Графская ведьма (СИ) [Екатерина Лунная] (fb2) читать постранично, страница - 5

Как тебя называть, моя госпожа? – спросил мужчина, мягко оглаживая мое лицо. Рукоять кинжала выскользнула из ослабевших пальцев, оружие звонко ударилось об пол.

– Судьба жестока к нам, – прошептала я, не сдержавшись. К чему вопросы? Зачем нам узнавать друг друга, если уже десятки жизней мы теряемся, расстаемся, умираем, не в силах удержаться рядом? Сейчас я – Императрица, моя любовь – лишенный воли раб, и как бы ни повернулась жизнь, конец один: обличение, смерть, разлука.

– Не смей отворачиваться, госпожа!

Я пыталась увернуться от его рук, но он оказался быстрее. Прижал крепко к себе, жарко дыша в макушку. Мне не доводилось еще испытывать такой слабости, как сейчас – перед лицом полной безысходности. Чтобы сохранить жизнь – нам обоим – придется принести жестокую жертву.

– Не смей сдаваться! У нас получится, я знаю. Пока мы живы, еще можно бороться!

– У меня есть дочь, – тихо, но твердо сказала я и почувствовала, как его хватка стремительно слабеет. – Она дороже мне всего на свете, и я… Если я позволю себе, нам, то когда все узнают…

– Да, – тяжело обронил мужчина и совсем опустил руки. – Знаю.

Пряча под веками слезы, я выскользнула из покоев и переждала ночь у дочери, вместе со своей маленькой царевной.

Мой самый дорогой подарок прожил полную отчаяния жизнь. Он встал стеной между моими детьми и опасностью, спал у их ног как верный пес.

Он провожал холодным взглядом, когда я удалялась в покои моего супруга Императора, лишь однажды за двадцать лет вознагражденный поцелуем.

А на следующий день он погиб, защищая мою младшую дочь, и я втайне распорядилась о достойном погребении. И через день последовала за ним.

Лекс не появлялся уже пятые сутки, подав тем самым Анне законный повод для душевного волнения. Сердце пускалось вскачь ни с того, ни с сего, когда ему заблагорассудится, и достойного объяснения тому не находилось.

Волноваться за Лекса проще.

Перед сном Анна причесывалась у мутного старого зеркала, когда раздался требовательный стук. И следом еще, и еще.

– Иду! – крикнула женщина. Распахнув дверь, она увидела на пороге своего пропавшего ухажера: тот тяжело дышал и был нервно возбужден.

– Анна, – выдохнул он облегченно; как хозяин, ступил в дом, захлопнув за собой дверь – ведьме пришлось отступить. – Я много думал…

– Стой. Разденься сначала, присядь – ты что, убегал от кого-то? – потом уж все расскажешь.

– Нет, я не рассказать, я спросить пришел, – возразил мужчина, стряхнув с себя полушубок. Снег радостно взвился в воздух, осыпал Анну. Та застыла, завороженная моментом, но усилием воли стряхнула с себя оцепенение.

– Спросить, рассказать, там уже говорить будешь, позже, – ворчливо отмахнулась она, смущенная, что кавалер застал ее секундное замешательство.

Но Лекс, скорее всего, ничего и не заметил: он был всецело сосредоточен на том, чтобы не забыть нужные слова.

– Анна, послушай. Я долго думал… о тебе…

Ведьма заставила себя отвечать ровно и без волнения:

– Что именно ты думал?

– Ты же знаешь, что мне нравишься. Я знаю, что ты знаешь. И ты знаешь, что я знаю… Не перебивай меня, – рыкнул он, не сдержавшись; впрочем, тут же повинился: – Прости, я просто волнуюсь. Анна, я в тебя без памяти влюблен. И хотел предложить тебе пожениться.

Слова сказаны и услышаны, прогремев в голове ведьмы гулким колокольным звоном.

– Не говори сразу, Анна! Пожалуйста, подумай! Я понимаю, что не идеален и не могу обеспечить тебя тем, чего ты достойна. И что ты можешь найти себе кого-нибудь куда лучше и богаче, но я буду стараться для тебя, всего, чего пожелаешь, добьюсь!

– Лекс… Лекс! Погоди.

Анна прошла в кухню – Лекс последовал за ней как на ниточке. Ведьме показалось это дурным знаком.

– Анна, что ты думаешь? Скажи мне.

– Сядь, – вместо ответа приказала ведьма, подвинула ему второй табурет. Дождавшись, пока рослый кавалер утрамбуется на жестком сиденье, подошла ближе. Пальцы нетерпеливо дрожали, подергивались на расстоянии в несколько волосков от его лица, все не решаясь прикоснуться.

Анна выругалась про себя – раньше для такого ей не приходилось долго собираться с духом. Кончики пальцев уже ощущали горячее прикосновение к Лексовой щеке, однако медлили с преодолением оставшегося расстояния.

На два волоска ближе; один…

Ладонь Анны бессильно упала.

– Я подумаю, – неверным голосом выговорила женщина, отворачиваясь. – Оставь меня, прошу. Подумаю.

К чести Лекса, он не стал больше ничего говорить, как не стал и требовать объяснений ее странному поведению – сам он был не лучше. Молча поднялся, оделся и вышел, аккуратно притворив