Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
клавиатуру и закрывал мне ладонями глаза. Но его всегда выдавал этот пряный запах кожи; в первый раз я была поражена, но потом, чтобы не разочаровывать его, мне приходилось разыгрывать удивление.
Он был старше меня. Гораздо старше: в его черной гриве виднелись серебряные прожилки. Но на его странном, суровом, всегда неподвижном лице годы жизни не оставили следов. Напротив, казалось, годы сделали его совершенно гладким, как камешек на пляже, с которого неустанные волны стерли все трещинки и неровности. И иногда, когда я играла ему, это спокойное лицо с тяжелыми веками, нависшими над глазами, которые всегда тревожили меня абсолютным отсутствием в них света, казалось мне маской, как будто его настоящее лицо — лицо, на котором в действительности отражались следы лет, прожитых им до того, как мы встретились, и даже до того, как я родилась, — было спрятано под этой маской. Или где-то еще. Как будто ради того, чтобы моим юным глазам предстало лицо, не отмеченное годами, он оставил то, с которым он жил все это время.
Но где-то есть место, где я смогу увидеть его настоящее лицо. Где-то. Но где?
Возможно, в том замке, к которому несет нас поезд, — том чудесном замке, где он когда-то родился.
Даже когда он предложил мне стать его женой и я ответила «да», даже тогда он не утратил своего сурового и страстного спокойствия. Знаю, сравнение мужчины с цветком может показаться странным, но порой он напоминал мне лилию. Да. Лилию. Он был наделен странным, зловещим спокойствием мыслящего растения, подобного траурным змееголовым лилиям, чьи белые, тугие на ощупь, словно кожаные, лепестки источают тяжелое благоухание. Когда я сказала, что согласна выйти за него замуж, на лице его не дрогнул ни один мускул, он только испустил долгий, усталый вздох. Я подумала: о, как он, наверное, желает меня! Словно непостижимый груз его желания и был той силой, перед которой я не могла устоять, но не оттого что желание это было слишком яростным, а именно под его тяжестью.
Кольцо было у него уже наготове в кожаной коробочке, выстланной алым сафьяном: сверкающий опал размером с голубиное яйцо, оправленный в замысловатый обод из темного старинного золота. Моя старая нянька, которая все еще жила с нами, с подозрением взглянула на кольцо. «Опал приносит несчастье», — заявила она. Но этот камень когда-то принадлежал его матери, и бабке, и прабабке: Екатерина Медичи подарила опал одному из его предков… и испокон веку каждая невеста, вступавшая в замок, носила это кольцо. «Он что, дарил его всем своим женам, а потом снимал с них?» — ворчала старая няня (какой же она все-таки сноб). За всеми этими придирками скрывалась недоверчивая радость по поводу удачной женитьбы ее маленькой маркизы. Но тут она меня задела. Я пожала плечами и с обидой отвернулась от нее. Мне не хотелось слышать о том, как он любил до меня других женщин, но осознание этого факта дразнило меня в пропитанные неуверенностью предрассветные часы.
Мне было семнадцать, и я ничего не знала о жизни; мой маркиз был прежде женат, и не раз, и меня немного удивляло, что после стольких женщин он выбрал меня. И в самом деле, разве он все еще не носил траур по своей последней жене? «М-м-м», — неодобрительно покачала головой старая нянюшка. И даже моей матери не слишком нравилось, что ее девочку увозит мужчина, который так недавно овдовел. Румынская графиня, леди из высшего общества. Она умерла всего за три месяца до того, как я его встретила, это был несчастный случай, произошедший во время катания на лодке, в его поместье, в Бретани. Тело ее так и не нашли, но, порывшись в старых номерах светских журналов, которые няня хранила в сундуке под кроватью, я отыскала ее фотографию. Остренькая мордочка смазливой, умной, капризной обезьянки; властное и странное обаяние мрачной, блистательной, необузданной и все же светской дамы, которая, должно быть, чувствовала себя хозяйкой в окружении роскошных джунглей дворцовых убранств, усаженных пальмами в горшках и населенных крикливыми ручными попугаями.
А та, что до нее? Вот ее лицо стало достоянием общественности; кто только ни писал ее портретов, но мне больше всего нравится редоновская [1] гравюра «Вечерняя звезда, идущая по краю ночи». Глядя на ее худощавую, загадочную грацию, ни за что не подумаешь, что когда-то она была официанткой в кафе на Монмартре, пока ее не заметил Пюви де Шаванн [2] и не написал ее плоские груди и удлиненные бедра. И все же ее погубил абсент, по крайней мере так говорят.
А первая из его жен? Роскошная дива; я слышала, как она пела Изольду, когда меня, не по годам музыкального ребенка, взяли в оперу, сделав мне такой подарок ко дню рождения. Моя первая опера; я слышала, как она пела Изольду. С какой раскаленной страстью она отдавала себя сцене! Казалось, она непременно должна умереть молодой. Мы сидели высоко, почти в самом райке, и все равно она меня ослепила. А в последнем акте мой отец, тогда еще живой (о, как это было давно), чтобы
Последние комментарии
6 часов 29 минут назад
14 часов 29 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад