О нас [Ирина Сабурова] (fb2) читать постранично, страница - 102

музыка -- не одна гармония ритма, было бы слишком вещно даже, а вот именно во внутреннем звучании, и заметьте: только тот, кто передает ее -- настоящий художник, в симфонии или песенке. Передать же без слуха невозможно, а услышать, не веря наряду с этим -- нельзя. Ну а если с одной стороны эта божественная гармония, соединение, общение со светом, то с другой -- диссонанс, разрывающий общность человека с Богом, миром, собственной душой и личностью -- расщепление, распадение и разложение, путь в ничто. Нет, нет, не бойтесь. Я не философ. Нам слишком много преподносят уже готовых истин и слишком мало учат думать. До высоких мыслей о расщеплении волоска и о том, что появилось сперва -- курица или яйцо я никогда и не пытался доходить. Мне этого не нужно. Мне важно было установить свою собственную личность, отношение к жизни. Не забудьте, что я сын рыбака и с детства знаю, что когда на море шторм, когда тебя хлещет водой и ветром, то ни за какими справочниками "Что делать" не побежишь, а надо знать что делать, и суметь это сделать. Городскому пролетарию, перекати-поле, роботу у станка это чувство не знакомо, конечно. Для них это тяжелая работа, мокро и холодно, часами идет борьба, и с морем, и с рыбой, а потом она продается, и на ней наживаются другие, и так далее, и это все. Но это "все" только со стороны, только по первому взгляду слепого. Я мог поспорить со своим отцом на берегу, и однажды здорово поспорил, не из-за Академии художеств, между прочим, на это он сразу согласился, хотя и опечалился, я старший сын был, а вот из-за покупки одного катера, -- дорогая новинка, он смотрел недоверчиво еще... Но теперешнего "разгневанного поколения" у нас быть не могло, потому что на море мой отец или дед были для меня незыблемым авторитетом, и я жестоко учился, чтобы впоследствии стать таким же -- попробуй, не поверни на другой галс, когда нужно! А куда поворачиваться -- знать надо, и тебя здорово исхлещет, пока выучишься. Что ж? Хлестали и в Академии, хлестала и жизнь. Чего же стоит человек, который не может устоять на ногах, без веры, без чувства собственного достоинства, гордости и уважения, -- и без любви ко всему этому миру, потому что когда человек может выдержать ветер, он любит и его!

-- Ощущение здоровья -- сказала, как подумала вслух, Таюнь -- или вернее, жизни вообще, потому что и больные могут испытывать его, может быть, даже еще сильнее, и часто -- влюбленные, и художники в особенности -- это слияние с окружающим миром, будь в городе, или среди природы, все равно. Трудно объяснить: видишь крышу, свет лампы, стену дома, дерево, даль, облака -- все, что вокруг, и сливаешься с этим, как будто это такое же свое, как платье, рука, мысли. Есть и обратное: человек замыкается в себе, отгораживается от мира, все вокруг угнетающе и враждебно: меланхолия, пессимизм, провал, болезненное состояние. Или такая поглощенность своим внутренним миром, что человек скользит взглядом по окружающему и не видит ничего. Но мне кажется, что слияние с миром -- это прежде всего чувство красоты. Весь мир, все окружающее прежде всего имеет цвет, переливы тонов. Я могу думать в красках, чувствовать их, известные сочетания вызывают воспоминания, мысли, и кажется, если все пропадет -- то краски все таки остаются, это чувство к ним не может исчезнуть. Не помню сейчас, у кого прочла однажды фразу, -- может быть, автор ненароком обмолвился, или действительно открыл изумительную формулу: "Какого цвета сирень, когда на нее не смотрят?" Я долго думала. Мы видим ее своими глазами, через нашу призму, только в доступной нам семицветной радуге. А вот та же сирень сама по себе, без преломления в наших глазах -- может быть, совсем иного цвета? Меня этот роман Уэллса тоже поразил, и я старалась представить себе немыслимый цвет. Бывают редкие прорывы в четвертое измерение -- но границы не распахиваются, а только приоткрываются щелью на мгновение -- они нерушимы. И все таки ощущение красок относится именно к этому четвертому измерению. Чем примитивнее человек, тем меньше он различает цвета, как животные. А вот почитайте Розенкрейцеров -- учение о красках, как первом астральном мире, доступном человеку на известной ступени развития ...

-- Это-то я понимаю -- взорвался Юкку -- но чтобы говорить о патологическом в искусстве -- я не психиатр! Между прочим, видел интереснейший опыт в рисунках. Не знаю, каким образом, но удалось заснять, что ли, или установить род электрического поля вокруг человека, и оказалось, что у нормального оно как бы футляр по очертаниям тела, а у шизофреников, например, с одной стороны ничего, а с другой стороны головы вытягивается безобразным наростом. Другими словами происходит невидимое, но даже чисто физическое воздействие на окружающих. Неудивительна поэтому и массовая истерия, взять хотя бы бесчинства современных "фенс" с их кумирами. Правда, искусство может служить и терапией для душевно больных, но я просто не хочу вносить психиатрию в свое искусство, пока я еще в здравом уме не давать волю своему подсознанию именно в том, что требует наибольшего