2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
которые я шел, догоняя своих.
Штаб помещался в большой хате недалеко от железной дороги.
Дежурный, завидя нас, вскочил с крыльца, на котором сидел, поправил на плече автомат и доложил, что «никаких происшествий не произошло». Потом отворил дверь хаты и засветил под потолком яркую аккумуляторную лампочку.
Шевченко и начальник эшелона вошли в горницу с занавешенными плащ-палатками окнами и уселись за стол друг против друга. Я присел у рации, развернутой на лавке у двери.
Начальник эшелона шлепнул на стол планшет и вынул из него тонкую пачку бумаг. Затем оглядел горницу.
— Богато живете, полковник. Богато, будто и не на фронте… А вы знаете, я ведь впервые на Украине! До войны как-то не довелось…
— А службу где проходили? — спросил Шевченко.
— Всю жизнь на Урале… Я ведь не военный, — усмехнулся начальник эшелона. — А погоны, — он кивнул на плечо, — мне в прошлом году. Не знаю, какое это имеет значение — работать на победу с погонами или без погон…
— Имеет значение, — сказал Шевченко. — Стимул.
— Стимул… — снова усмехнулся начальник эшелона. — Стимул и офицерский продуктовый аттестат. Ну что ж, давайте все оформим по форме.
Он разложил на столе бумаги.
И тут в сенях загрохотали шаги, послышались голоса и на пороге возник дежурный.
— Товарищ полковник, разрешите…
— Чего там еще? — Шевченко с досадой оторвался от бумаг. — Ну чего у тебя там, Демьянов?
— Тут, товарищ полковник, танкисты из эшелона. До вас просятся.
Дежурный отступил в темноту сеней и тотчас в горницу вошли двое.
Один был в боевой форме танкиста — лейтенант в черном ребристом шлеме и черном комбинезоне, подтянутый, сухощавый, с аккуратным планшетом на бедре. Второй… Я никогда еще не видел такой одежды, какая была на втором. Черная стеганая куртка до колен, лоснящаяся от грязи, прорванная и прожженная во многих местах. Бесформенные брюки из черной дерюги заправлены в опорки, которые раньше были валенками. Подошвы грубо подшиты толстой резиной от автомобильной покрышки. На голове шапка из материала, похожего на вытертую, замурзанную овчину. Очень худое лицо, глинисто-серое от пыли и грязи, покрыто, как мхом, ржавой щетиной. Подбородок и шея закутаны вафельным полотенцем, таким же серым от грязи.
Лейтенант козырнул Шевченко.
— Разрешите доложить, товарищ полковник. Под чехлом шестого танка нашли вот этого. Где и как попал в эшелон — не говорит. Говорит, что тоже танкист. Был вроде бы командиром машины. Просил отвести к вам. Мы-то хотели его сразу особистам, но… плачет. «Ведите, — говорит, — к командиру части, иначе кончу с собой».
Наступила пауза. Рука Шевченко на столе сжалась в кулак. Он уперся тяжелым взглядом в найденного и разглядывал его несколько томительно долгих секунд. Потом резко поднялся из-за стола и подошел к нему вплотную.
— Кто такой?
— Тан… Танкист… — человек как бы сглотнул застрявший в горле ком, плечи его вздрогнули. — Я был… командиром машины.
— Какой машины? На каком фронте?
— Я был… Я командовал Т-70… В сорок втором… Под Орлом… Пятая танковая… Тогда был старшим лейтенантом. Старший лейтенант Очеретин, гражданин полковник…
Помню, меня поразило обращение: «гражданин полковник». Я никогда еще не слышал такого. И это показалось мне странным и диким.
Он говорил медленно, лающим простуженным голосом, и голова его дергалась после каждой фразы. Не зная, куда деть руки, он то теребил полы куртки, то вытягивал их по швам.
— Что это на вас за рвань? Из плена? Выходили из окружения?
— Я скажу… — он тяжко передохнул, — Только вам одному.
— Так… — сказал Шевченко.
Он посмотрел на начальника эшелона, потом на меня, потом на лейтенанта-танкиста, молча вытянувшегося посреди горницы.
— Можете идти, — сказал он ему.
Лейтенант козырнул и исчез за дверью.
— Ну?
Очеретин провел ладонью по рукаву куртки, потом попытался застегнуть ворот.
— Я… не был в плену… И в окружении тоже… Это — лагерь. Меня взяли прямо в части…
Шевченко некоторое время молчал, видимо, обдумывая ситуацию. Затем вдруг резко спросил того, кто называл себя Очеретиным:
— Боевой вес Т-70. Ну, быстро!
Тот с изумлением посмотрел на полковника.
— Девять тонн восемьсот, гражданин полковник…
— Оставьте это свое «гражданин»! Я для вас просто полковник. Как вооружен Т-70?
— В башне — сорокапятимиллиметровка… На лобовой броне спаренный пулемет семь шестьдесят два…
— Так. Боекомплект?
— Девяносто снарядов… тысяча патронов к пулеметам…
— Какой двигатель?
— ГАЗ семьдесят — шесть тысяч. Агрегат из двух шестицилиндровых… карбюраторных…
— Кто командовал вашей частью?
— Командир моего батальона… полковник Исаев… Андрей Дмитриевич…
Судорога дернула лицо Шевченко. И тут же он взял себя в руки.
— Черт… — пробормотал он чуть слышно. И громко спросил: — Как же вас угораздило — с фронта в этот самый… ваш лагерь?
Очеретин
Последние комментарии
1 час 52 минут назад
10 часов 55 минут назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад