На приезжих гладиаторов [Владимир Аренев] (fb2) читать постранично, страница - 2
- На приезжих гладиаторов (а.с. Рассказы) 30 Кб скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Владимир Аренев
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »
возможные недозволенности со стороны бойцов.
Дамы предвкушающе вздохнули, готовые прощать, прощать и еще раз прощать
— только бы были недозволенности.
Глашатай ушел, и началось.
Я, в общем-то, на войне не был. Но подземелья дворца, как мне думается, будут покруче любой войны. А я, как главный царский советник, просто обязан присутствовать при некоторых событиях весьма неприятного характера. Поэтому за свою жизнь видел и кровь, и начинку человеческую, и… много чего я видел. Дай Господь другим такого никогда не увидеть. Это потом начинаешь ценить спокойные сны про полеты в небе и зеленые луга, потом, когда поздно становится.
Короче говоря, ни кровью, ни всем остальным меня, вроде, не удивишь. А тут… Никогда я не любил, чтобы — кровь во все стороны, а тут сидел, как зачарованный и ждал: когда же? когда?! Кружились эти гладиаторы по песочку, топтали его подошвами, поливали потом, били мечами о щит, делали выпады, уклонялись от сети, — а я ждал и ждал. И потом кричал, как все кричали, и наловчился опускать или поднимать вверх большой палец: помиловать или добить проигравшего. Совсем забыл о ее высочестве. Да что там, я и о себе забыл. Напрочь.
Лишь тогда вспомнил, когда на арене снова появился заморский глашатай и сообщил, что на сегодня бои закончены.
Господи, сейчас вернемся домой — что ж ее высочество папеньке расстроенному наговорит? Да-а…
Я переживал всю дорогу до дворца, а она не стала жаловаться. Только попросила завтра взять ее с собой. Я пообещал.
Шут
Да-а, «братец» сегодня весь на нервах, и я его понимаю. Старик в дочке души не чает, а у любимого чада — истерика и слезы. Вот и не чай в них после этого души, в чадах. Чувствую: полетят сегодня чьи-то головы. Вон, между прочим, самый главный претендент — «куманек». Морда, как всегда, бесстрастная, но уж кто-кто — я по его глазам читать научился. Нервничает, тварь. — Изволь объяснить! — требует «братец». «Куманек» предлагает: давайте-ка посетим хворую, посмотрим. Может, чего и соображу. Ну-ну. «Братцу» вид страдающей дочери — как кнутом пониже спины. Ох, полетят головушки! Что же, идем. Во дворце — гвалт, прислуга впадает в крайности: или прячется подальше с глаз гневающегося старика, или шустрит, сбивается с ног. Думают, пронесет. Не знают, что молния бьет, как правило, бессистемно. Покои «племянницы» — в западной башне, и идем мы туда так стремительно и вихреподобно, что мантия «братца», кажется, ни разу не коснулась пола. Нервно бренчат мои бубенцы. «Куманек» идет в кильватере старика, и в глазах — напряженная умственная работа. Шею потирает. У дверей к «племяннице» замерли с кислыми физиономиями стражники. В комнатах висит скорбящая тишина. «Братец» стучится. И мгновением позже отшатывается вместе с «куманьком» — взрыв рыданий почти физически ощутимо ударяет по ушам. Старик багровеет лицом и готов метнуть молнию, было б в кого. — Войдем, — говорит «куманек». Оригинальное решение. Главное — смелое. Входим.На-Фаул, главный царский советник
Зря я позарился на эти деньги, ох зря!.. Подвело чутье. А ихний глашатай знал, что делает — видать не в первый раз таким занимался, работорговец чертов!.. Ее высочество плачет, надрывается, бедняжка. Сглупил я тогда. Но ведь боялся, что она наговорит старику всякой ерунды. Теперь точно наговорит. Зря я ее повел. …Во второй раз нас встретили не менее подобострастно, чем в первый. Усадили, поулыбались, убежали по делам. Опять вышел глашатай, объявил «уникальное», «захватывающее» «неповторимое» зрелище — чинно удалился. Начались бои. Сначала сражались со зверьми: с медведями, с леопардами, со львами. Хищники здесь были не такие, как в царском зверинце, не тощие, ребробокие, а сытые, с блеском в шерсти и в глазах, острокоготные, уверенные в себе. Не знаю, как этим скоморохам-циркачам удавалось содержать зверей в таком состоянии. Во-первых, часть их медведей-леопардов на каждом выступлении убивали гладиаторы — где ж замену брать?! ; а во-вторых, везти за собой весь этот зверинец весьма накладно. Но каким-то образом циркачам это удавалось. Потом люди бились с людьми. Это было страшнее и безжалостнее, чем со зверьми. Львы сражались с гладиаторами, как с равными, не желая ничего другого, не зная пощады ни для себя, ни для противников. В этом проступало их львиное естество. А люди… В людях люди же пробуждали нутряное, звериное естество. И было отвратительно и завораживающе одновременно. Я, не отрываясь, следил за происходящим… — все следили. И только глашатай, паскудник, следил за мной. Я потом это понял. Он подошел ко мне после боев и отозвал в сторонку, с хитрым прищуром глядя куда-то вбок, на нечто за моим плечом. — Прошу меня великодушно простить, ваша милость, — сказал этот человечишко. — У меня к вам дельце. Я высоко и надменно вздернул бровь, давая понять, что он забывается. Впрочем, при большом желании это можно было также расценивать как немой вопрос и- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »
Последние комментарии
1 день 9 часов назад
1 день 19 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 15 часов назад
2 дней 16 часов назад
2 дней 17 часов назад