княгиня мягко улыбнулась. - Это я принесла его к тебе и положила на бюро. Хорошо, что его доставили, когда Миши не было дома. - вздохнула она. - А то не представляю, что бы он сделал, разорвал бы его в мелкие клочья, наверно так!

- Спасибо, Лиза! И прости, если я заставила тебя скрывать что-то от моего брата. Ты ведь не сказала ему, я правильно поняла?

- Нет, конечно не сказала! - Долгорукая-Репнина всплеснула руками.

- Я должна тебе сообщить, что завтра, покину Вас — мне нужно ехать в Петербург по делам. И, по-видимому, сюда уже не вернусь.

- Значит, с покупкой усадьбы всё сладилось?

- Да, и даже лучше, чем я предполагала! - Наташа в очередной раз вспомнила о помощи Александра. - Так что можешь успокоить Мишу: с завтрашнего дня сестра перестанет обременять его своим присутствием.

- Он переменится, я на это надеюсь. - вздохнула Лиза. - Пусть пройдёт немного времени.

- Ещё раз спасибо тебе за всё! - воскликнула Натали и бросилась обнимать подругу.

- Тебе не за что меня благодарить. - ответила та. - Знай, я всегда восхищалась тобой и твоей смелостью!

- А я не перестаю благодарить Бога за то, что брат встретил именно тебя! Ведь никакая другая женщина не терпела бы его характер с таким спокойствием.

- Я люблю его, Наташа. - улыбнулась Лиза. - А все недостатки можно сгладить, важно только знать — как.

- Ты очень мудрая.

- Скорее я просто очень долго ждала своё счастье. До скорой встречи, Наташа. Обещай, что будешь писать мне, пока Миша не помирится с тобой.

- Обещаю. - промолвила Репнина. - А лучше: приезжай как-нибудь ко мне в гости! Ведь у меня теперь есть свой дом! - и она с гордым взглядом окинула свои собранные вещи.

- Я постараюсь. Ладно, не буду тебе более мешать.

- До свидания, Лиза!

Они вновь обнялись, и Елизавета Петровна оставила Наташу одну — собираться в путь. А на следующий день, плотно позавтракав, Натали проводила телегу с вещами, направившуюся в Высокое вместе с запиской для Глафиры Петровны, а после села в карету и приказала мчать в Петербург.

Миша так и не соизволил попрощаться с ней: ни накануне вечером, ни рано утром, что, конечно, раздосадовало княжну. Возможно, ей показалось, но когда она бросила прощальный взгляд на дом Долгоруких, в окне на втором этаже за шторой ей привиделся силуэт брата.

Она понимала, что он злится пуще прежнего, ведь её планам суждено осуществиться — слава богу, у неё было достаточно своих средств на существование, а также внушительное приданое, которое причиталось ей и которое она решила пустить в ход, дабы не просить ни у него, ни у Александра Николаевича, ни у кого бы то ни было ещё.

Комментарий к Глава 1

* Fatum (с лат.) - «судьба», «рок».

** Дилижанс — транспортное средство для междугородной (и международной) перевозки. Многоместная карета на конной тяге, перевозившая пассажиров и почту.

========== Глава 2 ==========

Менее чем через неделю Натали Репнина уже вовсю обживалась в Высоком. Побывав в Петербурге, она, помимо изъятия необходимой суммы для покупки усадьбы, заехала в фамильный особняк князей Репниных за своими вещами. Под недоуменные взгляды тамошних слуг, Наташа приказала собрать все её вещи, а так же кое-какую мебель из своей комнаты и, погрузив на телеги, отправить в Двугорский уезд, куда сама поспешила следом.

Григорий Аркадьевич Шаховской явился на следующий день после её возвращения в имение, благодаря чему сделка была окончательно оформлена, и княжна Репнина сделалась полноправной владелицей усадьбы. С первых дней в этом небольшом, по меркам здешних поместий, но очень уютном доме она с удовольствием окунулась в новую для себя жизнь. Поначалу Наташу преследовало странное, но очень приятное чувство, что вся окружающая обстановка принадлежит ей, что никто без спроса не переставит любимые вещи, никто не посмеет прийти и выгнать её. А также она с щемящим восторгом понимала, что здесь всё будет так, как ей нравится!

Ноябрь Натали посвятила обустройству первого этажа усадьбы: начать было решено с гостиной, которая стала излюбленным местом Репниной, где она заимела привычку не только чаёвничать с Глафирой Петровной, но в скором времени, купив большой дубовый стол овальной формы и комплект стульев к нему — устраивать обеды и ужины, а также сидеть вечерами на диванчике у камина с книгой под стук спиц своей помощницы или же любоваться окрестными видами из больших окон-дверей в светлое время суток.

Потом княжна принялась за библиотеку, следовавшую за гостиной. Здесь всё настолько понравилось Наташе, что она практически ничего не захотела менять. Вот только книги (а их тут имелось великое множество), доставшиеся от князя Шаховского и его покойной супруги, было решено перебрать и вновь аккуратно разложить по полочкам. А также добавить свои, привезённые из Петербурга.

И вот, как-то раз, позавтракав, Наташа с энтузиазмом взялась разбираться во всевозможной литературе. Она доставала толстые тома из многочисленных шкафов, возвышающихся вдоль стены, с интересом их рассматривала, смахивала пыль тряпочкой и уже после подвергала сортировке: что-то откладывала в стопку для себя (к ближайшему прочтению), что-то (чаще прочитанное) аккуратно расставляла по алфавиту, а тома по медицине или же встречавшиеся трактаты на политическую тему отправлялись в отдельный шкаф.

- Вальтер Скотт, Виктор Гюго, - бормотала Репнина, перекладывая фолианты, - Жан Жак Руссо - пожалуй, эти книги я заберу наверх. Возможно, они будут интересны Александру Николаевичу.

Увлёкшись своим занятием, она не могла услышать, как к усадьбе подкатили нарядные сани, запряжённые красивой серой лошадкой. Из них легко выпорхнула стройная барышня со светлой головкой. Незваная гостя подошла к дверям и осторожно постучалась, а когда её впустили в дом, изволила спросить, дома ли княжна Репнина и можно ли повидаться с ней? Получив утвердительный ответ, посетительница в сопровождении Глафиры Петровны вошла в библиотеку.

- Наталья Александровна, голубушка, к Вам гостья! - церемонно объявила помощница.

Натали, перелистывающая очередную книгу, удивлённо подняла глаза.

- Анна? - Репнина от неожиданности выронила томик Александра Дюма.

- Добрый день, Наташа! - Анна Корф (бывшая в девичестве Платоновой) улыбнулась, а после подошла обнять и поцеловать княжну, которая явно не ожидала такой встречи. - Мы с Владимиром недавно вернулись из Петербурга, и я решила навестить старых друзей — в том числе и Вас! Надеюсь, я не помешала?

- Что Вы, я очень рада! - Репнина подняла обронённую книгу и положила в одну из стопок. - Быть может, мы пройдём в гостиную? Вы голодны или подать чаю?

- Думаю, чай будет в самый раз - я только с мороза, на улице нынче похолодало!

- Тогда: Глафира Петровна, принесите нам чёрный с мятой. - Наташа отдала распоряжение стоявшей рядом с ними женщине. - Идёмте. - Это уже было обращено к Анне, которая с интересом рассматривала библиотеку. Переведя взгляд с книжных полок на Репнину, гостья вновь просияла лучезарной улыбкой. Они направились в гостиную, где расположились на мягком диванчике напротив большого камина. Баронесса Корф (а именно такой громкий титул носила бывшая крепостная девушка после замужества) продолжала с любопытством изучать обстановку дома.

Натали, обуреваемая волнением, молча наблюдала за ней. Она была очень рада видеть Анну но, помня о дружбе Владимира с Михаилом, не знала — насколько та посвящена в обстоятельства, благодаря которым Репнина оказалась в этом доме. Вскоре Дуня, попрекаемая Глафирой Петровной из коридора за медлительность, принесла душистый напиток, и разговор между барышнями завязался сам собой.

- У Вас очень уютный дом, Наташа! - начала гостья, когда вдоволь насмотрелась на обстановку. - По крайней мере, то, что я успела увидеть — сделано со вкусом и вместе с тем без вычурности и ненужного блеска.

- Спасибо, Ани, я рада, что Вам нравится. - ответила Репнина, явно польщённая. - Мне пришлось кое-что переделать, когда я сюда въехала: купить новые шторы, ковры; кое-где поменять обивку мебели… А на втором этаже обустроено далеко не всё — я ещё продолжаю фантазировать.

- Так Вы сами придумываете интерьеры? Это очень здорово! Мы с Владимиром тоже в скором времени затеем небольшую перестройку — необходимо привести в порядок некоторые комнаты. - баронесса Корф загадочно улыбнулась. - И я тоже хочу сделать всё сама.

- А вы надолго в наших краях? - Наслышанная о блестяще складывающейся карьере Анны в Императорском театре, Наташа знала, что Корфы в основном живут в Петербурге и наведываются в Двугорское не так часто.

- Думаю, что в скором времени я как минимум год буду жить здесь. - Щёки подруги зарделись румянцем. - До конца месяца я обещала Сергею Степановичу доиграть в спектаклях, а потом мы с Володей приедем сюда и останемся до одного важного события. А, может, и дольше.

- Вы ждёте ребенка? - догадалась княжна. Анна утвердительно кивнула и вся засветилась от радости. - Я искренне поздравляю Вас! Правда, я так рада!

- Спасибо, мы с мужем очень счастливы! Хотя я была вынуждена сильно расстроить Вашего дядю — он-то рассчитывал, что я буду играть главную партию в его новой постановке. Но любые роли подождут, когда такое дело!

- Да, наш дядя всю жизнь служит искусству. - улыбнулась Репнина, вспоминая Сергея Степановича Оболенского. - Я помню, с каким трагизмом он всегда рассказывает о какой-нибудь из своих любимых актрис, покидающих сцену ради семьи: «Это немыслимо, дорогая племянница! Она опять в положении, а у меня «Ромео и Джульетта» - премьера на носу! И где я найду ей замену за неделю!» - Натали очень похоже изобразила своего дядю, и Анна покатилась со смеху.

- Ваш дядя был бы рад меня не отпустить, но что поделаешь - такова жизнь! Он взял с меня клятвенное обещание, что вернусь, как только смогу, и я была просто вынуждена его дать!

Глядя на свою гостью, Наташа с грустью подумала, что господин Оболенский, должно быть, тоже осуждает Репнину. Именно поэтому она не получила от него ни единой строчки. Быть может Миша написал ему, как низко пала его сестра — и теперь Сергей Степанович знать не хочет о своей племяннице.

Обратив внимание на перемену в настроении Натали, баронесса Корф тоже притихла и не знала, как продолжить разговор. Однако сама хозяйка дома, стараясь прогнать грустные мысли, нарушила повисшую тишину:

- А как Вы узнали, что я здесь?

- Мы с Владимиром вчера гостили у Лизы с Мишей. - осторожно начала Анна. - У нас зашёл разговор о государе, и мы захотели узнать: как Ваши дела при дворе? Но получили довольно холодный ответ князя Репнина, что Вы больше не служите принцессе Марии и приобрели усадьбу в нашем Двугорском уезде. На все наши расспросы Лиза отмалчивалась, а Михаил, после некоторых терзаний, поведал нам о вас с цесаревичем.

- Вы осуждаете меня, Ани? Только прошу, не говорите, что приехали наставлять на истинный путь по просьбе брата.

- Нет, Натали, кто я такая, чтобы судить Вас! И учить жизни тоже не собираюсь. Хотя Михаил Александрович и пытался вчера воздействовать на меня, чтобы я непременно занялась этим. Он очень рассержен на Вас и Александра Николаевича, даже не знаю - на кого больше?

- Если Вы посчитаете, что лучшим выходом будет отречься от меня — не бойтесь сказать об этом прямо, я пойму. - тихо промолвила Репнина, уткнувшись в свой чай.

- Что Вы, я не собираюсь от Вас отрекаться! - Анна взяла подругу за руку. - Милая Наташа, уж я-то знаю: каково это — когда от тебя отворачиваются люди, которых ты любишь и считаешь своими друзьями!

(Натали поняла, что имеет ввиду её гостья: свою давнюю тайну о том, что она крепостная а также то, при каких обстоятельствах она раскрылась.)

- Спасибо, Ани. - княжна с благодарностью посмотрела на Анну. - Жаль, что мой брат повел себя так некрасиво.

- И не в первый раз. - вздохнула та. - Впрочем, я искренне надеюсь, что Михаил Александрович поостынет и помирится с Вами.

- Я тоже, но пока его ноги не переступали порог этого дома.

- Думаю, он очень тревожится за Вас. И есть отчего. - попыталась оправдать Репнина баронесса. - Послушайте, Наташа, я не собираюсь читать Вам наставления, но всё же: Вы уверены, что поступаете правильно?

- Да, уверена. Александр Николаевич любит меня.

- Но как долго продлится это чувство? Что если цесаревич вскоре охладеет к Вам, как уже было однажды с другой его возлюбленной?

- Даже если это случиться, я ни о чём не буду жалеть. - упрямо сказала княжна. - Мы ведь не можем предсказать, что нас ждёт в будущем. Поэтому я предпочитаю жить настоящим. Анна, я догадываюсь, на что обрекла себя, и какую боль, должно быть, приношу принцессе Марии! Но поймите, я не могу оттолкнуть Александра. И не только потому, что люблю его, но и потому, что успела узнать его характер — и он не отступится, будет искать со мной встречи, бороться до конца. А если я убегу куда-нибудь далеко, то заставлю страдать его ещё больше! Мы все заложники сложившихся обстоятельств. Так уж вышло. Такова судьба.

Весь монолог Анна неотрывно следила за Наташей, а после его окончания почувствовала себя настолько растерянной, что не знала, как ответить на подобную искренность.

- Наверно, я утомила Вас, дорогая Ани. - Репнина с тревогой посмотрела на подругу. - Вам теперь необходимо беречь себя, поэтому давайте продолжим этот разговор как-нибудь в другой раз, если Вы, конечно, захотите.

- Спасибо за заботу, Наташа. Наверно, мне и вправду пора возвращаться домой — Владимир может забеспокоиться. - она поднялась со стула. - Не сердитесь, если я Вас чем-то обидела. И буду рада навестить Вас ещё, если позволите.

В голове княжны мелькнула мысль, что успех в Императорском театре нисколько не изменил её подругу. Она была всё той же Анной: доброй, нежной и чуткой. И ни капли гордыни или жеманства не поселилось в этой светлой душе.

- Ну конечно позволю! - растрогавшись, Репнина крепко обняла Анну. - Приезжайте, когда захотите!

Она проводила подругу до дверей, где они ещё раз обнялись на прощание. Когда за баронессой Корф закрылась дверь, Натали вернулась в гостиную и подошла к окну. Глядя, как сани с Анной отъезжают от дома, она подумала о том, что воистину никогда не знаешь: где приобретешь союзников, а где их потеряешь.

***

В декабре ей пришло письмо от родителей, а точнее — от батюшки Александра Юрьевича, полное негодования и осуждения. Отец, крайне возмущённый тем, что Наташа оставила придворную жизнь и службу Его Величеству, а так же совершила столь сумасбродный поступок, как покупка имения с целью поселиться там без супружества, взывал к остаткам её здравого разума.

«Недавно мы получили письмо из Двугорского, от Миши, - писал ей papa. - в котором прочли такое, отчего твоей матушке сделалось дурно, и пришлось бежать за нюхательной солью. Ведь это немыслимо! Наша дочь не может совершить такие деяния!

Должно быть ты, по своей молодости и неопытности, была введена в заблуждение ложными иллюзиями. Я могу представить, как ты, почувствовав себя увлечённой или даже, не побоюсь этого слова — влюблённой — приняла желание воспользоваться тобой за ответное чувство. Ни для кого не секрет, что сильные мира сего часто ищут развлечений на стороне. Но они (эти связи) проходят, и на смену им, как правило, приходят новые… Неужели тебе хочется быть очередным увлечением Его Высочества? А что потом, Наташа? Никто из Репниных за весь наш длинный род не позорил свою честь, тем более подобным образом!

Послушай меня, дорогая дочка, человека, повидавшего на своём веку несколько больше, чем ты: связь с женатым мужчиной не может закончится ничем хорошим ни для кого из вовлечённых сторон. Ты, всегда такая благоразумная, являвшаяся нашей гордостью, не можешь пасть так низко! Мы с матушкой уповаем на твой здравый смысл: забудь про цесаревича, если понадобиться — вырви его из своего сердца и вернись обратно на службу государыне. Неужели для того ты училась в Смольном институте, а после с таким успехом выполняла обязанности главной фрейлины Её Величества и Её Высочества при дворе, чтобы теперь разом всё перечеркнуть?

Нет, не такой судьбы мы желаем для тебя! И если бы не хрупкое здоровье матушки, а так же нервное расстройство на почве последних новостей — я бы вмиг примчался в Петербург и вдвоём с Михаилом спас тебя из лап змея-искусителя (извини, но другого слова я подобрать не могу)!

Ещё раз просим: одумайся, Наташа! Пока не стало слишком поздно, и твоя репутация не загублена окончательно!

Матушка снова утирает слёзы. Ты могла бы приехать к нам погостить, как весной — помнишь? Вдали от столицы ты посмотришь на всё другими глазами и, если понадобиться, мы с Зинаидой Гавриловной лично поможем справиться с этим наваждением!

С надеждой на хорошие новости,

Твои maman и papa.

Наташа негодовала не меньше отца: как же он, вслед за Мишей, вместо того, чтобы поддержать её, сыпет ненужными упрёками и раздаёт бесполезные советы? А она надеялась заручиться поддержкой родителей, чтобы примириться с братом!

Испытывая разочарование и боль от прочтения письма, Репнина всё же села писать ответ отцу, в котором сообщила, что намерена жить так, как считает нужным и умоляет принять её выбор. Подбирая самые мягкие и дружелюбные выражения, Натали попыталась объяснить, что это вовсе не простая интрижка и не мимолётный роман.

Однако сердце подсказывало, что её слова не найдут понимания. Как вскоре и вышло: следующие письмо от отца было до неприличия кратким, с просьбой не беспокоить их более (а особенно матушку) до тех пор, пока она не вернёт себе облик порядочной барышни и не восстановит доброе имя князей Репниных!

***

Став хозяйкой помещичьей усадьбы, Наташа не сразу поняла, что помимо дома и земли от предыдущего владельца ей достались и крепостные крестьяне, проживающие на территории Высокого. Будучи до недавней поры исключительно городской, светской особой и придворной дамой, она слабо представляла себе уклад жизни в деревне, а также то, что ей предстоит управлять некоторым количеством людей. Наслышанная о бесчинствах местных управляющих, она твёрдо решила вести дела самостоятельно, однако не предполагала, сколько всего нового ей необходимо будет освоить.

Как-то раз за завтраком к ней в дом постучались два здоровых и крепких мужика, считавшиеся самыми уважаемыми в крестьянской деревушке. Заслышав о продаже имения, их послали в качестве гонцов: разузнать, что из себя представляет новая хозяйка и каковы будут порядки при ней. Наташа, выслушав от Глафиры Петровны краткий рассказ о нежданных гостях, в то время как те молча топтались в коридоре, попросила проводить их в гостиную, а сама, бросив свой кофе, в волнении встала и отошла к дверям, выходившим в сад. Через мгновение перед ней предстали двое: один помоложе, другой — постарше. И Репнина, и гости смотрели друг на друга с нескрываемым интересом.

- Доброго утречка, барышня! - пробасил тот, что постарше. - А мы вот к Вам пришли, так сказать, познакомиться.

- Доброе утро. - ответила Натали слегка напуганным голосом. - Что ж, присаживайтесь, давайте поговорим. - И рукой указала им на два стула, стоявших по краям стола.

Мужики удивлённо переглянулись.

- Что-то не так? - спросила княжна, видя замешательство своих гостей.

- Да видите ли, при прежних хозяевах нам не разрешалось и в доме-то особо бывать, а уж сидеть в ихних столовых и подавно. - вновь взял слово старший из двоих.

- А при мне всё будет по-другому. - осмелела Репнина и улыбнулась. - Садитесь, и ничего не бойтесь.

И дабы приободрить их, присела сама в мягкое кресло около стены. Её гости, с шумом отодвинув свои стулья, тоже сели.

- Так зачем Вы ко мне пожаловали?

- Видите ли, барышня, Вы теперь здешняя хозяйка, а мы — Ваши крепостные. - Подал голос тот из мужчин, что помладше. - И всю деревню волнует вопрос: какие теперь будут порядки? Кто будет новым управляющим, и каковы будут Ваши распоряжения на наш счёт: может, продать кого захотите за ненадобностью?

Старший гость одобрительно кивал, случая речь своего соседа.

- По поводу порядков я даже как-то не думала. - Пришёл черед Репниной быть растерянной. Она пыталась собраться с мыслями, чтобы хоть что-то вспомнить, что ей когда-либо приходилось слышать об управлении поместьем, особенно от Марии Алексеевны Долгорукой. - Управляющего я нанимать не буду — это вопрос решенный. Продавать тоже пока никого не намерена — для начала мне бы хотелось познакомиться со всеми вами. (Мужчины, вскинув брови, вновь переглянулись) Видите ли, я ещё мало что знаю о том: как и что нужно делать, будучи помещиком, а точнее — помещицей, однако думаю быстро научиться.

- А пороть нас будете? - спросил младший гость. - Управляющий Пётр Сергеевич любил время от времени бить нас розгами — говорил, чтобы место своё знали и не лентяйничали по чём зря.

- А когда нам лентяйничать? - продолжил старший крестьянин. - Встаём засветло, весь день в работе, ложимся затемно. Нам семьи кормить надо, землю пахать, снедь запасать, да за скотиной следить.

- Я не буду никого пороть! - в ужасе воскликнула Наташа. - Можете смело передать всем в округе, чтобы они забыли про телесные наказания! Я считаю это варварством и дикостью; да разве можно бить человека, тем более ни за что?!

- Спасибо, барышня, коли правду говорите. - промолвил старший, поднимаясь. - Будем Вам служить верой и правдой. А нам, наверно, пора — работа ждёт.

- Подождите! - сказала Репнина, тоже вставая со стула. - Я бы хотела узнать ваши имена, да как вас обоих найти.

- Я — Борис. — ответил старший и, указав рукой на своего соседа, продолжил - Он — Матвей. А найти нас проще простого: в деревне любой крестьянин покажет наш дом, только спросите, где Семёновы живут. Родственники мы: шурин и тесть.

- Хорошо, Борис и Матвей. Я обязательно приеду к вам на днях. Спасибо, что пришли. Моё имя Вам известно?

- Да как жеж не знать? - улыбнулся в ответ Борис. - Вся округа только про Вас и говорит: княжна из Петербурга, бывшая во дворце да служившая самой государыне-императрице — Наталья Александровна Репнина! - торжественно произнёс он.

- Да, да, всё верно. - смущённо пробормотала Натали, размышляя над тем, о чём ещё, касательно её персоны, может говорить весь Двугорский уезд и не имеет ли отношения к этим слухам Михаил?

- Так мы можем идти? - спросил младший Матвей.

- Конечно, ступайте. - Репнина проводила своих гостей до дверей гостиной, где их уже поджидала Глафира Петровна. - До скорой встречи! - сказала она напоследок мужчинам.

- До свиданьица, барышня. - крестьяне раскланялись перед ней напоследок чуть ли не до земли, чем вновь смутили Наташу. - Здоровья Вам, всех благ! Будем молиться за Вашу душу!

- Спасибо. - только и смогла произнести Натали.

Глядя из окна на то, как две огромные фигуры бодрым шагом идут вниз по дорожке, Репнина всё никак не могла прийти в себя от этого визита. «Боже мой, крестьяне, которыми я должна управлять! - ошеломлённо думала она. - Это значит, что теперь от меня зависят все эти люди — их семьи, дети и старики! И мне предстоит вникать в дела, связанные с урожаем, уходом за скотиной и наверно, чем-то ещё, о чём я пока не знаю!» Наташа вдруг вспомнила себя придворной дамой, в нарядном платье и блеске украшений, направляющейся на очередной бал или на концерт в оперу, — и рассмеялась. «Ничего, я справлюсь и с этим! - весело подумала она, возвращаясь к уже остывшему кофе. - Крестьяне — такие же люди, как все. Думаю, я найду с ними общий язык, а уж в делах поместья будем разбираться сообща!»

И вправду, пусть не сразу, но довольно быстро Репнина стала осваивать новую сторону своей жизни. Она действительно наведалась в крестьянское поселение, где была встречена и принята очень тепло — и всё из-за рассказа Бориса и Матвея о молодой и доброй барышне. Никогда не общавшаяся с простыми людьми столь тесно, Наташа обнаружила, что её умение располагать к себе благодаря природному обаянию работало и здесь. Находя большое удовольствие в искреннем и простом обращении с их стороны, Натали всё больше узнавала стольких людей, с которыми её свела судьба. Крестьянские семьи были так же непохожи одна на другую, как и семьи дворян: везде свои проблемы, а так же поводы для радости или гордости. Внимательно слушая всё, что ей говорилось, она старалась как можно больше запомнить, чтобы потом предпринять нужные шаги. И спустя совсем небольшой промежуток времени «душенька Наталья Александровна», как стали называть её крестьяне за глаза, стала желанным гостем в каждом доме.

***

У Михаила, сколько бы сильно он не был рассержен после ссоры с Натали — так и не получилось отречься от неё. Как бы далеко не заходили его каждодневные возмущения, высказываемые Лизе, что Наташа должна встать на правильный путь, избавившись от ложных иллюзий, как бы он не пытался показать, что ему всё равно, чем закончится эта история - в душе он сильно страдал и мучился. Привыкший с детства восхищаться и обожать старшую сестру, он не мог так жестоко вырвать её из своего сердца. Поэтому, съедаемый противоречивыми чувствами, он, через некоторое время после того, как Наташа покинула их с супругой, появился-таки в Высоком. А вскоре завёл традицию наведываться в поместье по нескольку раз за неделю под каким-нибудь благовидным, а в сущности пустяковым предлогом. Нет, он не попросил прощения, не стал мягче в общении с Наташей — скорее наоборот: всякий раз напускал на себя суровый отеческий вид, говорящий о том, что Репнина должна непременно упасть на колени и покаяться во всём содеянном.

Наташа же, тяжело переживая такие приезды («Лучше бы он и вовсе не являлся, чем с такой кислой миной, будто проглотил лимон!» - сказала она как-то Глафире Петровне после очередного визита брата), всякий раз пыталась найти способ помириться. Однако Миша отстранялся при любой попытке, замыкался в себе и делался ещё более угрюмым.

Они оба старались избегать в разговорах имени Александра Николаевича. И каждый новый приезд Наташа приноровилась заполнять беседой о делах, коих к удивлению самой Репниной, всегда находилось немерено.

Как-то раз, прогуливаясь с Михаилом вдоль поля, на краю которого виднелась крепостная деревушка, княжна решилась поделиться своей тревогой о том, что крестьянские дети совсем не образованы. И быть может он, как предводитель уездного дворянства в Двугорском, сможет что-то придумать? Брат посмотрел на неё как на умалишённую: неужели найдётся учитель, готовый заниматься этими детьми? Натали стала уверять, что непременно найдётся, если предоставить ему дом под школу (хотя бы для мальчиков!), а также солидное жалование.

В другой раз, идя рядом меж стройных сосен, возвышающихся за усадебным домом, их разговор зашёл о Глафире Петровне, которая очень полюбилась Наташе. Репнина сказала брату, что хочет дать женщине вольную, отблагодарив её за всю заботу и помощь, которой была окружена с первых дней пребывания в Высоком.

- И потом, Миша, мне претит мысль, что она находится в статусе прислуги, хотя я отношусь к ней, как к матери. (Тут голос Наташи немного дрогнул — она вспомнила родную матушку, Зинаиду Гавриловну) - Нет, её решительно надо освободить! Ты ведь поможешь составить вольную? Я прежде ничем подобным не занималась и совсем не смыслю в документах такого рода.

- Будь твоя воля: ты бы их всех освободила. - буркнул Миша в ответ.

- Александр Николаевич говорит, что давно надо это сделать! - воскликнула Наташа. Но в миг опомнившись, закусила губу — всё-таки не удержалась, произнесла это имя.

- Я наслышан о либеральных взглядах Его Высочества. - холодным тоном произнёс Репнин, делая вид, будто ничего не произошло. - Однако, некоторые считают, что это никому не пойдёт на пользу.

- Что ты имеешь ввиду? - княжна подошла к брату и, забыв о ссоре, дотронулась до его руки.

- А то, что народ, столько столетий державшийся в узде, вдруг получит свободу. - Князь Репнин аккуратно высвободился и отошёл на несколько шагов, посмотрев на Наташу с трудно скрываемым раздражением.

По правде сказать, его неприятно укололо чувство ревности: цесаревич столь откровенен с сестрой, что делится своими мыслями по поводу управления государством и планами насчёт реформ, которые так мечтал осуществить! За время своего адъютантства при Александре, Репнин успел изрядно наслушаться о том, что России необходим новый путь, толчок к прогрессу, более совершенные законы и множество других вдохновенных идей наследника престола. Но по мнению Михаила, женщины ничего не понимали и не должны были понимать в политике, а так же предпринимать попытки забивать себе голову подобными мыслями. Хотя, положа руку на сердце, Наташа не походила на большинство женщин, знакомых Репнину. Пожалуй, она и Лиза были единственными, кто не переставал удивлять его.

- Мне тоже кажется, что свобода необходима. А то мы ведём себя, как рабовладельцы или как феодалы, хотя на дворе девятнадцатый век! - упрямо сказала княжна.

- А знает ли этот народ, что с ней делать, с этой свободой? Подумай об этом, Наташа. - парировал князь. - Впрочем, слава Богу, будущий государь — не я! - Он с вызовом посмотрел на сестру. А затем тихо добавил. - Надеюсь, Александр Николаевич понимает все возможные последствия такого решения.

И бросив взгляд, полный неодобрения, на стоявшую рядом Натали, попрощался и отправился восвояси. А растерянная Репнина, с непонятным чувством тревоги, так и осталась стоять меж покачивающихся деревьев.

***

Вскоре её вновь навестила Анна Корф, и Наташа принялась показывать той комнаты второго этажа, а так же поделилась небольшой задумкой, которую на днях взялась осуществить. Выслушав идеи Натали, её подруга предложила свою помощь в одном щекотливом деле, которую княжна приняла с огромной благодарностью. Две молодые барышни могли часами вести беседы и были в равной степени интересны друг другу. Анна, возможно сама того не сознавая, тянулась к Наташе как к родственной душе, ведь обе они прошли (а кто-то продолжал проходить в настоящее время) похожие испытания.

Думая о судьбе мадемуазель Репниной её подруга не могла не замечать некоторого сходства с собственной. Конечно, Наташа никогда не была крепостной, на неё неумными и склонными к предрассудительности людьми возлагалось иное клеймо позора, но слушая как-то рассказы Натали о сплетнях и интригах Зимнего, Анна вспомнила о чём-то очень схожем, происходившим за кулисами Императорского театра. «Бывшая крепостная — и прима! Нечистокровная дворянка! Недостойна быть на этой сцене!» - вот что часто слышала она за своей спиной. А ещё по какому-то странному, не иначе роковому стечению обстоятельств, обе барышни были отвергнуты Михаилом: одна — в качестве возлюбленной, другая — родной сестры. Однако все выпавшие невзгоды закалили характер и при этом не изгнали доброту из сердца. И Анна, и Натали привыкли держать удар с гордо поднятой головой, даже если на душе при этом было очень скверно.

Именно поэтому баронесса очень привязалась к Наташе и всегда с радостью приезжала в Высокое. Она так же пыталась зазывать подругу к себе домой — в имение Корфов, но Репнина всякий раз смущалась и откладывала визит на «потом». Беря во внимание дружбу Владимира с братом, Натали не хотела рисковать, потому как чем бы закончился такой приезд в гости — ещё не известно. А учитывая положение подруги, лишние нервы ей были вовсе ни к чему.

***

Настоящим сюрпризом стал для неё приезд дяди в начале декабря. В первое воскресенье зимнего месяца, когда Наташа собиралась отправиться в Двугорскую церковь на службу и уже одетая, стояла в коридоре и надевала тёплую муфту, во входную дверь требовательно постучали. И каково же было удивление Репниной, когда перед ней предстала величественная фигура Сергея Степановича Оболенского, взиравшего на неё хоть и строго, но без злости и холодности.

Войдя в дом и поцеловав ошеломлённую племянницу, господин Оболенский приступил к неспешному осмотру коридора и комнат сначала первого, а затем — второго этажей. Натали, робко ступая, следовала за дядей по пятам. Время от времени он задумчиво бормотал: «Неплохо, неплохо… Вполне хорошо. И это годится. А это так вообще — просто блеск!», после чего усадьбе был вынесен вердикт замечательного дома. Наташа, осмелев, кинулась обнимать Сергея Степановича, а после, усадив в столовой, накормила сытным завтраком и напоила чаем с травами.

- Да… - вконец раздобрев, сказал господин Оболенский, откидываясь на мягком стуле и взирая на Натали с улыбкой. - Моя племянница — и хозяйка поместья!

- Я очень рада быть здесь. - ответила княжна, сидя напротив.

- Значит, с твоей службой при дворе и впрямь покончено?

Несколько напрягшись, Наташа молча кивнула. Она подозревала, что о её нынешнем местонахождении дяде мог написать только Михаил. Родители вряд ли стали бы этим заниматься — она знала, что такой привычки за ними не водится. Но тогда брат, скорее всего, сообщил и о причинах, почему она поселилась в этой усадьбе.

- Какая же ты смелая, Наташа. - произнёс Сергей Степанович. - Я, в общем-то даже горжусь тобой, только это не для ушей нашего Мишеля. - И он подмигнул удивлённой Репниной.

- Гордитесь? А я думала, Вы будете ругать меня.

- Как будто это на тебя когда-нибудь действовало! - всплеснул руками господин Оболенский. - Ты, конечно, изрядно удивила старика, что нашла себе в качестве возлюбленного Александра Николаевича, но в том, что ты — вольная птица — это я никогда не сомневался. Так же, как и в том, что из твоей попытки выйти замуж за князя Долгорукого не выйдет ничего хорошего.

- Но дядя, как Вы можете?!

- Знаешь, скольких умных и независимых женщин я повидал на своём веку? Немного. Но все они, как правило, были несчастливы в браке, и знаешь — почему? (Княжна пожала плечами) Потому что мужчины не любят, когда их женщины умнее и успешнее, чем они сами! Эти дамы часто заводили романы на стороне — с господами, которые могли оценить их по достоинству — и порой подобные отношения длились долгое время… А ты и князь Андрей абсолютно не подходили друг другу. И хорошо, что этот брак не свершился — страдала бы потом всю жизнь.

При упоминании о покойном Андрее Петровиче, Наташа вздохнула. Она хотела было что-то возразить дяде, но в душе была согласна с ним — и промолчала.

- Тебе нужен такой мужчина, который умнее и сильнее тебя во стократ. - продолжил свои рассуждения господин Оболенский. - И тот, кто не будет притеснять твоей свободы. Вот если такой найдётся — ты будешь счастлива.

- Думаю, что именно такого я и полюбила. - ответила, наконец, Натали, взирая на дядю исподлобья.

- Значит, Его Высочество всё же завладел твоим храбрым и мятежным сердцем? - Сергей Степанович улыбнулся, разглядывая Наташу. - Да, наш будущий государь молод, красив и отважен!

- А также очень внимателен ко мне, добр, отзывчив и, кажется, любит меня не менее сильно, чем я его. - продолжила Репнина.

- Если это так — то я рад за тебя. Возможно, в таком союзе вы оба получите то, чего бы вам хотелось.

- Что Вы имеете ввиду, дядя? - Натали, забыв про чай, уставилась на своего гостя в недоумении.

- А ты не понимаешь? - Сергей Степанович пристально взглянул на племянницу и наклонился вперёд. - Ты будешь под крылом сильного и властного покровителя, но при этом достаточно свободна для того, чтобы жить так, как тебе хочется. А Его Высочество получит взамен твою любовь, а также силу, которая ему необходима для всевозможных свершений на государственном поприще.

- Вы так об этом говорите, словно мы с Александром Николаевичем заключили формальную сделку. - недовольно пробормотала Натали. - А как же чувства?

- Ma chere, любые отношения — и есть своего рода сделка, где при самом благоприятном исходе каждая из сторон выходит победителем! И чувственную сторону вопроса тут никто не отменял. - он лукаво взглянул на Репнину.

- Нет, с Вами просто невозможно говорить! - засмеялась Наташа. - Но я очень рада, что Вы приехали!

- И я счастлив повидать тебя, потому как в Петербург, ты видимо, теперь будешь наведываться редко.

- Думаю, это так. - Натали вернулась к своей чашке с чаем и принялась мерно помешивать душистый напиток серебряной ложечкой. - Мне не хочется появляться там без надобности. По крайней мере пока.

- Жаль. У меня намечается премьера нового спектакля по комедии Шекспира — ты тоже могла бы приехать и поддержать своего дядю. Думаю, сюжет будет тебе небезынтересен.

- Я бы очень этого хотела, но не могу ничего обещать. - грустно сказала Репнина. - Понимаете, я не хочу появляться там, где моё присутствие может породить сплетни и злые наветы, которые непременно дойдут до Зимнего и причинят боль тамошним обитателям.

- Ну хорошо. - ответил господин Оболенский. - И всё же, если будешь в столице — загляни в театр или мой дом на Мойке — в любое время дня и ночи.

- Спасибо! - Наташа была преисполнена признательности дяде за его приезд и поддержку. - Я постараюсь выбраться, как только приведу в порядок здешние дела.

- Ох, ты же у нас теперь деловитая барышня! - воскликнул Сергей Степанович, поднимаясь. - Ладно, мне пора обратно. Я пока так и не нашёл актрису, которой можно заменить Анну, а она мне позарез, как нужна. Но приходятлибо глупые, как пробки, либо ленивые, либо просто бездарные!

И княжна проводила до дверей причитающего о непростом поиске талантов господина Оболенского, где сердечно распрощалась с ним, после чего директор Императорских театров сел в свою просторную карету и велел трогать в Петербург, оставив Наташу бродить во своему дому со счастливой улыбкой. Запланированный поход в церковь пришлось отложить до следующего воскресенья.

