Истина ложных меридианов [Валентин Иванович Аккуратов] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

точно ориентироваться на работающую длинноволновую радиостанцию.

На случай отказа радиомаяка каждый из четырех самолетов нашей экспедиции имел дополнительно четыре магнитных компаса. Два помещались в штурманской рубке и два - в кабине пилота. Помимо этого, в штурманской рубке имелись и другие приборы: указатель воздушной скорости, высотомер, часы-хронометр, гироскопический полукомпас, секстант, радиоприемник для маяка и аэронавигационные бомбы.

Полугирокомпас - прибор специально для летчиков, и в штурманской рубке его обычно не устанавливают. Но в этой экспедиции он был необходим и для штурманов. Дело в том, что картушки магнитных компасов при малейшем крене самолета так болтались, что было трудно судить, то ли самолет лег на крыло при развороте, то ли идет по заданному курсу.

Во время вынужденного сидения на острове нам пришлось пересмотреть весь план штурма полюса.

В Москве было решено, что при отличной видимости три корабля стартуют одновременно и идут по лучу радиомаяка прямо к полюсу, одновременно контролируя курс по солнечному компасу. Но этот парадный план оказался на деле невыполнимым.

Уже в начале перелета самолеты не раз попадали в зоны плохой видимости, теряли друг друга в тумане, задерживались на аэродромах. Практически каждый экипаж добирался до последней базы в одиночку. Дополнительные разведывательные полеты были в навигационном отношении тяжелыми, сложными. Летчикам не раз приходилось совершать вынужденные посадки и сутками просиживать в отрыве от базы. Сложные навигационные условия и недостатки имеющейся в то время радиоаппаратуры ставили под угрозу осуществление всей экспедиции, если не изменить общего плана штурма.

Особенно это стало ясным после тренировочного полета нашего флаг-штурмана Спирина. В Арктике он был впервые и, глядя на ослепительно синее небо, часто шутил:

- Где же знаменитая Арктика? Солнце, легкий зефир… Это же Коктебель!

Однако вскоре ему пришлось вылететь на проверку точности направления зон действия радиомаяка. Лететь решили на легком самолете-биплане Н-36. Экипаж должен был, захватив радиоприемник, направиться на юг, сесть и с земли прослушать работу маяка. Задачу эту взялись выполнить И. Т. Спирин, Е. К. Федоров и С. А. Иванов.

Они вылетели утром и должны были вернуться часа через четыре. Однако прошло 12 часов, сутки, а они не возвращались. Передающей радиостанции в этот тренировочный полет не взяли, и экипаж Н-36 не мог сообщить на зимовку, что случилось. На поиски отправился самолет Н-128.

Только к концу вторых суток над зимовкой неожиданно послышалось тарахтенье мотора, и прямо у домиков сел Н-36.

По дороге в кают-компанию Спирин, обросший, с темными обмороженными щеками, смеялся и повторял:

- Нашел Арктику! Все-таки она есть!

А произошло с ними вот что. Они отлетели всего километров на пятьдесят к югу, выбрали подходящую льдину, сели. Федоров быстро определил координаты. Иванов стал прослушивать радиомаяк. Слышимость была хорошей. Закончив работу, забрались з машину. Они спешили возвратиться к обеду на зимовку. Но мотор не заводился.

Прошел час, другой. Члены экипажа сменялись у винта, старательно крутили его. Однако мотор молчал.

И сколько ни старались его оживить, сколько ни крутили лопасти, падая от усталости, мотор хоть бы чихнул.

Тем временем мороз крепчал.

Поднялась пурга.

Ни спальных мешков, ни продуктов экипаж с собой не взял. Забравшись в тесную кабину, полярники обнялись, стараясь согреть друг друга.

Сдерживая озноб, Федоров и Иванов время от времени справлялись у Спирина:

- Хорошо ли в Коктебеле?

- Тепло ли в мифической Арктике?

Спирин молчал и, покряхтывая, тесней прижимался к товарищам. В колпак кабины было видно, как на горизонте синей глыбой вздымался близкий и недосягаемый для них остров.

Вечером Федоров разделил между собратьями по несчастью единственную плитку шоколада и заметил, что Арктику «выдумали» корреспонденты.

Только к концу вторых суток, когда мороз отпустил, с превеликим трудом удалось, наконец, запустить мотор, подогрев его горящей паклей, пропитанной маслом, и через тридцать минут Н-36 благополучно приземлился на острове-базе.

Были и другие эпизоды, которые все больше и больше убеждали нас, что с Арктикой шутки плохи. Только с виду, только с первого взгляда могла показаться вымышленной ее суровость. Суровость Арктики можно было принять за улыбку, насмешливую улыбку сильного, даже свирепого противника. И плохо было тем, кто не замечал иронии в лазоревых тонах льдов и покое белых снежных покровов. Свидетелями тому были останки многих экспедиций, которые не раз начинали отсюда штурм шапки мира и каждый раз отступали перед свирепой Арктикой, отступали, наголову разбитые. Базальтовые скалы острова хранят тайну не одного трагического конца.

Остров трагедий

О бесплодных попытках покорения