Смерть князьям и ханам [Рустам Иванович Максимов] (fb2) читать постранично, страница - 73

отозвался Владимир. — У нас всё в порядке, ждём тебя.

Обременённая трофейным табуном колонна «литовцев» появилась тогда, когда паром с крестьянскими семьями причалил к противоположному берегу. Увидев появление чужих ратников, десяток землепашцев сбились в кучу, и изготовились к бою. Пришлось крикнуть старосте Иллариону, что это свои, и метать в них стрелы не рекомендуется. Ибо дружинники шутки не поймут, и запросто могут всей толпой стрельнуть в ответ. Не все же на свете такие добрые люди, как наш боярин Стрельцов. Тем не менее, мужики не рискнули отходить далеко от кучи доспехов и прочего железа, которое они навьючивали на дюжину пойманных лошадей. Остальные татарские кони продолжали игнорировать все попытки их изловить, и до появления трофейного табуна свободно паслись на обширном поле. Забегая вперёд, скажу, что

«литовцы» очень быстро нашли способ пополнить табун, попросту заарканив наиболее упрямых жеребцов, и притащив их к основной массе коней.

Совершенно внезапно башня нашего «триста четвёртого» бронетранспортёра пришла в движение, довернув на какие-нибудь, наверное, пять градусов. Даже не предупредив нас, старший лейтенант Кравченко открыл огонь из башенного ПКТ. Мы сразу же ссыпались с брони, и, вскинув автоматы, взяли на прицел прибрежный кустарник.

Затем, почти одновременно, поднесли к глазам бинокли.

— «Шварц», в чём дело? По кому ведёте огонь? — озабоченным голосом запросил по рации майор. — «Шварц», приём.

— «Колдун», это я подстрелил в кустарнике вражеского разведчика, — ответил на запрос сидевший в кресле наводчика Кравченко. — Гарантирую, что попал, приём.

— Понял тебя, «Филин», — более спокойным тоном произнёс наш командир. — Сейчас пошлю десятника Касьяна — пусть они проверят

«зелёнку».

Семерка всадников отделилась от конца колонны, и, рассыпавшись цепью, поскакала к указанному Стрельцовым кустарнику. Остальные

«литовцы» по команде сотника Владимира на всякий случай изготовились к лучной стрельбе, чтобы отражать атаку врага, если таковая, вдруг, последует. Тут я обратил внимание на крестьян, которые после нашей стрельбы так и застыли гипсовыми статуями, разглядывая пулемётные стволы на башне бронетранспортёра. Судя по всему, мужики на какое-то время полностью позабыли о более насущных делах. Пришлось прикрикнуть на них, на их старосту, Иллариона, а затем громко гаркнуть на тех, кто торчал, раскрыв рот, на том берегу реки. Пусть поторапливаются, чёрт возьми, паром уже нужен нам, здесь и сейчас.

Тем временем десятник Касьян поднял вверх две стрелы, что, похоже, означало пару обнаруженных вражеских лазутчиком. Двое спешившихся дружинников выволокли из зарослей чьё-то тело, обыскали его по-быстрому, о чём-то переговорили с Касьяном, и вскочили на своих коней. Из кустарника вынырнули ещё трое воинов, и, пару секунд спустя весь отряд поскакал по берегу в нашу сторону.

— Здравы будьте, долгие лета, бояре, — подъехал к «триста четвёртому» БТРу сотник Владимир. — Гляжу, а землепашцы-то татарскими лошадками разжились. Народец, видать, из тутошних будет?

— И тебе здравствовать сотник Володимир. Да, это здешние крестьяне из той деревушки, что вы проехали, — я сразу же смекнул, куда клонит хитроумный «литовец». — Мы уничтожили на переправе ордынский отряд, и отдали все трофеи мужикам — пусть те вооружатся, как следует. Ну, и лошадей сколько-то отдали.

— Оно, конечно, верно, что землепашцев вооружили, — хитро прищурившись, согласился со мной сотник. — Глядишь — им и понадобится. Да и лошади сейчас лучше степные, а не работные.

В этот момент к нам подкатил «триста первый» бронетранспортёр, из командирского люка вылез Стрельцов, и нам стало не до обсуждения количества подаренных крестьянам трофеев. В конце концов — это наше дело, кому и чего отдать. Вон, мы же не спорим, что дружинники Владимира сняли оружие и амуницию с тела подстреленного Степаном ордынца. Сняли, и молодцы. Нефиг добро по кустарнику оставлять.

Кстати, о лазутчике: десятник Касьян доложил, что вражеских разведчиков было двое. Одного мы укокошили, а второй удрал, раненый, теряя кровь, сумел-таки скрыться. Так, что, в совокупности с уничтоженным майором на дороге дозором, нам следовало вскорости ожидать очередного визита незваных гостей.

Третьим рейсом мы переправили остатки крестьянской команды Иллариона, во главе с ним самим, и всё то барахло, что насобирали на этом берегу пейзане. Включая и татарских коней. Основной трофейный табун, кстати, «литовцы» переправили своим ходом, чуть выше по течению загнав лошадей в воду. Здесь, что ни говори, сыграл свою роль практический жизненный опыт жителей четырнадцатого века, т. к., мы, скорее всего, поступили бы иным образом — перевозили бы коней на пароме. Впрочем, не простаивало и это, вовремя отобранное у «плохих парней», плавсредство. Разделившись на две части, дружинники Владимира споро переправились через реку, а затем возвратили паром нам.

В принципе,