Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
глобальные проекты усовершенствования жизни на земле, и все это не мешает полыхать войнам, не заглушает эпидемий взаимной ненависти, не способно подавить в людях эгоизм, низменные инстинкты, жажду власти, хотя, казалось бы, давно пора восторжествовать идеалам добра, справедливости, разума!.. Пора... Но достаточно поставить проблему всерьез, достаточно от болтовни и пустых дискуссий перейти к современной науке о психотроне, как «моралисты» вроде Селезнева поднимают крик!..
(Так или примерно так рассуждал в тот вечер Огородников, иронизируя над столь искренне презираемыми «моралистами» и бесповоротно убежденный в собственной правоте...)
Ему померещился звонок, но, вероятно, звонили в квартиру рядом. Он взглянул на часы, повернулся к окну: за стеклом с отражением настольной лампы длинными лентами летел снег, сырой, тяжелый. И это после двух недель тепла и солнца, в разгаре весны...
Он поежился, думая, как придется Лиле в такую непогодь возвращаться из театра. Обычно они ходили туда вместе с Андреем, странно, что в этот раз она отправилась одна...
Он почему-то подумал о Костровском, и тут же мысли его скользнули к Селезневу, к его неизбежным возражениям, которые, кстати, с полной готовностью поддержал бы Костровский. Владимиру Андреевичу запомнился их спор в новогоднюю ночь. Почему-то принято полагать, что человек, не знающий азов науки, не смыслящий ни в биологии, ни в физике, ни в математике, что именно такой человек — «человек искусства», как именуют этих невежд, чья степень информации о мире на один порядок выше, чем у неандертальца,— что именно такой «человек искусства» и является специалистом по вопросом психологии, жизни, счастья... Костровский, или тот рыжий журналист...
Однако им пора бы вернуться, подумал он и опять взглянул на часы. И ей, и Андрею... Он вспомнил, что Андрей не сказал, к кому из товарищей отправился, и стал вспоминать, кто из них живет поблизости. Не вспомнил, снова посмотрел в окно, плотно затянутое кишащей пеленой. Вдруг ему показалось, что снег будет падать, валить без конца, пока не накроет весь дом сплошным сугробом. Ему отчего-то сделалось так одиноко, тоскливо, будто он уже не одни сутки провел в безмолвной глубине этого сугроба, отрезанный от мира, от людей... Он зябко повел плечами, задернул штору.
Его редко что-нибудь выводило из спокойного, уравновешенного состояния, но сейчас — и без всякой причины — странная тревога все больше овладевала им. Сунув руки в карманы, Огородников ходил по комнатам, пустым, настороженным. В уме вертелось начало фразы: «Но, уважаемые коллеги, помимо эмоций существует еще и наука..,» Он твердил про себя эти слова, пока они совершенно не обессмыслились. Тогда он заметил, что стоит перед приколотым к стеллажу рисунком Андрея, который однажды Лиля с торжеством положила ему на стол. Он оставил рисунок у себя — поле в ромашках, огромное, неправдоподобное... А если она права? — подумалось ему тогда. — Ив мальчишке что-то есть?.. Но теперь покрытый легкой акварелью листок вызвал в его памяти тот давнишний, день, с пикником, с поездкой за город, когда они — маленькая его лаборатория, близкие приятели, друзья — праздновали рождение тоненькой серой брошюрки с первым наброском будущей теории. Этот голубой, беспредельный простор... Солнце, похожее на взлетевшую в небо ромашку.... Да, да, что-то такое, пожалуй, было, было... И эта брошюрка... В ней содержалось по сути все, что впоследствии удалось доказать и развить в докторской диссертации, которая увесистым томом возлежала теперь на его столе...
Нет, подумал Огородников, за эти годы ему кое-чего удалось добиться в жизни... Удалось. Однако мысль об этом не принесла ему сейчас удовлетворения.
Раздался звонок. Вошла Лиля, вся в снегу, в звездочках тающих снежинок на ресницах, на волосах, выбившихся из-под норковой шапочки, жаркая, задохнувшаяся, должно быть, от быстрого подъема по лестнице.
— Где Андрей?..— спросила она, торопливо подставляя ему щеку.
— Где Андрей?.. — подумал он рассеянно. — Да, где же.. Но откуда ей известно, что Андрея нет дома?..
Он не успел ни о чем сказать, не успел ответить — он видел, она все равно не слушает, не слышит его слов. Она стояла, спиной привалясь к стене, как бы внезапно обессилев. Пальцы ее судорожно комкали стянутый на горле шарфик, прошитый золотистой нитью. В огромных, увеличенных краской глазах, распирая зрачки, колотился страх.
— Что ты?..— начал Владимир Андреевич, но Лиля, рванув защелку замка, кинулась на площадку, каблуки ее сапожек рассыпали дробь по лестничной клетке — все ниже, ниже...
— Куда ты?.. — крикнул Огородников, перегнувшись через перила.
Лестница отозвалась ему мертвым каменным гулом.
Выскочив из подъезда, он остановился, огляделся. Снег был густ, он ничего не увидел, кроме фонарей, далеких, бледных, как медузы, плывущих в сером месиве.
Что случилось?.. Он побежал вслепую, наугад — вдоль двора, подумав, что если Лиля бросилась в эту сторону, он ее догонит. Ноги его уходили в
Последние комментарии
6 часов 27 минут назад
9 часов 15 минут назад
1 день 19 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 11 часов назад