========== Глава 3 ==========

Декабрь 1841 года выдался холодным и богатым на метели. Ближе к середине месяца снега выпало столько, что лошади с трудом везли даже самые лёгкие сани. Ходить пешком, как это привыкла делать Наташа, стало попросту невозможно: ноги, облачённые в тёплые высокие сапожки, проваливались в сугробы по колено. Поэтому первое, куда направила свои силы Репнина — было расчищение дорожек и подъездных аллей, ведущих к усадьбе, ведь она каждый день надеялась увидеть вдали силуэт Александра Николаевича. Подрядив для этой работы крестьян из деревни, сама она заканчивала обустройство второго этажа, где каждая комната приняла, наконец, уютный и завершенный вид.

Иногда вечерами, уставшая от дневных забот, сидя в одиночестве на широкой кровати в своей новой спальне, она доставала из ящика прикроватной тумбы подаренный медальон и подолгу смотрела на портрет цесаревича, мысленно разговаривая с ним и рассказывая о своих заботах. С момента их последней встречи прошло больше месяца, а она получила всего одно письмо (ещё во время покупки Высокого) с настойчивым предложением оплатить стоимость поместья. На что Наташа написала короткий ответ, в котором исчерпывающе объяснила Его Высочеству, что намерена возместить всю сумму самостоятельно. И вот — последовало молчание.

«Быть может, он обижен на меня? - мелькнуло в голове Натали холодным вечером, когда она, обхватив руками колени, вновь сидела перед сном на постели за своими думами. - Да нет, Александр не настолько упрям, чтобы дуться на подобные пустяки. Ведь я, кажется, хорошо успела узнать его. Или, - чувствуя, что замерзает, она залезла под одеяло и поплотнее закуталась, - только думаю, что хорошо узнала»

Репнина откинулась на подушки и, взяв в руки начатую книгу, попыталась читать:

…И снится чудный сон Татьяне.

Ей снится, будто бы она

Идёт по снеговой поляне,

Печальной мглой окружена;

В сугробах снежных перед нею

Шумит, клубит волной своею

Кипучий, тёмный и седой

Поток, не скованный зимой;

Две жёрдочки, склеены льдиной,

Дрожащий, гибельный мосток,

Проложены через поток:

И пред шумящею пучиной,

Недоумения полна,

Остановилася она…*

«И тут снег!» - в сердцах воскликнула она. Наташа тяжело вздохнула, и не в силах более сосредоточиться на чтении, закрыла книгу и устремила свой взор в тёмное окно, в стекле которого отражалась недавно зажженная свеча. «Он снова не приехал» - подумалось ей. Она перевела грустный взгляд на вторую свечу, стоявшую на небольшом прикроватном столике и стала смотреть на неё, не отрываясь - огонь всегда действовал на Натали успокаивающе.

«Моим решением было выбрать такую судьбу. Я должна ему верить: если он обещал, что приедет, как только сможет вырваться, то сдержит слово. У меня нет прав просить, требовать что-либо. Я просто обязана быть сильной: для него и для себя. И не стоит поддаваться пустому унынию!»

Ещё какое-то время она вела молчаливый бой со своими мыслями, как неожиданно заснула - веки вдруг опустились сами собой, и Наташа погрузилась в глубокий и спокойный сон, так и оставшись с книгой в правой руке.

***

Впереди дорога — несколько часов непрерывной езды. Но Александр Николаевич настроен решительно: он больше не в силах терпеть эту разлуку, кажется — ещё день без неё — и он умрёт от тоски. Поэтому, невзирая на сгущающиеся сумерки, на сильную усталость от государственных дел и на ещё больший ворох того, что предстоит осуществить в ближайшее время, он велит подать коня. Затем заходит в покои супруги: как обычно, справиться о её здоровье и пожелать спокойной ночи, а после вновь возвращается к себе.

Сменив своё царское одеяние на более простой и вместе с тем тёплый мундир на меху тёмно-синего цвета, а так же поплотнее закутавшись в дорожный плащ, надвинув на брови любимую фуражку и прихватив перчатки, он тихо спускается во внутренний двор Зимнего. Там его уже ждёт верный Пегас, выведенный под уздцы камердинером Иваном Францевичем.

- Ваше Высочество, надолго ли Вы? И главное — куда собрались на ночь глядя? - шёпотом начинает Иван Францевич, состоящий на службе у Александра Николаевича уже добрых десять лет и привыкший опекать цесаревича, как родного сына.

- Не волнуйся, Иван Францевич, мне нужно съездить в одно место. Думаю, я вернусь завтра ближе к вечеру! - весело говорит Александр, ловко запрыгнув на коня. Свежий морозный воздух бодрит и как будто вливает новые силы в наследника русского престола.

- Так ведь хватятся же Вас: если не сейчас, то к утру точно. Тогда мне головы не сносить! Что же я скажу Их Императорским Величествам, а, милостивый Вы мой?

Цесаревич хмурится: и действительно, maman и papa должны знать, куда направляется их сын. А то, чего доброго, поднимут на ноги весь дворец. И милую Марию заставят беспокоиться, а это вовсе не нужно.

- Ладно, - вздыхает Александр. - Пойди сейчас же к матушке и передай, что я направляюсь в Двугорское, в усадьбу Высокое. Только смотри, чтобы государыня была наедине, без посторонних ушей, понял? И ещё скажи ей, чтобы она не тревожилась.

- Понял, Ваше Высочество. - камердинер лукаво улыбнулся цесаревичу и поклонился. Название этой усадьбы было ему знакомо: Иван Францевич знал, кто там проживает, и догадался — к кому в такой поздний час направляется наследник престола. Хотел того Александр Николаевич или нет, но так уж вышло, что всё важное и значимое, происходившее в его жизни, не ускользало от внимания этого заботливого человека. Правда, в отличие от большинства обитателей дворца, Иван Францевич никогда не выдавал секретов своего подопечного (а именно таковым считал он цесаревича), чем сумел сыскать доверие и уважение не только Его Высочества, но, как ни странно — и всей августейшей семьи.

- Тогда: до завтра! - цесаревич пришпорил коня и направился к воротам. Его камердинер какое-то время молча смотрел ему вслед, а затем, будто что-то вспомнив, побежал догонять царственную особу.

- Ваше Высочество! Александр Николаевич, стойте!

Наследник престола придержал за удела уже было готового разогнаться Пегаса и обернулся.

- Ну что тебе ещё?

Иван Францевич поравнялся с лошадью Александра и задал свой вопрос:

- А как быть с Вашим батюшкой? Коли они узнают, куда Вы поехали, да ещё и без охраны… - камердинер попытался испугать цесаревича. - Время неспокойное: и ворьё промышляет на улицах, и разбойники всякие, и вообще — нельзя Вам одному! Разрешите позвать пару солдат в сопровождение, а?

- Никого звать не нужно. - твёрдым голосом ответил Александр. - Няньки, а также шпионы Третьего отделения мне не нужны. Я же сказал: у меня важное, секретное и личное дело. А что касается моего отца: матушка найдет для него слова - я в этом уверен. И потом, у нас с ним уже был разговор, и я его предупреждал, что не отступлюсь!

Он бросил грозный взгляд на Ивана Францевича, а затем повернулся и решительно поскакал прочь — в ночную питерскую синеву. Его Высочество не могли видеть, как обеспокоенный камердинер, едва слышно шепча молитву, трижды перекрестил удаляющуюся фигуру.

Он мчался так быстро, как только мог его конь, вдоль мрачных, почти безлюдных улиц, широких проспектов с тусклым светом фонарей, бескрайних полей, отмечаемых по краям верстовыми столбами. Уже на подъезде к Двугорскому посыпал лёгкий, пушистый снег. Цесаревич свернул на длинную аллею, ведущую к воротам усадьбы. Выползшая из облаков большая бледно-жёлтая луна освещала путь. Вокруг было темно, тихо и очень умиротворённо. Сквозь падающие снежинки, Александр увидел знакомую ограду и вдали на холме — силуэт дома, который в окружении белого снега словно парил на волшебном облаке. Ему показалось, что не горит ни одного окошка, однако, подъехав ближе, он увидел слабый свет на втором этаже. По видимому, одинокая свеча догорала в комнате с выходом на балкон. «Должно быть, в её комнате!» - радостно подумал цесаревич и улыбнулся своим мыслям. Поравнявшись с домом, он ловко спрыгнул с лошади, а затем направился ко входу. Однако на пороге Александр Николаевич замешкался: должно быть, двери заперты, и чтобы попасть внутрь - надобно разбудить кого-нибудь из обитателей усадьбы. Но как сделать это так, чтобы никого не испугать?

Пока он пытался найти выход из сложившегося положения, одна из дверей неспешно приоткрылась и удивлённому взору цесаревича предстала миловидная пожилая женщина с маленькой свечой в руке, закутанная в цветастую шаль.

- Доброй ночи, Ваше Высочество. - сказала незнакомка тихим, ласковым голосом и поклонилась. - А мы уж думали, Вы никогда до нас не доберётесь. Да Вы проходите. - по-хозяйски продолжила она, пропуская Александра внутрь. - Меня зовут Глафира Петровна и я помогаю Наталье Александровне во всём.

- Но как Вы… - цесаревич хотел сказать «узнали обо мне», как вдруг замялся и замолчал.

- Как же мне не знать, кто Вы такой? Я Вас из окна видела, когда Вы приезжали помочь моей голубушке с покупкой этого дома. - без стеснения ответила женщина. - Наталья Александровна много говорит о Вас, Ваше Высочество. И каждый Божий день ждёт, что Вы приедете. А по ночам велела всегда зажигать свечу у себя в комнате. Только мы уже и не надеялись… Барышня, должно быть, давно уснули крепким сном, но я-то сплю чутко и проснулась, заслышав конскую поступь, хотя сейчас зима и по снегу-то лошадь мягко скачет. Да вот видите, какой у меня слух! - Глафира Петровна с гордостью посмотрела на Александра. А затем продолжила свою речь. - Вы только тише ступайте, а то разбудите нашу Дуню, а она у нас такая трусиха — весь дом на уши поднимет!

Александр Николаевич не решился спросить: кто такая Дуня, но предположил, что это, возможно, помощница Глафиры Петровны - кухарка или портниха.

Между тем они, преодолев длинный коридор, оказались в помещении, очертания которого напоминали гостиную. Цесаревич успел разглядеть уютную полукруглую залу с незанавешенными шторами, благодаря чему был виден выход в сад. В центре комнаты стоял добротный деревянный стол, по краям которого были аккуратно расставлены резные стулья. В дальнем левом углу, с противоположной стены от окон, разместился большой буфет с поблёскивающей в сумеречном свете посудой, а в правом - тикали старинные часы с золотыми стрелками. Между буфетом и часами вырисовывались очертания мраморного камина, в котором ещё тлели красные угольки. Александру было чрезвычайно интересно в этой комнате, ведь всё здесь, как он догадывался, обустраивалось руками Натали.

Глафира Петровна тем временем с любопытством разглядывала наследника русского престола, чего не могла сделать во время их первой встречи — уж слишком далеко тот находился, да и момент был неподходящий — решалась судьба Высокого. Всю жизнь прожившая в деревне, она не имела возможности бывать в столице и уж тем более — при дворе. Женщина вспомнила небольшой портрет, который ей недавно показала Наташа, и подумала о том, что вживую цесаревич выглядит ещё прекраснее. Александр Николаевич казался ей существом из иного мира, не иначе как божеством, сошедшим с небес и по какой-то чудесной причине — именно в этот дом. Хотя причина, по которой он был здесь, Глафире Петровне была известна: Наталья Александровна Репнина.

- Да Вы, видимо, устали с дороги! Снимайте Ваше пальто, присаживайтесь, а я Вам чаю принесу. Или же, если Вы голодны, могу и ужин разогреть. А пока будете почивать — приготовлю для Вас комнату. Вы бы видели, как Наталья Александровна всё здорово придумали! Какую мебель они выбрали, да какие портьеры… - Принялась было хлопотать Глафира Петровна, но смущенный взгляд Александра остановил её на полуслове. Зардевшись румянцем, он снял плащ, перчатки, фуражку и протянул женщине. Признаться честно, когда он летел к своей любимой, то совсем не ожидал такого приёма. Ему сделалось неловко, однако, собравшись с силами, цесаревич произнёс:

- Благодарю Вас за заботу, но я не голоден и, по правде сказать, у меня не так много времени. Я бы хотел сразу же подняться и повидать Наталью Александровну.

Глафира Петровна улыбнулась в ответ.

- Я поняла, Ваше Высочество. Тогда идёмте за мной: я провожу Вас до дверей в комнату моей хозяйки.

Они вышли из залы и вновь попали в просторный коридор. Глафира Петровна шла впереди, освещая путь. Когда они дошли до конца, Александр увидел лестницу, ведущую наверх. Поднимаясь по ступенькам, он мельком заметил портреты, висевшие на стене. «Скорее всего, известные представители рода Репниных» - с улыбкой подумал цесаревич. Оказавшись наверху, они вновь очутились в таком же холле, как и на первом этаже. Провожатая Александра прошла несколько закрытых дверей и, наконец, остановилась около одной, с изящной бронзовой ручкой в виде кленовой веточки.

- Вам сюда. - прошептала Глафира Петровна. - Оставляю Вас, с Вашего разрешения. Доброй ночи! - Затем она поклонилась и направилась прочь.

Когда шаги стихли, Александр подошёл к двери и пальцами провёл по бронзовому листику. Его руки дрожали от волнения. «Неужели она здесь, за этой самой дверью, в этой комнате?» В тишине и мраке коридора можно было услышать собственное сердце, которое билось вдвое быстрее, предвкушая встречу с той, кому безвозвратно принадлежало.

Наконец, немного справившись с собой, он взялся за ручку и медленно, стараясь не шуметь, отворил дверь. Бесслышно ступая, он вошёл в комнату и замер на пороге. Перед ним, на широкой белоснежной кровати, с каким-то совершенно необыкновенным, сверкающим бархатным балдахином лежала Наташа. Он увидел её красивое лицо, освещаемое догорающей на столике свечой: веки Натали были плотно закрыты, и лишь ресницы иногда слегка подрагивали; щёки сияли здоровым румянцем, а на нежно-розовых губах играла улыбка; длинные каштановые волосы непослушными волнами разметались по подушке и плечам Репниной. Его любимая спала крепким сном.

Александр застыл от восхищения. Даже сейчас, видя её перед собой, он не верил всему происходящему. Его взгляд упал на руки княжны, и цесаревич заметил в них книгу, которую она, по всей видимости, читала перед сном, да так и осталась вместе с ней. Вдруг догоравшая свеча погасла, и комнату накрыл полумрак. Единственным источником света оставалась другая свеча, горевшая на подоконнике.

«Она каждый вечер зажигала эту свечу, надеясь, что я приеду. А я так долго не появлялся, мучил её каждодневным ожиданием» - с горечью подумал Александр Николаевич.

Он так же тихо закрыл дверь. Затем, пересеча комнату, подошёл к окну и попытался вглядеться в ночную мглу. Луна вновь скрылась за облаками и единственное, что с трудом удалось увидеть цесаревичу, так это чёрные силуэты деревьев, слегка покачивающиеся на лёгком ветерке да землю, ставшую белой от снега. Неожиданно Наташа пошевелилась во сне, и Александр перевёл на неё свой взгляд. Вновь взглянув на книгу, которую Натали ещё крепче прижала к груди, он улыбнулся и начал расстёгивать пуговицы на своём мундире. Когда с ними было покончено, цесаревич снял его и бросил на стоявший рядом стул. Оставшись в простой рубашке, он подошёл к краю кровати и осторожно присел. Наташа вновь пошевелилась, однако её глаза продолжали быть закрытыми. Александр придвинулся ближе и попытался высвободить книгу из рук любимой, но Натали только крепче сжала пальцы на коричневом корешке. Тогда он слегка коснулся её руки. Наташа резко открыла глаза — её взгляд замер на лице Александра Николаевича. Несколько мгновений княжна Репнина, не дыша и не шевелясь, смотрела на голубые глаза, на взъерошенные светлые волосы, на весёлую улыбку на губах, а затем, не говоря ни слова, кинулась обнимать долгожданного гостя.

- Натали. - прошептал он, заключая её в объятья.

- Это действительно Вы, Ваше Высочество, или я всё ещё сплю? - произнесла Наташа.

- Нет, это и вправду я приехал к тебе, чтобы остаться на всю ночь. Прости, что так долго заставил ждать.

- Я не верю, не верю, что ты здесь! - Репнина радостно смеясь, высвободилась из объятий, чтобы посмотреть на него.

Она старается найти что-то новое в его чертах, словно подтверждение тому, что что-то могло измениться. Однако перед ней всё тот же Александр, если не считать новой маленькой морщинки посередине лба.

Он берёт её руку в свою и нежно целует. А затем лукаво смотрит, выпускает её пальцы и как будто бы серьёзным тоном говорит:

- Если ты не веришь в моё присутствие, можешь вернуться к своим сновидениям. А я пока полистаю твою книгу. - Цесаревич подбирает с колен растерянной, однако не перестающей улыбаться Наташи обронённый фолиант, подносит его к свету. - Кстати, что ты там читала на ночь? О, Пушкин, да ещё и «Евгений Онегин»! Как же: помню, помню.

Он делает вид, будто полностью занят книгой, раскрывая её на заложенной Репниной странице. Натали вздыхает, качает головой, а затем выдёргивает из рук любимого томик Пушкина, закрывает и бережно кладёт на прикроватную тумбочку. После она, схватившись обоими руками за рубашку Александра, притягивает его к себе и, глядя прямо в глаза, произносит:

- Ну уж нет: спать я сейчас точно не буду. Да и чтение, Ваше Высочество, как-нибудь подождёт до утра!

***

Новый день наступает для них ближе к полудню. Александр Николаевич открывает глаза и видит перед собой комнату, в которой был так счастлив прошедшей ночью. Он хочет поцеловать свою любимую, но с удивлением обнаруживает, что её нет рядом. «Быть может, всё было сном, и она в том числе? Но тогда бы я проснулся в Зимнем, а не здесь!»

Из окон льётся мягкий свет — перед ним комната, оформленная в зелёных и ореховых тонах. Он отмечает трюмо из натурального дерева эпохи барокко, в зеркалах которого отражается обивка стен, светло-зелёная, с едва заметным, серебристым витиеватым узором; а также приставленную к нему банкетку с обивкой точно такого же цвета. Взору цесаревича предстаёт печь с изразцами, которую кто-то заботливо натопил, и он чувствует приятное тепло. По обе стороны от кровати расположены изящные тумбочки, на одной из которых по-прежнему лежит томик Пушкина. Сквозь сверкающую ткань балдахина пробиваются солнечные лучи, а, значит — за окном ясно, и если Наташа не против — можно пойти на прогулку. Ему бы так хотелось посмотреть окрестности усадьбы!

Вдруг, дверь открывается, и появляется Натали, облачённая в халат тёмно-зелёного бархата с золотыми кисточками. В руках у неё поднос с завтраком. Александр, как зачарованный смотрит на Репнину.

- Доброе утро, Александр Николаевич! Как Вам спалось? И не желаете ли позавтракать?

Так и оставшись на пороге она, слегка обернувшись, ловко закрывает дверь ногой.

- Доброе утро, дорогая. Я спал, как убитый и, кстати, давно так хорошо не высыпался. А ведь мы не так уж много и проспали, учитывая, как соскучились друг по другу.

При последних словах улыбка Наташи становится ещё шире. Она с гордым видом несёт свою ношу на кровать, аккуратно ставит поднос и присаживается рядом.

- Кстати, я не могу понять одну вещь. - Добавляет Александр, беря в руки ароматную булочку. - Когда ты перестанешь обращаться ко мне на «Вы»? Для тебя я «Саша» - ну сколько можно говорить?

Наташа неожиданно прыскает и, поймав удивленный взгляд цесаревича, поясняет:

- Простите, Александр Николаевич. То есть, прости. - поправляется она под его суровым взглядом. - Я вдруг вспомнила, как император, когда проявлял ко мне интерес, поймал как-то в коридоре и сказал примерно то же самое: «Вам позволено называть меня по имени». Мне тогда сделалось так страшно! И угораздило же Его Величество заинтересоваться моей персоной выше обыкновенного!

- Да, отец тогда изрядно попортил мои нервы. - отвечает Александр.

- Ты так переживал, что я могу стать его любовницей?

- Переживал? Да я сходил с ума от ревности! - Восклицает цесаревич, бросив наливать кофе по чашкам. - Мне невыносима была одна только мысль, что ты и он, ты и любой мужчина!

- Давай не будем больше об этом. Прости, что вспомнила. - Наташа мягко берёт из рук Александра кофейник и сама доливает напиток. Её весёлое настроение резко улетучивается. Ему на смену приходит какая-то притихшая, грустная Натали. Вместе с императором ей вспомнился и Андрей Петрович Долгорукий — её бывший жених.

Александр Николаевич догадывается о причине перемены в настроении Репниной. Несмотря на то, что они с Андреем, так или иначе, боролись за сердце одной женщины, цесаревичу было искренне жаль, что князь так нелепо погиб.

- Расскажи мне про этот дом. (Перевести разговор на другую тему — лучший выход из положения) Как ты тут всё обустроила? Кто тебе помогал? И что за добрая женщина по имени Глафира Петровна служит тебе?

Взгляд Наташи вновь проясняется. Она вдохновенно начинает:

- Глафира Петровна — моя помощница и правая рука. Даже не знаю, чтобы я без неё делала. Она помогает мне в делах, а также коротает со мной всё своё свободное время. И она знает о том, кто ты такой, а также о наших отношениях. - Репнина настороженно смотрит на Александра, ожидая его реакции. - Но не волнуйся: ей можно доверять.

- А я не волнуюсь! И уже сумел убедиться в том, что эта женщина очень привязана к тебе.

И цесаревич рассказывает Наташе о своей ночной встрече и знакомстве с помощницей. Княжна ободряюще кивает.

- Да-да, она такая. Окружила меня заботой до невозможного.

- А как она здесь оказалась?

- Глафира Петровна, между прочим, старейший житель этой усадьбы! - гордо восклицает Натали, оторвавшись от намазывания вареньем своей булочки. - Служит этому дому без малого тридцать лет! Она досталась мне, если так можно выразиться, вместе с поместьем. Должна тебе признаться, - Репнина таинственно переходит на шёпот. - она не слишком жаловала предыдущего хозяина. Мне было сказано, что он жуткий самодур и скряга.

- И, по-моему, она права! - смеётся Александр Николаевич, беря в руки тарелку с яичницей. - Судя по тому, как долго он не хотел продавать тебе поместье, как трясся над каждым рублём!

- А вот его так несправедливо рано скончавшаяся супруга была по рассказам сущим ангелом. У неё даже имя было подходящее — Ангелина Васильевна. - продолжила своё повествование Наташа. - Это её руками обустраивался этот дом и парк, когда она вышла замуж за князя Шаховского. И она очень любила Высокое. Я, если верить Глафире Петровне, чем-то её напоминаю. Может, поэтому она так тепло меня приняла, и мы с ней сразу так сдружились.

- Эта женщина нравится мне всё больше и больше. - сказал Александр Николаевич, отпивая ароматный кофе из своей чашки.

- Я рада, что вы с ней нашли общий язык. А что касается обустройства дома, то у меня есть сюрприз для тебя!

При этих словах, Натали залпом допивает свой кофе и, взяв Александра за руку, встаёт и тянет его куда-то за собой. Удивленный цесаревич бросает свой завтрак и поднимается с кровати. Наташа подводит его к окну, из которого он нынче ночью пытался что-либо разглядеть и, весело подмигнув, вдруг толкает стену рядом, оказавшуюся потайной дверью. Они входят в такую же светлую комнату, но побольше. Три широких окна, обрамлённых светло-зелёными бархатными шторами, дарят свет всему помещению. На подоконниках стоят свежие цветы в фарфоровых вазах.

Цесаревич видит в центре прямоугольный стол коричневого дерева с зелёным сукном и приставленный к нему такой же стул. По периметру комнаты размещены стеллажи с книгами, а в промежутках висят картины с итальянскими пейзажами («Я привезла их из Рима, когда гостила у родителей» - говорит Натали, наблюдая за взглядом любимого). В дальнем углу прячется длинный диван. А в некотором отдалении сделан большой камин, на котором тихонько тикают изящные часики. Обстановка определённо напоминает мужской кабинет. Александр проходит по комнате, вглядывается в корешки книг, рассматривает картины… А затем подходит к столу, и проводит пальцами по его мягкому сукну.

- Ты сделала этот кабинет для меня? - спрашивает он дрогнувшим голосом, повернувшись к ней.

- Да. - настороженно отвечает Наташа. Ей отчего-то страшно, что все её усилия напрасны и комната не понравилась Его Высочеству. “Конечно, по сравнению с роскошным кабинетом Зимнего…” - Но это ещё не всё. Там, - она указывает рукой на ещё одну потайную дверь, соединяющую кабинет со следующим помещением, - твоя гардеробная. Я позволила взять на себя смелость и купила, а также заказала на пошив кое-какую одежду. Чтобы ты мог чувствовать себя здесь как дома.

Потрясённый цесаревич быстрым шагом пересекает кабинет и открывает дверь. В небольшом помещении и вправду мужская гардеробная. Войдя внутрь и открыв первый попавшийся шкаф, он видит рубашки, белоснежные сорочки, всевозможные сюртуки, жилеты и мундиры! Все вещи аккуратно разложены по полочкам и развешены по местам. Перейдя к следующему шкафу, он обнаруживает в нём множество брюк. Дальше — верхнюю одежду на любую погоду: несколько двубортных шерстяных пальто, плащ, шубу. А также шляпы, перчатки, галстуки и даже несколько изящных тросточек! Не обращая внимания ни на что вокруг, он ошеломлённо разглядывает всё увиденное. Наташа осторожно заходит, прижав руки к груди. Александр оборачивается на звук её шагов.

- Но как ты угадала с моим размером? - он берёт в руки первый попавшийся мундир и надевает его. - Сидит отменно!

- Мне помогла Анна. - приободрившись, отвечает Репнина. - Ты ведь гостил у Корфов, помнишь, прошлой весной? И не удосужился забрать несколько своих вещей, когда уезжал обратно в Петербург. А Анна всё хотела вернуть их тебе, но не знала — уместно ли это? Супруга Владимира была у меня здесь не так давно, и я поделилась с ней, что хотела бы устроить для тебя кабинет и гардеробную. Вот она и вспомнила про эту одежду! Милая Ани сразу же прислала мне забытые тобой вещи, а я уже по ним подобрала всё остальное. - Наташа выдохнула. - Тебе нравится?

- Мне не просто нравится! - воскликнул Александр Николаевич. - А очень-очень нравится!

- А за этой дверью, - Репнина пересекла комнату и остановилась у небольшой и практически неприметной двери того же цвета, что и шкафы. - есть лестница, которая ведёт вниз, к отдельному входу в дом. Я дам тебе ключ, чтобы ты в следующий раз не волновался, что потревожишь кого-нибудь, если приедешь за полночь.

- Гениально! - восторженно произнёс Александр и, легко схватив Натали за талию и оторвав от земли, начал кружить над собой.

- Довольно! Остановись, пожалуйста, у меня сейчас закружится голова!

Цесаревич опускает её на пол, однако по-прежнему держит в крепких объятьях. Он нежно целует княжну, а затем говорит:

- То, что ты сделала всё это сама — для меня просто бесценно! Но, боюсь, может получи́ться так, что мне не захочется отсюда уезжать.

Наташа гладит Александра по щеке.

- Но тебе придётся уехать. И я понимаю, что ты нечасто будешь гостить здесь. - Она пытается улыбнуться, но получается как-то грустно. - Мне просто хочется, чтобы тебе было хорошо в этом доме. И чтобы ты знал: здесь всегда тебя ждут и любят.

- Мне всегда хорошо, когда ты рядом. - Цесаревич берёт её руки в свои. - Даже, если бы мы оказались на необитаемом острове — я был бы счастлив, только бы ты была там со мной!

- А что — было бы неплохо оказаться вдали от всех и не думать о том, кто мы есть. Но это — всего лишь несбыточные мечты. - отвечает Наташа, отстраняясь от него. Она задумчиво подходит к окну.

- Так чем мы сегодня займёмся? - Александр старается увести Репнину от мыслей о скорой разлуке. Цесаревич подходит к ней и становится рядом. - Ты могла бы показать мне оставшуюся часть дома. Или же: пройдёмся по парку — мне не терпится увидеть здешние окрестности. Или, - он вдруг мягко привлекает её к себе, - мы можем вернуться в спальню, закончить наш завтрак, а потом — послать всё к чёрту!

- Третий вариант, конечно, весьма заманчив, но давай пойдем на прогулку. Ты непременно должен увидеть, какой здесь чудесный ландшафт! - Натали берёт его под руку.

- Ну что ж, тогда вперёд!

- Идёмте, Ваше Высочество. - говорит она торжественно и под его недоуменным взглядом, наконец, произносит долгожданное: - Саша.

***

- Вот здесь я ближе к лету хочу сделать беседку! Раньше тут была клумба, но её давно запустили, а ведь место очень красивое! Она будет стоять в центре, овитая диким виноградом или каким-нибудь плющом. Вокруг посажу розы: бордовые, чайные, белые. Можно будет сидеть и вдыхать их чудесный аромат! Что скажешь?

Закутавшись потеплее (при чём Его Высочество не преминул возможностью облачиться в обновки из своего гардероба) они больше часа назад вышли на улицу и принялись за осмотр усадебной территории. Сперва Наташа показала Александру сосновый лес, так же, как и дом, выросший на холме и являвшийся как-бы продолжением усадьбы. Старые, должно быть, вековые сосны возвышались над домом и тянулись к самому небу. Выпавший накануне снег плотными шапками лежал на больших ветвях и иногда под собственной тяжестью осыпался на землю. Репнина поведала, что предыдущий хозяин на пару с управляющим имения несколько раз порывались срубить эти деревья, но, по рассказам Глафиры Петровны, всякий раз им что-то мешало: то, когда мужики уже взяли в руки топоры и подошли к старым стволам налетел сильный ветер, а то вдруг ударил гром и пошёл страшный ливень. Пожилая женщина верила, что это высшие силы не позволяют совершить такое вероломство! А Натали этот лес очень нравился и вообще она не понимала: как можно помышлять об уничтожении здоровых и красивых деревьев.

Совершив прогулку по лесу, они вернулись к дому и, обогнув его, оказались лицом к фасаду. Наташа взяла Александра Николаевича под руку и они пошли вниз. Здесь тоже были деревья, только в отличие от той части усадьбы, преимущественно дубы и липы. Спускаясь с холма по недавно расчищенной от снега прямой аллее, они вышли на поляну, представляющую собой круг с расходящимися, словно лучи, дорожками. Здесь-то Натали и стала оживлённо делиться с любимым своими планами насчёт дальнейшего обустройства территории.

- Парк замечательный! - ответил цесаревич. - Мне всё здесь очень нравится! И твоя идея с беседкой хороша. Как здорово будет летом пить чай, сидеть здесь допоздна и смотреть на звёздное небо… - мечтательно промолвил будущий император.

- А ещё можно было бы по кругу расставить скамейки. - продолжила Наташа. - И аллеи я намерена привести в порядок: кусты давно не стрижены, деревья не ухожены. Да и сами дорожки необходимо выровнять.

- Неужели ты за всё это возьмешься? - с неподдельным восхищением спросил Александр.

- Конечно! Ведь это первый мой настоящий дом. - Они подошли как раз к центру круга и остановились. - Знаешь, раньше я как-то не думала о том, чтобы иметь что-то своё. А теперь очень хочется, чтобы это было. И всё получается как-то само собой.

- Наверно, потому, что ты делаешь это с удовольствием. - сказал цесаревич, с нежностью глядя на Репнину.

- Несомненно. Но главное, я делаю это для нас, для нашей жизни.

Они молча двинулись назад — обратно к дому. Александру вспомнилась роскошь Зимнего и всех других дворцов, принадлежащих императорской фамилии. Мог ли он назвать какое-либо из этих мест своим домом? А ведь в каком-то он вырос, где-то проводил почти каждое лето, а где-то его ждала супруга, принцесса Мария. Но был ли он по-настоящему счастлив там? Или же всё это было иллюзией, сплошным обманом?

На протяжении всей жизни он был, есть и будет должен слишком многому соответствовать: например, неукоснительно соблюдать светский этикет, а это значит танцевать и веселиться, когда ему совсем не хочется, уметь поддержать любую беседу, а также быть со всеми отменно вежливым и добродушным, даже если на душе кошки скребут и хочется кричать от тоски и отчаяния. А так называемая «дружба» при дворе зачастую таит в себе исключительно корыстные мотивы и общение с монаршей персоной с целью получить что-то для себя или своих близких. Всё эти правила игры отлично усвоил его отец, император Николай Павлович, но сможет ли он быть столь же искусен? Получится ли у него жить под маской? Ведь нести подобную ношу придётся всю жизнь…

Наташа, украдкой бросая взгляды на Александра, видела глубокую задумчивость на его лице. Её любимый был нем, как рыба, хмурился и сурово смотрел куда-то вдаль. Она не осмелилась расспросить его, а решила так: если захочет, то сам непременно расскажет. Однако сердце подсказывало ей, что цесаревич думает о своём будущем; о, возможно, скором времени, когда он станет императором и том, как изменится его жизнь. Да и сам он будет вынужден окончательно проститься с юностью, дабы вступить во взрослую пору, где нет места безумствам и романтическим порывам. Чем старше становился наследник русского престола, тем больше обязанностей на него возлагалось. «И тем реже будут наши встречи.» - подумалось ей. Но она тут же укорила себя за эту мысль, обвинив в эгоизме. «Самое главное, чтобы он был жив и здоров. И чтобы никакое событие не превратило его в жестокого, бездушного человека. Потому как нет более страшного правителя, чем тиран и деспот, прочно восседающий на троне.»

Она крепче сжала руку Александра. Он же, очнувшись от своих размышлений и почувствовав, что она рядом, мгновенно оттаял. Остановившись, цесаревич вгляделся в лицо Натали, стараясь запомнить каждую чёрточку, чтобы потом, в самые тяжёлые и страшные моменты в жизни, вспоминать ту, без которой он не мог представить своего существования.

***

Подходя к усадьбе рука об руку, они услышали звук приближающейся повозки. Александр Николаевич сумел разглядеть небольшую карету, неспешно катившую к дому, а также запряжённую четвёрку лошадей и кучера. На какой-то миг у него мелькнуло в голове, что это люди господина Бенкендорфа вычислили его местоположение и приехали за ним или, не дай Бог, сам отец — известный конспиратор — явился для того, чтобы излить свой гнев по поводу слишком вольного поведения сына. Однако, когда они с Наташей поднялись на холм и поравнялись с повозкой, дверца открылась, и им навстречу вышел Михаил Репнин, младший брат Натали. Он с грохотом захлопнул дверь экипажа и остановился напротив пары.

Александр искренне обрадовался такой встрече и хотел было броситься к князю с дружеским приветствием, однако Наташа мягко, но вместе с тем уверенно, удержала его за руку. В полной растерянности он посмотрел на княжну и увидел её воинственный взгляд, направленный на брата: зелёные глаза Репниной угрожающе сузились. В воздухе повисло тягостное молчание, напоминавшее короткое затишье перед бурей.

- Ваше Высочество, добрый день. - первым нарушил тишину Михаил, поклонившись. - Не ожидал Вас здесь увидеть.

- Здравствуйте, князь. - Александру всё же удалось высвободиться от Наташи. Он подошёл к Репнину и протянул ему руку. Миша пожал её в ответ. Цесаревич отметил, насколько холодным, можно даже сказать — ледяным — было это рукопожатие. - А мы с Вашей сестрой прогуливались, она показывала мне окрестности усадьбы.

- Очень рад. - сухо ответил тот. - Однако прошу извинить: мне не хочется отвлекать вас от прогулки. Я заеду к сестре в другой раз.

Михаил, за всё время даже не взглянув на Наташу, церемонно поклонился и повернулся к карете.

- Но послушайте, князь, Вы нам нисколько не помешаете. Я был бы рад, если бы Вы остались! Мы ведь так давно не виделись! - Александр Николаевич кинулся к Михаилу, но тот уже успел сесть в карету.

- Простите, Ваше Высочество, но я вправду не могу остаться — дела.

Князь Репнин ещё раз кивнул наследнику престола и бросил мимолётный взгляд на гордо стоявшую сестру. Однако, как показалось Александру, во взгляде Михаила не было не капли теплоты, зато совершенно точно угадывалось презрение. Затем он крикнул кучеру «Трогай!», захлопнул дверцу, и экипаж двинулся с места.

Цесаревич так и остался стоять с опущенными руками, глядя, как карета стремительно удаляется прочь. Визит Миши озадачил его: почему он был так холоден с ними, особенно с Наташей?

Повернувшись, он увидел Натали на том же месте, где она и стояла. Княжна провожала брата глазами, полными слёз. Однако ни одной слезинке так и не удалось упасть. Репнина тряхнула головой и перевела взгляд на Александра. Видя её страдания, он подошёл и обнял свою любимую.

- Ты можешь мне сказать: что это сейчас было?

- Ничего особенного. - уклончиво ответила Наташа. - Просто мы с Мишей немного в ссоре.

- Какова же причина вашей ссоры? - Александр взял Репнину за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. - Я же вижу, как ты расстроена. И заметил, как он смотрел на нас — со злобой и явным неодобрением. Что случилось?

- Дело в том, что мой брат… - начала Натали, собираясь с духом. - Он знает про наши отношения - я не могла скрыть это от него. И он высказал мне всё, что думает по этому поводу!

- И что же такого он думает? - спросил Александр, чувствуя недоброе.

- Он думает, что я падшая женщина. Да, он так мне и сказал. - Наташа отошла от цесаревича. Она была не в силах произнести такое ему прямо в глаза, и смахнув украдкой слезинку, стала смотреть вдаль, на дорогу, где всё ещё виднелась карета с Мишей. - А ещё он сказал, что ты бросишь меня, как только я тебе надоем. И что… у нас нет будущего. И что меня не примут ни в одном приличном доме, и что я опорочила имя Репниных, и что я…

- Довольно! - оборвал цесаревич Натали. Затем подошёл к ней и увидел, насколько она несчастна. Александр Николаевич схватил её за плечи. - Я никогда тебя не брошу, слышишь? - он встряхнул её, как куклу. - Что бы там кто ни говорил, ты должна верить мне, понимаешь? Пока ты любишь меня, я буду бороться за нас. Ты ведь любишь?

- Конечно, люблю. - ответила она, вновь подняв на него глаза.

- А, значит, я никому не позволю портить тебе жизнь. - процедил он сквозь зубы, устремив свой решительный взгляд туда, где недавно скрылась карета Репнина. Потом перевёл его на Натали, быстро поцеловал её в щёку и направился в сторону конюшни, которая находилась чуть поодаль от усадьбы.

- Куда ты? - закричала княжна, бросаясь следом.

- Я догоню твоего брата и объясню ему, что не следует поступать так с любимой сестрой.

- Нет, постой, пожалуйста, не надо! - Наташа догнала Александра и схватила за руку. - Миша — он такой. Если ты сейчас поедешь к нему оправдываться — сделаешь только хуже.

- Но я не собираюсь оправдываться! Я только скажу ему пару ласковых…

- Тем более не надо! Я не хочу, чтобы два моих самых близких человека наговорили друг друг обидных, оскорбительных слов! Или же, чего доброго, - Наташа вспомнила о горячности обоих мужчин и об их прошлых дуэлях. - поубивали друг друга! Ну послушай, - видя, что решительность Александра догнать Михаила постепенно затухает, она продолжила свою речь. - я знаю брата: он вспыльчив, горд и иногда бывает не способен принять людей и обстоятельства такими, какие они есть. Но я всё равно люблю его. И уверена: он смирится, поймёт. Однако ему на это нужно время.

- Почему ты сразу не сказала мне, что вы в ссоре?

- А зачем? Я знаю, сколько у тебя дел и как ты занят. И решила, что сама разберусь с братом.

- Сколько бы дел у меня не было, - вздохнул он. - Они могут подождать. По крайней мере — пока уж точно. А ты и твои заботы могут быть важнее. Обещай мне, - Александр взял её руку в свою. - что будешь рассказывать обо всём важном, что происходит в твоей жизни. Или, если не сможешь рассказать — напишешь письмо.

- Хорошо, я обещаю. - устало ответила она.

- Ладно, пошли в дом. Я думаю, что обед, а после чай с мятой нам просто необходимы! - он заботливо приобнял её за плечи, и они направились ко входу.

- Да уж, чай с мятой — наше лучшее лекарство от бед! - сказала Наташа, положив голову ему на плечо.

- И одно из самых лучших средств примирения! - Александр поцеловал её в лоб. Он вновь вспомнил Гатчину и то, как счастлив был там несколько месяцев назад.

***

Закончив с обедом в гостиной на первом этаже, Наташа взялась помогать Глафире Петровне с уборкой и приготовлением чая. Александр Николаевич решил не мешать женщинам и шепнул Репниной, что прогуляется по комнатам. Он вышел в коридор и направился к лестнице на второй этаж. Ему хотелось рассмотреть портреты Наташиных родственников, которые он заприметил нынче ночью. Однако, подойдя к ступенькам светлого дерева и ухватившись за добротные перила, цесаревич с удивлением обнаружил на стене портреты членов императорской фамилии, своих родственников, а вовсе не княжны.

Поднимаясь наверх, он увидел свою прабабушку, Екатерину Великую, в виде Законодательницы в храме богини Правосудия; далее шёл конный портрет дяди цесаревича — императора Александра I, а по соседству — его супруги Елизаветы Алексеевны в золотом овале; чуть выше были его отец, Николай Павлович, гордо стоявший в вполоборота, и государыня Александра Фёдоровна в придворном «русском» платье. Уже на самом верху,там, где ступеньки заканчивались и дорога вела в коридор второго этажа, Александр Николаевич обнаружил свой портрет кисти художника Роберта Теера, который, признаться, ему очень нравился. Оставшись на своём месте и охватив взглядом ещё раз все портреты, он, конечно, был польщён, что Наташа заказала и повесила их здесь, однако внезапная догадка омрачила радость. В душу цесаревича закралась мысль: не отреклись ли вслед за Михаилом от его любимой и Репнины-старшие: Зинаида Гавриловна и Александр Юрьевич? Внизу послышался лёгкий смех Натали. В миг помрачнев, Александр побрёл по коридору в комнату Наташи, а через неё направился в подаренный кабинет. За окном смеркалось, и он зажёг несколько свечей на столе. Затем подошёл к камину и, побросав аккуратно разложенные рядом дрова, воспламенил его. Опустившись прямо на пол, на мягкий ковёр, Александр стал смотреть на огонь, погрузившись в свои мысли.

Спустя какое-то время сзади тихо подошла Наташа и присела рядом.

- Чай готов. А я потеряла тебя: думала, ты решил осмотреть первый этаж — там, кстати, тоже есть кабинет, при чём с огромной библиотекой, которую предыдущий хозяин не стал забирать, когда покинул поместье. Ты знаешь, там я нашла…

- Скажи, пожалуйста, мы можем попить его здесь, наверху? - тихо перебил цесаревич, не отрывая взора от пылающих поленьев.

- Конечно, я сейчас спущусь, всё соберу и принесу. Что-то случилось? - Натали попыталась поймать взгляд любимого.

- Ты сходи за чаем. А когда вернёшься - мы поговорим.

Озадаченная Репнина поднялась и вышла. Александр вернулся к своим мрачным думам. Мысли, вертевшиеся в его голове, вовсе ему не нравились: «Они все отвернулись от неё, и причиной этому являюсь я».

Натали возвратилась с подносом. Присев на колени, аккуратно поставила его между Александром Николаевичем и камином. Украдкой наблюдая за любимым, она разлила чай по чашкам и передала одну цесаревичу. Чувствуя, как он напряжён, княжна дрожащей рукой помешивала сахар маленькой ложечкой.

Наконец, сделав глоток дымящегося напитка, Александр нарушил тишину и будто бы равнодушным тоном произнёс:

- Я пошёл прогуляться к лестнице и видел тамошние портреты на стене. Ты разместила моих родственников, и я очень тронут, но почему не своих родителей? Они висят в каком-то другом помещении? - с надеждой спросил он.

- Нет, они не висят в другом помещении. - Наташа поставила свою чашку обратно на поднос. - Их портретов нет в этом доме. Видишь ли, родители не позволили мне взять представителей рода Репниных из нашего фамильного особняка в Петербурге. А я мечтала разместить их в гостиной…

- Почему же тебе не отдали их? - догадываясь, каков будет ответ, усмехнулся Александр.

- Потому что матушка с отцом тоже не в восторге от моей жизни. - Репнина сидела, устремив взгляд на свои руки, сложенные на коленях. - Миша написал им, что я оставила службу при дворе и уехала сюда. А также сообщил о причине, почему это произошло и, думаю, в соответствующих красках. Ну я и получила письмо от батюшки, полное возмущения и осуждения. В общем, теперь я - нелюбимая дочь.

- Я недостоин тебя. - вздохнул Александр Николаевич и закрыл лицо ладонями.

- Ну что за глупости! - Наташа мягко коснулась его плеча. - Не говори больше подобных слов. Я знала, что примерно меня ждёт, и готовила себя к этому. Только думала, что Миша будет на моей стороне, и мы вместе убедим родителей изменить своё мнение. Но он поступил так, как счёл нужным.

Александр отнял руки от лица и посмотрел на неё. Весь облик Наташи выражал спокойствие и смирение, однако за подобной маской на самом деле могли скрываться глубокие переживания. Цесаревич, отставив поднос с посудой подальше, лёг и положил голову на колени Репниной. Натали принялась нежно гладить его по волосам. Её прикосновения успокаивали и он закрыл глаза, стараясь больше ни о чём не думать…

За окном сгущались сумерки и Александр скорее почувствовал их, нежели увидел. Близился момент разлуки.

- Я должен ехать обратно.

Рука княжны замерла при очередном прикосновении. Однако она нашла в себе силы ответить ему спокойно.

- Знаю. Я провожу тебя, хорошо?

- Нет, не надо провожать. («Иначе я этого не вынесу» - подумал он) Давай простимся здесь, а потом я спущусь один и пойду за лошадью.

Он оторвал голову с её колен, а затем встал и помог подняться Наташе. Они стояли рядом, неотрывно смотря друг другу в глаза.

- Это ненадолго, - первым нарушил молчание Александр. - я приеду…

- …как только сможешь. - закончила за него Натали. - Конечно. И не волнуйся, ведь я не вправе требовать от тебя частых посещений. Так что, я просто буду ждать тебя.

- Обещай мне писать. - цесаревич взял её руки в свои. - И не утаивай от меня ничего важного.

- Обещаю. Я напишу. - ответила Наташа, отводя глаза. Про себя она подумала, что не отправит ни одного любовного письма.

- И помни, что я тебя люблю. - он притянул её к себе и крепко обнял. Затем стал целовать волосы, лоб, щеки, губы Натали.

- Всё-всё, иди. - Репнина почувствовала, что сейчас расплачется. Она силой отняла от себя руки Александра и отошла к окну.

В этот миг острая боль пронзила сердце цесаревича: будто Наташа разорвала некую нить, связующую их. Бросив на неё прощальный взгляд, он стремительно вышел. Закрылась дверь — одна, затем другая. Репнина, не шевелясь, продолжала стоять у окна, по привычке обхватив себя руками. Она услышала, как внизу Глафира Петровна, весело причитая, должно быть провожает её любимого, помогает ему одеть пальто, подаёт перчатки…

Наконец громко стукнула входная дверь. Наташа закрыла глаза, и предательские слёзы покатились по щекам. В кабинет тихо вошла Глафира Петровна и, заметив княжну, кинулась к ней.

- Ну-ну, голубушка, не плачьте! - сказала добрая женщина, обнимая Репнину. - Он вернётся и скоро! Знаете, что он велел мне на прощание?

Продолжая тихо плакать, Натали покачала головой.

- Беречь Вас и заботиться! - растрогавшись, Глафира Петровна, казалось сама вот-вот расплачется. - Да я и так берегу, разве нет?! Если бы не я, наша Дуня давно спалила бы этот дом! Знаете, что она тут учудила? - спросила женщина, легонько встряхивая Наташу. - Поставила пирожки в печь, а сама ушла в сарай за дровами. Только по пути туда ей встретился наш конюх Григорий, к которому она, по видимости неровно дышит. И давай они болтать. Я-то, как увидела их, тут же выбежала, да увела нашу кумушку под ручку. Нечего взрослому мужику молодой девице голову затуманивать. Вернулись мы с ней в дом, а она как вскрикнет: «Пирожки!», и пулей полетела во флигель. В общем, вынимали мы из печи чёрные, как угли, бывшие пирожки с капустой. А мы так хотели угостить ими Александра Николаевича! Ну я то задала ей жару, да что толку? Вечно витает где-то в облаках!

Натали, улыбаясь, слушала речь своей помощницы, в то время как зелёные глаза княжны были направлены вдаль — туда, где только что скрылся силуэт Александра на вороном коне.

***

Вернувшись домой, князь Михаил Репнин метал гром и молнии. Найдя жену в её комнате за вышиванием, он обрушил на Лизу весь свой, как ему казалось, праведный гнев. Меряя покои супруги широкими шагами, он то и дело восклицал: «Немыслимо!… Опозорила семью!… Стояли под ручку, словно влюблённые голубки!… Не потерплю!…» — и всё в подобном духе.

Елизавета Петровна, отложив рукоделие на столик, терпеливо слушала излияния мужа, пока они не иссякли. А после пригласила опуститься на стул рядом. Когда он, ещё не остывший от своих возмущений, всё-таки сел, княгиня Долгорукая-Репнина осторожно произнесла:

- Послушай, Миша, я разделяю твои тревоги по поводу Наташи и её судьбы, но, быть может, ты ошибаешься, судя их с Александром Николаевичем столь строго?

- Ошибаюсь? - Репнин устремил на жену широко раскрытые глаза. - Лиза, здесь не может быть ошибки: моя сестра хочет связать свою жизнь с несвободным человеком. И вдобавок к этому прилагается ещё и его корона!

- Ну, пока он лишь цесаревич. Дай Бог Николаю Павловичу здоровья и долгих лет жизни. - Елизавета Петровна предприняла попытку хоть немного разрядить обстановку.

- Да, но государь смертен, как и все мы! И когда это случиться, Его Высочество станет императором! А что будет с Наташей? - Михаил, повышая голос, всплеснул руками. - Он прикажет ей переселиться в Зимний, где она будет соседствовать с Марией? Ты себе это представляешь?!

- Я думаю, что у Натали хватит благоразумия не поступать так, как ты ей пророчишь.

- А я думаю, - Репнин взял Лизу за руку и с заговорщическим видом посмотрел ей в глаза. - мы должны остановить это безумие. Пока я не знаю — как, но необходимо что-то предпринять, чтобы Наташа не встречалась с ним. Быть может, мы перевезём её обратно к нам? - Михаил, вдохновленный своей идеей воскликнул: - Александр Николаевич, зная, что я не одобряю этой связи, не решится приезжать сюда, а Наташа потоскует и забудет!

Елизавета Петровна посмотрела на мужа, качая головой.

- Миша, да ведь твоя сестра не какая-нибудь вещь, чтобы её вот так взять — и перевезти. Мне кажется, ей очень полюбилось Высокое. И я не думаю, что она

быстро забудет Его Высочество. - добавила она, вспомнив их разговор с княжной.

- Но ведь можно что-то придумать, - не унимался Репнин, - привлечь императора…

- Ты с ума сошел! Если не хочешь разрушить жизнь своей сестры, то не вздумай этого делать, слышишь?

- Вижу: от тебя мне не добиться понимания. - обиженно ответил Михаил.

- Твоё волнение и беспокойство заходит слишком далеко! - Елизавета Петровна встала и, подойдя к мужу, наклонилась и приобняла его за плечи. - Давай дадим им время. Пусть всё идёт своим чередом, а жизнь покажет: кто был прав, а кто — нет.

- Но так же нельзя… - хотел было продолжить Михаил, но Лиза мягко закрыла ему рот своей тёплой ладонью.

- Всё, дорогой, хватит злиться. Пойдём лучше ужинать.

И осознав, что спорить с женой и вправду бесполезно, Репнин встал и вслед за ней направился прочь из комнаты. Весь вечер его терзало чувство досады: ведь он, так надеявшийся заручиться поддержкой супруги, потерпел в итоге полное фиаско. Поэтому на следующий день Михаил решил наведаться в усадьбу Корфов, чтобы попытать счастья там. Однако и Владимир, внимательно выслушав его с трубкой во рту, в итоге разочаровал Репнина.

- Дружище, - сказал Корф своим мягким голосом. - ты, конечно, можешь притворить в жизнь свои блестящие идеи по возвращению сестры на путь истинный, но я тебе не советую этого делать.

- Но почему? - воскликнул Михаил, с грохотом ставя на стол рюмку с коньяком.

- Потому что это не твоя жизнь. - просто ответил Владимир, усаживаясь напротив князя. - И не тебе, как впрочем — кому бы то ни было ещё, кроме Натальи Александровны дозволено определять собственную судьбу.

- Но Вольдемар, ведь я делаю это исключительно из лучших побуждений!

- И даже это не даёт тебе права вмешиваться. Подумай лучше о том, чтобы поддержать сестру в такой непростой для неё момент. - и остановив рукой готовые сорваться слова Репнина, он продолжил. - Пусть я не так хорошо знаю Наталью Александровну, как ты, но предполагаю, что ей нелегко было решиться на этот шаг. И хотя она всегда восхищала меня своей смелостью, думаю, княжна очень страдает из-за вашей размолвки.

- Нет, с вами со всеми решительно невозможно говорить! - Михаил с чувством крайнего разочарования откинулся на спинку своего стула. - Лиза тоже не на моей стороне.

- Только не вздумай беседовать об этом с Анной. - строго сказал Корф. - Она сейчас не в том положении, чтобы слушать твои тирады. И потом: они с твоей сестрой очень сдружились, так что я могу ответить и за мою супругу тоже — мы не будем принимать участие в твоей кампании по травле Наташи!

И он вернулся ни с чем и от Корфов. Глубоко переживая случившееся, Михаил так и не пришёл к решению: что же ему делать? Поэтому, терзаемый своим недоумением, а также пробуждающимися сомнениями в собственной правоте, он попросту решил не навещать сестру какое-то время. «Так будет лучше» - устало подумал он, продолжая горячо любить Наташу и желая таким образом оградить её, в первую очередь, от самого себя.

Комментарий к Глава 3

* А.С. Пушкин “Евгений Онегин”.

========== Глава 4 ==========

С момента своего визита в середине декабря Александр Николаевич смог лишь раз вырваться в Высокое. Близилось Рождество, а это означало удвоенное количество приёмов, церемоний и балов, где царственная чета вместе со своими приемниками обязаны были присутствовать.

Для Наташи приезд Александра вновь стал сюрпризом: он не послал накануне весточки, как она просила, дабы появление любимого не совпало с приездом брата, о чём, конечно, не было сказано напрямую. Михаил после того памятного визита, когда застал сестру с цесаревичем, перестал наведываться в поместье Репниной. Княжна в тайне лелеяла мысль, что он просто сильно занят делами, однако что-то ей подсказывало — таким образом брат решил выразить своё окончательное мнение по поводу их отношений с наследником престола.

Добравшись до усадьбы вместе с заходом короткого зимнего солнца, он вошёл в дом через свой тайный ход и, пройдя длинный коридор, появился в гостиной, из которой ещё издали доносились женские голоса. Вскоре его взору предстала Натали, которая обедала в компании Глафиры Петровны и оживлённо рассказывала той про свои планы по обустройству парка. Первой увидев цесаревича, она поначалу застыла с ложкой гречневой каши, а затем положив её обратно в тарелку, кинулась обнимать раскрасневшегося с мороза Александра Николаевича. Помощница Наташи тоже встала и, раскланявшись гостю, убежала за ещё одним комплектом столовых приборов. Прижимая к себе княжну, он радостно сообщил, что останется до завтрашнего утра.

Сытно поужинав, они переместились наверх — в кабинет Александра, где, как и в прошлый раз, устроились около натопленного камина на ковре. Наташа, словно вспомнив о чём-то, ненадолго убежала в спальню и вернулась оттуда с книгой в руках, сияя от гордости. Она присела и протянула ему томик стихов Жуковского, объясняя на ходу, что получила его буквально на днях от самого автора, да ещё с подписью и небольшим письмом.

- О, так Василий Андреевич и вправду написал тебе! - сказал Александр, открывая книгу и пробегая глазами строки, выведенные почерком бывшего наставника: «На добрую память княжне Наталье Александровне Репниной от автора» - Я рассказал ему о тебе и о нас. И он ответным письмом попросил сообщить адрес Высокого, что меня, честно говоря, удивило.

- У Василия Андреевича доброе сердце. - Наташа вновь с благодарностью посмотрела на подарок. А потом перевела взгляд на огонь и вспомнила последнюю встречу с Жуковским перед своим побегом в Италию.

- Мне не хватает его в Зимнем. - вздохнул цесаревич, дотянувшись рукой до стола и положив туда книгу. - Впрочем, не только его. - он посмотрел на красивый профиль Натали, освещаемый пламенем. - Сегодня я вырвался к тебе, но когда это будет в следующий раз — одному Богу известно. А мне бывает так тоскливо без тебя, просто невыносимо, что я готов кричать, биться головой о стену, только бы прекратить это.

- Я не вернусь туда, Саша. - ответила княжна, переведя на него взгляд. Затем она придвинулась ближе и взяла его за руку. - И не проси. Тебе очень тяжело — я понимаю. Мне тоже порой бывает плохо, особенно ночами. Ведь если день можно заполнить делами, то чем заполнить сумерки? Я пытаюсь читать перед сном, но мои мысли всё равно возвращаются к тебе. А с ними приходит и одиночество. Но по-другому нельзя. Жить в Зимнем — означает стать мишенью для злостных сплетников, подвергнуться ежедневному осуждению и презрению, не говоря уже о том, что будет с принцессой Марией, которую фрейлины неизбежно вовлекут в свои интриги.

- Наверно, ты права. - ответил Александр Николаевич. - Если бы ты была там со мной — боюсь, что я не смог бы сдерживать себя и всё своё время старался быть подле тебя. И тогда бы отец точно нас разлучил.

Репнина молча кивнула, а затем прижалась к Александру. Он обнял её, поцеловал мягкие волосы. Они молча смотрели на сверкающие угольки в камине, пока цесаревич вновь не нарушил молчание:

- Скажи, а тебе не бывает скучно здесь?

- Скучно? - Репнина высвободилась из его объятий и удивлённо посмотрела. - Нет, вот чего уж точно со мной не бывает, так это страданий от скуки!

- Но ты же была придворной дамой, - он вновь привлёк её к себе и стал покачивать в объятьях. - носила красивые наряды, блестящие украшения… Ездила на балы, где танцевала с мужчинами…

- Ты удивлён, что всё это я променяла на жизнь в деревне? - Натали с улыбкой посмотрела на него снизу вверх. - Ох, Ваше Высочество, помимо всей этой мишуры, которую Вы перечислили, в жизни есть и другие вещи.

- Какие же? - он вновь поцеловал её.

- Например, важно, чтобы был свой дом. Семья. Друзья. А так же хорошо бы помогать другим людям, заботиться о них. - начала перечислять княжна. - Необходимо делать что-то полезное, при чём иногда вовсе бескорыстно, не требуя что-то взамен.

- И ты совсем-совсем не тоскуешь по прошлой жизни?

- Ммм… - Наташа сделала вид, что задумалась, при этом забавно хмуря лоб. - Думаю, что нет! Хотя, - она лукаво посмотрела на Александра. - иногда я скучаю по одному прекрасному молодому человеку, с которым однажды танцевала мазурку в Аничковом дворце!

- Это была не мазурка, а кадриль. - ответил он, глядя на неё с нежностью.

- Нет, мазурка! - Репнина, улыбаясь, выскользнула из его рук. - Если у кого-то плохо с памятью, то это точно не я! - она вскочила на ноги и взялась пританцовывать, напевая мелодию. И словно желая подразнить его, стала изображать себя и Александра:

- «Фрейлина Репнина! Не подарите ли мне танец?» - «Конечно, Ваше Высочество! У меня как раз свободен тур на мазурку, потому что мой партнёр, граф Ростопчин, кажется, перебрал шампанского и едва держится на ногах!» - И Наташа, весело смеясь, стала кружиться перед цесаревичем.

- Нет, это просто невозможная женщина! - воскликнул он, поднимаясь следом и пытаясь поймать княжну за талию. Однако та ловко увернулась и, продолжая выделывать па, стала кружиться по комнате, ловко огибая стол и шкафы с книгами. А он стоял и с упоением наблюдал за ней, слушая её весёлый смех.

«Мне хочется, чтобы время остановилось» - подумалось Александру Николаевичу. Воистину Наташа имела над ним какое-то странное, магическое влияние, которое он почувствовал очень давно. Когда она находилась рядом, ему, вне зависимости от того, где он находился и чем был занят, непременно становилось очень легко, словно кто-то невидимый дарил ему крылья. С таким ощущением можно было браться за любые дела и ничего не бояться. Но как только за фрейлиной Репниной закрывалась дверь — его душа начинала невыносимо страдать, словно часть её уходила вместе с Наташей.

За своими размышлениям он не заметил, что Натали прекратила свои пляски и замерев напротив, в нескольких шагах, стоит и смотрит на него. Весёлая улыбка так и осталась на её губах. Пытаясь отдышаться, она тронула свои непослушные локоны, которые выбились из причёски и неровными волнами спадали на плечи. Щёки Наташи раскраснелись от танца, а глаза сверкали особенно ярко.

Не говоря ни слова, он подошёл и подхватил её на руки. Княжна обняла его за шею, и её лицо оказалось совсем близко. Чувствуя горячие пальцы Натали на своей коже, он стал целовать её до тех пор, пока дыхание не перехватило и он, оторвавшись от губ, но не от глаз, практически на ощупь не донёс её до спальни, где можно было хоть на короткое время забыть обо всём; где не было никого, кроме них двоих.

Александр Николаевич совершенно ясно осознавал, что именно сейчас живёт. Минуты с Репниной дарили ему самого себя и всякий раз, возвращаясь к ним в своих воспоминаниях, он обнаруживал одну поразительную вещь: что таким, как с Наташей — он больше никогда и ни с кем не будет. Только она знает его настоящего и только ей он будет принадлежать целиком и полностью, без остатка.

***

На рассвете их ждало прощание. Одевшись и тихонько спустившись вниз, чтобы никого не разбудить, Наташа с Александром направились к входной двери. Там Репнина помогла любимому облачиться в меховое пальто, а сама накинула свою любимую лёгкую шубку. Они вышли на улицу — в красоту зимнего утра с чистейшим синим небом, алой полоской рассветного солнца и нежно-голубым искрящимся снегом. Морозный воздух освежал лучше любого умывания. Восхищённая Натали осталась любоваться раскинувшимся пейзажем на крыльце, пока Александр Николаевич ходил за своим конём. Вернувшись, он подошёл к ней вместе с вороным Пегасом, и княжна ласково погладила того по пышной гриве.

- Как у вас дела с Мишей? Он по-прежнему зол? Или сменил-таки гнев на милость? - спросил цесаревич в надежде услышать хорошие новости.

- У нас с ним всё по-прежнему. - переменившись в лице, ответила Наташа. - Если даже не хуже: с того самого дня, как он увидел нас с тобой здесь — больше я его не видела. Он, видимо, преисполненный отвращения, решил вовсе не ездить ко мне.

- Мы обязательно что-нибудь придумаем, вы непременно должны помириться. - сказал Александр озабоченно.

- Боюсь, для этого моего брата нужно хорошенько стукнуть! - воскликнула Репнина, но тут же осеклась. - Обещай мне, что не будешь пытаться образумить его. Я не хочу, чтобы вы оба наломали дров, наговорив обидных слов, или… - «перестреляли друг друга» хотела закончить она, но вовремя себя остановила.

- Я обещаю, что не наломаю дров. - уклончиво проговорил он, улыбаясь. Однако видя, что Наташа уже готовиться спорить с ним, обнял её и поцеловал. - Мне пора. - Александр ловко забрался на коня. - Лучше ты мне обещай, что напишешь. С тех пор, как ты здесь поселилась, в Зимний не прилетело ни одного письма.

- Я рада написать тебе тысячу писем, но опасаюсь, что их может прочесть кто-нибудь чужой. Ты понимаешь, о чем я. Поэтому для нашей безопасности будет лучше, если мы воздержимся от переписки. - Натали посмотрела на него, явно храбрясь перед новой разлукой. - Всё, езжай и ни о чём не беспокойся. - Она улыбнулась и ещё раз погладила лошадь цесаревича. - К нашей следующей встрече я припасу кучу новостей, которыми буду утомлять тебя весь вечер.

- В таком случае я буду утомлять тебя своими поцелуями, объятиями… - Александр поймал её взгляд. - Я люблю тебя. Не забывай об этом.

Он развернул Пегаса и, не оборачиваясь, поскакал прочь. Наташа провожала его удаляющуюся фигуру, пока та окончательно не скрылась в снежной дымке.

***

Нередкой гостьей Высокого стала Анна, симпатия к которой росла у Репниной от визита к визиту. Оставив, наконец, сцену, она поселилась в поместье покойного Ивана Ивановича вместе с любимым мужем. В ожидании своего первенца супруги проводили счастливые дни, наполненные прогулками, долгими беседами, а также делами, связанными с переустройством нескольких комнат в поместье. Глядя на то, как ловко получилось у Наташи обустроить дом в Высоком, Анна с воодушевлением взялась за собственную обитель. Она мечтала о красивой детской для будущего сына (или дочки), под которую выбрала просторную комнату на втором этаже, рядом со своими покоями, тоже нуждавшимися в небольшом изменении. И вот, несмотря на своё положение, хрупкая барышня по нескольку раз в неделю, сев в любимые сани, куда-то пропадала, чем вводила в беспокойство Владимира Ивановича. И если бы не кучер Трофим (нанятый заместо покинувшего их Никиты), клятвенно обещавший беречь Анну и ехать очень осторожно - барон Корф и вовсе настаивал бы на отмене этих поездок.

Когда она, в основном под вечер, наконец, возвращалась, то непременно с какими-нибудь милыми вещицами для дома: изящными рамочками, живописными полотнами, необычными каминными часиками, а так же лентами, тканями - словом, со всем, что по её разумению могло пригодиться для украшения и обновления интерьера.

Часто во время этих отлучек она заезжала к Наташе. Поскольку усадьба Высокое находилась по дороге в имение Корфов, можно было немного отдохнуть перед оставшейся частью пути, а так же выпить чаю и душевно поговорить. Натали, всякий раз завидев у парадного входа серую лошадку, бросала все дела и радостно шла встречать подругу. Уютно устроившись в гостиной, барышни подолгу разговаривали. Касались они и темы размолвки Наташи с братом.

- Так значит Михаил Александрович видел вас с Александром Николаевичем здесь, в Высоком? - спросила как-то Анна.

- Да, вот с тех самых пор он оставил своё занятие навещать меня. - утвердительно кивнула Репнина.

- Он приезжал к нам в поместье и говорил с Владимиром — кажется, это было несколько недель назад. Правда, муж не стал волновать меня и скрыл детали состоявшегося разговора.

- Думаю, Миша хотел, чтобы вы с Владимиром Ивановичем наставили меня на путь истинный. Или зареклись ездить ко мне. - недовольно пробормотала Наташа. - Брат, кажется, надеялся, что от меня все отвернутся, когда узнают о моих отношениях с Его Высочеством, дабы мной было легче манипулировать.

- Возможно. - вздохнула Анна. - Но я верю, что он одумается, и вы обязательно помиритесь. Мне кажется, для Вашего счастья, Натали, не хватает только любимого брата рядом.

- Так и есть: мы с ним с детства очень привязаны друг другу и никогда не ссорились больше, чем на пару часов. А тут — я его уже больше месяца не видела.

- И он даже не поздравил Вас с Рождеством?

- Лиза навещала меня на следующий день и передавала тёплые пожелания от них обоих. Но я так думаю, что поздравление от Миши она добавила от себя, чтобы не расстраивать меня.

- Ох, Наташа, я искренне желаю, чтобы вы с Михаилом Александровичем поскорее помирились! Я буду молиться об этом каждый день!

- Спасибо, Ани! Я тоже прошу об этом у Всевышнего ежедневно, равно как и молюсь о здоровье Александра Николаевича и всей царственной семьи!

Возвращаясь в этот день из Высокого домой, Анна поймала себя на мысли, что всё чаще восхищается Натальей Репниной. «Она, помимо бесспорной красоты и ума, наделена добрым и любящим сердцем, что даже важнее. - размышляла барышня, поплотнее закутываясь меховой шкурой. - И, кажется, и впрямь у них с цесаревичем глубокое серьёзное чувство, а не мимолётный роман, как мы все думали. Хорошо бы и Михаил понял это!»

На этих мыслях Анна грустно покачала головой, так как вспомнила давно ушедшую боль, которую ей нанёс Репнин, узнав, что она не благородная девица, а обыкновенная крепостная, а также его взгляд, полный ужаса и отвращения.

***

Приехав одним погожим февральским днём от губернатора Двугорского уезда к себе домой, Михаил увидел царскую карету, стоявшую напротив белоснежных колонн усадьбы. У него мелькнула слабая мысль, что это император пожаловал с визитом, однако он быстро её отмёл: Николай Павлович в последнее время мало интересовался семьёй Долгоруких, а все поручения передавались Мише многочисленными помощниками Его Величества. «Значит, к нам пожаловал его сын. Интересно, зачем? Впрочем, я кажется знаю о причине его появления здесь!» - угрюмо подумал князь.

Тем временем повозка Репнина тоже подъехала ко входу. Отворив дверцу, Миша вышел с воинственным видом. «То, что он — будущий монарх, не даёт ему права делать, что ему вздумается и играть чувствами Наташи! Я непременно выскажу свои соображения по поводу их отношений! Если она не понимает, а отец не может приехать и вмешаться, то я, как брат, просто обязан что-то предпринять. Быть может, мои слова подействуют на Его Высочество, в результате чего он оставит сестру в покое!» - самонадеянно думал он, входя в дом, где прямо с порога его поймала Елизавета Петровна.

- Миша, к нам пожаловал Александр Николаевич и сказал, что ему необходимо увидеться с тобой по важному делу. - проговорила тихо супруга, уводя Репнина в сторону. - Я ему ответила, что ты уехал по делам и возможно воротишься нескоро. А он изволил ждать в гостиной, где сейчас и находится.

- Спасибо, Лиза. - ответил Михаил, снимая пальто и шляпу. - Тогда я сразу к нему и пойду.

- Ты думаешь, он приехал поговорить о Наташе? - осторожно спросила жена.

Репнин молча кивнул. Княгиня почувствовала недоброжелательный настрой, с которым её супруг собирался вести беседу с наследником престола.

- Прошу тебя, не делай опрометчивых поступков. И обязательно подумай, прежде чем что-то сказать Его Высочеству.

- Всё уже передумано по сотне раз. Я давно принял решение относительно этой ситуации. - Репнин был непреклонен. Поцеловав жене руку, он развернулся и пошёл на встречу с нежданным гостем.

***

Александр Николаевич сидел на небольшом диванчике и изрядно нервничал. Сколько бы он не готовился к предстоящему разговору, как часто не пытался представлять: что он скажет брату Наташи, какие доводы приведёт — всё казалось ему пустым и бесполезным. За прошедшие два года он успел узнать князя Михаила Репнина настолько, насколько это было возможно. Ещё во времена придворной службы последнего, цесаревич заметил чрезмерный перфекционизм и упрямство, проявлявшиеся в характере Миши в самый неподходящий момент. При всей неоспоримой честности, доброте, умении пылко влюбляться, искренне дружить, Репнин зачастую позволял себе довольно резкие суждения, ранящие тех, кому они предназначались. Александру казалось, что для князя мир был разделён на белое и чёрное, а тона и полутона жестоко отметались и считались чем-то незначительным. Миша всегда хотел быть правильным или, по крайней мере, выглядеть таковым. И требовал этого от окружающих. Однако, люди неидеальны — необходимо принимать это, что, как казалось цесаревичу, давалось Михаилу с огромным трудом. Но наследник престола твёрдо решил помирить Репнина со своей любимой, поэтому был настроен использовать весь свой талант убеждения, о котором часто говорил ему Жуковский. И как только представилась возможность отправиться в здешний уезд по делам — он тот час же велел на обратном пути завернуть в усадьбу Долгоруких.

Не в силах больше усидеть на месте от волнения, цесаревич встал дабы пройтись по комнате, чтобы размяться, как дверь отворилась и появился Наташин брат.

- Добрый вечер, Ваше Высочество. - сказал Михаил всё тем же ледяным тоном, что и во время их короткой встречи в Высоком, и учтиво поклонился.

- Добрый вечер, князь. - Александр подошёл и протянул руку. Последовало жёсткое рукопожатие.

- Чем обязан столь неожиданным визитом? - решил сразу перейти к делу Репнин, не размениваясь на пустую болтовню.

- Что ж, - цесаревич усмехнулся и отошёл. - думаю, Вы знаете о причине, по которой я здесь.

- И всё же, мне бы хотелось услышать это от Вас, Ваше Высочество, дабы не ошибиться в своём предположении. - упрямо продолжил его оппонент.

- Я приехал для того, чтобы поговорить о Вашей сестре, Михаил.

Репнин удовлетворённо кивнул.

- И что же Вы намереваетесь мне сказать?

- Что Вы жестоко поступаете с Наташей, лишая её своего общества.

- На это есть причины, Ваше Высочество. Я думаю, они Вам известны.

Александр с вызовом посмотрел на Михаила.

- Да, предполагаю, что известны. Но не кажется ли Вам, князь, что Вы слишком много на себя берёте: роль судьи для других людей. И выносите столь суровый приговор тем, кто так любит Вас, принося тем самым столько страданий.

- Я лишь забочусь о будущем сестры. - парировал Репнин.

- Ваша сестра сама в состоянии определить своё будущее. - Цесаревич старался изо всех сил говорить спокойно, не повышая тона и борясь с тем раздражением, которое всё же овладевало им. - Она взрослая барышня, умная, рассудительная, и не нуждается в опеке, разве нет?

- Её поступки говорят об обратном, Ваше Высочество.

- Репнин, ну что мне сделать, чтобы Вы меня послушали? - Александр подошёл к Михаилу. Теряя самообладание, он вдруг воскликнул: - Хотите, я встану перед Вами на колени? Только прошу — помиритесь с Натали! Если бы Вы видели, как она страдает! Ну неужели условности для Вас дороже родной сестры? - И не на шутку распалившись, вправду стал опускать одно колено.

- Что Вы, Ваше Высочество, прошу — не надо! - Михаил в ужасе отшатнулся от Александра Николаевича. Он был крайне поражён таким поступком. - Мне тоже очень тяжко из-за нашей ссоры с Наташей, но…

- Я люблю Вашу сестру, князь. - прервал его наследник престола, вставая. - Давно. Ещё с тех самых пор, когда она была помолвлена с Андреем Петровичем (Репнин удивлённо уставился на него). И я, признаюсь Вам честно, не очень красиво поступал, пытаясь ухаживать за ней, тогда как она грезила только князем Долгоруким. Вы ведь знаете, что она не ответила на притязания моего отца (Миша кивнул), хотя это небывалый случай: чтобы фрейлина, да и вообще — любая женщина - отказала императору! А ведь своим «нет» она рисковала разгневать государя, чья кара бывает довольно страшной. Но всё обошлось, благодаря нашему небольшому спектаклю. - он беспомощно развёл руками. - Для отца это был очередной каприз, а вот я по-настоящему влюбился. Но Наташа была как скала — твёрдая и неприступная. И всё потому, что хранила верность своему жениху. А Вы упрекаете её в легкомыслии, сыпете столь обидными словами, как «падшая женщина».

Александр в ожидании посмотрел на Репнина. Тот не сразу нашёлся, что ответить, но через несколько минут молчания растерянно начал:

- Ваше Высочество, возможно, я был слишком резок с сестрой. Но я боюсь, что ваши с ней отношения (цесаревич бесстрашно взглянул Михаилу в глаза) могут погубить Наташу.

- Понимаю, о чём Вы. Да, я никогда не женюсь на Натали, потому что не властен над собой. Но если бы Вы знали, как бы мне этого хотелось! Если бы я мог стать обычным человеком, без всех этих регалий и почестей, то непременно просил бы руки Вашей сестры и стал бы счастливейшим мужчиной в жизни, скажи она мне «да!». Но я не могу и вынужден жить по тем правилам, которые для меня существуют. Знаю, о чём Вы думаете: что я, по Вашему разумению, должен порвать отношения с Наташей, чтобы она могла забыть меня и выйти замуж за порядочного и, главное, свободного человека.

- Ваше Высочество, я, право слово, обезоружен Вашей откровенностью!

- Вы ведь любите, Елизавету Петровну? Конечно, любите. Так представьте, чтобы было, если бы Вас насильно разлучили? Неужели Вы смогли бы забыть о ней? Или Вы сами: по силам было бы Вам пойти к княгине и сказать, что между вами всё кончено?

- Нет, думаю, что не смог. - тихо ответил Миша.

- Тогда, прошу, не лишайте счастья сестру. Я понимаю, что не самый лучший избранник для неё. Но она каким-то чудом полюбила меня и нашла в себе смелость ответить на мои чувства. А я не смогу без Натали, князь, вот, пожалуй, единственное, что у меня есть в качестве оправдания.

В комнате стало тихо. Только большая долгоруковская печь весело потрескивала дровами, в то время как мужчины смотрели друг на друга, словно сражаясь взглядами в последнем, решающем бою. Наконец, Михаил миролюбиво произнёс:

- Видимо я допустил ошибку: осудил сестру, не разобравшись толком в ситуации. Но я не знал всех подробностей! Наташа такая независимая! И никогда лишний раз не поделится своими переживаниями - всегда всё пытается решить сама.

- Да, - улыбнулся Александр. - Натали очень свободолюбива. Не позволила мне вложить ни рубля в Высокое (Репнин снова удивленно посмотрел на цесаревича). Я предлагал оплатить покупку усадьбы или хотя бы часть той суммы, что требовалась, но она сказала, что не будет моей содержанкой. Всё, что сделано в доме, исключительно на её средства.

- Порой с ней бывает непросто. - Тон Миши вконец потеплел, и он с радостью стал говорить о сестре, почувствовав, как сильно был не прав. - Она такая с детства: смелая, решительная, а порой и упрямая. Во всех наших играх была вечной заводилой и не стеснялась сражаться с мальчишками! А ещё она первой рвалась в бой, если необходимо было кого-нибудь защитить. И всегда у ней своё мнение, не предвзятое, но, как правило, очень точно характеризующее данного человека или ситуацию.

- За что я, в том числе, очень ценю Вашу сестру. - Александр подошёл и протянул Репнину руку. - Я обещаю Вам, князь, что сделаю всё возможное для счастья Натали и никогда её не оставлю.

- Хорошо, Ваше Высочество, я Вам верю. - Миша пожал руку цесаревичу, сделав это, наконец, по-дружески, без холода и высокомерия.

- А поедемте прямо сейчас к ней! - радостно воскликнул наследник престола. - Уверен, она очень удивится, увидев нас вместе! И я хочу, чтобы вы как можно скорее помирились!

- Едемте, Александр Николаевич! Признаться честно, я очень соскучился по Наташе! - воодушевлённо поддержал Михаил.

Они спешно покинули гостиную и вышли в общий коридор где, поднимаясь со стула, их встретила Лиза. Она была столь взволнована приездом цесаревича и его предстоящим объяснением с мужем, что не смогла занять себя чем-либо и решила поджидать поблизости. В её голове рисовались страшные картины: Михаил вызывает Александра на дуэль… Государь сообщает мужу, что отныне все Репнины попадают в немилость монаршей семьи и будут сосланы в Сибирь на каторгу… Поэтому, когда ей навстречу вышел улыбающийся муж с наследником русского престола, она настолько растерялась, что не знала, как быть. Миша, видя смятение жены, подошёл к ней и взял за руку:

- Мы с Его Высочеством уедем ненадолго — хотим навестить Наташу в Высоком.

- Не волнуйтесь, Елизавета Петровна, Ваш супруг вскоре вернётся домой в целости и сохранности! - весело сказал Александр и поклонился Лизе, а затем мужчины, наспех одевшись, покинули дом.

Княгиня Долгорукая-Репнина так и осталась стоять в коридоре, ошеломлённая тем, что всё, кажется, разрешилось миром.

***

Всего в нескольких верстах от кареты с помирившимися Натали засела за большой овальный стол в своей гостиной-столовой и разложила гору документов, оставленных предыдущим хозяином князем Шаховским. Ей предстояла долгая и кропотливая работа. Беря в руки и внимательно читая бумаги, повествующие о крестьянах, проживающих на территории имения, их многочисленных семьях, а так же купчие на них, она старалась запомнить, а так же оживить в памяти и сопоставить: как и кого зовут, чем они заняты и где находится их дом. Наташа лелеяла мысль, что как только морозы немного сойдут и настанет оттепель — она непременно вновь соберётся в их поселение, чтобы познакомиться с теми обитателями поместья, с которыми не удалось повидаться в прошлый приезд.

Здесь же она обнаружила документы на саму усадьбу, а также подробный план господского дома с прилегающими постройками и, что несказанно её обрадовало — парка, который оказался ещё больше, чем она думала.

- Глафира Петровна, - промолвила Репнина, отрываясь от бумаг и переводя взгляд на свою помощницу, которая тихонько сидела у камина с вязанием. - скажите, пожалуйста, а за оврагом и ручьем — там что сейчас?

- Насколько я помню, покойная Ангелина Васильевна устроила там парк с искусственными руинами. Всякие мостики, старинные скамейки, павильоны.

- О! - воскликнула Наташа в предвкушении. - Я видела подобное в Царском селе — это очень красиво!

- Да только боюсь, голубушка, как бы эти руины из искусственных не превратились в настоящие! - улыбнулась Глафира Петровна, оторвавшись от спиц. - Ведь как Ангелина Васильевна преставились — никто туда и носа не показывал.

- Ничего. - упрямо ответила Натали. - Вот наступит весна — и я непременно возьмусь за эту часть парка. Нужно будет дойти туда и посмотреть, в каком там всё состоянии. Может даже сходим вместе с Александром Николаевичем и он поможет…

Она не успела закончить свои мысли, так как услышала ржание лошадей. Удивлённо посмотрев в сторону больших окон, княжна поднялась со стула и направилась к ним. В вечерних сумерках она различила карету со сверкающим вензелем Романовых, подкатившую к крыльцу, и радостно подумала, что это Александр вновь пожаловал к ней. Правда, все предыдущие разы он приезжал верхом, но, быть может, какие-либо государственные дела заставили его сесть в экипаж?

Натали радостно улыбнулась - из кареты и вправду вышел цесаревич. Однако за ним появилась ещё одна фигура, в которой она без труда узнала брата.

- Господи, помилуй! - вырвалось у Наташи. Она непроизвольно схватилась за сердце.

Пожилая женщина тихонько подошла и заглянула через плечо Репниной.

- Я пойду открою. - сказала помощница, видя как Александр и Михаил бодро поднимаются по ступенькам на крыльцо. - А Вы, барышня, готовьтесь: к лучшему или к худшему.

Глафира Петровна вышла в коридор, а Натали отвернулась от окна и подошла к своим бумагам. Она было схватилась за них, будто те могли защитить её от нежданных гостей, но потом медленно положила обратно и, подойдя к диванчику около камина, замерла, сложив руки перед собой. До ушей Репниной долетел звук открываемой двери и приветственный голос её помощницы, а также тихие голоса мужчин, по которым нельзя было разобрать — чего же ждать от этой встречи?

И вот уже доносятся их шаги, приближающиеся к гостиной. Наконец, они входят. Первым появляется Александр, а следом Миша — оба при мундирах и орденах, отчего имеют уж слишком официальный вид. Гости замирают внескольких шагах от неё, в то время как княжна, облачённая в скромное домашнее платье в крупную клетку белого и зелёного цвета, пытливо переводит взгляд с одного на другого.

- Натали! - первым восклицает цесаревич и подходит к ней. Он целует её похолодевшую руку, а затем возвращается к Михаилу. - Мы с князем приехали неожиданно, но, надеюсь, не помешали тебе?

- Н-нет, Ваше Высочество. - отвечает Наташа, чей голос дрожит. Ей становится страшно: а вдруг всё-таки дуэль, и они приехали сообщить, что будут стреляться нынче же! Иначе зачем вся эта торжественность?

- Отлично! У нас для тебя новость, но я думаю, что лучше князь сам тебе расскажет. - Александр переводит взгляд на Репнина.

- Видишь ли, сестра, - начинает неуверенно тот. - во-первых, добрый вечер. А во-вторых, я не знаю, как сказать тебе… Всё это, право, нелегко… Но ты должна знать… Наташа!

Михаил не успевает договорить, потому что, не выдержав напряжения, Натали чувствует, что теряет сознание. Александр Николаевич в миг оказывается рядом и успевает подхватить её, а затем усаживает на диванчик и, держа её руку в своей, с укором смотрит на Репнина.

- Князь, да Вы чуть было не убили Вашу сестру! Натали, Вам лучше?

- Да, Ваше Высочество, спасибо. - Наташа делает глубокий вдох. - Объясните мне, наконец, что происходит? Если Вы пришли сообщить что-то ужасное, то не тяните!

- Ужасное? Да нет, напротив. - успокаивающе произносит Александр Николаевич. - Мы приехали сказать, что поговорили с князем по душам и заключили мир.

- Это правда? - княжна поднимает глаза на брата.

- Да. - кивает тот. - Прости меня, Наташа, я был суров к тебе и, быть может, даже слишком. Его Высочество о многом поведал мне сегодня. Я был не прав и готов признать это.

Закончив говорить, Михаил подошёл к сестре и, опустившись на колени, взял её свободную руку и поцеловал.

- Ты прощаешь меня? - с надежной спрашивает Репнин, глядя на Натали несчастными глазами.

- Конечно прощаю! - радостно восклицает Наташа, вытирая подступившие слёзы. Она поднимается на ноги вместе с Мишей и крепко обнимает его. - Но больше я такого не потерплю! Ты был так жесток ко мне: перестал приезжать… - всхлипывая, продолжает она.

- Обещаю, что больше никогда не буду с тобой ссориться! - говорит Михаил, держа сестру в объятьях. - Ещё раз прости меня.

Княжна высвобождается из объятий брата и, вновь утирая слёзы, переводит взгляд на Александра, всё это время тихонько наблюдавшего за этой сценой.

- Это Вы привезли его сюда, Ваше Высочество?

- По правде сказать, мы вместе решили, что было бы здорово отправиться к тебе как можно скорее после нашей беседы. - отвечает наследник престола, вставая.

- Александр Николаевич проявил просто чудеса дипломатии. - пытается отшутиться Михаил. - И свой неоспоримый дар убеждения!

- Весьма польщён, князь! Но если бы Вы так горячо не любили сестру, никакие мои таланты не заставили бы Вас переменить своё решение!

- И всё же: трудно противиться слову будущего императора!

Наташа рассмеялась, глядя на их дружественную перепалку. А затем взяла под руки обоих мужчин и сказала:

- Я счастлива, что Вы оба здесь! И безмерно люблю Вас обоих!

- А мы отвечаем тебе взаимностью. - ласково ответил Александр. - Ну, не буду вам мешать: думаю, за время разлуки брату с сестрой есть о чём поговорить. А мне, пожалуй, пора.

- Ты уже уезжаешь? - вырвалось у Репниной. Затем она, вспомнив о присутствии Миши, смутилась своей горячности.

- Прости, но сегодня я не могу остаться.

- Ничего, я понимаю. Тогда до скорой встречи.

Александр Николаевич целует руку любимой и раскланивается с Михаилом, а затем, бросив прощальный взгляд на Натали, покидает гостиную. Через несколько минут брат с сестрой слышат приказ «Пошёл!» и звук удаляющейся кареты.

- А он хороший человек. - первым нарушает молчание Михаил. - И вполне возможно, станет достойным императором.

- Я рада, что ты это понял. - отвечает княжна. - Мы нужны ему, Миша, ведь и в нас, в том числе, он черпает поддержку и силы, которые так ему необходимы.

- В таком случае он вправе всецело рассчитывать на мою дружбу и помощь — можешь в следующий раз так ему и передать.

- Думаю, ты сам обо всём поведаешь Его Высочеству. - улыбается Натали. - А сейчас расскажи мне, как поживает Лиза? И вообще, - продолжает она, усаживая брата на диванчик. - я жажду услышать новости Двугорского из первых уст, ведь ты, как предводитель здешнего дворянства, должен быть в курсе всего!

- Что ж, - отвечает Михаил, устраиваясь поудобнее. - С чего бы мне начать?…

И они, наконец, проводят счастливый вечер в обществе друг друга, а когда большие часы пробьют десять, Михаил спохватится, что Лиза, должно быть, волнуется - он расцелует сестру на прощание и с лёгким сердцем поедет обратно домой.

Наташа же, ложась в этот вечер спать в безмятежно счастливом настроении, в очередной раз подумает о том, сколько всего сделал для неё Александр Николаевич, и не эти ли поступки являются лишним доказательством его любви к ней?

========== Глава 5 ==========

Наступила весна, и Наташа с нетерпением ждала, когда сойдёт последний снег, чтобы взяться за обустройство «Нижнего парка», как она стала называть аллею с расходящимися дорожками. Задумав построить там беседку, княжна погрузилась в изучение различных проектов, которые отыскались в библиотеке первого этажа среди бумаг покойной Ангелины Васильевны. Там же Репнина нашла книги по садоводству и с упоением принялась читать про то, какие цветы и декоративные растения когда лучше высаживать и какой за ними рекомендуется уход. Ей очень нравилось рассматривать иллюстрации с всевозможными розами, вьюнами, диким виноградом и представлять всё это в своих владениях. Поэтому, как только окрестности поместья окончательно простились с зимой, Натали перешла от фантазий к делу.

Ближе к маю она выписала саженцы из Петербурга, а также получила неожиданный подарок от Анны: будучи на последнем сроке, подруга прекратила всяческие поездки, однако вела частую переписку с Наташей, из которой узнавала все новости Высокого, в частности, прочитав про увлечение Репниной садом — прислала вместе с Трофимом несколько кустиков чайных роз, которые, по словам баронессы, будут цвести практически всё лето и дарить восхитительный аромат! Натали, к большому удивлению крестьян, заканчивающих строительство беседки, надела плотные перчатки, тёмный фартук и собственноручно взялась за совок и грабли. Работая рядом с ними бок о бок каждый день и временами с деловитым видом сверяясь с книгами по садоводству, она немало тревожила Глафиру Петровну, для которой барышня, копающаяся в земле была чем-то абсолютно неправильным. Но Наташе нравилось проводить весь день, занятой работой на свежем воздухе — ей не были свойственны безделье и праздность, которые часто можно было наблюдать у соседей. И труд дал свои плоды: вскоре на свежей чёрной земле, окаймляющей беседку, появились молодые розовые кустики, заботливо подвязанные к деревянным подпорочкам. Туда же Репнина подсадила ландыши, которые обещали вот-вот зацвести — и Натали уже вовсю предвкушала их чудесный запах! Ей не хватало плюща, но и он вскоре нашёлся — Миша привёз несколько отростков из их с Лизой парка, и витиеватый гость был торжественно посажен по самому краю недавно окрашенной беседки.

***

После примирения с сестрой, князь Михаил Репнин возобновил свои визиты в Высокое, только теперь он всякий раз ехал в поместье Натали с радостью. Ему нравилось наблюдать, как Наташа, непременно занятая каким-нибудь делом, спешит всё бросить и напоить его ароматным чаем или накормить обедом. Общаясь с ней как раньше, близко и душевно, вскоре он открыл для себя, как сильно изменилась княжна за последние месяцы. До недавнего момента Миша помнил её нервной, вечно измученной и плачущей барышней, страдающей из-за холодности и непонимания Андрея Петровича. Казалось, из Наташи постепенно уходили жизненные соки, она всё реже улыбалась и смеялась. Теперь же перед ним была совсем другая женщина — уверенная, сильная и смелая, но при этом добрая и пребывающая в неизменно хорошем настроении. Она часто напевала себе под нос какую-нибудь романтичную песенку или порхала вокруг Репнина, словно бабочка. Наблюдая за ней, ему подумалось, что Натали при всей своей весёлости, как-то даже выросла за это время, стала серьёзнее относится ко всему происходящему. И, конечно, ему часто на ум приходил один и тот же вопрос: «Неужели это всё из-за него? Возможно ли это, чтобы отношения с Александром так изменили нашу Наташу?»

Желая сделать для сестры что-нибудь приятное и искупить ту чёрствость, которой награждал её до недавнего времени, Репнин всё чаще наведывался в Высокое с небольшими подарками. Помимо кустиков плюща в очередной приезд Наташе была вручена вольная для Глафиры Петровны, о которой когда-то она говорила меж покачивающихся сосен. Развернув документ, перевязанный алой ленточкой, Натали подпрыгнула от счастья и кинулась к брату на шею с объятьями.

- Миша, ты даже не представляешь, какой это для меня сюрприз! - проговорила она, вновь пробегая глазами небольшой лист бумаги.

- Я помню, как ты просила меня об этом пару месяцев назад. - смущённо ответил князь. - И, поскольку, мне всё равно надо было съездить в Петербург по делам — решил заодно разобраться и с этим.

- Спасибо тебе большое. Думаю, главным подарком это будет для Глафиры Петровны! Я нынче же ей и вручу! - и Натали бережно свернула вольную и вернула ленточку на место. Затем она посмотрела на брата сияющими от радости глазами.

- Мне надобно ещё кое-что тебе сказать. - замялся Михаил. - Я написал родителям в Рим (Наташа опустила взгляд и грустно вздохнула). Думаю, они должны понять тебя и перестать держать обиду. А также я спросил касательно портретов из нашего дома в Петербурге — и надеюсь получить положительный ответ.

- Ох, Мишель, очень надеюсь, что они переменят своё отношение ко мне. Я и вправду очень счастлива!

- Вижу. - улыбнулся Репнин. - Иначе бы не стал убеждать в этом наших maman и papa.

Так Глафира Петровна получила свою вольную, о которой даже не мечтала. Протягивая ей документ, Наташа сказала, что если та не захочет больше жить в Высоком, то вольна уехать когда пожелает. На что получила ответ, что это поместье - единственный дом женщины, и если Натали не против — она хотела бы остаться на прежнем положении — опекать Репнину, как родную дочь. Растрогавшись, княжна обняла плачущую Глафиру Петровну и сказала, что будет очень рада и далее встречать каждый день бок о бок с таким замечательным человеком!

- Никуда я от Вас не уеду, голубушка. - утирая слёзы платком, промолвила теперь уже бывшая крепостная. - Семьи у меня нет, а заводить уже поздно. Да и полюбились Вы мне, Наталья Александровна, так сильно, что и покидать не хочется!

- А я очень рада, что Вы останетесь: этот дом и Ваш тоже! - ответила Наташа. - И, честно признаться, уже настолько привыкла, что Вы всегда подле меня.

- Детишек Вам нужно. - сказала Наташина помощница. - Тогда здесь всегда будет веселье, радость, смех! Да и к старости одна не останетесь.

Натали улыбнулась, а затем, вздохнув, отошла к окну. В последний раз Александр был в Высоком ещё зимой, когда вовсю царствовал снег.

Временами на неё нападала тоска по нему: ей хотелось, чтобы он был рядом именно сейчас, в данный момент. В такие минуты она собирала всю свою волю в кулак и запрещала себе думать в подобном направлении. Он часто писал ей, по нескольку раз за неделю, и она всегда с упоением читала его письма, которые в значительной степени облегчали боль от разлуки.

Правда, однажды они увиделись, но обстоятельства позволили им лишь перекинуться парой вежливых фраз. Решив всё таки сделать дяде сюрприз, Наташа, хоть и с опаской, но выбралась в Петербург на пару дней. Княжна посетила премьеру спектакля «Сон в летнюю ночь»* под руководством господина Оболенского. В большом и просторном зале Мариинского театра в царской ложе присутствовал и Александр Николаевич вместе с государем и государыней, в то время как принцесса Мария из-за своего нездоровья не смогла посетить громкое столичное событие. И вот, по окончании бурных оваций, Натали, прихватив пышный букет из гвоздик, незаметно прошмыгнула за кулисы, чтобы лично поприветствовать дорогого родственника. И нос к носу столкнулась с Николаем Павловичем, Александрой Фёдоровной и цесаревичем, отправившимся к Сергею Степановичу для этой же цели! В итоге, удивлённому взору дяди предстали все четверо посетителей. Стоя рядом с Александром в некотором отдалении и слушая, как император с императрицей первыми выражают свои восторги сияющему господину Оболенскому, Наташа вдруг почувствовала, как наследник престола, незаметно придвинувшись к ней, пытается дотронутся до её руки в атласной перчатке. Бросив испуганный взгляд на царственную чету, Репнина отошла от него на безопасное расстояние — она не могла допустить, чтобы они так рисковали. И всё своё внимание направила на дорогого Сергея Степановича, который и впрямь был очень тронут приездом Натали.

Эта конспирация, страх быть раскрытыми, опасение, как бы не поползли всевозможные грязные слухи, конечно, тревожили Репнину. Она не привыкла бояться и что-либо скрывать, но выбранная жизнь диктовала свои условия, и княжна, уже успевшая сильно полюбить Александра, решила не сдаваться, но быть крайне осторожной в своих последующих выходах «в люди».

***

Проснувшись рано утром 25 мая 1842 года — в день своих именин - Натали увидела Александра Николаевича, сидевшего на краю постели в ожидании, когда она вернётся из царства Морфея.

- С добрым утром, дорогая! - торжественно начал он. - И с Днём рождения!

- С добрым утром, Саша!

Цесаревич улыбнулся и раскрыл руки для объятий, куда Наташа, приподнявшись с подушек, с наслаждением упала. Она, наконец, начала постепенно привыкать называть его по имени, что до сих пор давалось Репниной непросто. В общении с ним иногда ещё проскальзывало «Александр» и «Вы» (что всякий раз забавно злило цесаревича); при остальных же людях она неукоснительно говорила о нём не иначе, как «Его Высочество» и «Александр Николаевич» - воспитание не позволяло ей опуститься до фамильярности.

- Давно приехал? - спросила счастливая Репнина, после нескольких долгих поцелуев. - Ты пахнешь лесом… и весной… - продолжила она, с наслаждением вдыхая запах любимого.

- Под утро. Пару часов назад. - ответил Александр уклончиво, продолжая целовать её лицо. - Кстати, у меня для тебя есть подарок!

Немного отстранившись, он вынул откуда-то из-за спины синий футляр квадратной формы и протянул его Наташе. Она нерешительно взяла коробочку в руки и, щёлкнув маленьким замочком, открыла, после чего, не удержавшись, ахнула. На чёрном бархате лежало великолепное серебряное колье. Оно было настолько большим, что скорее походило на драгоценный воротник, подобие которого Репнина видела лишь однажды — на шее императрицы Александры Фёдоровны.

Натали коснулась пальцами зелёных камней квадратной формы, начинавших украшение, затем её рука скользнула ниже — второй и все последующие ряды занимали, в основном, круглые бриллианты, между которыми сияла россыпь изумрудов различного размера. По середине этого великолепия красовалась объёмная прозрачная капля. А в самом низу, на отдельной серебряной подвеске спускался самый красивый зелёный изумруд. Колье, словно сотканное из множества блестящих нитей, сверкало и переливалось в лучах утреннего солнца, да так, что свет от него падал на всё вокруг. И было трудно отвести взгляд от этого произведения ювелирного искусства!

- Я не могу это принять. - было первым, что смогла произнести Репнина.

- Можешь и примешь. Сегодня твой праздник, и я имею право преподнести тебе небольшой презент!

- Оно слишком роскошное для меня. - тихо прошептала Натали, сумевшая, наконец, оторваться от восхитительного зрелища.

- Ничего подобного. Это колье было выполнено по моему личному эскизу. Когда я делал наброски - а их было немало, прежде чем получился окончательный вариант - то думал о тебе. - Александр коснулся руки любимой. - Ты ведь знаешь мою любовь к камням. Я взял изумруды, подаренные мне пару лет назад господами камнерезами с Урала, и отдал их нашему придворному ювелиру. Он подобрал бриллианты. В результате получилось это украшение.

- Даже не знаю, что сказать. У меня просто нет слов. - всё так же тихо проговорила Натали, переведя взгляд вновь на украшение.

- Тебе правда нравится?

В знак согласия княжна молча кивнула.

- Вот и замечательно, я очень рад! Если хочешь, в комплект к нему я сделаю для тебя серьги. Кстати, - цесаревич поцеловал руку Наташи. - это не последний сюрприз на сегодня!

Репнина вновь посмотрела на него, продолжая сидеть с ошарашенным лицом, что только ещё больше развеселило Александра Николаевича.

- Я уже боюсь предположить: что же будет дальше?

- Ближе к вечеру узнаешь! - он подмигнул ей. - И мой подарок тебе пригодиться. Кстати, у тебя найдётся платье, столь же прекрасное, как и это украшение?

- Да, наверное, надо посмотреть…

- Прекрасно! Тогда оставим пока наше колье до вечера. - он закрыл футляр и мягко высвободил его из рук Наташи, которая так и сидела неподвижно, глядя на него во все глаза. - А сейчас: иди ко мне.

- Но, быть может, ты хотя бы намекнёшь, что ещё за сюрприз мне подготовил? - она очнулась, и лукавая улыбка тронула её губы; однако сама Репнина не шевельнулась ни на сантиметр.

- Будешь много знать — скоро состаришься. - ответил он, беря её за талию и притягивая к себе. - А мне бы не хотелось видеть тебя старухой. По крайней мере до той поры, пока ты не подаришь мне детей, и они не вырастут до преклонных лет!

- Ты хочешь, чтобы я подарила тебе детей? - Наташа как-то очень наивно, почти по-детски посмотрела на Александра, в то время как он отбрасывал одеяло, разделявшее их. Наконец, справившись с ним, он поймал её взгляд и почувствовал себя необыкновенно счастливым в это весеннее майское утро.

- Конечно, хочу. Поэтому не будем терять времени!

***

Как выяснилось, сюрпризы нынешнего дня и впрямь только начинались. Во время завтрака, который Александр Николаевич с Наташей решили устроить в гостиной внизу, чтобы вдыхать свежий весенний воздух и смотреть на открывающийся вид из окна, благо тёплая погода позволяла распахнуть настежь стеклянные двери, выходившие в сад, они услышали стук в дверь. А через минуту к ним вошла Глафира Петровна, неся в руках большую корзину белоснежных роз.

- Наталья Александровна, это привёз только что посыльный из Петербурга. Велели передать Вам лично в руки. И вот ещё, - помощница передала маленький конвертик. - тоже для Вас!

Удивлённая Наташа встала и приняла букет. Вдохнув чудесный аромат цветов, она поставила корзину на стол и, гадая, от кого бы это могло быть, быстро раскрыла конверт. Александр Николаевич, не менее заинтригованный, чем Репнина, подошёл сзади и вместе с княжной увидел следующий короткий поздравительный текст:

Дорогой племяннице в день двадцатитрёхлетия! С пожеланиями крепкого здоровья, огромного счастья и (куда же мы без неё?) любви!

Спасибо за недавний визит — я был крайне рад тебя видеть! Если вновь окажешься в Петербурге — непременно найди время ещё раз навестить старика!

Г-н Оболенский

- Эти цветы от дяди! - радостно воскликнула Наташа, оборачиваясь к цесаревичу. - Как же мне приятно! Я и не думала, что он будет столь внимателен ко мне.

- Да, Сергей Степанович молодец! - подхватил Александр, который был искренне рад и даже тронут тем, насколько чутко отнёсся господин Оболенский к своей племяннице. Наташа успела рассказать любимому о коротком приезде дяди в Высокое, не преминув поведать, что не услышала ни единого упрёка в свой адрес. - Кстати, - он чуть было не забыл ещё кое о чём. - у меня тоже есть письмо, которое я обещал вручить тебе. Жди здесь! - И цесаревич стремительно покинул гостиную, оставив Натали любоваться подаренным букетом.

К тому времени, когда он вернулся, Репнина уже успела поставить корзину с цветами на середину стола, отодвинув самовар и тарелки с яствами. Она заботливо поправляла розы, когда Александр Николаевич приблизился к ней и протянул конверт.

- Держи. - сказал он, немного смутившись. - это от Марии. Зная, что я захочу провести этот день с тобой, она вчера написала тебе письмо и попросила меня передать его.

- Мари написала мне? - Натали взяла в руки весточку от принцессы. При упоминании имени супруги цесаревича она-таки почувствовала укол совести.

- Да, и я думаю — это тоже поздравление.

Княжна посмотрела на Александра, а затем отошла от него к раскрытым окнам и, аккуратно надорвав штамп с вензелем Марии Александровны, развернула лист бумаги. Волнуясь от того, что же ей предстоит узнать, она сама не заметила, как вышла на открытую веранду.

А письмо гласило следующее:

Натали!

Поздравляю тебя с Днём рождения! Прими от меня самые искренние пожелания всего самого наилучшего! Всего того, чего бы тебе самой хотелось для себя и твоих близких!

Как ты поживаешь? Расскажи, как проходят твои дни в новом доме. Мне очень интересно узнать о жизни в деревне, ведь я никогда там не бывала. Это правда, что ты сама ведёшь дом и хозяйство? Александр Николаевич рассказал мне о трудностях, с которыми ты столкнулась при покупке Высокого, а также об увольнении управляющего. Честно говоря, ты не перестаёшь удивлять меня! Я помню тебя своей фрейлиной при дворе, светской дамой. А теперь ты — хозяйка имения! Должно быть, это так интересно!…

Должна признаться, что временами тоскую без тебя. Конечно, я понимаю, что твой приезд обратно невозможен, но знай, что я с теплотой вспоминаю нашу дружбу.

А я всё больше времени посвящаю своему образованию, а также делам, которыми должна заниматься будущая императрица. Иногда меня несколько изматывают частые балы и приёмы, а также необходимость почти круглые сутки быть на виду у всех, но что поделать? Как сказала как-то государыня: «Императрица должна быть крепкой, сильной и выносливой». Правда, в скором времени меня ненадолго оставят в покое. Не знаю, успел ли тебе сказать Александр Николаевич, но я нахожусь в положении и иногда чувствую себя совсем неважно. Но я очень счастлива, что смогу подарить наследника (или, быть может, это будет девочка?) своему мужу, а также обрадовать Их Императорские Величества!

Прощаюсь с тобой, но, надеюсь, ненадолго, ведь ты сможешь поскорее написать мне ответ?

Крепко обнимаю,

Мари

Прочитав письмо, Репнина испытала целую гамму чувств: и радость, и смятение, и лёгкую грусть, смешанную с ностальгией по былым временам. Она вернулась к Александру в гостиную, где тот тихо сидел на стуле, наблюдая за ней из раскрытых окон, и задала самый важный для неё вопрос:

- Почему ты не сказал мне, что Мари ждёт ребенка?

- Прости, я всё собирался, но никак не мог найти подходящий момент. - растерялся он.

- Знаешь, мне кажется, тебе сейчас нужно быть более внимательным к ней.

- Что ты имеешь ввиду? - цесаревич встал и подошёл к Наташе, так и застывшей с письмом в руке.

- А то, что тебе, наверно, лучше не приезжать ко мне какое-то время.

- Ты прогоняешь меня? Хочешь, чтобы я уехал прямо сейчас? - он совсем не ожидал такого поворота событий и вконец стушевался.

- Нет, конечно нет. - спокойно ответила она, понимая, что ссора с ним вряд ли пойдёт кому бы то ни было на пользу. - Но обещай мне, - Натали взяла Александра за руку. - что будешь уделять Марии всё своё свободное время. Ей сейчас особенно нужны твоя забота и поддержка, несмотря на все твои дела в Государственном совете и активную помощь Его Величеству.

- Обещаю, но я и так стараюсь. Не думай, что я забыл, кто моя жена.

Княжна выпустила его руку и отошла к столу. Она задумчиво посмотрела на розы, подаренные дядей. Александр Николаевич вновь опустился на стул и, откинувшись на спинку, закрыл глаза. Наташа перевела на него свой взгляд и только тут заметила, каким усталым он выглядит. Репнина подметила тёмные круги под глазами, которых раньше не было, — свидетельницы бессонных ночей, а так же несвойственную ему бледность.

- Сколько ты спишь? - спросила Натали, подойдя к нему и тронув за плечо.

- А? - он, казалось, очнулся то ли от дремоты, то ли от своих размышлений. - Сколько я сплю? По разному бывает: иногда три часа, иногда четыре. Когда повезёт: пять, шесть! Сегодня, правда, я вообще не спал, - сказал он, посмотрев на неё с прежней теплотой. - но нисколько об этом не жалею.

- Тебе необходимо высыпаться.

- Да, но будущий император не может позволить себе полноценный сон! - всплеснул руками цесаревич. - Я всё время кому-то или чему-то нужен! Если не отцу - то господам министрам, если не им — то предводителям уездного дворянства; а ещё меня хотят видеть подшефные полки на своих смотрах, ждут в гости москвичи — я обещался непременно посетить город, в котором родился. Да, и чуть не забыл про балы, дворцовые церемонии, приёмы! - Александр встал и начал расхаживать по комнате. - Встречи с послами, духовенством, просителями! И при этом я всегда стараюсь помнить о Марии — ведь ей не менее тяжело, чем мне. Она, как мне кажется, всё более и более тяготится выбранной жизнью, а ведь мы вступили только на начало пути! - он подошёл к ней и посмотрел в глаза. - Где мне искать поддержки, которая так нужна? Я готов отказаться от многого, чего бы так хотел для своей настоящей жизни, в том числе и ото сна. Но не от тебя.

- Я не прошу отказываться. - ответила она мягко. - Извини, возможно, я не так выразилась. Просто мне кажется, что принцессе сейчас особенно нужна поддержка.

- И я ей её даю. - он посмотрел на княжну сурово и говоря всем видом, что разговор окончен.

Натали поняла, что лучше не продолжать свои попытки повлиять на него в отношении Марии.

- Прости. - повторила она и обняла его. Александр прижал её к себе крепче и вновь закрыл глаза.

Из раскрытых дверей доносилось радостное пение птиц, и ему было так хорошо, так тихо и спокойно в этом доме. Как объяснить ей, что только здесь он отдыхает прежде всего душой, потому что не нужно притворяться, а можно быть собой — таким, какой он есть: весёлым и грустным, радостным и раздражённым, счастливым и несчастным одновременно?

Их уединение нарушил короткий стук в дверь. Тихо ступая, появилась Глафира Петровна, всегда чувствовавшая настроение, витавшее в этом доме.

- Извините, что я вам помешала. - промолвила она. - Вот-с, ещё записку принесли. И, кажись, от Вашего брата, Наталья Александровна. Я признала ихнего кучера, доставившего её к нам.

- Спасибо, Глафира Петровна. - Натали отошла от любимого и взяла протянутый лист бумаги.

Её верная помощница поклонилась и вышла.

- Если это поздравление, то уж больно скромное для брата, который снова в мире со своей сестрой! - произнесла Репнина с улыбкой.

Она раскрыла лист бумаги и вслух прочла:

Дорогая сестрёнка!

С Днём рождения! Какие у тебя планы на сегодня? Может, приедешь к нам? Мы хотим тебя поздравить лично, а также преподнести в подарок кое-что, что тебе наверняка понравится! Понимаю, что имениннице негоже в свой праздник диктовать условия, но Лизе с утра нездоровилось, и мы приняли решение остаться дома. Однако будем рады твоему визиту!

Михаил

P.S. Если Александр Николаевич гостит сегодня у тебя — приглашаем и Его Высочество тоже.

- А это отличная идея, как ты считаешь? - воодушевился Александр. - Поедем к твоему брату и Елизавете Петровне?

- С удовольствием! Буду рада провести этот день со своей семьей! - ответила Репнина и как-то по особенному посмотрела на любимого.

- Да, но помни, что к вечеру мы должны вернуться обратно. Ведь вторая часть моего сюрприза ещё впереди!

- Жду не дождусь, когда же приоткроется завеса тайны, и я, наконец узнаю, что Вы, Александр Николаевич, задумали?

- Опять это ненавистное «Александр Николаевич»! А ну иди сюда! - цесаревич попытался поймать княжну, но она, засмеявшись, отбежала от него на другой конец комнаты. - Выбирай: война или поцелуй! - медленно приближаясь, сказал он.

- Я выбираю поцелуй, потому что воевать с наследником престола опасно — вдруг он будет повержен и не сможет перенести своего позора от поражения!

- Да ты никак смеёшься надо мной! - он-таки заключил её в объятья.

- Что Вы, я не смею! - продолжила она свою игру, обнимая его в ответ.

- А за «Вы» ты мне будешь должна не один, а целых два поцелуя. - ответил он, приближаясь к её губам.

- Я готова подарить тебе три! Последний будет в честь моего Дня рождения!

***

Наташа по случаю своего праздника и поездки к дорогим родственникам решила переодеться в более нарядное платье. Поскольку день обещал быть ясным, а также тёплым, из гардероба извлеклось лёгкое белое платье из батиста в мелкий цветочек светло-зелёного цвета с короткими рукавами-фонариками, а также широкий атласный пояс, подчёркивающий талию Репниной. Облачившись в свой наряд, она порылась в шкатулке с украшениями и достала заколку в форме цветка с изумрудами, при взгляде на которую вспомнила об утреннем подарке цесаревича.

«Это колье стоит целое состояние - подумала она, прикрепляя цветок из камней к волосам. - Не стоило ему дарить мне такой роскошный подарок, достаточно было и простого букета цветов. Хотя, нет, — Натали улыбнулась своему отражению в зеркале. - достаточно и того, что он сегодня весь день со мной — о лучшем подарке можно и не мечтать!». Весело напевая один из любимых романсов, она покрутилась перед зеркалом, проверяя всё ли в порядке с платьем, а потом, захватив лёгкую накидку и кружевной зонтик, спустилась вниз — обратно в гостиную.

Александр Николаевич, тоже приодевшийся по случаю поездки в гости, терпеливо ждал её на веранде, стоя к гостиной спиной, и с наслаждением оглядывал окрестности Высокого. Княжна тихонько подкралась к нему и грациозно встала рядом, опираясь на свой зонтик. Заметив её, он повернулся и с восхищением воскликнул:

- Ты выглядишь просто прекрасно! Ну что: едем? - и взял её под руку.

- Едем, дорогой! - весело отозвалась Репнина.

Они сели в лёгкую открытую коляску и покатили в сторону усадьбы Долгоруких. Наташа с наслаждением вдыхала запахи весеннего леса, сопровождавшего их дорогу по краям, а Александр Николаевич чувствовал себя так, словно попал в какой-то другой, сказочный мир. Глядя то на Натали под ажурным зонтиком, то на возвышающиеся ели, дубы и берёзы, сквозь которые пробивались и слепили глаза солнечные лучи - он не мог поверить, что для него возможно вот так просто ехать с любимой женщиной в гости. И этот визит не будет освящён всеми петербургскими газетами, не осядет на языках ярых сплетников. «Воистину, это чудо!» - думал будущий государь, зажмурившись от счастья.

Уже на подъезде к дому Долгоруких они приметили на крыльце две фигуры, стоявшие рядом — Михаила Александровича и Елизавету Петровну. Завидев приближающуюся повозку, Лиза помахала им рукой, в то время как Миша стоял с улыбкой на губах и заботливо обнимал супругу за плечи.

- Добрый день, дорогая именинница! Ваше Высочество! - крикнула княгиня Долгорукая-Репнина радостным голосом, вставая на цыпочки.

- Добрый день, соседи! - ответила Наташа не менее радостно.

Они, наконец, поравнялись с парадным крыльцом. Александр Николаевич, выйдя из повозки, галантно открыл дверь перед Натали и, подав руку, помог той спуститься.

- Как я рада вас видеть! - сказала княжна, бросаясь с объятиями сначала к Лизе, а потом к брату. Затем все трое повернулись к Его Высочеству.

- Добрый день, Елизавета Петровна! - Александр поцеловал руку княгине. - Здравствуйте, князь! - последовало тёплое рукопожатие с Михаилом. - Как поживаете?

- Спасибо, Ваше Высочество, у нас всё хорошо. - ответила Елизавет Петровна. При этом от цесаревича не укрылся румянец, который вспыхнул на её щеках.

- Да, у нас, слава Богу, всё в порядке. - продолжил Миша. - Вот только Лизе с утра нездоровилось. - и он осёкся, глядя на жену с тревогой.

- Ты случаем не больна? - забеспокоилась Наташа. - Быть может, нам не стоило приезжать, чтобы ты могла спокойно отдохнуть?

- Нет, Наташа, со мной всё в порядке. - Княгиня, смутившись пуще прежнего, заулыбалась и замотала головой. - Пойдёмте в дом! Ведь у нас есть подарок для нашей именинницы. - И решительно взяв Натали под руку, направилась в сторону дверей. Мужчины, обменявшись многозначительными взглядами, последовали следом.

Войдя в большую гостиную Долгоруких, Михаил тут же ненадолго вышел. Наташа, угадав, что он пошёл за подарком, стояла и сияла в предвкушении, переводя взгляд то на Лизу, то на Александра Николаевича. Когда её брат вновь появился - в его руках она увидела довольно громоздкий сундучок. Поставив его на стол, Миша торжественно произнёс:

- Дорогая сестра, прими от нас этот презент! Мы очень надеемся, что он тебе непременно пригодится в хозяйстве!

Натали подошла к сундучку и, повернув нехитрый замочек, открыла. Взору всех присутствующих предстал чайный сервиз на шесть персон из белоснежного фарфора, каждый предмет которого был украшен букетиком ландышей, которые, как было известно Михаилу, сестра любила не меньше роз, а так же золотым витиеватым узором по краям.

- Миша, как красиво! - сказала Репнина, доставая изящную чашку. - Я непременно размещу его в серванте в гостиной и буду доставать для самых дорогих гостей!

Аккуратно положив чашку на место, она принялась обнимать брата и Елизавету Петровну. Затем компания переместилась в столовую, где был накрыт праздничный обед, после которого они дружно вернулись обратно в гостиную. Наташа на пару с Лизой засели за небольшое пианино, стоявшее в углу комнаты, и стали играть в четыре руки, а также исполнять романсы и шутливые песенки, заставлявшие смеяться Михаила и Александра Николаевича, устроившихся напротив на диванчике. Украдкой наблюдая за Репниным, цесаревич обратил внимание на слегка обеспокоенные взгляды, которые тот иногда бросал на свою супругу. Тоже заметила и Наташа, решившая непременно расспросить Елизавету Петровну поподробнее насчёт её здоровья, как только предоставиться случай сделать это наедине.

Их веселье было прервано неожиданно распахнутой дверью и буквально влетевшим Владимиром Ивановичем Корфом, который остановился посреди комнаты с запыхавшимся видом. Барышни, оборвав свою игру, разом встали; мужчины, обернувшись и увидев гостя, последовали за ними.

- Володя, - начал Михаил, протягивая старому приятелю руку. - приветствую тебя. Ты неожиданно, но мы рады! У Наташи сегодня День ро…

- Анна! - прервал его Корф, вытирая пот со лба.

- Что с ней? - воскликнула Наташа и, подобрав юбку платья, кинулась к Владимиру. Репниной из частых писем подруги было известно, что она вот-вот ожидала появления на свет долгожданного ребёнка.

Владимир Иванович всё никак не мог собраться с духом и ответить что-либо. И улыбаясь, и утирая подступившие слёзы одновременно, он открывал было рот, но в последний момент умолкал.

- Да не тяните, Корф! - вскричал Александр Николаевич, подойдя к Владимиру вслед за Наташей. - Что с Вашей женой?

- Она родила сегодня под утро! У нас сын, Ваше Высочество! - наконец, обрёл дар речи барон.

Наташа с криком «Ура!» бросилась обнимать Владимира Ивановича. Следом последовали поздравления от Александра, Михаила и Лизы.

- Я так счастлив! Очень счастлив! - только и делал, что повторял Владимир, целуя барышень и обнимая друзей.

- Передавайте от всех нас самые наилучшие пожелания Анне! - сказала Наташа, украдкой утирая навернувшиеся слёзы. - И, если это возможно, я с радостью навещу её на днях.

- Конечно, приезжайте, Наталья Александровна, мы будем вам рады! И вы все, - обратился Корф к остальным. - обязательно навестите нас! Моя дорогая какое-то время должна поберечь себя и вряд ли сможет выезжать в ближайшие недели.

- Мы обязательно приедем, ведь правда, Миша? - произнесла Лиза, обращаясь к мужу.

- Да хоть завтра! - воскликнул Репнин.

- И Вы, Ваше Высочество, всегда желанный гость в нашем доме! - обратился Владимир к цесаревичу.

- Спасибо! Обязательно найду время и навещу вас. - ответил с улыбкой Александр Николаевич.

- Ну, мне пора! - Владимир Иванович вновь принялся заключать всех в объятья. - Я только приехал сообщить эту радостную новость. Хочу поскорее вернуться к жене и своему сыну! - с небывалым трепетом произнёс Корф. - Да, Наталья Александровна, с Днём рождения! Отныне 25 мая будет двойным праздником!

- Спасибо, Владимир! - ответила Наташа. - И вправду — такой счастливый день!

Он так же спешно, как и появился, покинул гостиную Долгоруких, оставив её обитателей с ощущением большой радости. Вскоре и Натали с цесаревичем засобирались обратно в Высокое: вновь сев за игру на пианино после отъезда Владимира, княжна заметила появившуюся бледность и рассеянность Лизы, поэтому решила, что той непременно нужно отдохнуть. Не сразу поддавшись уговорам, Елизавета Петровна всё-таки была сопровождена в свою комнату Наташей, которая помогла княгине поудобней прилечь на тёплое покрывало. На все расспросы Репниной о своём самочувствии, та лишь таинственно молчала да отвечала «Cкоро узнаешь». Поэтому, попрощавшись с Лизой, Натали вернулась к мужчинам. Она отвела в сторонку Александра Николаевича и шепнула ему, что пора в путь, после чего они тепло попрощались с Мишей и, сев в свою повозку, покатили домой.

- Как думаешь, с Елизаветой Петровной ничего серьёзного? - спросил цесаревич, когда они спускались с холма, за которым начинались Наташины владения.

- Думаю, что всё обойдется. - загадочно ответила княжна, улыбаясь.

- Тебе удалось что-то узнать? - Александр пытливо посмотрел на Репнину.

- Нет, - всё с той же хитрой улыбкой произнесла она. - Но есть такие вещи, о которых мы, женщины, предпочитаем умалчивать какое-то время.

Александр Николаевич догадался о чём идёт речь, поэтому оставил свои расспросы, а про себя подумал, что очень счастлив за Михаила Репнина, ведь, кажется, в скором времени ещё одно семейство обзаведётся потомством.

***

Приехав в Высокое и наспех поужинав, цесаревич буквально выпроводил Наташу наверх, приказав надеть нарядное платье а также не забыть про свой подарок — драгоценное ожерелье. И взял с неё слово, что ближайшие полчаса она ни под каким предлогом не спустится вниз и не будет подглядывать из окон!

Натали, совершенно не представлявшая, что задумал её любимый, поднялась в свою комнату и направилась к гардеробу, захватив по пути коробочку с ожерельем, так и оставшуюся лежать на прикроватном столике с раннего утра. Подойдя к шкафу с платьями, она щёлкнула замочком, и её взору вновь предстал подарок цесаревича, сверкая и переливаясь драгоценными камнями. Размышляя, какое же платье может сравниться с этим великолепием, она, наконец, остановила свой выбор на одеянии серебристого цвета из муслина** с открытыми плечами и объёмными закрытыми рукавами. Облачившись в платье, она с трепетом взяла украшение из коробочки и, немного повоевав с замком, застегнула его на тонкой шее. Цветок в волосах, бывший с ней целый день, было решено оставить — он удачно сочетался с ожерельем. Надев серебристые атласные туфельки, Натали вновь подошла к зеркалу и с восхищением посмотрела на своё отражение: даже будучи при дворе, она не помнила себя такой красивой!

В этот момент в спальню постучали. Думая, что это Александр Николаевич, Наташа побежала открывать, предвкушая, какой эффект произведёт на него. Однако, распахнув дверь, увидела Глафиру Петровну:

- Боже мой, барышня, Вы такая прекрасная! А с этими камнями на шее выглядите словно королева или императрица! - вырвалось у помощницы Репниной.

- Благодарю, Глафира Петровна! - воскликнула Натали, улыбаясь. - Это колье подарил мне сегодня Александр Николаевич!

- Кстати, - спохватилась женщина. - он велел передать, чтобы Вы спустились вниз, как только будете готовы, и вышли на веранду в сад!

- Спасибо. - ответила Наташа и, счастливо озираясь, прошла по коридору и стала спускаться по лестнице.

Пересеча гостиную и выйдя на улицу через по-прежнему открытые настежь двери, княжна в растерянности остановилась и стала смотреть по сторонам. Здесь не было Александра, как она думала, да и вообще, кажется, не было ничего хоть сколько-нибудь примечательного, по чему можно было бы догадаться, что её ждёт. Лёгкий ветерок тронул волосы Репниной в то время, как она переводила вопросительный взгляд то на небольшую лужайку около дома, то на следовавшие за ней деревья. Вдруг княжна услышала отдалённые звуки музыки, доносившиеся из парка. Крайне заинтригованная, Натали спустилась с веранды и пошла дорогой, которой водила зимой цесаревича на прогулку. При спуске с холма её взор выхватил сверкающие огоньки на том месте, где она недавно построила деревяннуюбеседку, как и мечтала. «Должно быть, это фонарики… Или свечи?» - с волнением подумала она.

А музыка, меж тем, становилась громче по мере её приближения к поляне в форме круга. Играли вальс господина Штрауса. Наконец, преодолев последний поворот петляющей дорожки, Наташа оказалась перед поляной, по периметру которой на деревьях и впрямь были развешены фонарики. Музыка, как оказалось, лилась из беседки и, подойдя ближе, княжна увидела музыкантов, играющих на своих инструментах и улыбающихся ей. Она слегка поклонилась им, ища глазами того, кто всё это затеял. И вот, из-за беседки вышел Александр Николаевич, облачившийся в свой лучший мундир, перевязанный голубой андреевской лентой***. Подойдя к ней, он с восхищением замер, а затем поцеловал руку онемевшей Натали, и сказал:

- Ты просто невозможно красива в этом платье! И тебе очень идёт мой подарок. Правда, блеск этих камней ничто в сравнении со светом, который я вижу в твоих глазах.

- Спасибо, Алекс… Саша. - с трудом вымолвила она.

- Помнишь, ты как-то говорила, что тоскуешь по туру мазурки, которую мы танцевали с тобой когда-то? (Наташа молча кивнула) — Так вот, я решил восполнить это: мы с тобой и вправду почти не танцевали на балах. Кажется, только сейчас я начинаю понимать, как был слеп… - он перевёл взгляд на музыкантов. - Поэтому сегодня мы будем танцевать столько, сколько захотим. И никто другой не посмеет пригласить тебя на танец.

- А я ни с кем другим и не согласилась бы. - ответила княжна тихо.

- Что ж, - Александр отступил на шаг. - Позвольте пригласить Вас на танец, мадемуазель Натали! - и он галантно поклонился и протянул руку.

Улыбаясь ему, она положила в предложенную ладонь свои пальцы и придвинулась к нему.

- Начнём с вальса. - шепнул он ей, обнимая другой рукой за талию.

И они стали кружится вокруг беседки под красивые мелодии, играемые музыкантами. Наташа, считавшаяся одной из лучших танцовщиц при дворе, без труда делала разнообразные па. У неё это всегда получалось легко и изящно, словно она не танцевала, а парила вместе со своим партнёром. Её рука всегда точно находила его руку, когда она порхала в своём серебристом платье, и каждое движение было именно таким, каким ему естественно было случиться под играемую музыку. Она по-прежнему смотрела в глаза Александру Николаевичу и в эти мгновения не думала ни о чём, кроме того, как она счастлива рядом с ним!

***

Их танцу, казалось, не было конца: одна мелодия сменяла другую. И время, словно тоже преподнося им свой подарок, тянулось медленнее обычного. Наташа, поклонившись Александру Николаевичу в конце очередного тура вальса, который сменил мазурку, практически не чувствовала усталости, и ей подумалось, что танцевать с ним она готова уж если не вечно, то уж точно долгие часы напролёт!

Вновь приблизившись к нему и почувствовав его сильную руку на своей талии, она посмотрела на Александра, и её накрыла внезапная волна безграничной нежности и любви. Этот человек, который никогда не будет обыкновенным в силу своего положения, так много подарил ей! Ни с кем ей прежде не было так хорошо, как с ним. И даже когда они ссорились или просто спорили — это не было катастрофой, а скорее диалогом, попыткой найти истину. В её любимом легко уживались мудрость с терпением, доброта с сердечностью, искренность с чувствительностью. Он был живой — и эта живость, способность смотреть на всё свежо и не предвзято делала его в глазах Наташи просто удивительным человеком.

«И, конечно, он красив! - подумала Натали, разглядывая улыбающегося Александра Николаевича. - В этом своём парадном алом мундире, при ленте и орденах, со своей вечной благородной осанкой и грацией он словно принц из тех сказок, которые когда-то в детстве читала нам с Мишей добрая нянюшка».

Ей вдруг очень захотелось обнять его и, забыв о присутствующих музыкантах, Наташа, продолжая танец, положила голову на плечо цесаревича и придвинулась к нему ближе. Затем она закрыла глаза, желая раствориться в этом удивительном вечере. Александр обхватив её за талию, крепко прижал к себе. Сбавив темп, они уже скорее не вальсировали, а делали неспешные шаги в такт звучащей музыке…

Княжна не заметила, как спустя какое-то время Александр Николаевич подал лёгкий знак музыкантам — те прекратили свою игру и тихонько покинули беседку. Свечи в фонариках постепенно догорали и меркли. А Натали по-прежнему продолжала двигаться в такт музыки, которая звучала, должно быть, в её счастливом сердце, а любимый мужчина не решался, да и не хотел разрушать это волшебство!

Наконец, Наташа открыла свои зелёные глаза и поняла, что они танцуют в тишине наступающей ночи. Только кузнечики иногда весело стрекотали то там, то тут. Репнина подняла голову и увидела лицо Александра, на которое сумерки отбрасывали свои тени.

- А где музыканты? - спросила она, остановившись и посмотрев на пустую беседку.

- Должно быть, ушли. - ласково ответил цесаревич. - Время позднее - я их отпустил.

Они немного помолчали.

- Знаешь, чего бы мне хотелось?

Наташа вопросительно посмотрела на него.

- Твой портрет в этом платье и ожерелье. А то у тебя есть мой медальон, а у меня нет ничего, что я мог бы держать в своих руках в трудные минуты.

- Не нужно, Саша. - тихо промолвила Натали, стараясь аккуратно подобрать нужные слова. - Ты же прекрасно понимаешь, что если его увидит кто-нибудь — будет скандал.

- Значит, мне остаётся только память. - Держа её руку в своей, он положил её себе на грудь — туда, где билось его сердце. - Единственное, что никому не по силам отнять у меня. А я часто вспоминаю тебя в разлуке, представляю, будто ты рядом, пусть и незримо.

- Я должна сказать тебе «спасибо» за сегодняшний день. И вообще — за всё, что ты для меня делаешь. - прошептала Натали.

- Тебе не за что меня благодарить. - он покачал головой. - Я ведь провожу с тобой не так много времени, как бы нам хотелось.

- Да, но ты вовсе не обязан делать всё это.

Она подразумевала и сегодняшний праздник, и подаренное колье, и примирение с Мишей, и помощь в покупке Высокого… Сколько всего он для неё совершил, что и не перечислишь!

- Обязан. Потому что хочу, чтобы ты была счастлива рядом со мной. - он вновь прижал её к себе и поцеловал. - Скажи, ты счастлива?

- Очень! - Натали обхватила его за шею обоими руками. - Я тебе так благодарна — просто безгранично!

- Всё, всё, хватит этих благодарностей! - воскликнул он, растрогавшись. - Пойдём лучше обратно в дом. А то уже совсем темно, и тебе будет страшно, когда мы пойдем по аллее к дому.

- Ты же сам как-то сказал, что мне не может быть страшно рядом с тобой! - Княжна взяла его за руку, и они не спеша направились по дорожке к усадьбе. - В случае чего ты смело вступишь в бой с врагом и одержишь победу!

- Ну хорошо, ведь мне некуда деваться: ради дамы сердца я готов на любые подвиги!

- Твоим главным подвигом будет выспаться сегодня — обещай мне это. - сказала Наташа с деланной серьёзностью. - Ты ведь останешься до завтра? - с надеждой добавила она.

- Останусь. Думаю двинуться в путь после завтрака.

- Вот и замечательно! Тогда мы сейчас придём, я уложу тебя в постель и принесу чаю, если захочешь. - заботливо продолжила княжна.

- А после твоего чая я должен непременно заснуть? - Наташа заметила, как он заинтересованно посмотрел на неё. - Или?

- Александр Николаевич, с Вами невозможно говорить серьёзно! Вот придём — и всё узнаете!

И, положив ему голову на плечо, она бодро зашагала в ногу с ним в сторону возвышавшегося дома с жёлтыми окнами, в которых горел тёплый, манящий свет.

Комментарий к Глава 5

Для соответствующего настроения можете послушать эту прекрасную музыку: https://www.youtube.com/watch?v=Vh0KkW42iiY

https://www.youtube.com/watch?v=chE_rqiaVO0

* “Сон в летнюю ночь” - комедия Уильяма Шекспира в 5 актах.

** Муслин — разновидность неотделанной тонкой хлопчато-бумажной ткани, которая часто использовалась для пошива штор и платьев в XIX веке.

*** Андреевская лента — шёлковая лента голубого цвета, использовавшаяся в качестве орденской для Ордена Андрея Первозванного.

========== Глава 6 ==========

Всю последующую неделю после именин Натали, к своему большому удивлению, продолжала получать поздравления, прилетавшие в Высокое ежедневно. Ей доставили несколько открыток от подруг по Смольному институту, которые, как и Репнина, после выпуска были назначены фрейлинами при дворе, однако не так давно, практически одновременно, вышли замуж и оставили службу, посвятив себя семейным обязанностям; а также тёплое письмо от самой государыни вместе с букетом благоухающих лилий, чего княжна, учитывая недавнюю встречу в театре, вовсе не ожидала. Про неё не забыл Василий Андреевич Жуковский, прислав поздравительное письмо вместе с подарком — томиком стихов лорда Байрона; княгиня Вера Чернышёва, прочно осевшая в Ницце, умоляла рассказать о последних новостях в жизни именинницы. А её крестьяне во главе с Матвеем и Борисом явились к ней в дом со свежеиспечённым ароматным караваем. Наташа под слабые протесты «Что Вы, барышня, неудобно!» усадила всех дружно пить чай.

Но самым желанным и радостным было получить весточку от родителей. После переписки с Мишей они хоть и продолжали слабые попытки образумить её, но всё же нашли в себе силы перестать гневаться, и княжна со слезами на глазах читала тёплые поздравления с Днём рождения, а также слова папеньки о том, что в качестве подарка она может забрать фамильные портреты из Петербурга, чем Натали, сев в карету с братом, поспешила заняться. И в скором времени из столицы были доставлены прародители княжны в золочёных рамах, которые нашли своё место в любимой гостиной-столовой на первом этаже. Репнина, созерцая вместе с Мишей только что развешенные живописные полотна, с радостью подумала, что теперь её дом — настоящее родовое гнёздышко, тёплое и уютное. И главное, о чём она теперь мечтала: чтобы в нём собирались все близкие и любимые люди — вот тогда, пожалуй, желать и вправду будет больше нечего!

***

Лето, вслед за весной, Натали встречала на свежем воздухе: она продолжала свои работы в парке. Начитавшись всевозможных книг по садоводству, Репнина помимо создания и оформления цветников задумала посадить плодово-ягодный сад, где росли бы яблони, сливы и вишни. Для этих целей ей нужно было найти подходящее место, и она решила разведать ту часть парка, где, по словам Глафиры Петровны, когда-то были устроены искусственные руины. Спускаясь однажды утром от дома с планом поместья в руках, Наташа прошла какое-то время по широкой тенистой дорожке, которая привела её к каменному мостику через журчащий ручей. Здесь явно давно не ступала ничья нога — прошлогодние сухие листья касались подола её платья. Перейдя через мостик, она остановилась и с восхищением оглядела окрестности: дальше дорожка резко сужалась и петляла в компании продолжающего свой путь ручейка. Княжна увидела несколько деревянных лавочек, безусловно, заброшенных, но благодаря своей массивности, сохранившихся практически в идеальном виде, а также небольшую беседку, сложенную из разнообразных камней и имеющую из-за этого причудливую форму. Подойдя ближе, она заметила гнёзда, которые ласточки свили на крыше. Из одного доносился тоненький писк и копошение — там явно вывелись птенцы, томившиеся в ожидании своих родителей с едой. Неспешно прохаживаясь вдоль тоненьких берёзок, лип и дубов, она временами была вынуждена переступать по очередному мостику под звуки бурлящего потока воды.

«Конечно, сад здесь не разбить. - размышляла Натали, смахнув рукой пожухлые листья с одной из скамеек и присев на неё. - Но данная часть парка не менее красива, чем та, в которой я закончила работу. Думаю, Александру Николаевичу здесь понравится — необходимо поскорей заняться этим местом, чтобы мы могли летом гулять здесь и, быть может, даже устроим пикник!»

Она с нежностью вспомнила цесаревича и их вечер в день её рождения. С той поры прошло несколько недель, а от него пока не было вестей. Наташа знала, что двор на лето отправляется в Царское село, и объяснила молчание Александра занятостью, связанной с переездом, а также его заботами о принцессе Марии, ожидавшей своего первенца. Натали не забыла про ответное письмо для цесаревны, которое получилось довольно длинным: княжна, как и просила подруга, рассказала о своей новой жизни в качестве хозяйки поместья, о последних новостях Двугорского уезда и не преминула напомнить Мари, чтобы та берегла себя, так как уж больно часто простужается в сыром климате Петербурга. Поэтому Репнина ждала двойных вестей: и от Александра, и от принцессы.

Вернувшись домой и пообедав вместе с Глафирой Петровной, она хотела было отправиться в сторону поля — в гости к своим крестьянам в надежде, что кто-то из них подскажет, где найти место для плодовых деревьев, но неожиданно почувствовала себя неважно: накатила слабость, а также закружилась голова, вследствие чего Натали была усажена на диванчик своей верной помощницей. После стакана воды княжне полегчало, однако странное чувство ватных конечностей не покидало растерянную Наташу, и поездку пришлось отложить.

Вскоре прежде не жаловавшуюся на здоровье Репнину всё чаще стали мучить необъяснимые приступы дурноты, появлявшиеся на пустом месте, а также головокружения и какая-то необъяснимая вялость. Княжна стала быстро уставать и чувствовать тяжесть в ногах после своих прогулок. Однако своё недомогание предпочла списать на жару, никак не покидавшую июнь, которую всегда переносила с трудом. Возможно, она и дальше продолжала бы пребывать в своём заблуждении, если бы не Миша, как-то раз приехавший навестить сестру и заставший ту бледной и еле держащейся на своих двух. Тут же, несмотря на протесты Натали, было послано за доктором Штерном. Прибывший Илья Петрович внимательно осмотрел Наташу и вынес свой вердикт — она, скорее всего, беременна, этим и обусловлено её так внезапно начавшееся нездоровье.

Переводя свой молчаливый взгляд то на доктора, то на брата, она не сразу поняла, что ей только что сказали. Когда, наконец, до её создания дошёл смысл услышанного, княжна просияла счастливой улыбкой. «Беременна… - размышляла Натали в тот же день перед сном. - Значит, у меня будет ребёнок от Александра! Как жаль, что я не могу сообщить ему эту новость, но, ничего, вскоре он приедет и узнает обо всём лично от меня!»

Однако от Александра Николаевича по-прежнему не было писем. И если его отсутствие она ещё могла объяснить для себя и перетерпеть, то внезапное молчание стало терзать Наташину душу всё более и более.

***

С приходом июля её всё чаще стали мучить приступы дурноты по утрам. Привыкшая с рассветом быть на ногах и, как правило, сразу после завтрака приниматься за работу: садиться за стол с бумагами в гостиной, ехать по делам имения или же принимать у себя крестьян - нынче Натали не редко была вынуждена под суровым взглядом Глафиры Петровны встречать новый день в постели и, внимая наставлениям женщины, отменять всё на свете.

К ней постоянно наведывался брат. У Михаила с недавних пор забот стало вдвое больше: к беременной жене добавилась сестра, у которой, в отличие от Елизаветы Петровны, не было супруга, готового опекать и беречь, что втайне очень расстраивало князя. Несмотря на мир, который был заключен с наследником престола, Репнин не мог спокойно смотреть на то, что Наташа вынуждена в одиночестве справляться со всем происходившим в её жизни. Поняв, что она по-прежнему не намерена нанимать управляющего и собирается вести дела самостоятельно даже во время ожидания ребёнка, он предложил свою помощь, которая поначалу была упрямо отвергнута, однако вскоре, после очередного утра, проведённого в постели — наконец, принята с благодарностью.

- Это только на время, Миша. - твёрдо сказала Натали, лёжа с вымученным лицом. Брат сидел рядом, приставив мягкий стул к изголовью кровати и глядя на неё с едва скрываемой тревогой. - И не беспокойся, пожалуйста, те дела, которые я ещё в состоянии выполнять сама — буду непременно разрешать.

- Ну конечно, будешь! - всплеснул руками Михаил. - Кто бы сомневался в твоей неуёмной энергии. Однако я бы посоветовал тебе поберечь себя. - Он взял сестру за руку. - Вот Лиза — молодец, я взял с неё слово, что она будет крайне осторожна — и она его не нарушает. Отдыхает, занимается рукоделием, иногда гуляет в нашем саду, но никаких дел!

- Хорошо, что у Лизы есть такой муж, как ты. - княжна погладила брата по руке. - Я рада, что ты так заботишься о ней.

- Давай, я сам напишу Его Высочеству. - осторожно предложил Миша, осведомлённый о том, что Натали не сообщила цесаревичу о своём положении. - Мне кажется, он должен знать.

Но увидев молчаливый взгляд Наташи, полный мольбы, тотчас же пошёл на попятную.

- Ну хорошо, - продолжил он, вздохнув. - Это ваше дело, и поступай так, как считаешь нужным. Нет, так нет.

- Спасибо. - произнесла Натали слабым голосом, откидываясь на подушки и закрывая глаза. Её, кажется, опять начинало мутить. - Я обязательно скажу Александру Николаевичу, как только он наведается в Высокое.

- Только скоро ли это случиться? - не выдержал брат.

Наташа резко открыла глаза и посмотрела на Репнина с укором.

- Прошу тебя, не начинай.

- Прости. - почувствовав укол совести, он вновь взял её руку в свою. - Тогда давай так: как только тебе станет лучше — расскажешь мне, что необходимо делать, и я помогу тебе всем, чем смогу.

- Ещё раз — большое спасибо. А сейчас — езжай к супруге, а я немного подремлю.

- Хорошо. - он наклонился и поцеловал мокрый лоб сестры. - Тебе точно ничего не нужно? - Натали помотала головой. - Тогда до завтра — я обязательно заеду в течение дня.

- До завтра. - Репнина открыла глаза и слабо улыбнулась. - Передавай привет Лизе.

- Обязательно. - произнёс он, задержавшись в дверях и продолжая смотреть на неё с той же тревогой. - Всё, отдыхай.

Выйдя из комнаты и аккуратно притворив дверь, князь Михаил Репнин спустился вниз и направился искать Глафиру Петровну. Обнаружив пожилую женщину на кухне, хлопочущую бок о бок с Дуней, он отвёл её в сторонку и взял слово не спускать глаз с Натали, а если сестре сделается хуже — непременно послать за доктором.

- Могли бы и не говорить, Михаил Александрович. - проворчала Глафира Петровна, возвращаясь к большой кастрюле с супом. - Вам ли не знать, что Наталья Александровна мне как дочь, и я всегда забочусь о ней, вне зависимости от её положения. И уж конечно сейчас особенно приглядываю.

- В таком случае, надеюсь, что оставляю сестру в надёжных руках. - попытался смягчить суровую женщину Репнин.

- Уж не сомневайтесь. Всё сделаю. - надувшись, она с ложкой в руках пробовала кипящие щи. - Дуня, здесь, кажется, соли мало — ты её вообще клала?

- Конечно, - тихо отозвалась девушка, которая вдвойне робела при посторонних, особенно, если это были мужчины. - Добавить ещё?

- Добавь пару ложек, только смотри — не пересоли, а то Наталья Александровна не любят слишком солёное. - строго произнесла Наташина помощница, передавая Дуняше ложку.

- Тогда, благодарю Вас! И до скорого. - Поняв, что он, кажется, только мешает, Михаил решил откланяться.

- До скорого, Михаил Александрович. - ответила Глафира Петровна, всё ещё дуясь. А потом, словно опомнившись, добавила более дружелюбно. - Ещё раз говорю — не извольте тревожиться за нашу голубушку. Мы её все любим и уж конечно, не оставим в беде.

- Спасибо вам! - Репнин в знак признательности поклонился обоим, чем напугал Дуню пуще прежнего — она так и застыла с ложкой соли над кастрюлей.

- Прощайте, барин. - своим тоненьким голосом проговорила девушка, глядя на князя во все глаза. Но заметив суровый взгляд Глафиры Петровны, тотчас же опомнилась и отвернулась.

- До свидания. - вновь попрощался Михаил, а затем вышел, оставив двоих женщин и далее колдовать над обедом.

***

Лето неумолимо приближалось к концу: за жарким и душным июлем и точно такой же первой половиной августа последовала долгожданная прохлада, пришедшая вместе с дождями. От Александра так и не было вестей, что с каждым новым днём всё больше беспокоило Наташу. Ближе к середине последнего летнего месяца ей, наконец, стало лучше — по утрам уже не мучила тошнота и головокружения. Только изредка, когда она, вновь взявшись за дела, видимо слишком долго работала, ей могло сделаться немного дурно, но Репнина научилась в такие моменты делать несколько глубоких вдохов, и недомогание отпускало. Она ещё не начала поправляться в талии, поэтому какое-то время могла беспрепятственно появляться на людях и совершила несколько важных выездов в деревню к своим крестьянам, а также навестила Елизавету Петровну (чем, конечно же, разволновала Михаила) и, наконец, семейство Корфов.

Лиза, уже изрядно располневшая, и вправду большинство времени проводила за рукоделием или же, отдыхая на диванчике в гостиной. Заботливый Миша устроил любимой супруге уютное местечко в саду под небольшим шатром, где княгиня любила сидеть в тёплую и сухую погоду с книгой или занятая беседой с кем-нибудь из гостей, как и в приезд Наташи. Елизавета Петровна, уплетая за обе щёки фрукты, поспешила поделиться с Репниной своими новостями и тревогами:

- Ты знаешь, наш папенька вместе с Таней решил остаться в Крыму до конца года. - сказала она, аккуратно нарезая на дольки большое красное яблоко и подвигая блюдечко княжне.

- То есть как? - удивилась Натали, беря кусочек. - А он знает про твою беременность?

- Конечно, я давно ему написала. Но он очень тревожится за Татьяну и говорит, что тамошний климат пошёл ей на пользу — она, наконец, начала выздоравливать. Да и маленькому Андрюшке морской воздух полезен. - Елизавета Петровна старалась говорить спокойно, однако Репнина всё равно уловила грусть в голосе подруги.

- Да, но как же ты? И Анна? Ведь вас обоих никто не отменял в качестве родных дочерей.

- Отец считает, что мы обе пристроены. - и увидев недоуменный взгляд Наташи, Лиза поправилась: - То есть замужем. А у Тани никого нет; и я думаю, он очень привязался к ним, может ещё и потому, что испытывает чувство вины за поведение нашего покойного Андрея. А я и вправду не пропаду — с Мишей можно ничего не бояться!

- Это да. - улыбнулась Натали, с удовольствием вкушая яблоко. - Брат окружил нас с тобой своей заботой по самое «не могу».

- Кстати, как дела у Александра Николаевича? Ты по-прежнему не получила от него известий?

- Нет. - княжна проглотила очередной кусок и помотала головой. - Я уже не знаю: что и думать?

- Держись, Наташа. Ты сильная, и должна сейчас беречь себя, что бы ни случилось!..

Она так же навестила Анну, которая вовсю погрузилась в счастливое материнство. Подъехав к величественному жёлтому усадебному дому, Натали вошла внутрь и нашла подругу в детской комнате, напевающую колыбельную маленькому Ванечке — ребёнка было решено назвать в честь покойного Ивана Ивановича. Увидев княжну, Аннушка просияла радостной улыбкой и, поцеловав своё сокровище, предложила подержать Наташе. Приняв из рук подруги свёрток в белоснежном одеяльце, княжна увидела миленькое личико с широко распахнутыми глазами, с любопытством взирающими на окружающий мир. «Он уже так похож на Володю! - шепнула Анна, поправляя одеяльце. - Иногда упрямится и кричит без повода, но стоит мне подойти и поцеловать его — в миг затихает!» И обе барышни, переглянувшись, весело рассмеялись.

Наташа возвращала малыша Анне, когда неожиданно к ним присоединился сам Владимир Иванович. Заинтригованный тем, что их так сильно насмешило, он вошёл в детскую и, поприветствовав Репнину, подошёл к своей супруге. Барон Корф обнял Анну и поцеловал в щёку, а затем устремил на сына взгляд, полный безграничной любви.

Наблюдая за их счастливой семьёй, Натали, пожалуй, в первый раз ощутила чувство собственной обделённости. Поэтому, когда княжна в тот вечер возвращалась к себе домой, то пребывала отнюдь не в самых радостных чувствах. Помимо осознания того, что она, скорее всего, будет лишена подобных минут семейного счастья, её съедала неизвестность: как дела у Марии и Александра Николаевича? Конечно, она могла написать принцессе, как уже сделала это несколько месяцев назад в ответ на поздравление с именинами, но не решалась докучать последней. И потом — от Мари она так же не получила ответного письма, что усугубляло тревогу и сеяло всевозможные подозрения. Репнину стали преследовать мысли: а что, если Александр попросту разлюбил её, или его вынудили сделать это? С тревогой глядя на проносящиеся мимо экипажа деревья, она вспомнила слова цесаревича, обронённые в его приезд на Наташины именины, о том, что он по-прежнему не всегда ладит с государем, и от громких ссор спасает лишь чудесное умение Александры Фёдоровны мирить супруга и сына.

В тот вечер она, уединившись в спальне, села за туалетный столик и с грустью посмотрела на своё отражение. Затем извлекла из потайного ящичка подаренный медальон с портретом Александра Николаевича. «Даже если я больше его не увижу, - с тяжелым сердцем сказала она себе. - то всё равно, в первую очередь должна сейчас думать о ребёнке. Я хочу, чтобы он появился на свет. И буду молиться лишь об одном: чтобы судьба не покарала меня за грехи, отняв это дитя, которое я уже так сильно люблю!»

***

Ранним утром 19 августа к Наташе приехал Михаил и сообщил долгожданную весть о царской семье: буквально накануне принцесса Мария благополучно разрешилась от бремени и подарила Александру Николаевичу дочку. Услышав это, княжна перекрестилась и вздохнула с облегчением: «Слава Богу, с Мари и ребёнком всё в порядке!»

Оставив сестру с радостными мыслями, князь поспешил по своим делам. Теперь, когда долгожданное дитя появилось на свет, в душе Натали закралась надежда, что цесаревич, наконец, навестит её или пришлёт долгожданную весточку. Однако прошёл день, другой, за ним неделя, вторая… И вот уже сама Репнина читает новости в привезённой братом газете о крестинах маленькой Александры Александровны в Царском селе, а от Его Высочества, по-прежнему, ни единого письма.

Наташа, пребывая в состоянии, близком к отчаянию, стала думать о разрыве как уже о чём-то случившемся. Сильная духом, она не ударилась в меланхолию, не стала лить слёз, поскольку осознавала всю ответственность за происходящее, ведь её предупреждали, отговаривали. Поэтому, отгоняя печальные мысли, с головой погрузилась в дела поместья, а так же заботу о самой себе: теперь ей нужно было хорошо питаться и беречься от болезней.

«Если всё это правда — я не пропаду. И у меня достаточно сил и денежных возможностей, чтобы вырастить ребёнка без отца.» - твердила она себе изо дня в день, словно принимая горькую пилюлю, способную излечить боль. Но её сердце обливалось кровью и продолжало страдать — с ним Наташе не удалось заключить сделку, подразумевающую безразличие к сложившейся ситуации.

***

Так Наталья Репнина, уверовав в то, что она забыта и брошена, не подозревала о том, как на самом обстоят дела. Александр Николаевич, решивший под давлением матушки, не ездить в Высокое до родов принцессы Марии, чтобы уберечь ту от ненужных переживаний, исправно писал письма княжне. Но ему было неведомо о недавнем тайном приказе императора перехватывать всю корреспонденцию сына и подвергать тщательному изучению, после которого все письма, где значился Двугорский уезд, оставались в руках государя.

Николай Павлович, решившийся на подобный шаг в тайне ото всех (в том числе и от жены), мечтал таким образом охладить пыл сына. «Если он не будет получать письма от мадемуазель Репниной то, учитывая его вспыльчивый нрав, а также данное обещание не ездить к ней, вполне может затаить обиду на княжну. А вскоре и вовсе позабыть о ней. Тем более близится отцовство, которое должно воссоединить этого мальчишку с собственной супругой». Однако императору было неведомо, что Наташа и так не писала Александру писем — ей было важно получать их!

Пребывая в уверенности, что Натали хотя бы читает весточки от него, цесаревич с огромным трудом пережил месяцы разлуки. Когда, наконец, на свет появилась его дочь — он провёл с Марией и малышкой всё время до крестин, а вскоре, при первой же возможности, помчался из Царского села в Высокое рано на рассвете. И каково же было его разочарование, когда Глафира Петровна, изрядно удивившись его появлению, холодно сообщила, что Натали с утра нет дома — ушла по делам и «нет, она не знает, как скоро та воротится обратно!».

