Те, кто бродят сами по себе [Галина Сергеевна Усова] (fb2) читать постранично, страница - 5

из нас мысленно увидел нашу родную Котсаму, прекрасный образ которой запечатлен в наследственной памяти каждого котенка.

Великолепное необозримое небо чистого фиолетового тона, розоватые облака, ярко-голубое солнце…

— Кончаем передачу, — печально объявил Первый, но коты не расслышали его, находясь в состоянии задумчивого транса.

Мы снова передали позывные, и опять безрезультатно.

— Да что это такое? — в отчаянии спросил Третий.

— Да что это такое? — эхом отозвался грубый человеческий голос. С грохотом распахнулась чердачная дверь, струя холодной воды уда…

…посадили в мешок и куда-то со двора понесли — мне ребята сказали. Дома никого не было. Я схватил сумку с бутылками, которые мне бабушка давно велела сдать, не помню, как с лестницы спустился. Эх, Сенечка! Когда это он только успел выскочить? Ребята говорили — дяденька-живодер ему колбасу протягивал.

Другие кошки небось живо разбежались, а Сенька у нас доверчивый — его ведь ни разу никто не обидел. Вот и поддался на глупую приманку.

Во дворе — никого, на улице — никого. Догадался заглянуть в соседний двор — так и есть! Стоит дядька, неопрятный какой-то, небритый, а за спиной у него грязный мешок. Пригляделся — что-то в мешке шевелится, слабо-слабо. Небось одного Сенатора и удалось поймать.

— Дяденька! Вы моего кота взяли. Отдайте, пожалуйста!

Дядька хмуро на меня поглядел, молча закурил.

— Дяденька! Это же мой кот!

Почему он молчит? Я же с ним вежливо говорю.

— Это кот наш, домашний. Он не бродячий.

— А домашний — зачем на улицу выпускаешь? — спросил дяденька хрипло.

Я, во-первых, не выпускал Сеньку. Во-вторых, хочется ведь животному на улице побегать, травки понюхать. Вот бы дядьку этого запереть дома в четырех стенах — что бы он тогда сказал? Но я ему ничего не стал доказывать, только объяснил:

— Я не выпускал. Он сам выскочил, когда бабушка уходила.

— Следить надо за своим животным! — Дядька отвернулся от меня и сделал затяжку.

— Я буду следить, честное слово! — обрадовался я.

Мне показалось, что он согласен отдать мне Сеньку, я уже почувствовал гладкую шерстку в своих пальцах.

— Ну отдайте кота!

Дядька выплюнул окурок прямо на газон, усмехнулся:

— Ишь, быстрый какой! А у меня план — как я отчитываться буду? Хожу, хожу по дворам — ни одного не поймать. Что сдавать?

Я не ответил, потому что в самом деле не знал, что он там будет сдавать. Но нельзя же Сенечку моего сдавать, как макулатуру, он живой, теплый! Мне стало страшно. Дядька повернулся и зашагал на улицу, кот даже не трепыхался у него в мешке. Может, уже задохнулся? Я побежал следом, бутылки звякали в сумке.

— Дяденька! Ну отдайте моего кота! Хотите, я вам за него все бутылки отдам? На углу в молочном сдадите.

Он даже не обернулся, он продолжал шагать по улице. Я бегом догонял его и плакал. На углу стоял милиционер.

— Товарищ милиционер! Велите ему моего кота отдать! Пусть отдаст, это же не бродячий кот, он домашний!

Милиционер взял под козырек:

— В чем дело? Что случилось?

— Кота я отловил, бегал без присмотра, — неохотно объяснил дядька. — У нас инструкция, сами знаете. А если кот домашний, почему без присмотра выпустили? На нем ведь не написано.

— Действительно, мальчик, почему не следишь за животным?

Я заплакал.

…с хмурым неопрятным лицом хочет уничтожить меня. За что? Я хорошо понимал только одно: я очень хочу жить. В пыльном, светонепроницаемом мешке, отгородившем меня от всего мира, я вдруг начал сознавать, что это мой мир, прекрасный и желанный. Кто я такой? Неужели посланец далекой, бесконечно чуждой Котсамы? Нет, ведь это мои отдаленные предки были посланцами, это они были самовоспроизводящимися биороботами, а я родился на Земле. Да, я родился. Я живой. Я хочу жить, хочу бегать по серому асфальту, проникать в пыльные подвалы, хранящие множество таких прекрасных земных запахов, хочу любоваться голубым небом и зеленой травой, греться под уютной настольной лампой… Я вспомнил, как приятно сидеть на нагретых земным солнцем деревянных ящиках на задворках соседнего магазина в окружении соседских кошек, вспомнил, как бережно держал меня на руках Женька, как его человеческое тепло пробивалось ко мне сквозь его школьную курточку и через мою обильную шерсть…

— Надо заплатить рубль, — донесся до меня сердитый голос снаружи. — Штраф, раз за котом не следишь.

— Дяденька, можно я бутылки отдам? — Это голос Женьки. — Тут еще больше рубля будет.

Рубли — это совсем непонятное. Хотя я неоднократно видел рубли и даже обнюхивал их. Иногда они пахнут мышами, иногда — рыбой, а бывает, что плесенью или просто бумагой.

— Нет, мальчик, ты уж сам сбегай сдай бутылки, а нам рубль принесешь! — услышал я веселый голос. — А я пока квитанцию выпишу.

— А он никуда кота не унесет?

— Нет, он тут со мной постоит.

Значит, рубль предназначается для меня? Я смутно почувствовал, что мое освобождение зависит от скорости, с