Кипит и пенится душа. Природа страсти, явленная в Слове [Олег Владимирович Ермаков] (pdf) читать постранично, страница - 7

показали, приходило в самые важные
моменты жизни общества и каждого его члена: во время сева и обрядов инициации,

13

поминальных церемоний и охотничьих ритуалов, на празднике подтверждения власти
владыки, при отправлении посланников к богам и др.
Опасной, изнурительной, искусной игрой игроки завоевывали право при жизни
проникнуть в мир духов и богов, к источнику изобилия, вечной жизни и сакрального
знания, они раскрывали путь в пещеру. Этот мотив прокладывания дороги в пещеру
прыжками, топотом и стуком мяча аналогичен универсальному мифологическому
мотиву пробивания героем преграды, отверстия в дереве/скале с тем, чтобы добыть
спрятанные там жизненно важные объекты (воду, огонь, кукурузу, светила), навыки и
знания. Герой мифа тотонаков, победив в игре владык пещеры, учит людей лепить
курильницы, танцевать, петь и играть на музыкальных инструментах, а поверженных
громовников — посылать дожди на поля. Герои киче, победив богов смерти,
утверждают новые ранги в божественной иерархии и превращаются в Солнце и Луну,
начиная тем самым новый цикл жизни мира — новое «творение».
Целью игры в широком смысле было проникновение в пещеру. Именно поэтому
миссия игрока почиталась аналогичной миссии культурного героя, а гол у астеков
отмечался как геройский подвиг. Выдающиеся игроки, подобно древнегреческим
атлетам, победителям олимпийский игр, становились героями и покровителями
сограждан, посредниками между ними и богами; они восстанавливали мировое
равновесие, отводили от народа беды и способствовали его процветанию; им
поклонялись после смерти как полубогам.
http://deja-vu4.narod.ru/Ballgame.html

14

Приложение 2

Сила любви
сказка

В

осславим Творца, о друзья! Дел великость Его — малым нам назидание.

Некий Ученый, пленившийся песней Соловья, задумал постичь ее тайну. Часами, забыв о
других весьма важных занятиях, слушал он вольную птицу в саду, но искусство ее оставалось ему
все такой же загадкой. Он хотел разузнать все у самого Соловья, но это был гордый Ученый, и он
не любил быть просителем. Однако же любопытство его взяло верх.
— Послушай, Соловей, — обратился он к птице важно, — я познал мудрость многих наук, но не
могу понять: отчего и как ты поешь?
— Пой — и поймешь, — сказал Соловей.
— Что за странный совет! — удивился Ученый. — Или не видишь: я не артист. Мелодия твоей
песни томит меня как ничто в целом мире. Поведай же, прошу, ее секрет!
— Пой, — сказал Соловей, — мне нечего добавить к этому.
Гнев затуманил взор Ученого.
— Упрямец, — зло прошептал он, — ты вздумал смеяться надо мной! Вот как ценима моя
благосклонность. Ты не желаешь открыть мне свою тайну? Так погоди же, я возьму у тебя ее сам!
Он поймал певца и посадил его в клетку. Но в неволе Соловья будто подменили: он перестал
петь!
— Эй, приятель, куда подевалась твоя песня? — досадливо вскричал Ученый, но ответом ему
было глубокое молчание. «Должно быть, Соловей утаил ее в своем горле. Проклятая птица! А ну-ка
погляжу, какие рулады она посмела скрыть от меня».
И сказав так, служитель науки убил прекрасную птицу. Острым лезвием он рассек ее горлышко,
но не нашел ничего кроме бездыханной плоти. Тогда он решил искать глубже. Вспоров нежную
грудку, он извлек внутренности и долго колдовал над ними, взвешивая и наблюдая в микроскоп.
Он очень старался, этот достойный Ученый, трудясь день и ночь без сна и отдыха. Увлекшись,
он позабыл, чего искал вначале. А когда тетрадь его распухла от множества пометок, написал
мудреный трактат «О Соловье», на треть из латинских слов и на четверть из греческих.
Трактат принес Ученому успех. Сановный двор воздал ему хвалу, и сам Первый Министр
увенчал его венком из лавра. Седые академики рукоплескали его открытиям. Коллеги наперебой
расточали похвалы.
— Какой талант у этого Ученого! Какой пытливый ум! — восторгались одни.
— Подумать только, он первым в мире исчислил объем соловьиных легких! — упоенно вторили
им другие.
— И гортань, — поражались третьи, — он измерил ее как никто доныне! Есть ли равный ему в
науке опыта?
Грудь Ученого украсили медалью. Она была из чистого золота, и Ученый мог по праву
гордиться ею: ведь он так славно потрудился!
Ученый ликовал. К его возвращению прислуга навела в доме образцовый порядок. Когда вся
обстановка сияла великолепием, взгляд горничной упал на труп небольшой птицы, одиноко
лежащий на столе хозяина.
— Что за гадость! — всплеснула руками служанка. — И как это я не заметила его раньше?
И она смахнула легкие останки в корзину для мусора.

* * *
— Хвала, хвала Ученому! — трубили на всех площадях глашатаи.

15

— Почет и уважение умнейшему из граждан! — взывали риторы в Высоком Собрании.
Простодушный народ не мог сдержать радости слыша эти слова. Смех и веселые возгласы звучали
окрест. И посреди этого ликования лишь один человек не спешил разделить его, оставаясь тих и
печален. Это