С твёрдым намерением дождаться её во что бы то ни стало, он вышел на открытую веранду и стал прогуливаться по ней туда-сюда, заложив руки за спину. Наконец Александр увидел знакомый силуэт, идущий по аллее к дому. Наташа, облачённая в муаровое* платье тёмно-синего цвета, чёрную накидку, перчатки и шляпку с вуалью, неспешно приближалась к дому, задумчиво глядя по сторонам. Не дожидаясь, когда она поднимется по дорожке, он быстро пошёл ей навстречу.

Заметив вдалеке чью-то фигуру, Натали откинула вуаль и, побледнев, резко остановилась. Сияя радостной улыбкой, к ней, как ни в чём не бывало, стремительно приближался Александр Николаевич в своём зелёном мундире. Чем ближе было его лицо, тем сильней у неё холодели руки и больнее билось сердце. Она инстинктивно схватилась за полы своей накидки и стала поправлять её от набежавшего ветра, хотя знала, что поправляться начала совсем недавно, и её положение, если и сделалось заметным, то пока разве что для неё самой.

- Ну наконец-то! - воскликнул цесаревич, подлетая к Наташе и заключая в крепкие объятья. - Где ты была? Я приехал больше часа назад и жду тебя! И я ужасно соскучился!

Александр хотел было поцеловать её, как вдруг замер под каким-то странным, отрешённым взглядом Наташи. От него также не укрылись её руки, нервно сжавшие полы накидки.

- Что с тобой? - он нежно коснулся пальцами её щеки, и Репнина вздрогнула. - Ты не рада меня видеть?

- Здравствуйте, Ваше Высочество. - произнесла, наконец, Натали слабым, едва слышным голосом, отводя его руку от своего лица. - Рада Вас видеть.

Ошеломлённый таким приёмом, цесаревич наблюдал, как Наташа отошла от него, продолжая испуганно смотреть, словно загнанная в угол лань.

- В чём дело, можешь мне сказать? И где ты пропадала всё утро? - воскликнул он, подойдя к ней.

Она вновь отшатнулась.

- Я была в церкви. А потом — на кладбище.

- На кладбище? - он схватил её за плечи. - Что — кто-то умер?

- Да, Ваше Высочество, если Вы забыли, то полтора года назад умер мой жених, князь Долгорукий, и я ходила на его могилу. - Репнина, приложив некоторые усилия, отстранилась от него. Затем повернулась и, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза, быстро направилась к дому.

«Так вот почему она такая» — подумал Александр Николаевич, едва поспевая за княжной.

- Конечно я помню о гибели Андрея, просто не знал, что ты навещаешь его. - мягко ответил он, пытаясь безуспешно взять Репнину за руку.

Наташа ничего не ответила. В полном молчании они поднялись на холм и подошли к усадьбе, а после забрались на крыльцо и прошли через открытые по случаю тёплой сентябрьской погоды двери в гостиную, где Натали, сняв шляпку и перчатки, опустилась на ближайший стул. Александр вновь вгляделся в лицо любимой.

- Ты хорошо себя чувствуешь? - спросил он, опускаясь на стул рядом. - Ты бледна… Или это из-за грустных мыслей?

Княжна бросила на него затравленный взгляд, а после вновь принялась теребить края накидки. Его вопросы так и остались без ответа.

- Послушай, я же вижу: что-то произошло. - цесаревич взял-таки её руку в свою и попытался заглянуть в глаза. - Раньше ты всегда делилась со мной, по крайней мере важным, расскажи и сейчас. Что-то с Елизаветой Петровной?

- Нет. - ответила Наташа, отводя глаза. - С Лизой всё в порядке.

- С твоими родителями?

Она молча покачала головой, смотря куда-то вдаль сквозь окна.

- А, я, кажется, знаю, - улыбнулся Александр. - вы опять поссорились с Мишей. Ну ничего, я сейчас мигом привезу его к тебе, пусть только попробует отвертеться!

- Мне надобно Вас поздравить: - начала Натали, собравшись с духом, - у вас с Мари родилась дочь.

- Да, родилась. - ответил он растерянно. - Спасибо за поздравление. Однако я ожидал получить его в несколько другой форме.

- Правда? - парировала она звонким голосом. А затем встала и отошла к окну. - Что ж, простите, Ваше Высочество, мой неподходящий этому случаю тон!

- И всё-таки я ничего не понимаю. - сказал он, тоже вставая. - Я так тосковал по тебе, примчался при первой возможности. А ты встречаешь меня столь холодно и отчуждённо. - Его озарила внезапная мысль: - Быть может, ты полюбила кого-то другого, и я тебе больше не нужен?

Он подошёл к ней и с вызовом встал рядом.

- Что? - только и смогла вымолвить она.

- Скажи: ты меня больше не любишь.

- Да как ты можешь?! - воскликнула она с нескрываемым возмущением. - Я не получила от тебя ни единого письма за эти месяцы! Конечно, я не в правде что-то требовать, но всё же волнуюсь, и с твоей стороны было жестоко не писать мне! Что я должна была думать? То, что это ты забыл меня и больше не хочешь видеть! - чувствуя, что слёзы вновь подступают к горлу, она направилась прочь из гостиной.

- Постой! - Александр Николаевич бросился ей наперерез. - То есть как: не получала писем? Я писал тебе и помногу. В том числе и то, что не могу пока приехать из-за нездоровья Марии, да и обо всём остальном тоже!

- Ты не обманываешь меня?

- Нет! - воскликнул он, начиная злиться, но не на неё, а из-за догадки, которая посетила его. - Значит, мои письма были перехвачены и благополучно осели в единственно возможном месте — кабинете государя. - Александр, забыв на миг про Наташу, схватился за голову. - Боже, он так ничего и не понял!

- Ох! - от нервного напряжения у Натали закружилась голова и она, ища опору, ухватилась за край стола. Цесаревич, услышав её, мгновенно очнулся и обнял за талию. Репнина вновь встретилась с ним глазами и, осознав, наконец, что они оба стали заложниками заговора, который был затеян против них, не выдержала и, кинувшись ему на шею — разрыдалась.

- Всё-всё, тише, любимая. - ласково приговаривал Александр, гладя её по голове.

- Прости меня! - сказала Наташа сквозь слёзы. - А я думала, что ты разлюбил меня и бросил!

- Когда ты, наконец, поймёшь, что этого никогда не случится? - он крепче прижал её к себе. - Впрочем, я сам виноват — в следующий раз буду более внимателен к тем, кому поручаю доставлять письма в Высокое.

- Наверно, император хотел как лучше. - попыталась оправдать поступок государя Натали. - Он заботился о принцессе.

- Я думаю, он заботился о том, чтобы разлучить нас. - промолвил Александр Николаевич, целуя мокрые от слёз щеки. - Но этому не бывать, слышишь? Как ты могла такое подумать: что я тебя разлюбил, бросил?

- Извини, просто я…

«Жду от тебя ребёнка и, наверно, стала чересчур нервной!» - хотела сказать она, но слова почему-то застряли у неё в горле, и Наташа лишь неопределённо помотала головой.

- Ладно, - вздохнул он, вновь внимательно разглядывая её лицо («И всё-таки что-то не так, что-то изменилось»). - Ты голодна? Может, позавтракаем вместе?

- С удовольствием! - улыбнулась княжна и вновь прижалась к нему. - Честно говоря, я изрядно проголодалась за время своей утренней прогулки.

Она позвала Глафиру Петровну и велела подать еду, а сама сняла, наконец, свою накидку и вместе со шляпкой и перчатками отнесла в гардероб. Возвращаясь обратно по коридору, Наташа всё искала в себе силы, чтобы войти и сказать цесаревичу столь важные слова. Княжна не сомневалась, что он обрадуется, но как начать такой разговор?

Поэтому, возвратившись к нему в гостиную, Натали в нерешительности несколько секунд переминалась с ноги на ногу. Затем вновь подошла и обняла его, а также поведала, как сильно тосковала эти месяцы.

- Я тоже. - ответил он, целуя её руки. - Просто невозможно скучал!

Натали собралась было с духом, чтобы сообщить о своём положении, но вошла насупившаяся Глафира Петровна с подносом в руке, и Репнина, дабы задобрить женщину, с улыбкой кинулась помогать ей накрывать на стол. За завтраком они с Александром, в основном, говорили о делах Высокого: цесаревич принялся расспрашивать Наташу про её деятельность, связанную с обустройством парка, дела с крестьянами; живо интересовался новостями из усадьбы Долгоруких. Княжна терпеливо отвечала ему, однако, как только возникала пауза — открывала рот, чтобы сообщить главную новость — и вновь безуспешно закрывала.

Когда с утренней трапезой было покончено, и они, сидя друг напротив друга, допивали свой кофе, цесаревич, глядя на неё с улыбкой, произнёс:

- Итак, ты рассказала мне столько новостей. Теперь, видимо, пришёл мой черёд. Во-первых, я намереваюсь остаться здесь с тобой на пару дней. - видя удивлённый взгляд Наташи, он встал и, обойдя стол, опустился рядом с ней на колени. - Я принял это решение ещё во время своего пути сюда: мне хочется побыть с тобой подольше, учитывая месяцы разлуки. Заснуть ночью рядом. - глядя на него, Репнина грустно улыбнулась. - И проснуться тоже рядом. Пойти с тобой на прогулку или, если хочешь, я готов помочь в делах! Или мы можем навестить Лизу с Михаилом. Или Корфов, м? - Александр, так и оставшись на коленях возле неё, взял руку Натали и поцеловал. - А давай съездим куда-нибудь верхом? Знаешь, я давно мечтал прокатиться с тобой по тому полю, за которым живут твои крестьяне! Ты мне покажешь их деревушку! У тебя же есть лошадь для выезда?

Загоревшись этой идеей, он оставил её и подошёл к раскрытым окнам.

- И погода прекрасная! Ну что: поехали?

И тут Наташа решилась: сейчас или никогда!

- Саша, видишь ли, - начала она, поднимаясь. - я рада поехать с тобой верхом, но, боюсь, что мне это сейчас не пойдёт на пользу.

Она многозначительно посмотрела на него с самым серьёзным видом, на который была способна. Однако Александр Николаевич растолковал всё несколько по-иному:

- Значит, всё-таки что-то случилось. Ты больна? Это серьёзно? Что с тобой?

- Я действительно не совсем здорова, но это, как бы сказать… - испытывая стеснение под его пристальным взглядом, Репнина отвела глаза. - Не совсем болезнь. Некоторое время назад я неважно себя чувствовала, приезжал доктор Штерн, который осмотрел меня. - Натали набрала в грудь побольше воздуха и, наконец, выдала: - Видишь ли, я тоже жду ребёнка, как и Лиза, поэтому не могу ездить верхом — в моём положении это опасно, думаю ты и сам знаешь!

Александр Николаевич так и застыл рядом с ней. Какое-то время он молча вглядывался в её лицо, а потом, наконец, охрипшим голосом произнёс:

- То, что ты сейчас сказала — мне не послышалось? Ты беременна?

Сияющая Наташа закивала, а затем смущённо закрыла лицо руками.

- Господи, спасибо! - он вновь рухнул перед ней на колени и, обняв за талию, прижался к ней.

Репнину в миг отпустили все тревоги и сомнения и она, гладя его по голове, весело рассмеялась.

- И вправду: ну её, верховую езду! Чего бы тебе хотелось? Скажи, я тотчас всё исполню! - воскликнул он, глядя на неё снизу вверх.

- Мне хотелось только одного: получить весточку от тебя, что ты жив и здоров. А так же, чтобы ты приехал. И вот: ты здесь, и я счастлива!

- Но как ты себя чувствуешь? - спросил он обеспокоенно, поднимаясь с колен. - Тебе часто бывает дурно? А голова у тебя кружиться? Слабость бывает? Что с тобой сейчас происходит?

- Я в полном порядке! - бодро ответила Натали, почувствовав себя так, словно она вновь рядом с доктором Штерном. - Почти. Поначалу мне было не очень хорошо, особенно по утрам, а сейчас всё постепенно наладилось.

- А твои дела? Ты ведь по-прежнему сама ими занимаешься! - с ужасом осознал цесаревич.

- Да, сейчас сама. Но когда мне было плохо — Миша взял на себя все хлопоты. И вообще, он стал очень заботлив с тех пор, как мы помирились. - Предвидя его следующий вопрос, княжна продолжила: - А когда я вновь буду ни на что не годна, брат обещал за всем приглядеть. Так что не беспокойся, мы уже всё обговорили.

- Хорошо. - сказал Александр, что-то обдумывая. - Я тоже не останусь в стороне.

- Нам нужно подумать, как быть с письмами. - мягко напомнила Репнина. - Я по-прежнему не буду тебе писать, но мне бы хотелось хоть иногда получать от тебя новости.

- Да-да, и с корреспонденцией я вопрос решу. У тебя должна быть возможность в случае чего — непременно связаться со мной.

- Это вовсе не обязательно.

- Нет, обязательно. - возразил он. - Тебе понадобиться хороший врач, когда подойдёт срок рождения нашего ребёнка. И вообще, я должен знать, что с тобой всё в порядке, когда меня нет рядом.

- Пожалуйста, не волнуйся, Миша меня часто навещает. А здесь всегда со мной Глафира Петровна и Дуня.

- Ладно. - казалось, примирительно согласился Александр. Однако в душе уже принял решение поступить по-своему. - Лучше скажи: чего тебе сейчас хочется?

- Давай возьмём коляску и съездим в одно место. - предложила Натали. - Я хочу показать тебе ту часть парка, где ты ещё не был!

- Это очень далеко? -по-прежнему тревожась, просил он. - И кстати, не слишком ли много ты ходишь пешком? Ведь до церкви, где ты сегодня была, приличное расстояние, а в твоём положении…

- Довольно волноваться, Александр Николаевич! - весело ответила Репнина, подойдя к нему. - Я в порядке. Точнее нет: теперь уже не я, а мы — прекрасно себя чувствуем!

***

Они так и поступили: сели в лёгкую двуколку** и покатили по дороге вниз — в противоположную от подъездной аллеи сторону. Наташа успела переодеться — и на смену мрачному, почти траурному наряду пришло светло-зелёное платье для прогулок с воротничком-кокеткой, расшитая бахромой накидка в тон и бежевые перчатки. Шляпку она намеренно решила не брать: осеннее солнце хоть и дарило тепло, но уже не припекало настолько, чтобы опасаться нежелательного загара. Кроме того, ей очень нравилось греться на солнышке и наблюдать, как Александр Николаевич, тоже облачившийся в более простой шерстяной костюм-тройку, заместо своего мундира, ловко управляет бегущей впереди лошадкой, бросая время от времени на Натали нежные взгляды.

В этот день они много времени провели на свежем воздухе: сперва Наташа показала цесаревичу часть парка с руинами, которую за прошедшее лето, несмотря на своё неважное самочувствие, привела в надлежащий вид. Они с наслаждением прогулялись по узким тенистым аллеям, переходя несколько раз журчащий ручей по старинным каменным мостикам, посидели на большой деревянной скамье, выделанной из огромного ствола старого дуба, полюбовались высоченными деревьями, которые шелестели желтеющей листвой при каждом дуновении ветерка.

Затем, вновь забравшись в коляску, они отправились к полю. Объезжая его по краю, Александр с Натали вдыхали запах скошенного сена, которое крестьяне собрали в аккуратные стога, чтобы запасти на зиму. Миновав эти просторы, путешественники проехали сквозь деревушку, где им то и дело попадались крепостные, разглядывающие Наташиного спутника с любопытством и неизменно тепло приветствующие саму Репнину, а также успевающие справиться о её здоровье.

Натали в этот раз была особенно рада всех видеть, и дело было не только в присутствии Александра Николаевича. За непродолжительный срок она успела сроднится с этими простыми людьми, и ей было немного грустно от того, что в скором времени она не сможет приезжать к ним, заходить в гости на чаепитие с самоваром, расспрашивать о жизни, слушать их старинные песни.

Глядя на то, как Наташа приветствует своих крестьян, как внимательна к ним (цесаревич заметил, что княжна к каждому окрикнувшему и подошедшему обращалась по имени, а также спрашивала про его или её семью и здоровы ли дети?), он не мог не представить её рядом с собой, но в другой атмосфере. «Точно также, - размышлял Александр. - она могла бы ехать со мной по Петербургу и приветствовать своих подданных. Или принимать послов… Или с блеском открывать бал… Ведь в ней есть что-то такое, что располагает к себе людей, а также внутренняя сила, способность к действию, умение думать и грамотно излагать свои мысли. И люди, чувствуя это, инстинктивно тянутся к ней.»

Но он тот час же прервал эти думы, так как, во-первых, прекрасно понимал, что Натали Репнина никогда не будет присутствовать рядом с ним в качестве официальной жены, а так же и потому, что подобные фантазии были слишком жестоки — ведь никто не отменял существование принцессы Марии.

Наташа, внимательно наблюдавшая за своим спутником, заметила его внутренние терзания. И хоть она не могла прочесть по его задумчивому взгляду причину этих мучений, подумала, что он, возможно, видит её сейчас с новой стороны: раньше в его глазах она была фрейлиной, придворной дамой, носившей роскошные наряды и танцующей на балах; теперь же она — простая деревенская жительница, хозяйка имения, которая должна заботиться не только о себе, но и о стольких людях. Этими мыслями она поделилась с Александром Николаевичем, когда они, миновав деревню, выехали на лесную дорожку и повернули к Высокому.

- Знаешь, а мы с тобой похожи. - улыбнулся он, выслушав её. - От нас обоих зависит благополучие других людей.

- Слава Богу, от меня зависит судьба только моих крестьян. - ответила Наташа, придвигаясь к нему ближе. - Думаю, я бы не смогла править огромным государством!

- Разве? - он бросил на неё как будто удивлённый взгляд. - А я думаю иначе: из тебя бы вышла прекрасная императрица. Только боюсь, я не смог бы уделять государственным делам столько времени, сколько мой отец, потому что только и думал о том, как бы украсть тебя от твоих фрейлин и увезти в какое-нибудь укромное место. А там: спрятаться ото всех и быть рядом — с тобой и нашими детьми.

Отвлёкшись на миг от дороги, он поцеловал её.

- Тогда хорошо, что всё так, как есть. - промолвила Репнина, закрывая глаза. - Значит, я на своём месте.

Он хотел было возразить ей: нет, не на своём. И как это несправедливо, что она, так горячо любимая им, должна проводить большинство времени вдали, решая свои проблемы в одиночку, занимаясь делами без его помощи, пребывая в положении без должной заботы с его стороны. Но он смолчал. Потому что любые сказанные слова были лишь пустым звуком. Он не мог ничего предложить ей. Не мог взять и увезти далеко, как мечтал. Ему оставалось лишь смирится вслед за ней, что их любовь будет носить характер эпизодов, коротких встреч, которые иногда удается выхватить у злодейки-судьбы.

***

Этой ночью Александр Николаевич никак не мог заснуть — его не покидало чувство тревоги за их будущее. Глядя на лежавшую рядом Наташу и, кажется, погрузившуюся в крепкий сон, он всё думал о том, что их ждёт, когда ему предстоит вернутся обратно в Царское и предстать перед отцом. Пытаясь отогнать страшные мысли, цесаревич взял руку любимой в свою и прижался к ней — так ему удалось ненадолго задремать, но пришедший кошмар беспощадно вызволил из царства Морфея. За окном светало, и он, тихонько поднявшись, прошёл в свой кабинет и притворил дверь.

Наташа, продолжая лежать неподвижно, медленно открыла глаза. Его чувство тревожности передалось и ей. Пытаясь успокоиться, она вслушивалась в тишину своего дома пока вновь уснула. Спустя какое-то время княжну разбудил звук отворяемой двери — Александр Николаевич вернулся в спальню, но не к ней. Тихонько открыв дверь, ведущую на просторный балкон, он вновь оставил её в одиночестве. Натали приподнялась на своих мягких подушках и увидела силуэт любимого за окном: цесаревич, надевший любимый тёмно-зелёный шёлковый халат, стоял к ней спиной, положив руки на белые перила. Она выбралась из кровати и, накинув поверх ночной рубашки большую шерстяную шаль — подарок Глафиры Петровны, вышла к нему в рассветную дымку.

Услышав шаги, он обернулся:

- Я разбудил тебя? Прости… - произнёс Александр, любуясь, как она прекрасна в своём простом облачении, немного бледная, с длинными распущенными волосами и сияющими глазами изумрудного цвета. Он протянул руку и погладил её по волосам, в то время как Наташа отвечала ему пытливым взглядом, ожидая, что он ей скажет. Ему вновь стало страшно. - Мне не спалось, и я немного посидел в своём кабинете. - Цесаревич попытался улыбнуться. - Там очень уютно, и всё благодаря тебе.

- Саша, скажи, что тебя тревожит?

Отвернувшись, он вернул руки в прежнее положение, и Репнина заметила, как сильно при этом сжались его пальцы. Несколько минут он смотрел куда-то вдаль, а потом, наконец, медленно проговорил:

- Я много думал за прошедший день и прошедшую ночь. Мне вспомнилась Ольга, и то, как ловко отец разлучил нас с ней.

Наташа догадалась, что речь идёт о Калиновской.

- Ты тоскуешь по ней? - спросила она осторожно.

- Нет, что ты, дело не в этом! - Он продолжал созерцать рассветное небо, становившееся всё более светлым. - Мне кажется, это было так давно, и уж, конечно, осталось в прошлом. Я вспомнил об этом всвязи с нами. А что, если отец захочет точно так же избавиться и от тебя? - цесаревич опустил глаза вниз, на землю, блестевшую от капелек росы. - Поэтому я решил составить кое-какой документ, который, надеюсь, сможет охладить пыл Его Величества. И, дабы не откладывать решение в долгий ящик, сделал задуманное сейчас в кабинете.

- И что же это за бумага? - Репнина почувствовала, как от волнения задрожали колени. Она тоже ухватилась за перила.

- Я написал отречение в пользу своего брата Константина. - спокойно, словно речь шла о каких-то пустяках, ответил Александр Николаевич.

- Нет! - вырвалось у Наташи. - Зачем ты это сделал? - она подошла к нему вплотную и схватила за плечо.

Цесаревич обернулся к ней и их взгляды встретились.

- Чтобы защитить тебя и нашего будущего ребёнка. - сохраняя невозмутимость, ответил он. - Не волнуйся, эта бумага будет использована лишь как крайняя мера, если государь попытается спрятать тебя или выслать куда-нибудь подальше. Я уже принял решение, что ежели он разлучит нас: я брошу всё и последую за тобой.

- Ты с ума сошел. - прошептала Натали, подумав, какой удар хватит государыню, и что будет с принцессой Марией! - Нет, так нельзя, я не позволю тебе сломать жизнь другим людям! - она встряхнула его, словно пытаясь вывести из забвения.

- А ломать наши жизни он вправе? - Александр вновь встретился с ней глазами, при этом его взгляд был полон отчаяния. - Мне хотелось бы верить, что удастся договориться с отцом, но его затея с сокрытием писем говорит об обратном. А ведь я уже столько раз твердил ему всего лишь об одной просьбе — не трогать тебя и позволять нам изредка видеться! - Он обнял её за плечи и притянул к себе. - Прошу, только не волнуйся: я же сказал, что эта бумага — крайняя мера. Обещаю сделать всё возможное, чтобы мы с государем нашли общий язык.

- И всё же — это не правильно. - промолвила княжна, не оставляя попытку образумить его.

- Я просто не могу потерять тебя, понимаешь? Особенно сейчас, когда от меня зависит не только твоё благополучие, но и нашего не родившегося сына или дочери. - Цесаревич крепче прижал её к себе.

На какое-то время воцарилась тишина. А после он произнёс:

- Пару месяцев назад мне приснился чудной сон: ты — и стоишь в облике ангела за моей спиной. В белом одеянии, с белыми крыльями — как знаешь, пишут на иконах.

- Вы придаёте значение снам, Ваше Высочество?

- Ты помнишь Раду, цыганку из табора? - ни с того, ни с сего выпалил он, немного отодвигаясь, чтобы видеть лицо Репниной.

- Да, Миша рассказывал о ней. - растерянно ответила княжна. - Их табор, кажется, покинул наши края прошлой весной.

- Она как-то гадала мне по руке. И знаешь, что сказала?

Наташа отрицательно покачала головой.

- Что меня ждёт беда. И ходить мне по лезвию ножа. И семь раз моя жизнь будет висеть на волоске.

- Ты в это веришь? - спросила княжна, вглядываясь в лицо любимого.

- Хотел бы не верить, но семь раз! Надо же такое предсказать!

- По-моему, Рада просто хотела произвести на тебя впечатление. - весело сказала Натали, стараясь не показывать, как на самом деле напугана услышанным. - Или получить от тебя несколько золотых монет.

- Может быть. - задумчиво ответил Александр, вновь обнимая её. - Только знаешь что? Я почему-то уверен: пока ты со мной — мне ничего не грозит. Но если тебя не будет рядом, мне просто станет всё равно: жизнь или смерть.

- Не говори так, пожалуйста! - Наташа вырвалась из его объятий. - Ты словно сам хочешь испытать судьбу!

- Ладно, забудь. Не следовало тебе этого знать. - он протянул ей руку, и когда Репнина вложила свою, вновь к ней приблизился. - Но от тебя невозможно что-либо скрыть.

- Обещай, - Наташа взяла его руки в свои. - что не будешь совершать опрометчивых поступков, и что непременно найдёшь общий язык с Его Величеством, а ещё позаботишься о принцессе Марии и своей дочери.

- Обещаю.

- Я люблю тебя. - голос Натали дрогнул. - И не хочу, чтобы ты стал жестоким игроком чужими судьбами. И со своей судьбой не играй — это и вправду может быть опасно.

- А я и не собирался. Но слишком люблю тебя, чтобы позволить кому-либо причинить тебе боль.

Утреннее солнце выползло из-за дома и коснулось верхушек деревьев, осветило раскинувшиеся просторы Высокого. Наташа с Александром так и стояли на балконе второго этажа, прижавшись друг к другу и не желая отпускать драгоценные минуты, проведённые вместе. Они оба внимали окружающей гармонии, волшебству пробуждающейся природы. Где-то там, вдали, можно было увидеть кусочек желтеющего поля, за которым чернели деревенские избы с торчащими трубами, чей дымок неспешно поднимался и растворялся в небесной синеве. Проснувшиеся птицы весело чирикали на раскидистых ветках лип и дубов. Вдруг послышалось пение кукушки, эхо которого отдавалось от стен усадьбы. Туман, наконец, рассеялся, и воздух, чистый и прозрачный, дурманил своей свежестью. Обнимая Наташу, Александр Николаевич вновь вспомнил слова цыганки Рады, которые так же были сказаны во время гадания в кибитке: «Вижу по руке, ты очень смелый. Если веришь во что-то — готов за это драться. Но человеку одному с драконом не совладать!»

«Совладать. - ответил он сам себе, бережно беря лицо княжны в руки и целуя каждую чёрточку. - Ради неё я одолею любого дракона, сколь страшен он бы не был. Никому не под силу отнять у меня самое драгоценное — мою Наташу!»

***

Днём к ним присоединился Михаил, который, по своему обыкновению, заехал в Высокое проведать сестру. Репнин чрезвычайно был рад видеть Александра Николаевича, хотя в душе по-прежнему недоумевал: как можно было так долго не писать сестре и не объявляться? Но за спокойствие Наташи он готов был простить многое. Натали же с цесаревичем, не сговариваясь, умолчали о коварстве императора, поэтому Репнин продолжал пребывать в неведении по поводу всех обстоятельств, которые послужили поводом для стольких тревог.

Заметив, что Миша простужен, княжна поспешила на кухню за чаем с малиной, оставив мужчин в гостиной, а когда вернулась с подносом, заметила, как те разом прекратили свой таинственный разговор полушёпотом и с невозмутимым видом отошли друг от друга. Протянув брату горячий чай, Наташа села на диванчик рядом с Александром. Она вся прямо-таки светилась от счастья, переводя взгляд с одного на другого. Михаил опустошив чашку, поспешил откланяться, поскольку не хотел мешать двоим наслаждаться уединением.

После обеда княжна потянула цесаревича наверх в кабинет. Туда же она принесла гитару и впервые за долгое время села исполнять любимые романсы. Александр Николаевич, сидя в своём кресле, не сводил взгляда с Репниной, которой в этот вечер особенно хорошо удавались песни, ведь пела сама душа Натали.

Ближе к ночи небо затянуло свинцовыми тучами и пошёл проливной дождь, чьи тяжёлые капли смешивались с сильными порывами ветра. Наташу встревожила такая резкая перемена погоды, так как буквально полчаса назад она уговорила-таки Александра Николаевича отправиться в путь на рассвете. Никогда ещё прежде он не задерживался в Высоком на двое суток, и сердце княжны изнывало от опасений, как бы государь не разгневался пуще прежнего. Цесаревич же наоборот — был рад непогоде, так как в тайне надеялся, что она продлится до утра, и у него будет повод побыть с любимой ещё хотя бы несколько часов.

И повод задержаться действительно появился, только погода была здесь ни при чём. К большому сожалению Александра, утро встретило их вновь чистым небом, однако окончательно проснувшись, он увидел перед собой бледную Наташу, только что поборовшую очередной приступ дурноты. Поднявшись и наспех одевшись, цесаревич принялся ухаживать за Репниной, несмотря на её слабые протесты: взбил и поправил подушки, чтобы она могла удобно устроиться в изголовье кровати, помог ей лечь и укутал одеялом, сходил за стаканом воды, а после сидел рядом, взяв за руку, и развлекал всевозможной весёлой чепухой.

Вскоре ей стало лучше. Она встала с постели и привела себя в порядок, чтобы позавтракать с Его Высочеством. Когда они закончили трапезу, Александр настойчиво предложил остаться ещё на один день, но княжна уверила его, что такие состояния привычны для её положения, а ему просто необходимо возвращаться в Царское село. С огромной неохотой он облачился в свой мундир и, взяв в руки плащ, спустился в гостиную, где Наташа собирала посуду.

- Вот я и готов. - сказал он с грустью, разводя руками. - Раз ты меня прогоняешь — придётся ехать.

- Я не гоню тебя. - ответила Репнина, поставив фарфоровую чашку с блюдцем. Она подошла к нему и стряхнула несуществующие пылинки с золотых эполет. - Но ты должен воротиться обратно.

- На улице, кажется, похолодало, не выходи со мной — простимся здесь. - Александр боролся с подступающим страхом, что он вынужден оставить её. И неизвестно, при каких обстоятельствах они увидятся в следующий раз. - Как только я решу вопрос с нашей перепиской — дам тебе знать. Но не волнуйся, если письмо прилетит не завтра.

- Я не буду волноваться. - Наташа обняла его за шею. - Прости, что устроила тебе эту сцену, когда ты приехал. Мне надо было догадаться, что что-то тут не так, а я настолько погрузилась в деревенскую жизнь, что, кажется, совсем забыла, какие интриги могут плестись при дворе.

- Твоё беспокойство можно понять: столько времени от меня никаких известий!

- Больше этого не повторится. - твёрдо произнесла княжна. - Мне теперь нужно беречь себя.

- Да, береги, пожалуйста. И если что — сразу посылай за доктором Штерном. - он сурово взглянул на неё исподлобья, что заставило Натали улыбнуться.

- Хорошо. - Репнина поцеловала его, а затем выпустила из объятий и отошла к столу. - Всё, иди.

- Я люблю тебя. - Александр Николаевич, делая над собой неимоверное усилие, развернулся и быстро вышел.

Наташа было вернулась к посуде: взяла чашку, из которой он только что пил кофе, и аккуратно поставила на поднос. Однако её взгляд так и застыл на этой чашке — его любимой, которую он всегда просил подать, приезжая в Высокое. Она резко подняла голову и, словно что-то вспомнив, бросилась прочь из гостиной. Миновав коридор, Репнина распахнула входную дверь и вылетела на улицу — цесаревич уже забрался на своего коня и поправлял перекрутившиеся поводья.

- Александр! - выкрикнула она набегу.

Бросив своё занятие, он удивлённо обернулся. Натали подошла к нему и протянула руку, которую он, продолжая гарцевать на коне, крепко перехватил, удерживая другой своего строптивого Пегаса.

- Ты зачем вышла? Холодно…

- Обещай мне…

- Опять обещания? - он улыбнулся. - Хорошо, что у тебя? Но предупреждаю - только потому, что хочу, чтобы ты поскорей вернулась в дом.

- Обещай, что будешь осторожен. Во всём.

- Обещаю. - прошептал он и крепче сжал её пальцы. - Всё, иди обратно. - и он выпустил её ладонь из своей руки.

Наташа медленно отошла от Александра Николаевича, продолжая пристально смотреть на него, в то время как он, постоянно оборачиваясь, пришпорил коня и пустился прочь. Она сделала вид, что направилась обратно в тепло, но взойдя на крыльцо, вновь остановилась и, прислонившись к высокой колонне, стала глядеть ему вслед.

«Господи, помоги ему» - прошептала Натали в то время как он, преодолев спуск, а затем подъем, замер вдалеке. Стоя вполоборота, наследник русского престола бросил прощальный взгляд на Высокое и одинокую фигуру, чей образ всегда хранил в своём сердце.

Комментарий к Глава 6

* Муар — ткань из плотного шёлка или полушёлка с волнообразными переливами.

** Двуколка — двухколёсная конная повозка с открытым верхом, широко распространённая в XIX веке. Рассчитана на одного-двух пассажиров.

========== Глава 7 ==========

Принцесса Мария передала заснувшую малышку Александру Александровну на руки одной из своих фрейлин, а сама, накинув поверх домашнего платья тёплую шерстяную накидку и надев на руки перчатки, спустилась вниз и вышла на пустынный двор Александровского дворца. За это утро к ней дважды наведывался адъютант Его Величества и спрашивал: не вернулся ли её супруг? На что всякий раз получал отрицательный ответ. Мари, вслед за государем, была обеспокоена двухдневным отсутствием мужа, и хотя она имела представление о том, где он находится, от этого ей не становилось легче. Принцесса давно узнала, что творится на душе у Александра Николаевича: он продолжал горячо любить княжну Репнину. Находясь вдали от Натали, его облик часто принимал отстранённый вид, поскольку мысли наследника престола были где-то далеко — не иначе, как в окрестностях усадьбы Высокое. И даже семейная жизнь не смогла ничего исправить в этой ситуации.

Выплакав тайком немалое количество слёз, Мария смирилась со своей судьбой, поскольку была бессильна что-либо изменить. Она не смогла бы навредить Наташе, предпринять попытку разлучить её со своим мужем, потому как понимала, что в таком случае Александр попросту возненавидит её. Да и потом, принцессе была невыносима мысль, что она может заставить страдать близкую подругу, коей продолжала считать Репнину. Мария обладала стольким великодушием, что пыталась оправдать каждую из сторон: и мужа, и Наташу. И, разумеется, найти утешение для себя — ведь, в конце концов, Александр Николаевич был к ней внимателен, заботлив и добр; она по-прежнему чувствовала его поддержку и готовность помогать ей. А когда на свет появилась их дочь, Мари благодарила небо за то, что ребёнок родился здоровым, и старалась проводить со своей ненаглядной всё свободное время.

Однако принцессу не могли не тревожить отношения супруга с Его Величеством. Она знала, что государь не одобряет связи цесаревича с Натали, и боялась, как бы император не предпринял какие-либо меры по возвращению мужа в лоно семьи. Поэтому, дважды приняв у себя адъютанта Николая Павловича, Мари, под видом того, что ей хочется подышать свежим воздухом, решила выйти на подъездную дорогу, ведущую к дворцу, в надежде встретить супруга раньше всех. Закутавшись поплотнее в свою накидку, она принялась прохаживаться вдоль дорожки, читая про себя молитву. Так продолжалось больше часа, но цесаревича всё не было. Чувствуя, что начинает замерзать, принцесса направилась обратно во дворец. Она уже поднималась по ступенькам на крыльцо, как вдруг ей послышалась конская поступь. Обернувшись, Мари увидела того, кого ждала — к ней и впрямь стремительно приближался Александр Николаевич. Принцесса остановилась, чтобы дождаться его, а когда он подъехал и спрыгнув с коня, подошёл и поцеловал ей руку, первым, что она услышала, были следующие слова:

- Мари, добрый день! Что ты здесь делаешь? Не холодно ли для прогулки? И всё ли в порядке?

- Я жду Вас, Александр Николаевич. - ответила она вместо приветствия, вглядываясь в лицо мужа. - С нами со всеми всё хорошо, благодарю за беспокойство. Однако, мне необходимо поговорить с Вами с глазу на глаз — идёмте.

Растерянный цесаревич проследовал за своей супругой в её комнаты, где, сняв верхнюю одежду, они присели на диванчик друг напротив друга.

- Александр, я должна сказать, что государь изрядно встревожен Вашим двухдневным отсутствием. И мне кажется, ему это сильно не нравится. - начала разговор принцесса.

- Он приходил к тебе?

- Нет, меня посещал личный адъютант Его Величества. По нескольку раз на дню.

- В таком случае я прямо сейчас пойду и поговорю с отцом. Тем более, у меня имеется один очень важный вопрос к нему. - недобро произнёс Александр, вставая.

- Что Вы имеете ввиду? - Мари схватила мужа за руку и вернула обратно на диванчик. - Что-то произошло с Натали? - её голос всё же дрогнул.

- Скажи, ты отправляла княжне Репниной письма за последние месяцы? - вопросом на вопрос ответил он ей.

- Да, я написала Натали письмо, но ответа не последовало. И я подумала, что она, видимо, поглощена делами своего поместья.

- Она его не получала — грустно усмехнулся Александр. - Ровно как и мои письма. Не сомневаюсь, это дело рук государя.

- Значит, всё это время Наташа пребывала в неведении? Но почему Его Величество так поступил? - Мария подняла свои большие глаза на мужа.

Цесаревич, вздохнув, не нашёлся, что ей ответить. Но решил, не откладывая, сообщить ей самую главную новость, хотя это было нелегко для него.

- Я должен кое-что рассказать тебе. Мне сейчас вдвойне тревожно за княжну Репнину, потому что она, видишь ли… - он схватился рукой за лоб и нервно потёр его. - …та неизвестность, которой Натали была подвергнута столько месяцев не могла не добавить ей ненужных в её положении нервов.

Принцесса Мария молча глядела на супруга. Казалось, она напряжённо думает над тем, что только что услышала.

- Натали ждёт ребёнка? - наконец, нарушила тишину она.

