2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
во льдах, контейнер, вместе со всем содержимым назвали «Завещанием каменного века». Объяснить, каким образом мой труп (я уже начал привыкать к этим странным понятиям; «мой труп» и «моя смерть») очутился в ящике и столетия пролежал во льдах — никто не мог.
Большая часть рассказа Итгола осталась непонятной. Как можно заблокировать вулкан? Что за энергобашни? Почему «завещание каменного века?»
Ничего этого я не стал выяснять: если мы отвлечемся на второстепенные детали, то никогда не доберемся до сути.
Главное выяснить, где я нахожусь, сколько времени прошло с момента моей гибели?
— Почему вы все время говорите Земтер? Разве мы не на Земле?
— Земля?.. — похоже, он старался вспомнить.
Меня осенила догадка.
«Боже, какой я болван! Землей называли нашу планету в мое время и на моем языке. У другого народа в другое время название изменилось.»
— Сколько времени я пролежал в леднике?
— Не меньше пятисот лет.
Пятьсот лет не тридцать тысяч. Мне даже дышать стало легче.
— А говорили, тридцать тысяч лет, — едва выговорил я.
— Вам действительно называли это число? — усомнился он.
Я припомнил нули и тройку, которые вообразились мне тогда. Вслух числа никто не произносил.
Я рассказал ему, как было.
— Очень странно! — поразился он.
Я рассмеялся. У него такой озабоченный вид, будто ему в самом деле не безразлично, сколько времени прошло с моей смерти.
— Не притворяйтесь заинтересованным, — сказал я. — Вся эта чушь: Земтер, заблокированные вулканы, контейнер с моим трупом, хорошенькие женщины, выведенные в инкубаторе, и сами вы — снитесь мне. Проснусь — и все исчезнет. Вы тоже, — пригрозил я.
Итгол нисколько не испугался.
— Вы уверены, что это сон?
— Уверен, — сказал я, хотя его усмешка заронила сомнение. Мне очень хотелось верить, что я сплю.
— Легко убедиться в том, что вы не правы, — сказал он. — Снам, как и произведениям искусства, чужды утомительные, необязательные подробности. И в сновидениях, и в произведениях искусства много общего: мгновенная смена событий, прерывистость действия, отбор самого главного, нагнетание эмоций и выразительности, пристрастие к емким деталям… Таков ли ваш сон? Не чересчур ли он загроможден необязательными подробностями? Не кажется ли вам, что он мучительно последователен?
Он был прав, черт возьми: во сне обычно все совершается скачками. Захотелось, скажем, человеку грибов, и он тут же выходит из вагона электрички на загородной станции, и сразу попадает в лес, и видит замшелый пень, на котором растут опята. А в жизни до этого пня протекут нудные часы, да еще неизвестно, будут ли на нем опята. Во всяком случае рассудительный человек отправится за грибами на рынок, а не в лес.
А я с тех пор, как очнулся, существую в каком-то нестерпимо вялом времени. Ни на сон, ни на фильм не похоже. Разве что на очень уж бездарный фильм.
Из его рассказа я уяснил, что нахожусь в мире ничуть не похожем на родную Землю. Люди здесь живут не на поверхности планеты, а внутри. Цивилизация Земтера насчитывает примерно десять тысячелетий.
(Все единицы измерения у них были другими, но у меня в уме без каких-либо усилий с моей стороны они сами собою переводились в привычные — секунды, минуты, годы, километры).
— После каменных топоров и орбитальных ракет прошло десять тысячелетий, — говорил он.
— Позвольте, — перебил я. — Между каменным топором и орбитальной ракетой — пропасть. Разве можно ставить их рядом?
— Принципиальной разницы между каменным топором и первобытной ракетой на радиоактивном топливе нет: то и другое доступно при зародышевых знаниях о строении мира…
Он сделал попытку растолковать мне главнейшие достижения наук Земтера, говорил о хоморондах пространств, о вакуум-клице и об их постоянной взаимосвязи с числом воплей в балансе израсходованной информации… От всей этой мешанины у меня закружилась голова.
— Видимо, вам не понять этого, — признал он. — Попроще объяснить вряд ли можно.
— И не пытайтесь — не надо!
В конце концов, какое мне дело до их наук — я и своих-то не знал.
Эта мысль родилась внезапно.
— Я, может быть, и поверю вам, что это не сон и что я нахожусь на другой планете, если побываю на поверхности — увижу небо.
«Уж собственное-то солнце и звезды узнаю», — подумал я.
Мы пробирались полутемными штреками. Кристаллы слюды вспыхивали на изломе пластов породы, прорезанной тоннелем.
Нижняя подъемная камера находилась неподалеку. Итгол прекрасно разбирался в сложнейшем механизме подъемника. Мы вдвоем поместились в клеть. Жилых этажей над нами оказалось множество. Гулкие полости шахтных дворов на этажах стремительно проносились вниз. Ни малейшей перегрузки при подъеме мы не испытывали.
Поверхность Земтера выглядела пустынной и безжизненной. Красноватый мертвенный свет пробивался сквозь плотный заслон облаков или тумана. Когда туман прореживался, показывался огромный
Последние комментарии
12 часов 28 минут назад
12 часов 46 минут назад
12 часов 55 минут назад
12 часов 57 минут назад
12 часов 59 минут назад
13 часов 17 минут назад