Доля казачья [Григорий Семенович Хохлов] (fb2) читать постранично, страница - 5

профессионал. К редкой когорте, обоеруких воинов он относится, что ещё от скифов ведут свою родословную. Ему нет разницы с какой стороны рубить врага. Ловко перебрасывает он саблю в другую руку и до пояса разваливает второго разведчика хунхуза. А последнего беглеца достаёт пулей из ружья. Троих положил он ворогов, как бы играючи. И жалко ему, что остальные ушли.

Ишь, как весело ему! Трясёт казак своей чубатой головой да белые зубы скалит.

— Только разогрелся тут малость да коня промял: мне бы ещё воли дали, — и искрятся от веселья васильковые глаза Василия.

Мало таких казаков сейчас как Василий — огонь рубака! И прыти его поневоле позавидуешь. Геройский казак!

— Такие казаки цвет и гордость всего нашего Забайкальского казачества, — хвалит-нахваливает его всенародно казачий сотник. Молодец, казак! Объявляю тебе благодарность за служение Отечеству. Верно России ты служишь. Будь моя воля, наградил бы тебя, Василий, медалью, да нет у меня таковых. Ты уж извиняй меня казак!

— Ваше благородие, не за награды служу я своей Родине? А честно, свой сыновний долг отдаю, как и положено каждому казаку.

По-уставному громко и с завидным достоинством поправляет Бодров начальника Семихватова.

Изумился офицер таким простым и душевным словам казака и его воинскому достоинству: из души его все слова исходили. Ну надо же, прямо клад, а не казак. Хоть в офицеры его, прямо сейчас производи.

— Ты я вижу и в грамоте силён. Тогда ты Бодров, трижды молодец! — И силой! И статью! И умом вышел. Молодец!

Это начальник всего казачьего сплава, Семихватов Валерий Борисович. Интеллигентный и добрейший человек, тоже из знатной казачьей династии.

Он восхищён Бодровым и его выучкой: наскочила разведка чужая, да не во время. Вот и обожглись на удали казачьей! Наука им будет.

И продолжил начальник свои невеселые размышления дальше.

— Так им и надо супостатам, чтобы впредь не повадно было казакам дорогу загораживать!

Пусть доложат оставшиеся разведчики своим начальникам, что не любят казаки, когда их зазря тревожат, да дорогу загораживают. Знатная наука всем врагам будет!

Глядишь, и не будут нам больше провокации устраивать. Все они враз и поумнеют! И нам тогда жить, веселее будет.

Хотя они и так знают, что ни к чему нам вся эта возня, — с ними с мышами: мало их. Но при зубах они, эти мышки! Проглядишь момент, запросто могут и волками стать. И нам нельзя их недооценивать! За ними глаз да глаз нужен.

И трясёт своей седеющей кучерявой бородкой Валерий Борисович. Нет ему и часу покоя, ведь вся ответственность на нём лежит, и ему до всего есть дело! За казаков, и их семьи, он в ответе.

— Хоть и мирный договор у нас с маньчжурами, но всё же, коварный они народ. И была бы у них такая возможность, то всех наших людей ножами бы давно порезали. И такое ведь было.

Не зря тут и хунхузы крутятся. Им очень не хочется на Амур русских пускать.

Здесь их стратегические интересы с маньчжурами сходятся. И строго направлены против России они. Да и других врагов хватает: и французов, и англичан.

А нам мирно всё надо делать, без всякой войны. Но хоть убей, так не получается: всё по-мирному! — морщится Семихватов Валерий Борисович.

Знать не только у царей головная боль бывает, но и у низших чинов — тоже прикидывается. Но мы её, по русскому обычаю, чарочкой водки угостим. Глядишь, и в правильное русло мозги вольются, а то тесно им в буйной казацкой голове. И полную чарку водки командир сам себе наливает и приговаривает — пей до дна Валерий Борисович!

Не успокоились, вражеские разведчики, хоть и потеряли своих людей в стычке с казаками. И всё же не оставили казаков в покое. Был им приказ командования следовать за русскими и наблюдать за ними: за каждым шагом казаков. И они добросовестно исполняют этот приказ — иначе нельзя.

И вот, на одной из стоянок, у большого стойбища гольдов, молодой охотник Покто тихонечко отзывает в сторону Василия Бодрова.

— Ванька, говорить надо!

Гольды, часто всех русских Ваньками звали. Видно нравилось им это русское имя, да и Ванек на Руси чуть не каждый второй был.

— Плохой человек в тайге появился, товар продаёт недорого, но очень хитрый глаза его. Совсем, как лис на охоте. Говорит, что Ким его зовут, кореец, однако. А руки его очень чистый: сам никогда не работал. Но сильный руки: однако — офицер он японский.

И походка его не как у купца маньчжурского. А как у барса молодого: осторожно ходи, как на охоте, и всегда он готовый к прыжку. Очень сильный он!

И нож у него очень уж дорогой, у самых богатых маньчжуров нет таких. И рисунков таких, что на его ноже, тоже нет, даже похожих — на всём Амуре нет.

Сталь у ножа холодная и звонкая: совсем, как змея манит и сама в душу заползает.

И очень зубастая сталь, как бритва кусается. С любого нашего ножа, как с жирного сазана, легко строганину делает: чик-чик, и нет ножа нашего. Съела его! Съела его, до самого основания! Сам, своими глазами видел!

Не рад был Ким приходу