Александр, стараясь не смотреть ей в глаза, молча кивнул. Мари отвернулась от него и посмотрела в окно. Она знала, чей это ребёнок — можно было и не спрашивать об этом. Сглотнув подступивший к горлу ком, храбрая принцесса вновь обратила свой взор на мужа и спокойно произнесла:

- Тогда Вы должны позаботиться о ней. И да, необходимо переговорить с Его Величеством, чтобы он больше не скрывал нашу корреспонденцию в Высокое.

Он не нашёлся, что сказать, и вновь лишь кивнул вместо ответа.

- Но как она себя чувствует? У неё есть кто-то, кто всегда рядом? - Мари, как ни в чём не бывало, принялась расспрашивать о своей подруге.

- Она вроде в порядке - с ней всегда её верная помощница, которая опекает лучше родной матушки. И, конечно же, Михаил не забывает сестру. - Александр Николаевич взглянул, наконец, на жену.

- Это хорошо. - кивнула принцесса. - Я напишу ей письмо, ещё одно, а Вы позаботьтесь, чтобы оно попало куда следует.

- Мария. - цесаревич взял свою супругу за руку и придвинулся к ней. Их взгляды встретились. - Спасибо. Ведь я знаю, что причиняю тебе…

- Вам пора, Ваше Высочество. - принцесса мягко высвободила свою маленькую изящную ладошку и встала. Александр поднялся следом. - Я хотела бы вернуться к своей дочери. - И бросив на него мимолётный взгляд, она с гордо поднятой головой направилась в комнату малышки Александры. Он же, в который раз чувствуя себя ничтожеством, пошёл к государю, где ему предстоял ещё один серьёзный разговор.

***

Николай Павлович отыскался в рабочем кабинете, где, как обычно, сидел за своим огромным столом.

- Добрый день, Ваше Величество! - громко известил о своём присутствии цесаревич.

Николай, продолжая просматривать бумаги, лишь слегка повёл бровью.

- Добрый, Саша. Как съездил?

Александр хмыкнул.

- Ваша осведомлённость и вездесущность впечатляет! Есть ли в этом мире что-то, чего Вы не знаете?

- Ты пришёл задавать мне глупые вопросы? - государь уткнулся в очередной документ.

- Нет. - цесаревич устремил на отца воинственный взгляд. - Я пришёл забрать свои письма.

- О! - Многозначительно произнёс Николай, оторвавшись от своих бумаг. Он не спеша выдвинул один из небольших ящиков, и на стол перед Александром легла пачка жёлтых конвертов, перевязанная лентой. Наследник престола без труда узнал аккуратный почерк принцессы Марии, украшающий верхнее из писем.

- Зачем? - спросил цесаревич тихо. - Я же говорил Вам, что не отступлюсь!

Он подошёл и взял то, что могло избавить Наташу от мук неизвестности.

- У тебя есть супруга. И дочь. В скором времени надо позаботиться и о наследнике. - государь вновь вернулся к своим бумагам. - А княжна Репнина отвлекает тебя: от семьи, от государственных дел. Ты посмотри на себя! - Николай Павлович, наконец, потерял своё спокойствие и, отбросив какой-то документ, взглянул на сына с нескрываемым возмущением. - Скачешь к ней, словно мальчишка, забывая обо всём на свете, да ещё и ночами, без охраны! Вместо того, чтобы быть здесь, где ты более всего нужен!

- Я вижусь с княжной так редко и так мало. А Вы ещё вдобавок так жестоко поступили — скрыли письма. И, небось, прочитали.

- Там, кроме твоих любовных вздохов, и читать-то нечего! - вскричал император, поднимаясь со стула. - Запомни, Саша, мужчина не может так горячо любить женщину! Потому что тогда он становится слабым и перестаёт думать о более важных вещах: о своём долге, о своём народе, о своей стране! - И, сделав паузу, дабы успокоиться, добавил: - Ты ещё молод. А женщины бывают коварны — и если ты будешь так падок на их уловки, им не составит труда воспользоваться тобой в своих целях.

- Я не понимаю, при чём здесь Наташа? Какие ещё уловки? Для чего ей меня использовать? Ох, Вы совсем её не знаете, Ваше Величество! - Александр улыбнулся, вспомнив княжну, а так же своё обещание, данное ей, поэтому подошёл ближе к отцу и примирительным тоном произнёс: - Натали ничего от меня не нужно: ни денег, ни славы, ни протекций для кого-либо из своих родственников. Это она мне нужна, как воздух. И это благодаря ей я вижу смысл в этой жизни.

- Это меня и пугает. - ответил Николай, кладя руку на плечо своего сына. - Хорошо, если дело обстоит так, как ты говоришь, и княжна не преследует корыстных целей. Но всё равно: Саша, пойми, нельзя любить всем сердцем. Тебя могут очень больно ударить, и ты сделаешься слабым, безвольным, легкодоступным для своих недоброжелателей.

- Если Вы не будете мешать мне видеть княжну изредка - ничего подобного не случится. Я обещаю. - Александр Николаевич посмотрел на отца с мольбой. - Ну неужели Вы во всех людях видите в первую очередь врагов? Она — не такая. И я не дурак, чтобы меня можно было легко провести. Прошу Вас, отец, прислушайтесь ко мне хоть раз в жизни!

Николай Павлович некоторое время задумчиво вглядывался в лицо Александра. А затем вдруг обнял упрямого сына.

- Ну хорошо. - примирительно сказал государь. - Даю слово, что не трону мадемуазель Репнину.

- Спасибо! - ответил Александр. И, отстранившись, бесстрашно добавил: - У меня есть ещё кое что: в скором времени Вы, Ваше Величество, вновь станете дедом. И хотя я предвижу, что Вы предпочтёте делать вид, что этого вовсе не существует, знайте — я очень рад! И намерен подарить этому ребёнку столько же своей любви, сколько и нашим детям с Марией.

- Да, Саша, а всё, оказывается, столь серьёзно…

- Я надеюсь, Вы не измените своему обещанию. О большем просить не смею.

- Не изменю, раз дал его. - государь, разглядывая своего сына, казалось, увидел в нём что-то новое, что раньше было скрыто от отцовских глаз.

- В таком случае я могу идти? Мне бы хотелось проведать матушку.

- Иди. - кивнул Николай. И цесаревич, провожаемый взглядом отца, покинул кабинет.

Оставшись в одиночестве, Его Императорское Величество медленно опустился на свой стул. Ему вспомнилось, как он однажды сжимал в своих объятьях дрожащую, словно осиновый лист, фрейлину Репнину. «Ох, что же сделала с моим сыном эта Натали? - подумал император, качая головой. - Хотя это немудрено — она действительно особенная, не такая, как все остальные. Волшебница или колдунья? Но совершенно точно — необыкновенная женщина!»

***

Вскоре Александр Николаевич вновь прибыл в Высокое и торжественно протянул испуганной Репниной пачку недоставленных писем. Робко принимая их из рук любимого, она ждала подробностей, которые цесаревич тут же ей поведал.

- Неужели это правда? Император так и сказал, что обещает не препятствовать нам?

- Да, он дал слово, и я думаю — на это раз сдержит его. От так же знает, что ты в скором времени подаришь Его Величеству внука или внучку! - весело ответил ей Александр. - И государыне я тоже поведал эту счастливую новость!

Крайне смущённая Наташа ошеломлённо смотрела на него. Ей не верилось, что Николай, узнав о её положении, не приказал выслать её или насильно выдать замуж. Она готова была улыбаться и плакать одновременно!

- Ну что ты, - ласково сказал цесаревич, утирая её слезинки. - они же мои родители и должны знать столь важные вещи. А отец не так страшен, как может показаться на первый взгляд. И хотя иногда мы с ним не сходимся по самым разным вопросам, тут, я думаю, пришли к долгожданному пониманию. Ну а матушка, по-моему, нисколько не удивлена. И, кстати, интересовалась твоим здоровьем и велела передать, чтобы ты берегла себя!

- Спасибо. - прошептала Натали, всё ещё не придя в себя. - Государыня всегда была столь внимательна к моей персоне!

- Кстати, в этой пачке есть вести и от Марии. - он жестом указал на стопку, которую Репнина положила на стол. - Она тоже писала тебе, но государь конфисковал её письма вместе с моими.

- Все так добры ко мне! А ведь я этого, должно быть, не заслужила!

Она отошла от Александра и, закрыв лицо руками, расплакалась.

- Опять эти глупости! - он, подлетев, вновь заключил её в объятья. - Надеюсь, частые слёзы всего лишь следствие твоего положения — раньше ты не была такой плаксой.

Наташа взглянула на него:

- Я не плакса, Ваше Высочество, но меня мучает чувство вины, особенно перед принцессой.

- А я прошу тебя перестать думать об этом. - он мягко взял её за руки. - Потому что единственный, кто во всём повинен — это я. Ты сейчас должна думать о другом: как бы побольше отдыхать и поменьше заниматься своими делами.

- Но я и так почти ничего не делаю. Да и то, разве это дела? - пыталась запротестовать Репнина. - Вчера, например, ездила в свою деревню — там свадьба была, и меня тоже пригласили. Разве я могла отказать? И потом, мне очень нравится проводить время рядом с этими людьми. Ты знаешь, сколько всего интересного я от них узнала?

- Знаю. - Александр с нежностью посмотрел на княжну. - Но будь, пожалуйста, осторожней.

Натали прижалась к нему. Она не сказала цесаревичу, что до сих пор часто спрашивает себя: «За что ей такое счастье?»

***

Все последующие месяцы беременности Наташа была окружена заботой и вниманием, о которых даже не мечтала. Александр Николаевич, заключив с государем перемирие, стал приезжать в Высокое каждую неделю, а если дела вынуждали его остаться в Царском Селе или же в Зимнем дворце — писал княжне длинные письма, заканчивающиеся одним и тем же требованием: ответить ему подробно, ничего не утаивая. Доставка их корреспонденции была поручена новому личному адъютанту цесаревича, которого Александр пожелал выбрать самостоятельно, без советов Николая Павловича. Репнина по-прежнему испытывала неловкость, отвечая не очередное письмо своего любимого, особенно, когда он справлялся о её здоровье, но мучить его неведением было выше её сил, так как она понимала, что он волнуется за неё и их будущее дитя.

Миша наведывался к сестре практически ежедневно, привозя в поместье новости о Лизе, которая вовсю готовилась к рождению их первенца, а также делясь с Наташей своими проблемами, связанными с местной знатью. Как предводитель дворянства, он всеми силами пытался сделать Двугорский уезд процветающим и образцовым, однако не все помещики считала планы Репнина блестящими. Многие из них, привыкшие жить при господине Забалуеве как им вздумается, а в случае чего — откупиться от Андрея Платоновича некоторой суммой денег, сильно сопротивлялись внедряемым переменам, строгости и неподкупности молодого князя. Всякий раз Натали сперва внимательно выслушивала длинные монологи брата, а после, как правило, медленно и вдумчиво высказывала собственное мнение и предлагала пути решения всевозможных конфликтов. Ей очень хотелось внести свой посильный вклад в улучшение быта уезда, ставшего для неё таким родным и любимым.

Глафира Петровна, сговорившись с Дуняшей не оставлять барышню в одиночестве, повадилась опекать Натали словно малое дитя. Когда положение Наташи стало заметным, и она была вынуждена оставить свои поездки по делам, её прозорливая помощница, предвидя, что Репнина не будет сидеть на одном месте и у себя дома, пыталась занять ту каким-нибудь рукоделием или, под предлогом того, что очень любит романсы, просила княжну помузицировать на гитаре. В итоге за месяцы, предшествующие рождению первенца, Натали научилась довольно неплохо вязать, а также взялась потихоньку осваивать стряпню — ей хотелось самой печь пироги с капустой или ягодами, готовить всевозможные каши и супы, а также познать тонкости варки варений и засолки овощей. Теперь она, как бережливая хозяйка, мечтала иметь в доме запасы всевозможной вкуснятины, которой можно будет при случае накормить гостей или попотчевать Александра Николаевича.

В середине декабря Елизавета Петровна родила дочку, которую они с Михаилом решили назвать Машенькой. Натали, обнимая счастливого брата, приехавшего к ней на следующий день с радостными вестями, просила передать Лизе самые тёплые поздравления. Сама она посетить усадьбу Долгоруких уже не могла, так как находилась на последних месяцах беременности и клятвенно обещала Александру, что не будет садиться в любимую повозку вплоть до появления ребёнка на свет. И чем ближе были примерные даты Наташиных родов, чем чаще гостем Высокого делался Илья Петрович Штерн, который не так давно получил письмо от цесаревича с настойчивой просьбой втайне приглядывать за Натали. Княжна наотрез отказалась от услуг придворного медика, сколько бы Александр не уговаривал её, не просил. Ей очень нравился добрый и внимательный доктор Штерн. И потом, именно он принимал детей Анны и Лизы, поэтому Репнина вдвойне доверяла именно ему и не хотела видеть никого другого рядом с собой в такой важный и радостный день.

***

Близился конец февраля и Наташа, встречая каждый новый рассвет, думала, что именно сегодня родится её ребёнок, однако тот пока не спешил в этот мир. На смену недавней оттепели вновь пришла зима с холодом и снегом. И вот, коротая очередной вечер в компании Глафиры Петровны и доктора Штерна, княжна, не в силах усидеть на месте, задумчиво прогуливалась вдоль гостиной.

Илья Петрович время от времени украдкой бросал тревожные взоры на Репнину, а также обменивался ими с Наташиной помощницей. При этом оба наблюдателя делали вид, что заняты каждый своим делом: чтением книги и штопкой платья.

Проходя мимо дверей, наглухо запертых ещё с осени, Репнина услышала, как ветер, словно раненый дикий зверь, свирепо завывает за окном, а его порывы налетают с такой силой, что дрожат стёкла и кажется — вот-вот не выдержат и вовсе рассыплются на мелкие кусочки.

- Вы бы сели, голубушка, чего расхаживать-то? - нарушила тишину Глафира Петровна. - Давайте, чаю принесу — в такую погоду вряд ли стоит ждать гостей.

Наташа лишь покачала головой в ответ, продолжая свой променад с крайне задумчивым видом. Пожилая женщина переглянулась с доктором Штерном и, вздохнув, пожала плечами; Илья Петрович вновь занялся книгой.

Княжна тем временем чувствовала, как у ней медленно наливалось болью всё тело и ныла поясница, но именно движение помогало ей отвлечься не только от физических страданий, но и от тревожных размышлений. Она вспоминала обо всём, что с ней случилось за последние годы, о том, как неожиданно изменилась её жизнь — вовсе не так, как она рисовала себе когда-то в романтических мечтаниях, учась в Смольном. Чувствуя, что вся горит, она подошла к двери, ведущей в сад, и прижалась лбом к холодному стеклу. Закрыв глаза, Натали постаралась прогнать все мысли прочь и ни о чём не думать. Ей вдруг захотелось забраться куда-нибудь в тёплое укромное место и, свернувшись калачиком, спокойно уснуть на руках у Александра. Она сделала глубокий вдох, затем выдох. Коснулась дрожащими пальцами деревянной рамы. И, так и оставшись у окна, словно впала в забытье.

***

Императрица Александра Фёдоровна, войдя в покои наследника престола в девятом часу вечера, обнаружила своего сына в кабинете, застёгивающим тёплое двубортное пальто тёмно-серого цвета на блестящие серебристые пуговицы.

- Саша, неужели ты куда-то собрался? - воскликнула государыня, всплеснув руками.

- Добрый вечер, maman. - ответил цесаревич, подходя к матушке и целуя в щёку. - Да, мне надобно уехать, и я уже велел подать коня к подъезду.

- Боже мой, но на дворе темно! Впрочем, я знаю лишь одно место, куда ты можешь ехать в такое время суток.

- Мне неспокойно, матушка. - Александр, надев перчатки, подошёл к окну и, отодвинув штору, попытался вглядеться во тьму. - Я хочу съездить в Высокое и убедиться, что там всё хорошо.

- Я думаю, что это вполне может подождать до утра. - с нажимом сказала императрица.

Цесаревич перевёл на неё свой непоколебимый взгляд.

- Саша, посмотри, какой сильный снег на улице: да там, никак метель, а то и вьюга! А ты, мало того, что едешь верхом, да ещё и в одиночестве! Нет, государь решительно будет против! - Александра Фёдоровна попыталась воззвать к благоразумию своего сына.

- Ничего, передайте отцу, что я вернусь завтра. И что со мной всё будет хорошо. - тоном, не терпящим возражения, ответил Александр Николаевич. - Всё, матушка, мне пора. Прощайте! - Он, подойдя к государыне, поцеловал ей руку и, прихватив меховую шапку, отправился прочь.

- Но послушай… - промолвила было императрица вслед цесаревичу. Однако поняв, что все её усилия напрасны, лишь вздохнула, а затем направилась восвояси — проведать принцессу Марию и свою маленькую внучку.

Наташа, словно во сне, видела тёмный силуэт Александра Николаевича, который ехал к ней на своём вороном коне сквозь плотную завесу снега. Метель, налетая сильными порывами на скачущего всадника, злотормошила длинную гриву Пегаса, теребила складки шерстяного пальто, заставляла её любимого морщиться и отворачивать лицо от колючих снежинок. Он был почти рядом, уже на подъезде к Высокому, бесстрашно вступивший в бой со стихией. Вдруг ветер обернулся вокруг цесаревича страшным вихрем, поднимая в воздух снежные клубы, которые, словно большие диковинные птицы всё кружили над ним, не давая ступить и шагу. Они нападали, безжалостно осыпали крупными хлопьями, а Александр Николаевич, уже весь белый, лишь беспомощно прикрывался рукой, пока окончательно не сгинул в сгущающейся тьме.

- Нет! Александр! - Натали резко открыла глаза. Было трудно дышать и она, ища опору, ухватилась липкими пальцами за оконную ручку, в то время как к ней подлетела Глафира Петровна вместе с Ильей Петровичем. - Ах! - почувствовав резкую боль внизу живота, она не сдержалась и вскрикнула.

- Ничего, Наталья Александровна, пойдёмте со мной. - спокойным тоном проговорил доктор Штерн, заботливо беря княжну за руку и придерживая за талию. - Вам необходимо прилечь — на сегодня хватит с Вас движения. Сможете подняться наверх и дойти до спальни?

Искривившись при новом приступе, она подняла глаза и молча кивнула, а затем, вспомнив, что только что ей привиделось, сжала руку доктора:

- Александр Николаевич! Его нужно спасти — он здесь, недалеко! Необходимо поехать туда, к воротам — на него напала метель!

Решив, что Наташа бредит, доктор ласково приобнял её и подтолкнул к выходу.

- Мы обязательно всё сделаем, но только после того, как Вы ляжете в постель. Глафира Петровна! - Илья Петрович, казалось, подал женщине условный знак — та молча кивнула и бросилась прочь из гостиной. - Не торопитесь, вот так, осторожно.

Репнина вместе с доктором преодолели коридор и остановились у лестницы.

- Илья Петрович, - прошептала Наташа, хватая ртом воздух. - Вы думаете: началось?

- Может — да, может — и нет. - Всё так же спокойно ответил Штерн. - Но Вы постарайтесь не думать об этом. Дышите, как я Вас учил, помните?

Натали вновь кивнула, судорожно доставая из памяти все те советы, которые услышала от доктора, а также от Анны с Лизой. Она мужественно преодолела подъём наверх, где была вынуждена вновь сделать передышку — морщась от боли и опираясь на руку своего провожатого.

- Ничего-ничего, совсем скоро это закончится. - ободряюще продолжил Илья Петрович, когда они двинулись в сторону её комнаты. - Не успеете и глазом моргнуть: раз и всё!

Натали хотела было вновь сказать про Александра: что необходимо послать кого-нибудь ему на выручку, но вместо этого взвыла от боли и, едва не теряя сознание, из последних сил добралась до своей постели.

***

Никогда он ещё не добирался куда бы то ни было с таким трудом. Снегопад был настолько сильным, что временами приходилось останавливаться и вглядываться в ночную даль, чтобы удостовериться, что он не сбился с пути. Руки его, казалось, напрочь примёрзли к поводьям, настолько был холоден налетающий ветер. Но он упрямо двигался вперёд, а когда увидел вдали огни дома — улыбнулся сквозь снежную пелену. Решив, что забраться на холм будет быстрее на своих двух, он спрыгнул с Пегаса и, сопротивляясь метели, повёл того под уздцы. Несколько раз Александр Николаевич проваливался в снег, но, благодаря своему коню, всякий раз вновь поднимался на ноги. Наконец, он приблизился к усадьбе и заметил, что свет горит практически во всех окнах — и это в такой час! С тревогой на сердце он добрёл до конюшни и, оставив там своего верного друга, поспешил к входным дверям. Безуспешно подёргав за бронзовые ручки, он принялся громко стучать, пока ему не открыли. Влетев внутрь, он столкнулся лицом к лицу с бледной и испуганной Дуней.

- Ваше Высочество, это Вы? - девушка отскочила от цесаревича, прижимая к груди какие-то белые тряпки. - А мы Вас не ждали.

- Добрый вечер, Дуня. - ответил Александр Николаевич, нервно стряхивая снег со своего пальто. Вдруг он услышал крик, донёсшийся откуда-то сверху. Без сомнения, это был её голос. В миг похолодев, он перевёл взгляд на девушку, также пребывающую в оцепенении.

- Да, Ваше Высочество, началось. - только и смогла выдавить из себя Дуняша.

- Идём. - твёрдо произнёс цесаревич, беря её под локоть.

Они вдвоём миновали коридор и, сохраняя молчание, поднялись наверх. Послышался новый отчаянный крик боли, но уже более громкий и отчётливый. Дойдя до двери в комнату Наташи, девушка развернулась и отрывисто прошептала:

- Вам туда нельзя. С Натальей Александровной господин доктор и Глафира Петровна, а Вы побудьте здесь. Или возвращайтесь вниз! - И не дав Александру опомниться, приоткрыла дверь, быстро прошмыгнула внутрь и захлопнула обратно.

Цесаревич так и остался стоять на своём месте, слушая Наташины стоны, а также приглушённые успокаивающие голоса, принадлежавшие Илье Петровичу и дамам. Ему было невыносимо слышать эти звуки, подтверждающие мучения, которые сейчас испытывала княжна, ведь каждый раз сердце готово было разорваться на маленькие кусочки!

Во время родов принцессы Марии, его, разумеется, и близко не подпустили к её покоям, поэтому он всего лишь принял на руки свою новорожденную дочку, когда всё благополучно завершилось, и супруга к тому времени даже успела привести себя в порядок. Сейчас же он был совсем рядом, однако не понимал: чем может помочь? Осознав вдруг, что до сих пор стоит в верхней одежде, цесаревич быстро спустился на первый этаж и, наспех скинув пальто, шапку и перчатки, оставил всё в гардеробе. А после взлетел по лестнице обратно и стал мерить шагами коридор, временами замирая у заветной двери с намерением открыть её, чтобы войти и быть рядом с Наташей, но всякий раз в последний момент его рука бессильно падала — и он вновь принимался ходить туда-сюда. До его ушей, меж тем, всё чаще доносились стоны и всхлипы любимой. И он вдруг вспомнил о страшных случаях, когда женщины умирали во время родов, так и не произведя на свет дитя, или о смертях младенцев, которые были не редки и в царской семье.

«Нет, с ней всё будет хорошо. И с ребёнком тоже.» - сказал он себе, судорожно мотая головой в попытке отбросить налетевшие мысли.

Вдруг дверь отворилась и показался доктор Штерн. Александр замер на месте, видя сквозь дверной проём лишь хлопочущую Глафиру Петровну. Илья Петрович же, проследив за взглядом цесаревича, вышел ему навстречу и тактично притворил за собой.

- Здравствуйте, Ваше Высочество. - сказал он и поклонился оцепеневшему Александру.

- Доктор, скажите, как она? И почему так тихо?

- Не волнуйтесь, с Натальей Александровной всё более-менее хорошо. - начал Илья Петрович ободряюще. - Боли ненадолго отпустили, но Вы же понимаете: первые роды, и поэтому всё не так легко, как хотелось бы…

- Я хочу пойти с Вами и быть с ней. - очнувшись от страха, твёрдо сказал Александр.

- Что Вы, Ваше Высочество! Не думаю, что Вам стоит присутствовать — это как-то не принято, да и вообще. Лучше спуститесь в гостиную и налейте себе чего-нибудь покрепче.

Александр, глядя доктору Штерну в глаза, упрямо покачал головой.

- Ну хорошо, коли Вы так решили. Тогда пойдёмте. - и он, открыв дверь, вновь бросил свой взгляд на наследника престола, а после пропустил вперёд.

Александр Николаевич, собрав всё своё мужество, шагнул в комнату. За спинами Глафиры Петровны и Дуни он увидел Наташу, освещаемую пламенем множества свечей. Она лежала на постели и, тяжело дыша, блуждала вымученным взглядом по потолку.

Забыв обо всём, он бросился рядом с ней на колени и прижал к губам её руку.

- Александр! - еле слышно прошептала Натали, глядя на него, в то время как он по-прежнему целовал её дрожащую горячую ладонь. Наконец, он оторвался от руки любимой и встретившись с ней взглядом, улыбнулся и сказал:

- Я здесь, а ты ничего не бойся. Просто держи меня за руку, хорошо?

Ближе к рассвету княжна Наталья Репнина благополучно родила сына. Александр Николаевич с невозмутимым видом был рядом с Наташей всё время, пока появлялся на свет их ребёнок, не выпускал её руку из своей и даже пытался подбадривать шутками. Когда же, наконец, всё закончилось, и Глафира Петровна с широченной улыбкой протянула ему крохотный свёрток — он осторожно взял его на руки и понял, что плачет. Впрочем, от слёз не удержалась и Наташа, глядя на своего любимого с сыном на руках. А вслед за ними расплакались, кажется, и все остальные: Дуня с Глафирой Петровной стояли рядышком и громко шмыгали носами, утирая щеки белыми платочками; Илья Петрович же украдкой смахнул несколько набежавших слезинок.

- А теперь дайте его мне, Александр Николаевич! - громко потребовала Наташа и протянула руки. Цесаревич, оторвавшись от созерцания курносого личика, вопросительно посмотрел на княжну, после чего бережно передал ей новорожденного.

- Наталья Александровна, Вы по-прежнему намерены сами кормить ребёнка? Может, я всё же приведу кормилицу? - с надеждой спросила Глафира Петровна.

- Нет. Я сама намерена выкормить своё дитя. - ответила Наташа, укачивая на руках своё сокровище.

- Но Натали, - вмешался Александр. - так положено, чтобы благородные дамы заботились о себе, в то время как кормилицы…

- А я буду, в первую очередь, заботиться о своём сыне. - упрямо ответила Репнина. - Крестьянские женщины сами кормят своих детей, и если вы все соблаговолите оставить меня ненадолго — я тоже последую их примеру.

Все трое поняли, что спорить с ней бесполезно, поэтому молча покинули комнату. Цесаревич, выходя последним, обернулся, чтобы ещё раз посмотреть на свою любимую Наташу с их общим ребёнком — первым сыном.

- Как ты хочешь его назвать? - спросил Александр, когда ему было дозволено вновь войти в комнату. Он осторожно присел на краешек кровати, в то время как Натали с нежностью взирала на спящего младенца.

- Георгием. - не задумываясь, ответила княжна.

- А почему не Александром? - удивился новоявленный отец.

- Саша, прости, - произнесла Репнина, поднимая на него глаза. - я знаю: тебе бы хотелось, чтобы наш сын был назван в твою честь, но я намерена уберечь его хотя бы от малой доли слухов и сплетен, которые и так наверняка будут виться вокруг него, когда он вырастет.

- Хорошо. - согласился он. - Но моё отчество ты можешь принять?

- Да. А фамилия будет от меня.

- Я бы хотел, чтобы он тоже был Романов. Если бы всё было по-другому… - с грустью вздохнул Александр Николаевич.

- Но всё так, как есть. - улыбнулась Наташа и дотронулась до щеки любимого. - И не переживай, пожалуйста, по этому поводу. Самое главное, чтобы наш ребёнок рос здоровым и счастливым.

- Что ж, - цесаревич придвинулся к сыну и заглянул в одеяльце. - Добро пожаловать в это мир, Георгий Александрович Репнин!

За завтраком княжна с Александром послали короткие записки Долгоруким и Корфам, поздравляя одних с новым членом семьи и извещая других о радостном событии, произошедшем накануне. Александр Николаевич отправил так же короткое письмо в Зимний матушке Александре Фёдоровне, сообщив последней о рождении внука и предупреждая, что намерен задержаться в Двугорском уезде на пару дней.

Вчерашняя метель вновь сменилась оттепелью — выпавший снег стремительно оседал и стаивал под ярким весенним солнцем, а сверкающие капельки со звоном падали с крыши дома и ударялись о белоснежные перила, подоконники, каменные ступени.

В тот же день в Высоком принимали гостей: Лиза с Мишей, оставив дома маленькую Машеньку, прикатили после обеда, и князь Репнин, глядя на сестру с восхищением, принимал из рук Александра Николаевича своего племянника. А вскоре к ним присоединилась Анна под руку с Владимиром. Наташа, сияя от счастья и гордости, стояла рядом с Александром и слушала поздравления, в то время как их сын переходил из одних рук в другие.

- Такое событие непременно нужно отметить! - воскликнул Владимир, передавая Георгия Александровича Анне. - Ваше Высочество, с Вас ящик шампанского!

- Господа, я честно говоря, и не знал, что это произойдёт сегодня. - смутился Александр. - А то бы непременно захватил из Петербурга целых два!

- У нас есть хорошее игристое вино. - ответила Наташа. - Я припасла его специально для особого случая — и вот он настал!

- Да, - улыбнулся Владимир, качая головой. - и тут женщины оказались более подготовленными, чем мужчины!

Вся компания дружно засмеялась, чем разбудила новорожденного. Анна вернула Натали начинающего хныкать Георгия, и княжна принялась укачивать его, тихо напевая песенку. Александр, забыв о присутствующих, обнял Репнину за плечи и с чувством необъятной нежности и любви посмотрел на обоих, в то время как все присутствующие замерли со счастливыми улыбками на устах.

***

В этот раз цесаревич покидал Высокое с особой неохотой: ему совсем не хотелось расставаться с цветущей Натали и своим маленьким сыном. Но долг звал его назад. Со скрипящим сердцем он был вынужден сообщить Наташе одну новость перед отъездом:

- Я вынужден оставить вас и, боюсь, что наша разлука будет длиться несколько месяцев. - сказал он княжне, которая вышла на крыльцо проводить его. - Мы с Мари через несколько дней отправляемся в путешествие по Европе: она очень тоскует по дому и давно мечтала посетить родной Гессен-Дармштадт, так что отец буквально настоял на том, чтобы мы отправились в путь в начале марта.

- Хорошо. - мужественно ответила княжна, подходя к нему вплотную. - А я пока разберусь со своими делами.

- Только не усердствуй слишком сильно — тебе ещё нужно побольше отдыхать.

- Не волнуйся, я сумею позаботиться и о себе, и о нашем сыне. Желаю вам с принцессой приятной поездки.

Александр обнял и поцеловал её на прощание, а затем взял руки княжны в свои и долго смотрел на неё с отчаянием и мольбой, как будто в силах Репниной было избавить его от этой муки.

- Всё, езжай. Я буду ждать от тебя писем. Или всего одно письмо, если у тебя будет мало времени. - произнесла Натали в попытке отпустить его.

- Я напишу — ты могла бы не напоминать об этом.

Наконец, собрав волю в кулак, он разжал её запястья, спустился по ступеням с крыльца и оседлал своего коня.

- Будь, пожалуйста, осторожен! - воскликнула Наташа, перегибаясь через перила. Она вдруг вспомнила своё чудное видение накануне появления сына. - Во всём!

- Я люблю тебя. - ответил он ей заместо прощания и, развернув Пегаса, поскакал прочь.

========== Глава 8 ==========

Наталья Репнина быстро оправилась после рождения сына — через несколько дней она уже была на ногах, поглощённая всевозможными заботами. Решив твёрдо отказаться от кормилицы, точно так же она не стала приглашать няню для маленького Георгия. Ей нравилось самой кормить, ухаживать и гулять со своим ребёнком. Да и потом: рядом всегда были Дуня и Глафира Петровна, которые приглядывали за малышом, пока Наташа занималась накопившимися делами поместья. Михаил, следовавший своей привычке навещать сестру, по-прежнему помогал той, хотя его вмешательства теперь требовалось всё меньше — неутомимость Натали иногда его пугала, но он ничего не мог с этим поделать.

С апрелем потихоньку наступала весна, а это означало и новый сезон подготовки к посеву. Наташины крестьяне, помня её давнюю мечту о плодовом саде, предложили открытое и солнечное местечко на краю одного из полей, чему она очень обрадовалась! Ей также единогласно было решено дать саженцы — молодые деревца яблонь, слив и вишни водились во многих крестьянских садах. Их решено было выкопать и поместить в выбранное место. Репнина, слушая про эти планы от Матвея и Бориса, которые с незапамятных пор стали частыми гостями в Высоком по самым различным вопросам, почувствовала новый прилив жизненной энергии. Её ждала весна, а с ней и новые дела, за которые так хотелось взяться! У неё был сын, ребёнок от Александра, и она ощущала, как безграничная любовь наполняет всё её существо, делает ещё сильнее и увереннее. И что она непременно справится с любой задачей, и всё будет хорошо, что бы ни случилось.

Ближе к середине весны, когда дороги окончательно освободились от снега и окрасились в привычный тёмно-коричневый цвет, к усадьбе подъехала роскошная карета, запряжённая четвёркой белоснежных лошадей. Сидевший на облучке лакей ловко спрыгнул, отворил дверь и подал руку высокой и стройной даме, которая со степенным видом спустилась вниз, а затем направилась по ступеням на крыльцо. Рукой в серой шёлковой перчатке она несколько раз постучалась в массивные двери. Открывшая Глафира Петровна, окинув гостю внимательным взглядом, почтительно поздоровалась, поклонилась и пропустила в дом, а затем сопроводила в гостиную, где только недавно закончили завтракать, и Наташа поднялась обратно к сыну.

Незнакомка, взиравшая на всё с любопытством, но при этом сохраняя свой величественный вид, спросила, может ли она повидать мадемуазель Натали Репнину? И вновь раскланявшись, Глафира Петровна ответила утвердительно, а после поспешила наверх — в детскую, которая была устроена рядом с комнатой княжны.

- Наталья Александровна, к Вам гостья, и это какая-то важная дама! Думаю, Вам лучше поспешить! Она ждёт внизу в гостиной. - воскликнула с порога Наташина помощница.

Натали, удивлённо вскинув брови, передала Георгия стоявшей рядом Дуняше и, расправив складки своего домашнего платья, оставила женщин в детской, а сама поспешила на встречу с незнакомкой. «Интересно, кто бы это мог быть? - вопрошала она, спускаясь по ступеням. - Это не Мари — я, хоть и приглашала её в гости, но сейчас она точно не может меня навестить, так как уехала с Александром в путешествие. И не матушка — та вообще без папеньки никуда не выходит. Может, это кто-то из жён местных помещиков решил со мной познакомиться?»

Однако, войдя в гостиную, Наташа разом позабыла о своих догадках.

- Ваше Величество! - ахнула она и, опомнившись, сделала реверанс. - Здравствуйте.

Императрица Александра Фёдоровна оторвалась от созерцания картины, на которой была изображена прабабушка Репниной — статная дама в летах с орденом Святой Екатерины на пышной груди, и повернулась на звук знакомого голоса.

- Добрый день, Натали. - мягко произнесла государыня, неторопливо подходя к княжне. Она обняла её и несколько раз поцеловала. - А ты замечательно выглядишь для женщины, которая родила ребёнка несколько недель назад. - продолжила Александра Фёдоровна внимательно разглядывая Наташу.

- Спасибо, Ваше Величество.

- Ты и вправду здорова? - требовательно спросила государыня.

- Да, я чувствую себя прекрасно. - утвердительно кивнула Репнина.

- Вот и хорошо. А где мой внук? Я хотела бы взглянуть на него.

Наташа с бьющимся сердцем предложила императрице последовать в детскую. Пропуская Её Императорское Величество вперёд, она направилась следом, время от времени нарушая молчание, чтобы подсказать дорогу. От внимания Натали не ускользнуло то, с каким интересом государыня разглядывала её дом. Поднявшись на второй этаж, они не спеша прошли по коридору и, отворив дверь, оказались в комнате Георгия Александровича. Дуняша пела малышу колыбельную, в то время как Глафира Петровна взялась приводить в порядок и без того аккуратно лежащие одеяльца в просторной кроватке.

- Дуня, Глафира Петровна, могу я попросить оставить нас? - спросила княжна у женщин.

Она подошла к Дуняше и взяла на руки сына. Александра Фёдоровна с не меньшим любопытством, чем интерьер, рассматривала Наташиных помощниц.

- Разумеется, голубушка. - ответила Глафира Петровна и, поторапливая Дуняшу, без стеснения рассматривающую императрицу, покинула детскую, притворив дверь.

- Ты мне позволишь, Натали? - спросила государыня, приближаясь и протягивая руки.

- Конечно, Ваше Величество. - ответила княжна и передала спящего мальчика.

Александра Фёдоровна приняла на руки младенца.

- Кто бы мог подумать! - воскликнула она, глядя на маленького Георгия Александровича. - Сын моего сына!

Наташа, не найдясь, что ответить, молча стояла рядом и тоже неотрывно смотрела на своего ребёнка. Вдруг малыш пошевелился и, проснувшись, открыл голубые, словно глубокое море в ясный день глаза и посмотрел ими на улыбающуюся государыню.

- Он очень похож на маленького Сашу. - отметила Александра Фёдоровна. - У меня такое ощущение, что время обернулось вспять и я, несколько моложе, чем прежде, стою на руках со своим первенцем!

- Он очень спокойный ребёнок. - нарушила, наконец, Репнина своё молчание.

- Значит, у него твой характер. - ответила императрица. - Потому что Александр… - и она покачала головой, погрузившись ненадолго в свои воспоминания. А после добавила: - Ох, Натали, дети — это счастье для любой женщины, и я рада за тебя. Однако приехала не только убедиться, что с тобой и ребёнком всё в порядке. Мне давно хотелось переговорить с тобой с глазу на глаз, поэтому как только мой сын и принцесса отправились в Европу, я поспешила сюда.

- Хорошо, Ваше Величество. Если будет угодно — мы можем вернуться в гостиную. - промолвила Наташа, чувствуя волнение. Что же ей хочет сказать императрица? Неужели она приехала сообщить что-то страшное для неё?

Александра Фёдоровна кивнула и вернула Репниной малыша. Наташа, на миг прижав к себе сына, осторожно положила того в колыбельку и направилась к выходу. Вместе они спустились вниз, и княжна, сбегав к Дуне и попросив приглядеть за Георгием, поспешно явилась к государыне.

- Натали, думаю, я не открою тебе секрет, если скажу, что приехала поговорить об Александре. - начала императрица, так и оставшись стоять у больших светлых окон. - Дело в том, что он очень беспокоит нас с Николаем Павловичем.

- В чём же дело, Ваше Величество?

- Дело, в том числе и в тебе, моя дорогая. - произнесла Александра Фёдоровна, строго глядя на Наташу. - Его мысли слишком часто заняты тобой и этим местом!

Государыня обвела взглядом стены дома.

- Но Ваше Величество, боюсь, я не смогу ничего с этим поделать!

- И потом, нас тревожит та беспечность, с которой будущий монарх летит к тебе при первой же возможности — один, зачастую в ночи, верхом, без надлежащей охраны!

- Если Вам будет угодно: я постараюсь повлиять на Александра Николаевича, чтобы он не ездил один.

- Наталья! - императрица приблизилась к Репниной и заглянула в глаза. - Должна тебе признаться, что меня вообще пугает эта беспечность сына, и не только как государыню, но и как мать! Он словно не думает об опасности и даже чуть ли не рад, когда ему выпадает случай испытать судьбу!

Наташа, не отводя взгляда от Александры Фёдоровны, подумала о том, знает ли та про пророчество Рады?

- Ваше Величество, поверьте, я каждый раз говорю Александру Николаевичу, чтобы он был крайне осторожен. - ответила она, стараясь, чтобы её голос не дрожал. - Но, боюсь, Его Высочество привыкли поступать так, как считают нужным.

- Саша упрям — это правда. А ещё бывает вспыльчив и не всегда умеет совладать с этим. Мы должны что-то предпринять, чтобы он, когда вступит на престол, не наломал дров.

- Но чем я могу помочь? - промолвила Репнина, всё ещё не понимая, чего от неё хотят?

- Буду с тобой откровенна, ведь ты всегда была моей любимицей, и я продолжаю уважать тебя, а также восхищаться силой твоего духа. - Александра Фёдоровна сжала руку княжны. - Но должна тебя предостеречь: если ты, твой брат или кто-либо из вашего окружения попытаются использовать Александра, настроить его против государя, а также сделают так, что жизнь наследника престола будет подвергнута опасности — боюсь, я не смогу защитить вас от гнева императора.

- Ничего подобного ни у кого из нас не было и нет в мыслях, а уж тем более — в поступках, поверьте моему слову. - смело ответила Натали.

- Однако, если мне не изменяет память, мой сын уже был ранен при непосредственном участии господина Корфа и твоего брата.

Наташа поняла, что императрица намекает на давний случай в трактире, когда на Александра набросился цыган с ножом.

- Всё это в прошлом. Уверяю Вас: и мой брат, и Владимир Иванович поумнели с тех пор и больше не будут подвергать риску жизнь Александра Николаевича. Кроме того, они оба остепенились и несут теперь ответственность за свои семьи, чтобы так беспечно бросаться навстречу приключениям.

- И всё же, - государыня ещё раз сжала руку Репниной, но уже не так сильно. - я сочла своим долгом предупредить тебя, что император, несмотря на то, что закрыл глаза на ваши отношения с Александром, продолжает пристально следить за Двугорским уездом и всем, что здесь происходит. И если он прознает, что затевается что-то недоброе — тебе лучше молить Бога о пощаде, потому как кара, которая обрушится на всех, будет страшной.

- Я поняла Вас, Ваше Величество. - так же бесстрашно произнесла Наташа. - И могу поклясться, что никто здесь не желает зла Его Высочеству.

- И ещё - продолжила императрица после нескольких мгновений задумчивого молчания. - поскольку ты имеешь огромное влияние на нашего сына, мой тебе совет — не старайся разобраться в том, где явно не достаточно твоей компетенции. Я наслышана о твоей активной деятельности в поместье, о твоих мечтах о школе для крестьянских детей и всем прочем. Так вот — не пытайся через Александра решить эти вопросы, потому как их обоснованность вызывает сильные сомнения у нас с императором.

- Слушаюсь. - ответила Репнина и поклонилась. Хотя в душе она не была согласна с императрицей, что благое дело для крестьян может как-то повлиять и, уж тем более — навредить всей Российской империи.

- Ты умница, Натали, и мы с тобой всегда находили общий язык и понимали друг друга. Не сердись, если я слишком строга к тебе сейчас — это исключительно из-за заботы, в первую очередь, о тебе и твоём ребёнке.

- Благодарю, Ваше Величество.

- Саша… - императрица замялась, не зная, стоит ли говорить об этом с Репниной. Но всё же приняла решение сказать. - …он очень ранимый — и всегда таким был. Государь всё пытался уничтожить в нём эту черту характера, но ничего не получилось. И он так любит тебя, что это тоже тревожит моего супруга.

- Не волнуйтесь, Ваше Величество, я никогда не стану вмешиваться в дела государства. И никогда не вернусь в Зимний, мой дом здесь — и я намерена прожить тут всю свою жизнь, сколько будет отмерено Богом. А политика — сугубо мужское дело, и что может в этом понимать женщина вроде меня?

- А ты лукавишь. - улыбнулась Александра Фёдоровна. - У тебя есть то, чего не хватает многим придворным дамам — ум. Впрочем, я и не сомневалась в том, что ты так ответишь! - и вдруг, растрогавшись, обняла Наташу. - Думаю, мне пора возвращаться во дворец. А тебе — к сыну.

- Спасибо, Ваше Величество. Я правда благодарна Вам за всё, что Вы делаете для меня. - Репнина вновь поклонилась.

- А иначе и быть не может! Мы с тобой должны быть сильными, и только объединив свои усилия, сможем сохранить мир между нашими мужчинами. - сказала государыня, по-матерински погладив Наташу по голове. - До встречи, моя дорогая княжна!

- Прощайте, Ваше Императорское Величество!

И оставив Репнину в гостиной, императрица направилась к выходу. Наташа же, так и стоя на своём месте, молча взирала на портреты своих предков — почтенных и знаменитых князей и княжон, которые верой и правдой служили не одному поколению Романовых. Вдруг она услышала, как Георгий подал голос из детской. «Я буду сильной. - сказала она, отправляясь наверх. - И никому не позволю навредить моему ребёнку».

***

Александр Николаевич, возвратившись к концу апреля в Российскую империю из своего путешествия с супругой, намеревался отложить все дела и отправиться в Высокое сразу по приезде в Петербург. Но получил приказ императора сопровождать его в Москву. И ему ничего не оставалось, кроме как вновь сесть за свой письменный стол в кабинете Зимнего дворца и написать Наташе длинное письмо. Лишь в начале июня, когда они с государем возвратились из первопрестольной, ему удалось одним ранним утром выехать из столицы и помчаться к княжне и сыну.

На подъезде к усадьбе его встречало яркое летнее солнце, а также птицы, выдающие звонкие трели. Переведя своего Пегаса с галопа на шаг, Александр ехал вдоль подъездной аллеи и любовался сочной зеленью деревьев, облачившихся в свой новый наряд совсем недавно. Когда же вдали показалось знакомое здание, цесаревич не сразу узнал его: свой пепельно-серый, невзрачный наряд дом Высокого поменял на нежно-голубой, почти небесный, а возвышающиеся колонны сияли белизной. Подъехав вплотную, он разглядел на балконе второго этажа пару уютных кресел, которые видимо Наташа выставила из его кабинета, чтобы сидеть тёплыми днями и вечерами на свежем воздухе.

Встреченный Глафирой Петровной, он поспешил в сад — к деревянной беседке, где, по словам Наташиной помощницы, была его любимая вместе с маленьким Георгием. Спускаясь по аккуратной дорожке, присыпанной мелкими камушками, он услышал голос, читавший с выражением знакомые ему строки:

–…«Кабы я была царица, -

Третья молвила сестрица, -

Я б для батюшки-царя

Родила богатыря».

Только вымолвить успела,

Дверь тихонько заскрипела,

И в светлицу входит царь,

Стороны той государь.

Во всё время разговора

Он стоял позадь забора;

Речь последней по всему

Полюбилася ему.

«Здравствуй, красная девица, -

Говорит он, - будь царица

И роди богатыря

Мне к исходу сентября…»*

Александр Николаевич сделал последний поворот и его взору предстала Наташа, сидящая с сыном на коленях в окружении цветущих розовых кустов.

- Не рано ли ты взялась ему сказки читать? - громко спросил он, подходя к княжне и малышу.

Натали подняла на него свой счастливый взгляд, а затем, ловко подхватив Георгия на руки, сбежала по ступенькам и бросилась к Александру в объятья.

- Ничего и не рано — он всё слушает и понимает! - воскликнула Репнина, целуя его и передавая Георгия, который при виде Александра заулыбался и стал лопотать что-то на своём младенческом языке.

Цесаревич взял на руки сына и заглянул в голубые, точно такие же как у него, глаза. Его охватило безграничное чувство всеобъемлющего счастья: «Сын, его сын от той, которую он так любит!»

- Мы очень рады, что ты приехал. - сказала Наташа, с упоением глядя на обоих. - Ты голоден? Мы можем вернуться в дом, и я что-нибудь приготовлю для тебя.

Александр оторвался от малыша:

- Я так скучал по вам, что теперь, когда вы рядом — даже не знаю, чего мне ещё хочется? - Держа одной рукой сына, другой он притянул к себе Натали. Она обняла его и положила голову на плечо. - Может, мы позавтракаем здесь, в саду? Или на веранде?

-Пойдём на веранду! - ответила Репнина, беря его под руку. - Георгию Александровичу пора на дневной сон, а мы с тобой посидим на свежем воздухе и поговорим о том, о сём!

И они, весело переглянувшись, в ногу пошли к дому по залитой солнцем дорожке.

- Ты знаешь, пока вы с Мари были в отъезде, меня посетила государыня. - произнесла Натали, когда они с Александром завершили свой обед и сели рядом, прижавшись друг к другу на вынесенный из гостиной мягкий диванчик. С первого этажа веранды Высокого открывался чудесный вид на парк, и они с удовольствием смотрели вдаль, греясь под тёплыми лучами.

-Maman навещала тебя? - удивился Александр. - Странно, мне она ничего не сказала, но, возможно, у неё просто не было подходящего случая. И что же?

- Их Императорское Величество были очень добры ко мне. И они пожелали увидеть нашего сына. Кстати, императрица сказала, что он похож на тебя!

- Со стороны матушки это и впрямь очень великодушно — приехать сюда и повидаться с тобой. Сколько прошло с тех пор, как вы не виделись, если не считать короткой встречи на премьере твоего дяди?

- Полтора года. - быстро подсчитала в уме княжна.

- Немалый срок. А сколько всего произошло… - он наклонился и поцеловал её. - Я и не думал, что ты подаришь мне сына, и так скоро. Я вообще не думал, что буду так счастлив!

- Время и вправду быстро летит! - подхватила Натали, на миг погрузившись в свои воспоминания. - Кстати, если хочешь, мы можем отправиться с тобой на прогулку верхом, как ты когда-то мечтал.

- С удовольствием, если это не повредит твоему здоровью. - И Александр, вскочив на ноги, помог подняться Наташе.

Быстро переодевшись, они оседлали лошадей и пустились вскачь по окрестностям Высокого. Миновав просёлочную дорогу, Натали с цесаревичем выехали к полю, где Репнина с гордостью показала свои молоденькие деревца — будущий плодовый сад. Затем они неспешно продолжили свой путь вдоль зарослей пшеницы. Княжна по дороге принялась вдохновлённо рассказывать последние новости Двугорского, а также о жизни своих крестьян. Когда же они были на самом краю освещаемого ярким полуденным солнцем поля, Александр вдруг остановился и, спрыгнув со своего Пегаса, подошёл к спустившейся на землю следом Наташе.

- Что-то случилось? - спросила она, кладя ему на плечи свои руки.

- Нет, просто мне захотелось остановить этот момент, когда я здесь.

Он посмотрел на неё долгим взглядом.

- Наташа, я хотел сказать тебе спасибо.

- За что? - Репнина нежно взъерошила его волосы.

- За то, что ты рядом со мной. За то, что смогла когда-то принять это решение, не испугавшись трудностей, за то, что…

- Не продолжай. - Она поцеловала его и, прислонившись головой к его голове, тихо сказала: - Я не смогла бы иначе, потому что ты — любовь всей моей жизни, только я не сразу это поняла. И я всегда буду рядом с тобой. Где бы ты ни был — знай, что я думаю о тебе каждый день и молюсь за тебя.

- Я люблю тебя. - ответил Александр Николаевич, прижимая её к себе за плечи крепко-крепко. А после прошептал: - И только смерть разлучит нас!

Натали хотела ему ответить, что они ещё слишком молоды, чтобы думать о таких вещах, как уход в мир иной, но вспомнив рассказ про гадание в кибитке, лишь обняла Александра в ответ, утаив все свои страхи и ночные кошмары, начавшие посещать её не так давно.

***

Семь лет спустя, под Рождество 1851 года в усадьбу Высокое ожидалась небольшая компания гостей. На празднование дня рождения Ангелины Александровны, младшей дочери княжны Натальи Репниной и Александра Николаевича были приглашены друзья из соседних поместий: родственники Долгорукие-Репнины и не менее дорогие и любимые Корфы.

В доме весь день царила праздничная атмосфера. Наташа, сговорившись накануне со своими крестьянами, принимала от них рано утром большую и пушистую ель, которую было решено поставить в гостиной — рядом с дверями, выходившими в сад. А после, когда радостные крики детей немного утихли, принялась мастерить вместе с ними на скорую руку игрушки и всевозможные украшения, которые можно было бы водрузить на зелёную красавицу. Так, на рождественском дереве появились вырезанные из бумаги снежинки и бантики, а также причудливые фигурки солдатиков, являвшиеся делом рук Георгия, мечтавшего стать офицером. Малышка Ангелина, которой сегодня исполнилось четыре года, принесла из своей комнаты жемчужные бусы, подаренные дорогим papa на прошлые именины, и своими ручками заботливо повесила на большую еловую лапу, чем растрогала до слёз наблюдавшую за происходящим Глафиру Петровну. Наташа, окинув взглядом совместное творение, поспешила наверх за атласными лентами и, прихватив несколько штук, вернулась в гостиную и повесила их красивым, ниспадающим образом. Восторженных детей ничто не могло оторвать от этой ёлки: они ходили вокруг неё кругами или стояли рядышком и молча вдыхали еловый аромат. И только приезд Александра Николаевича заставил их ненадолго отвлечься и поспешить в объятия к любимому батюшке. Ухватившись за руки цесаревича с обоих сторон, они тот час же потянули его смотреть на великолепное рождественское чудо!

Ближе к обеду в двери вновь постучали. Практически одновременно прибыли две семьи: Елизавета Петровна и Миша с тремя детьми и Анна с Владимиром в сопровождении своих двоих ненаглядных отпрысков (самую младшенькую — новорожденную Аннушку было решено оставить дома с кормилицей). Стены Высокого наполнились весёлым детским гомоном и смехом, от которого нельзя было никуда деться. Поначалу ребятня всей гурьбой принялась за игру в догонялки и вихрем носилась по первому и второму этажам, сбивая с ног то Дуняшу с Глафирой Петровной, накрывающих праздничный стол, то с криком налетая на кого-нибудь из старших. Затем Георгий вместе с Иваном, старшим сыном Анны и Владимира Ивановича, и Сережей, средним из четы детей Долгоруких-Репниных, под ободряющие крики девочек затеяли бой на игрушечных деревянных саблях. И не известно, сколько бы ещё продолжался этот рыцарский поединок, если бы не вдребезги разбитый бокал, поставленный во главе стола специально для Александра Николаевича и так ловко сбитый оружием его сына. Под дружные возгласы «На счастье!» веселье пришлось прекратить, да и время обеда как раз подошло.

Натали, одетая в нарядное муаровое платье любимого зелёного оттенка, направилась было в библиотеку, чтобы позвать мужчин, уединившихся ненадолго для беседы о делах, к праздничному столу, но была перехвачена Анной для одного важного разговора.

- Наташа, - произнесла барышня, когда они вместе с Репниной встали друг напротив друга в коридоре первого этажа. - Я бы хотела просить тебя быть крёстной для нашей Анечки-младшей, как ты на это смотришь?

- О, дорогая Ани, я с огромным удовольствием! - воскликнула Натали и бросилась обнимать подругу.

- Мы с Володей также хотели бы просить Александра Николаевича возложить на себя эту миссию. Как считаешь, он согласиться?

- Думаю, что с радостью! - просияла Наташа. Они с Александром будут крёстными родителями дочери их обожаемых друзей — это ли не чудо?!

Обе подруги, встретившись взглядами, неожиданно расплакались, но то были радостные слёзы. Когда удалось немного успокоиться, Натали сходила за мужчинами, и они все вместе вернулись обратно в гостиную, где маленькой смущённой Ангелине были вручены подарки от родителей и двух семейств. А после все дружно приступили к праздничному кушанью, сопровождаемому громкими тостами за здоровье именинницы, Александра Николаевича и хозяйки дома!

Вскоре основная трапеза была закончена. Женщины принялись готовить стол к подаче чая, в то время как ребятня дружно обступила цесаревича, усевшегося на мягкий диванчик у камина. Ангелина, не расстававшаяся теперь с новой куклой — подарком Натали, ловко оттеснила остальных и забралась к Александру Николаевичу на колени. Поправив оборочки своего нежно-розового платья, девочка устремила на отца взгляд, полный безграничного обожания. Он же, в который раз за этот вечер посмотрел на свою дочь с восхищением, а затем погладил её по мягким каштановым волосам и поправил вот-вот готовую расстегнуться изумрудную заколку, ставшую презентом от него по случаю праздника.

- Ваше Высочество! - воскликнул Ваня, усаживаясь рядом с другими детьми на большой ковёр с восточными узорами. - А Вы умеете рассказывать сказки?

- Сказки? - переспросил Александр, хмуря брови и изображая серьёзный вид. - Дайте подумать, Иван Владимирович… Я, должно быть, не мастер в этом деле, но если вы все захотите, могу рассказать одну историю!

- Хотим! Хотим! - закричали все наперебой.

- Ну что ж, - задумчиво ответил цесаревич, в то время как взрослые, придвинув стулья, расселась неподалёку. - Тогда начнём. В некотором царстве, в некотором государстве жила была юная принцесса.

- А она была красивой? - робко спросила Настенька, средняя дочь Анны и Владимира, миловидная девчушка со светлыми вьющимися волосами и большими карими глазами.

- Конечно! Разве принцессы бывают некрасивыми? Наша была не просто красивой, а очень-очень красивой. - Он украдкой бросил взгляд на Натали, улыбавшуюся ему со своего стула. - И вот, как-то раз на балу ей повстречался принц, который влюбился в неё с первого взгляда. Но их семьи были против того, чтобы принц и принцесса были вместе, и тогда…

Так, вся компания, сидя в уютной гостиной Высокого, слушала историю, сочиняемую Александром Николаевичем по ходу повествования. А за окном кружились в своём вальсе пушистые снежинки, радужно искрясь всякий раз, попадая на свет, льющийся из больших окон этого удивительного дома.

Комментарий к Глава 8

* А.С. Пушкин “Сказка о царе Салтане”.

========== Глава 9 ==========

Предупреждение: глава трагическая. Если Вам хочется остаться в сказке, то, быть может, лучше этого не читать. Ваш Автор.

Их жизнь, пусть не такая, как у всех, но очень счастливая, была нарушена в марте 1865 года, когда государь Александр Николаевич, взошедший на престол десятью годами ранее, получил после обеда короткую записку от Михаила Репнина, доставленную со срочным курьером из Двугорского уезда. Сидя в своём рабочем кабинете Зимнего, император, гадая, что же могло произойти, развернул небольшой лист бумаги, на котором неровным почерком князя былинаписаны следующие строки:

Ваше Величество!

Вынужден просить Вас как можно скорее прибыть в Высокое — моя сестра очень плоха. Мы понимаем, как Вы, должно быть, заняты, но если есть такая возможность — отложить все дела — умоляю, приезжайте, Наташа зовёт Вас ежечасно!

Михаил Репнин

И государь, сильно испугавшись, однако так и не поняв, что же произошло с Натали, выехал буквально через полчаса, чтобы прибыть в поместье к ночи. Не далее как давеча — всего лишь на прошлой неделе — они все вместе отмечали именины старшего сына Георгия, поступившего несколько лет назад в Семёновский полк и приехавшего в Высокое на пару дней вместе с сестрой Ангелиной, ныне обучавшейся в Смольном институте. Княжна Репнина не выказывала никаких признаков нездоровья или же беспокойства, совсем наоборот — была бодра, весела и особенно внимательна ко всем…

Подлетая на своём вороном коне к видневшемуся вдали силуэту любимого дома, он словно почувствовал что-то зловещее: окна, прежде горевшие по вечерам ярким и тёплым светом, были погашены и зашторены. Лишь внизу в гостиной да в комнате княжны мерцали тусклые огоньки света, словно все обитатели решили лечь спать. Спешно забравшись на крыльцо, Александр принялся стучать в двери, в то время как тишина, витавшая вокруг, не могла ни вселять чувство тревоги. «Может, это какая-то ошибка? - подумал государь. - Или чья-то неудачная шутка?» Но когда ему, наконец, открыли, и перед ним предстала плачущая Глафира Петровна, он понял — и вправду произошло нечто страшное.

- Ваше Величество. - начала женщина, изрядно постаревшая за эти годы. Она утирала слёзы большим платком, да только они всё продолжали литься. - Вы всё-таки приехали.

- Глафира Петровна, что случилось? - прямо спросил Александр, переступая порог и прислушиваясь. Однако ничего, кроме всхлипов рядом стоящей женщины, ему разобрать не удалось.

- Наша голубушка… она… - верная Наташина помощница собиралась с силами. - … нездорова. И уже несколько дней. Говорила я ей, чтобы лучше укутывалась и не скакала на морозе вместе с крестьянскими детьми, но она была так рада! - и Глафира Петровна вновь разрыдалась.

- Ничего. - Ободряюще ответил государь. - Я сейчас схожу наверх и быстро повидаюсь с Натальей Александровной. А после мы пошлём за доктором.

- Так здесь они уже. И Михаил Александрович вместе с Елизаветой Петровной — все там, наверху!

Александр, забыв про Глафиру Петровну, вбежал на второй этаж и прошёл по длинному коридору. До него донеслись приглушённые голоса, доносившиеся из Наташиной комнаты. Приблизившись, он хотел было войти, как вдруг дверь сама распахнулась, и ему навстречу вышел доктор Штерн с бледным, осунувшимся лицом. Увидев государя, Илья Петрович, собравшись с духом, поприветствовал его:

- Добрый вечер, Ваше Величество. А мы всё думали: приедете Вы или нет. Хорошо, что смогли.

- Илья Петрович, в чём дело? Я хочу видеть Натали. - взмолился император.

Доктор Штерн отвёл Александра в сторону и, сделав глубокий вдох, сказал ему:

- Конечно. Сейчас рядом с Натальей Александровной её брат вместе с Елизаветой Петровной. Я попрошу их оставить вас ненадолго наедине. Но Ваше Величество, - Илья Петрович посмотрел государю в глаза. - прошу, будьте мужественны, знаю — Вам этого не занимать.

- Что Вы хотите этим сказать? - чувствуя, как что-то холодное сковывает его грудь, быстро спросил Александр.

- Наталья Александровна, они больны. Скорее всего, это воспаление лёгких. И боюсь, что… - доктор Штерн не смог произнести этого вслух — его оставил полный ужаса взгляд государя.

- Не говорите так, Илья Петрович. Вы, должно быть, ошибаетесь.

Его собеседник закрыл глаза и покачал головой.

- Я хочу её видеть. - упрямо сказал Александр, снимая на ходу верхнюю одежду.

- Хорошо, сейчас. - доктор Штерн быстрыми шагами вернулся к двери в комнату Натали, притворил её и мгновенно скрылся.

Дрожа в нетерпении, ощущая, что ему не хватает воздуха, Александр Николаевич стоял перед этой до боли знакомой дверью, в которую столько раз за эти годы входил, полный радости и любви. Вдруг, она открылась, и на пороге вновь появился Илья Петрович, а за ним украдкой утирающий слёзы Михаил Репнин, поддерживаемый за локоть Елизаветой Петровной. Увидев государя, Миша хотел было что-то сказать, но Лиза, поздоровавшись с Александром, аккуратно провела супруга мимо, ласково приговаривая, что необходимо спуститься вниз и подождать там, пока Его Величество повидают Наташу.

Александр провожал их напуганным взглядом, когда доктор Штерн тихо произнёс:

- Вы можете войти, Ваше Величество.

И государь, кивнув доктору, аккуратно отворил дверь и ступил в Наташины покои.

***

Он увидел её неподвижно лежащей в своей постели, почти белую на фоне мрака и тёмной синевы наступающей ночи. Казалось, что она спала, потому как прекрасные глаза княжны были плотно закрыты. Подойдя ближе, Александр заметил, как тяжело поднимается и опускается её грудь под несколькими тёплыми одеялами. Осторожно присев на кровать, он наклонился к ней, чтобы разглядеть её лицо — оно было бледным, со сверкающими капельками пота на лбу. Она дышала с каким-то странным хрипом — и это невозможно было слышать, как и поверить в то, что это — она, его Наташа, всегда сияющая, радостная, погруженная во всевозможные заботы. Император взял её руку - вялую, почти ледяную, и прижал к губам в надежде, что она проснётся, но княжна никак не отреагировала. Тогда он наклонился к ней и дрогнувшим голосом прошептал:

- Натали, я здесь. Ты слышишь меня, дорогая?

Поначалу ничего не произошло. А потом она, сделав несколько хрипящих вдохов, медленно открыла свои глаза и, посмотрев на тёмный потолок с играющими тенями деревьев, перевела взгляд на Александра. Её глаза, особенно блестящие, но вместе с тем словно отстранённые, не способные на чём-либо сфокусироваться, наконец замерли на его лице, и спустя несколько мгновений взгляд Наташи прояснился — она его узнала. Медленно поворачивая голову в его сторону, княжна видела, как глаза любимого наполняются слезами и не в силах удержаться - спешат пролиться по щекам.

- Натали! - вновь вымолвил он, прижимая её вторую руку к своему лицу.

Она сделала слабую попытку произнести хотя бы звук, но вместо этого зашлась грудным кашлем.

- Ничего, любимая, - стараясь говорить бодро и пытаясь улыбаться, Александр так и остался с её рукой на своей щеке. - ты скоро поправишься — мы тебя вылечим.

Не в силах что-либо сказать, она, не отрываясь, смотрела на него. Собрав последние силы, так стремительно покидавшие её, Наташа слегка сжала его пальцы, прощаясь с ним навсегда.

- Нет! - вырвалось из его груди упрямо. Слёзы куда-то исчезли — им на смену пришёл страх, всеобъемлющий, сковывающий сердце и душу своими стальными тисками. Он по-прежнему глядел на её лицо, видя как тоненькие ручейки из слёз бегут прочь от Наташиных глаз. И она сделала последнее, что смогла для него — подарила свою слабую улыбку.

- Нет! - резко прошипел он вновь.

Не желая понимать, что сейчас произойдет, он принялся целовать её руки: одну, другую и вновь первую. А затем с силой прижал их к своей груди — туда, где билось его сердце, и устремил на неё до невозможного отчаянный взгляд, но было уже поздно. Княжна Наталья Репнина, так и оставшись с открытыми, мокрыми от слёз зелёными глазами, сделала свой последний, тяжелый выдох и навсегда покинула этот мир.

- Нет! Нет! Нет! - закричал Александр, кинувшись обнимать свою любимую. - Ты не можешь, не можешь!…

На громкий голос государя в комнату вбежали Михаил, Лиза и доктор Штерн. Их взору предстал рыдающий Александр Николаевич, сжимавший в своих руках умершую Наташу. Князь Репнин, чтобы не разрыдаться следом во весь голос, зажал рот ладонью и с ужасом смотрел на то, как Илья Петрович, осторожно приблизившись к постели, протянул руку и закрыл глаза Натали.

- Илья Петрович, Вы же можете что-то сделать! - закричал император, явно не в себе. - Дайте ей лекарство — она должна проснуться! Что угодно, прошу Вас!

- Ваше Величество! - только и смог вымолвить доктор Штерн.

Лиза, не проронившая ни единой слезинки, осторожно подошла к Александру, всё ещё сжимавшему Наташу, и, тронув за плечо, произнесла:

- Александр Николаевич, идёмте со мной. Вам надобно прийти в себя: мы спустимся вниз и я налью Вам горячего чаю с мятой.

Услышав последние слова, Его Величество округлил и без того полные горя глаза, а затем, прижав Натали ещё сильнее, словно защищая ото всех, резко замотал головой.

- Я не уйду, пока она не поправится, слышите?

- Ваше Величество, - Елизавета Петровна опустилась на колени рядом с государем и робко приобняла его за плечи. - Наташа не вернётся к нам. Но она очень любила Вас и, думаю, не хотела, чтобы Вы так мучили её бедное тело. Пойдёмте, нам надобно известить Ваших детей, чтобы они могли приехать и проститься.

- Проститься? - Александр посмотрел на окружающих словно ребёнок, не понимающий, чего от него хотят.

- Да, Александр Николаевич, проститься. - Лиза привстала сама и потянула государя вслед за собой. - Ну же, Ваше Величество!

Но государь всё никак не мог отпустить из рук свою любимую. Ему хотелось прирасти к ней и больше не двинуться с места; а ещё лучше: закрыть глаза и поспешить следом — туда же, где и она, потому что без неё просто невозможно жить!

Елизавета Петровна, видя тщетность своих попыток, подошла к плачущему супругу и, тронув за руку, требовательно прошептала:

- Миша, помоги мне. Нам надобно оторвать Александра Николаевича от тела Наташи, а то я боюсь, как бы он не лишился рассудка!

Репнин молча кивнул и они вместе, переглянувшись с доктором Штерном, обступили Его Величество со всех сторон.

- Вот так, осторожно. Всё будет хорошо. - приговаривали они, разжимая сильные руки Александра, приподнимая его и ставя на ноги. - А теперь: идёмте.

И обессилевшего, словно пребывающего в каком-то сне, безвольно опиравшегося на Елизавету Петровну и Михаила государя, вывели из комнаты. Доктор Штерн, оставшись с Наташей, тихо прикрыл дверь.

- Нет! - на миг очнувшись, слабо выкрикнул Александр и обернулся.

- Всё-всё, Ваше Величество. - проговорила Лиза, подталкивая императора. - Пойдёмте вниз — Вам обязательно полегчает.

***

Но ему не полегчало. Дойдя на ватных ногах до любимой Наташиной гостиной-столовой, он, словно в тумане, опустился на ближайший стул и уставился в одну точку. Михаила заботливая Лиза усадила неподалёку, после чего отправилась за чаем на кухню, а также разыскать Глафиру Петровну, чтобы сообщить о кончине Натали.

Князь Репнин понуро опустил голову и закрыл глаза, тоже до сих пор не веря, что всё это случилось на самом деле.

- Я хочу знать, что произошло. - громко сказал Александр, когда в его голову вновь стали возвращаться мысли.

- Это уже не важно, Ваше Величество. - Михаил слабо покачал головой.

- Нет, важно. Говорите. - и государь поднял на брата Натали свои холодные голубые глаза, красные от слёз.

- Она очень хотела выстроить для местной ребятни что-то вроде ледяного городка: знаете, горки там всякие, крепости. Да наверняка она Вам рассказывала. - с трудом выговаривая слова, начал Репнин. Александр утвердительно кивнул. - Пригласила мастеров из Петербурга. И вот — четыре дня назад работы, наконец, были закончены, и … Наташа… устроила по этому случаю большой праздник: пригласила детей из своей деревни от мала до велика. Они были очень рады: резвились, бегали по этому городку с весёлым смехом. Потом стали играть в снежки, и сестра давай с ними. А зима-то сырая, да и ветер холодный — она промёрзла и, кажется, промочила ноги, прыгая по сугробам, но, придя домой, лишь отогрелась чаем и вновь принялась за свои хлопоты. А после — это было вчера утром — не смогла встать с постели, всё лежала и кашляла. Просила Глафиру Петровну принести ещё чаю с мёдом, отказывалась посылать за доктором. Днём я к ним заехал и увидел, какая она бледная и слабая — послал за Ильей Петровичем. А она всё повторяла: «Не нужно, Миша, обойдётся.» А потом стала Вас звать. Всё шептала: «Александр! Саша!»

Князь Репнин не выдержал и, вновь вспомнив вчерашний вечер, закрыл лицо руками.

- Ещё что-нибудь она говорила? - хриплым голосом спросил государь.

- Да. - Михаил, смахнув слёзы, продолжил свой рассказ. - Что-то там про свои сны, про кровь. Ещё она Раду вспоминала. Я удивился: они ведь почти не знали друг друга, но подумал — это всё её фантазии… Она вроде как бредила, но временами мне казалось, что говорит вполне осмысленные вещи. Да только в себя она больше не приходила, и к тому времени, когда приехал Илья Петрович — уже просто лежала и тяжело всхлипывала.

Александр Николаевич, чувствуя тупую боль в груди, закрыл глаза и откинулся на спинку своего стула. Он вспомнил, как Наташа всю жизнь чего-то боялась, но это было связано не с ней и не с детьми, а с ним. И каждый раз, прощаясь, на протяжении двадцати с лишним лет говорила ему одну и ту же фразу: «Будь осторожен! Во всём.» Перед ним встали её глаза, обращённые на него с мольбой, а потом те же, но уже остекленевшие и безжизненные.

- Всё кончено. - прошептал он самому себе, не обращая внимания на Елизавету Петровну, появившуюся на пороге с дымящимся чайником.

Княгиня подошла к мужчинам и, поставив на стол свой поднос, наполнила фарфоровые чашки горячим напитком. Запахло свежей, ароматной мятой.

***

Все последующие несколько суток до похорон прошли для него словно и не с ним вовсе. Александру казалось, что он смотрит на себя словно со стороны, делает что-то, раздаёт приказания, но при этом это уже не он, а какой-то другой, чужой ему человек. Он практически не спал — стоило закрыть глаза и перед ним была Наташа, живая и весёлая, приглашающая в воспоминания об их счастливой жизни, пусть и не совсем такой, какой бы ему хотелось. Когда Лиза аккуратно подсунула ему листы бумаги и подала перо, он, словно автоматически, написал письма детям, а также во дворец — для принцессы Марии, которую, из соображений хрупкого здоровья, умолял воздержаться от приезда в Высокое.

В день, когда было намечено прощание с Наташей, он с раннего утра ходил по дому, шатаясь, словно раненый зверь, натыкаясь на распахнутые двери, врезаясь в углы то тут, то там. Елизавета Петровна, глядя на его муки, предложила Михаилу и вовсе уговорить государя немедленно вернуться в Петербург. Однако князь только устало покачал головой, так как прекрасно знал, что никакие уговоры не заставят Его Величество уехать. Лиза очень боялась, что, увидев Наташу в гробу, Александр вновь не совладает с собой, кинется к ней и не даст похоронить свою любимую. Но всё прошло спокойно: и по дороге в Двугорскую церковь, и на отпевании, и на кладбище государь вёл себя достойно. И только когда настал момент последнего прощания, и гроб с телом опустили в сухую, припорошенную снегом землю, раздался отчаянный крик, но не Александра Николаевича, а Михаила.

- Наташа!

Срывающийся голос Миши вывел Александра Николаевича из оцепенения. Лиза, мужественно державшаяся все эти дни, кинулась к рыдающему Репнину и принялась успокаивать его, что-то шепча убаюкивающим голосом. Но взгляд государя остановился не на них, и не на других людях разнообразных сословий, пришедших проститься с княжной, а на своих детях, стоявших по другую сторону от могилы, тесно прижавшись друг к другу. Георгий, которому совсем недавно минул двадцать второй год, обнимал тоненькую и хрупкую Ангелину, тихо плачущую на плече у брата. Его старший сын, превратившийся за последние годы в высокого и статного юношу, облаченный в форму своего полка, гладил по голове сестру, в то время как та глубоко несчастным видом глядела на свежую землю, под которой теперь будет покоиться их матушка.

Александр смотрел на своих детей, и в этот миг время словно обернулось вспять: он увидел себя, таким же молодым, как его сын, и всё то настоящее, что было в его жизни, то, ради чего имело смысл дышать, думать, что-то делать каждый божий день.

Вот он, идя по коридору Зимнего ловит за талию хохочущую Наташу, которая, увлёкшись своим весёлым разговором с подругой, не заметила его и чуть не сбила с ног!.. А вот он влетает в гостиную своей матушки и в первый раз целует фрейлину Репнину… Их бои подушками в Гатчине… Охоту… И то, как она сказала ему «люблю». Он вспомнил Наташины именины и их танец в саду Высокого… Их беседы по вечерам у камина… Объятия на балконе… Её внимательный взгляд, когда он говорил ей что-нибудь важное… Появление детей и то, как она была счастлива этому… Её руку в своей…И эти её слова, которые она так часто любила повторять на прощание: «Будь осторожен. Во всём».

А после он вновь увидел её неподвижно лежащую в своей любимой комнате, неестественно бледную, с застывшим взглядом.

«Я умер вместе с ней. И мне больше незачем себя беречь.»

Государь Александр Николаевич подошёл к своим детям и обнял сперва дочь, потом сына. А после — повернулся и стремительно пошёл прочь, навстречу иной жизни, героем которой будет уже совсем другой человек.

Конец

Вместо послесловия

В период с 1866 по 1881 гг. на императора Александра II было совершено шесть покушений. Но всякий раз государь избегал смертельной участи, словно чья-то незримая рука настойчиво отводила от него смерть. Пули, предназначавшиеся ему, пролетали мимо, а мины странным образом срабатывали невовремя. Так могло бы быть и 1 марта 1881 года — в день седьмого покушения, когда на Екатерининском канале после первого взрыва бомбы государь остался невредим, но сильно пострадали несколько солдат и обыкновенных прохожих. Александр Николаевич, вместо того, чтобы спешно покинуть место происшествия, вышел из кареты и подошёл к схваченному террористу Рысакову. В этот самый миг к ним подбежал незамеченный охраной другой заговорщик — господин Гриневицкий и метнул бомбу между собой и государем. Смертельно раненый, истекающий кровью император был спешно доставлен в Зимний дворец, где скончался спустя несколько часов после случившейся трагедии.

Спасибо всем, кто дочитал до конца моё произведение! Надеюсь, оно не оставило Вас равнодушными. Делитесь, пожалуйста, впечатлениями от прочитанного. Буду рада узнать Ваши мнения!