Найти тебя [Санта Монтефиоре] (fb2) читать постранично, страница - 161

развеселило ее и даже заставило рассмеяться, что уже давно не случалось с ней, но главное — она понимала, что этот человек сделал Селестрию счастливой, и это было самым важным. Ее дочь спасла Пендрифт, но она не истратила все свое наследство. Это ведь так романтично — выйти замуж за художника, у которого в Венеции намечается выставка. Памела беспокоилась, что, возможно, это ни к чему не приведет, а им двоим нужно на что-то жить. Хотя, с другой стороны, судя по их скромному образу жизни в Марелатте, им вряд ли понадобится много.

Памела сходила в город мертвых по настоятельному совету этой эксцентричной особы, миссис Халифакс. Там пахло соснами, тающим воском и было очень спокойно. Она тут же ощутила присутствие Господа в узеньких аллейках среди каменных усыпальниц и была просто покорена теплым очарованием этого места. Памела случайно набрела на мавзолей, который стоял в стороне от остальных, и спустилась вниз по ступенькам, чтобы взглянуть, что внутри. Там стоял маленький алтарь и две свечи, чье пламя, по всей видимости, уже давно погасло. Хотя место было весьма симпатичным, от него почему-то веяло пустотой и пахло сыростью. Она повернулась к каменному надгробию, украшенному рельефной виноградной лозой, обильно усыпанной ягодами, и оно заставило ее задуматься о смысле жизни, рождении и бессмертии.

Селестрия и Хэмиш сидели у обрыва возле старой крепости, вглядываясь в даль моря, раскинувшегося перед ними, и им казалось, что так можно просидеть еще многие и многие годы. Голова девушки покоилась на его плече, а он держал руку жены в своей ладони, крутя скромное золотое колечко на ее безымянном пальце, символизирующее узы брака, которые никогда уже не смогут распасться. Они молчали, да и к чему были слова, когда сердца до краев переполняла любовь.

Яркий месяц появился на вечернем небосклоне. То, что им светил сейчас тонкий молодой рожок, а не круглая полная луна, не имело никакого значения. Впереди еще будет много полных лун, сияющих над Марелаттом. Закрыв глаза, Селестрия прижалась к возлюбленному, на душе у нее был покой. Наконец-то она дома, а дом ее всегда будет там, где Хэмиш.

Эпилог

Отец Далглиеш размышлял над тем, как быстро бежит время. Прошло уже пять лет с тех пор, как Селестрия уехала в Италию. Мало что изменилось в Пендрифте. Мерлин по-прежнему рассказывал скверные анекдоты в трактире «Корма корабля и пираты», а Тревор все так же тупо смеялся над ними. Джулия начала косметический ремонт Пендрифта, а Арчи для разнообразия сделал несколько удачных капиталовложений, с помощью которых прикупил еще земли, не прибегая к займу. Уилфрид и Сэм учились в университете, и в летнее время, когда Гарри приезжал к ним в гости, они, как и в прежние времена, ставили капканы, и, хотя в эти ловушки никто не попадался, они хвастались перед симпатичными соседскими девочками, загорающими на местном пляже, что поймали множество зверушек. Между Элизабет и Баунси установились очень близкие отношения. И теперь, когда старушка постепенно слепла, он сидел с ней на лужайке возле дома, доставшегося ей по наследству, и рассказывал, что он сегодня проходил в школе. А иногда даже читал ей школьные учебники, так что бабушка и внук никогда не скучали.

Отец Далглиеш часто вспоминал Селестрию. За ужином в Пендрифте нередко поднимали бокал за ее здоровье. Она спасла поместье, и за это его обитатели будут ей благодарны до конца своих дней. Смерть Монти никогда не обсуждалась, и не потому, что это была болезненная тема, но потому, что каждому хотелось вспоминать о нем только хорошее и что-то связанное лично с ним. Порой отец Далглиеш встречал кого-нибудь из членов семейства, задумчиво смотрящего в даль моря, и знал, что тот вспоминает Монти. И все же о нем принято было молчать, и Далглиеш никогда не нарушал этого негласного правила. Он редко думал о Монти, кроме, разве, того единственного случая в Мексике.

Священник ездил в отдаленную деревню Зихуатанейо, выполняя благотворительную миссию, заключавшуюся в распространении слова Божьего. На второй день визита он прогуливался вдоль пляжа, наслаждаясь одиночеством после тяжелого дня. Стоя на берегу и засунув руки в карманы, он глядел на темное море, как вдруг его внимание привлек человек, сидящий неподалеку на песке. Он махал рукой темнокожим ребятишкам, которые играли возле моря со своей матерью, симпатичной мулаткой в красном хлопчатобумажном платье. Они ему тоже помахали в ответ, продолжая что-то строить.

Отец Далглиеш подошел поближе. В этом человеке было что-то до боли знакомое. Он носил панаму как-то набекрень, а в руке держал дымящуюся сигару, небрежно вертя ее в пальцах. Он взглянул на священника — и этот взгляд, казалось, длился целую вечность. Внезапно мужчина игриво поднял шляпу. Отец Далглиеш затаил дыхание и в тот же миг понял, что его узнали. Лишь однажды он видел Роберта Монтегю, на вечеринке, посвященной пятидесятилетию Арчи, но этот мужчина с беззаботным выражением лица