Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
можем наблюдать наш пост и отсюда. Ты здесь наверху, а я внизу. Мои пленники не удерут из своей дыры — люк крепко закрыт, а твои британские офицеры, чорт их подери, также спокойно посидят в своих бочках.
— Твоя правда, товарищ, — ответил виталиец, — я-то, вообще, не понимаю, зачем тут сторожить. Да, тяжелая наша служба. Всего у нас вдоволь, и золото, и серебро, жизнь наша веселая и счастливая, да только вот эти проклятые посты, на которых нельзя пить. Меня жажда страшно томит.
— О, против этого у меня прекрасное средство, дружище. Смотри-ка!
При этих словах Билль достал большую бутыль водки и предложил ее своему новому другу.
Виталиец осторожно осмотрелся кругом. Это было против предписания, но он не был в состоянии не поддаваться этому искушению. Притом поощрения Билля не давали ему покоя, и он должен пить все более и более. Билль также притворился пьющим, но ему стоило неимоверных усилий, чтобы удержаться от этого. Только надежда на богатую добычу была в состоянии удержать его на этот раз от пьянства.
Выпитая виталийцем водка вскоре входила в свои права. Он скоро почувствовал утомление во всем теле и затем впал в крепкий сон.
Билль, желая основательно напоить его водкой, продолжал ему подавать один раз за другим бутыль, из которой тот машинально глотал, пока совершенно не впал в бесчувствие. Билль оттащил его в угол и положил около пьяного также и бутылку. Это имело двоякую цель: во-первых, если пьяный проснется, он сумеет опять за нее схватиться, во-вторых, это отводило глаза от виновника всего и можно было полагать, что постовой сам напился, без посторонней помощи.
Теперь путь был свободен. Контрабандист осторожно огляделся кругом, не подсматривает ли кто-нибудь, и пустился к той бочке, в которой адмирал Хурхиль был заперт.
Адмирал был в состоянии, близком к отчаянию. Не говоря о телесных мучениях, дух его был так угнетен, что он с радостью лишил бы себя жизни, если бы имел возможность.
Услышав приближающегося к его тюрьме, он окликнул того:
— Кто бы вы ни были, я умоляю вас размозжить чем попало мой череп, или ударяйте кинжалом в горло. Так дальше жить не могу. Сжальтесь надо мною, если вы человек!
— Пст, не так громко, господин адмирал!! Может быть, найдется средство, чтобы освободить вас от мучений, режущих мне сердце.
Слова эти на чистом английском языке произвели замечательное впечатление на адмирала.
— Кто вы такой? — спросил лорд Хурхиль также по-английски, тогда как раньше говорил на ломаном немецком языке, предполагая, что это виталиец.
— Ваш друг, — шептал теперь контрабандист у самой бочки адмирала. — Англичанин, как вы, по имени Билль, взятый Штертебекером в плен.
— Ах, я вспоминаю, — возразил Хурхиль. — Это вы тот негодяй, выдавший главе пиратов местопребывание «Орлиного Крыла»?
— Мог ли я иначе? Разве не привязал меня король разбойников к мачте, чтобы пытать меня «испанскими сапогами»? Эта ищейка и без меня тоже бы нашла «корабль золота». Гораздо умнее было мое действие; я встрелся в его доверие. Если бы не это, я бы теперь не имел возможности вступить с вами в переговоры.
— Вы хотите вступить со мною в переговоры? Относительно чего?
— Относительно вашего освобождения!
— Га!
— Пст! Не так громко, адмирал, нас могут услышать. Здесь стены слышат, а с Штертебекером шутить плохо.
— Вы правы, — сказал лорд Хурхиль уже пониженным голосом. — Этот ужасный пират, видимо, в союзе с дьяволом. Я чуть с ума не схожу, когда подумаю, что этому проклятому разбойнику удалось разбить мой флот.
— Ну, адмирал. У вас еще осталось шесть или восемь кораблей в строю, так что о полном поражении нельзя говорить.
— А вы что, дразнить меня вздумали тут?
— Никогда, адмирал! Я хотел вас только утешить. Как вы думаете, если бы нам удалось отнять потерянное обратно? Ваши военные корабли и индийский «корабль золота».
— Что это значит? Что вы надо мною надсмехиваетесь?
— Пст, пст, адмирал! Не кричите! вы сердитесь. Я вполне серьезно говорю. Я вам хочу все возвратить, за исключением сожженных кораблей.
— Вы?… Вы хотите?… Что вы с ума сошли? Вы с Штертебекером? Нет, нет! Вы надо мною издеваетесь, убейте меня, бросьте в воду, и да будет конец всему!
— Не падайте так духом, адмирал! Клянусь всем святым, что я серьезно хочу освободить вас. Но когда свобода будет вам дана, вы должны ее храбро защищать.
— Мне очень трудно верить в этом, Билль, но я постараюсь. Скажите, что вы предпринимаете.
— Это весьма просто. Я командирован постовым у наших пленных моряков. Я освобожу их, дам им оружие, вас также освобожу и снабжу оружием. По известному сигналу вы соединитесь с моряками, и тогда дело в шляпе.
— Это было бы возможно, если бы нашим врагом не был Штертебекер. Против него ничего не сделаем.
— Видно, вы слишком высокого мнения о главе разбойников, — сказал Билль с легкой иронией.
— Я научился его бояться, — ответил
Последние комментарии
5 часов 19 минут назад
15 часов 39 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 13 часов назад