Лиман [Борис Антонович Руденко] (fb2) читать постранично, страница - 3

боюсь? — медленно осведомился он. — Если думаешь — так и скажи. Только я на это плюю. Что ты знаешь о Флоре? Об этом чертовом лимане? Что? Ну. хорошо, я пойду. Значит, погибнут уже двое: Калина и я. И неизвестно, кстати, кто раньше. Ты понимаешь или нет? Зачем это тебе?

— Что ты, Гусев! — испугался Кроман. — Совсем я так не думаю. Ты меня просто неправильно понял. Я хотел лишь спросить о возможности и совсем не имел в виду ничего такого. Я действительно тут ничего не знаю…

Гусев слушал его лепет, и злость уходила, раздражение гасло. Но какой-то паршивый осадок в душе все равно оставался. Будто он и в самом деле в чем-то виноват. Что за ерунда! Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Калина на его месте поступил бы точно так же. Кому, как не Калине, знать, что такое лиман Лапранди…

Мягкий толчок качнул самолет, раздался долгий пронзительный скрежет, словно снаружи по обшивке от хвоста к носовой части двигалась огромная терка. Кроман слегка вздрогнул, но не от страха, а от неожиданности. Он забеспокоился, лишь когда увидел, как враз побледневший Гусев вырвал из кобуры пистолет, стволом провожая источник скрежетания. Фюзеляж покачнулся в последний раз, и все затихло.

— Что это было?

— Это… — Гусев с шумом перевел дух. — Это, брат, самая мерзкая здешняя тварь. И наше счастье, что мы ей сегодня не понравились. Если тебе интересно, зовут ее «единорог».

— Почему?

— Да просто так назвали… Вообще-то нечто вроде рогов у нее в самом деле имеется. Как ты знаешь, в лимане пищевая цепочка целиком состоит из животных. Только в самом начале несколько видов простейших водорослей. Этим биосфера лимана и уникальна. И практически все, начиная со второго-третьего звена, — хищники. Все друг друга жрут. Так вот, «единорог» — на самом верху пирамиды. Сидит, зарывшись в ил, пока не проголодается, а потом идет на охоту. Поскольку у него нет естественных врагов, он никого не боится. И всякого прежде всего норовит сожрать.

— Самолет-то ему зачем жрать? — не поверил Кроман.

— Да он и сам не знает, а все равно попытаться мог. Но на этот раз нам повезло. Видно, сытый попался.

Гусев подошел к двери, отодвинул створку и выглянул наружу.

— Ты не боишься, что он вернется? — немного нервно спросил Кроман. — Или другой приплывет, голодный?

— Нет, — успокоил его Гусев. — Их здесь очень мало. Лиман большой, но его биоресурсы все равно ограниченны. Ты не представляешь, насколько сбалансирована здешняя экология… — Он зябко передернул плечами и потер ладонями лицо. — Кроман! Дай мне что-нибудь. Словно бы познабливает. Только простуды мне тут еще не хватало.

— Сейчас, — засуетился Кроман, полез в свою сумку, достал облатку и протянул Гусеву. — Это антибиотик. А вот еще тонизирующее.

Гусев сунул в рот таблетки, разжевал и проглотил, слегка поморщившись от горечи. Целлофановую оболочку скатал комочком и швырнул в воду. Комочек упал на гладкую поверхность воды, почти ее не потревожив. Он будет тут лежать и завтра, и послезавтра, и еще месяца четыре до начала сезона ветров. Течений в лимане не бывает. Планета не имела спутников, поэтому здесь не было и приливов с отливами. Когда миллионы лет назад в лимане зародилась жизнь, ничто не мешало ее эволюции. Гусев еще постоял немного, бездумно глядя на этот комок.

— Если бы хоть спасательный плотик был, — произнес он не оборачиваясь и замолчал, потому что ему показалось, что неосознанно он оправдывается неизвестно в чем.

— Что? — переспросил Кроман.

Самое плохое, что никто их искать не собирается, и в этом действительно есть вина Гусева. В Фактории их не ждут, потому что он не сообщил о вылете, намереваясь сделать это уже в полете, однако начавшаяся магнитная буря превратила его намерение в ничто. А на Станции не знают, что они не долетели. Что им могло помешать? И не узнают, прежде чем не наладится связь. Черт их дернул лететь над лиманом!

— На плотике с мотором, да с нормальным запасом продуктов можно было бы рискнуть, — рассуждал он вслух. — Только говорить об этом бесполезно. Плотика-то все равно нет!

Берег в той стороне, куда он показал Кроману, отчего-то Гусев был в том уверен почти на все сто. У него отличное чувство ориентации, оно его никогда не подводило, и никакая магнитная буря не способна его исказить…

— Пойми, — сказал Гусев, — одно дело — рисковать, если есть хотя бы малейший шанс. Но сейчас-то такого шанса нет. Ты мне веришь?

— Верю, — с готовностью кивнул Кроман.

Слишком уж быстро он соглашается! Гусев снова почувствовал раздражение, желание придраться и, чтобы подавить его, отвернулся к лиману.

Из тумана вынырнул летучий голландец. Едва пошевеливая полупрозрачными перепонками, стремительно промчался над поверхностью воды к самолету, в самый последний момент немыслимым образом затормозил, замер в воздухе, отпрянул с тихим аханьем, свечкой взвился вверх и исчез.

«Тоже заплутался, бедолага», — подумал Гусев без особого сочувствия.

— Эти… летучие голландцы тоже хищники? — осторожно