Драконы Вавилона [Майкл Суэнвик] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

черное вино, после глотка которого тошнота подступает к горлу, а голова начинает раскалываться от боли, изумления и тщетных попыток понять. Мерзко, отвратительно, а хочется еще и еще.

Низко-низко над полями и фермами, над Старым лесом, уходившим куда-то за горизонт, прокатилась последняя их волна, следя за которою Вилл едва не вывернул шею, и в воздухе остался легкий, словно бы серный запах выхлопных газов. Сердце Вилла стало таким огромным, что казалось странным, как это оно вмещается в груди, таким огромным, что оно грозило поглотить и горку, и фермы, и лес, и драконов, и весь остальной мир.

Из-за дальнего леса в воздух взметнулось что-то черное и страшное, взметнулось и стало быстро догонять последнего дракона. Мир как-то дико, болезненно исказился, а затем на глаза Вилла легла холодная каменная ладонь.

— Не смотри, — сказал древний спокойный каменный голос. — Я не хочу, чтобы ты, моя кровиночка, умер от взгляда василиска.

— Бабушка? — спросил Вилл.

— Да?

— Если я обещаю стоять зажмурившись, ты расскажешь мне, что там происходит?

— Хорошо, — сказал бабушкин голос после недолгой паузы. — Дракон отвернул в сторону. Он спасается бегством.

— Драконы не бегут, — убежденно возразил мальчик. — Никогда и ни от кого.

Он попытался убрать со своих глаз бабушкину руку, но ничего из этого не вышло, ведь его пальцы были не более чем плотью.

— А вот этот бежит, и очень правильно делает. Но это его судьба. Она пришла из коралловых покоев, чтобы увлечь его в покои гранитные. Его пилот уже поет свою предсмертную песню.

Она замолкла, а тем временем далекий рев дракона становился все тоньше и тоньше, пока не перешел в пронзительный визг. Вилл понимал, что происходит нечто грандиозное, но звук не давал ему ни малейших намеков, что именно.

— Бабушка? — пробормотал он нерешительно. — А что сейчас?

— Этот — он очень умный, он прекрасно сражается и умеет ускользать. Но от василиска ему не уйти. Василиск уже знает два первых слога его тайного имени. В этот самый момент он обращается к его сердцу с приказом остановиться.

Рев дракона снова стал громче, а потом еще громче. Отзвуки рева прыгали от холма к холму, складываясь в нечто невероятное. И сквозь всю эту какофонию прорезался звук, похожий на нечто среднее между воплем огородного пугала и скрипом ножа по стеклу.

— Теперь они почти соприкасаются. Василиск тянется к своей жертве…

Мир словно взорвался. Череп Вилла озарился изнутри ослепительно-белым светом, и на какой-то миг, показавшийся годами, всякая надежда остаться в живых пропала. Затем бабушка укрыла его каменным плащом, обняла и низко пригнулась к земле, верной защитнице всех попавших в беду.


Когда Вилл очнулся, было темно и он лежал на холодной земле, никого рядом не было. Он собрался с силами и кое-как встал. На западе, куда улетели драконы, тускло светилась красно-оранжевая полоска заката. У реки и на болоте квакали лягушки. В темном вечернем небе метались ибисы, искавшие место для ночлега.

— Бабушка? — Вилл доковылял до вершины холма, часто запинаясь об острые, откуда-то взявшиеся камни, царапая о них лодыжки. Все его тело, каждый сустав нестерпимо ныли. В ушах стоял звон, словно фабричные колокола возвещали о конце смены. — Бабушка!

Никакого ответа.

А по склону холма, от вершины и до того места, где он очнулся, тянулась каменная осыпь. Торопясь подняться наверх, Вилл на камни толком не смотрел, теперь же он увидел, что поверхности у них разные: то гладкие и уютно-серые, как каменная бабушка, то зубристо-изломанные, липкие от крови.


Камень за камнем Вилл перетаскал их на вершину, на прежнее место, выбранное прапрапрабабушкой, чтобы ей удобнее было наблюдать за деревней. На это потребовалось несколько часов. Затем он начал громоздить их друг на друга, стараясь уложить повыше, однако в конечном итоге получившаяся пирамидка не достала ему даже до пояса. Вот и все, что осталось от той, которая столько уже поколений стояла на страже деревни.

К тому времени когда работа — самая тяжелая за всю его жизнь — была закончена, стемнело уже окончательно, в угольно-черном, безлунном небе сверкали яркие колючие звезды. Если прежде, работая, Вилл обливался потом и совсем не замечал холодного ветра, задувавшего ему под рубашку, теперь он начал дрожать от холода. А в голове вдруг всплыл естественный вопрос: почему никто его не хватился, никто не нашел? Где его тетя, да и все остальные?

Вилл никогда не расставался со своим колдовательным мешочком. Теперь он вытащил мешочек из кармана штанов и высыпал все его содержимое на ладонь. Перемятое перо голубой сойки, маленький осколок зеркала, два желудя и плоский округлый камешек, одна сторона которого была помечена крестиком. Осколок зеркала он отложил, а все остальное покидал обратно в мешочек. Затем обратился по тайному имени к lux aeterna[1], призывая его ниспослать в этот