Эпитафия шпиону. Причина для тревоги [Эрик Эмблер] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ее.

— Негативы не пострадали?

Он яростно затряс головой:

— Нет-нет, ни в коем случае, месье. Просто не просохли еще. Если вы соизволите назвать мне свое имя и адрес, я пришлю сына, как только негативы будут готовы.

— Ладно, не стоит, сам зайду попозже.

— Для меня это не составит никакого труда.

Какая-то странная настойчивость прозвучала в его голосе. Ну что ж, я мысленно пожал плечами. Если этот тип испортил пленку и теперь так по-детски не хочет быть носителем дурных вестей, это не мое дело. Внутренне я уже примирился с провалом своего эксперимента.

— Очень хорошо. — Я продиктовал имя и адрес.

Он вслух повторил и записал:

— Месье Водоши. «Отель де ла Резерв». — Голос у него слегка упал, и, прежде чем продолжить, он облизнул губы. — Снимки доставят вам, как только они будут готовы.

Я поблагодарил его и сделал шаг к двери. Передо мной вырос мужчина в панаме и плохо сидящем на нем темном воскресном костюме. Тротуар был узкий, он не посторонился, чтобы дать мне пройти, и я сам, пробормотав извинение, попытался протиснуться мимо. Но он положил мне руку на плечо:

— Месье Водоши?

— Да?

— Я должен попросить вас пройти в комиссариат.

— О Господи, это еще зачем?

— Небольшие паспортные формальности, месье. — Он был официально почтителен.

— В таком случае мне, наверное, лучше зайти за паспортом в отель?

Он не ответил, посмотрев вместо этого куда-то в сторону и почти незаметно кивнув. В другое плечо мне вцепилась еще чья-то рука. Я оглянулся и увидел позади себя, в двери аптеки, агента в форме.

Меня подтолкнули вперед, не слишком ласково.

— Не понимаю, — сказал я.

— Скоро поймете, — сказал мужчина в штатском. — Allez, file![5]

Почтения в его голосе уже не было.

2 Допрос

Дорога в участок прошла в молчании. Продемонстрировав свои властные полномочия, агент отстал на несколько шагов, предоставив мне идти рядом с человеком в штатском. Меня это устраивало — кому понравится, что его ведут через всю деревню, словно какого-то карманного воришку? Тем не менее наш кортеж привлек любопытные взгляды, и я услышал, как два прохожих пошутили что-то насчет violon.[6]

Французский сленг весьма причудлив. Менее всего комиссариат полиции был похож на скрипку. Это единственное в Сен-Гатьене по-настоящему уродливое сооружение, представляющее собой неправильной формы куб из потрескавшегося бетона с узкими глазками окон. Участок расположен в нескольких сотнях метров от деревни, на берегу залива, а размеры его объясняются тем, что здесь размещается полицейская администрация района, где Сен-Гатьен является геометрическим центром. Высокое начальство явно пренебрегло тем фактом, что Сен-Гатьен — это одна из самых маленьких, самых законопослушных и наименее доступных деревень во всей округе. Ну а сам Сен-Гатьен гордится своим полицейским участком.

В комнате, куда меня провели, были только стол и несколько деревянных скамей. Штатский с важным видом куда-то удалился, оставив меня на попечение агента, севшего рядом на скамью.

— И надолго это?

— Разговаривать запрещено.

Я выглянул в окно. По ту сторону залива на пляже виднелись красочные тенты. «Поплавать уж не придется», — подумал я. Правда, аперитив еще можно выпить — в каком-нибудь кафе на обратном пути. Все это весьма досадно.

— Внимание! — вдруг выпалил мой страж.

Открылась дверь, и нас поманил к выходу пожилой господин с пером за ухом, без головного убора, в расстегнутом кителе. Агент застегнул воротник, одернул китель, разгладил берет и, с избыточной силой сдавив мне руку, повел в комнату, находящуюся в конце коридора. Он осторожно постучал, открыл дверь и втолкнул меня внутрь.

Я почувствовал под ногами потертый ковер. Из-за стола, на котором были беспорядочно разбросаны многочисленные бумаги, на меня смотрел маленького роста, с озабоченным видом господин в очках. Это был комиссар. Сбоку от стола, вжавшись в сиденье маленького стула с витыми ножками, сидел очень толстый мужчина в чесучовом костюме. Если не считать нескольких мышиного цвета слипшихся волосков на складках его шеи, то он был совершенно лыс. Кожа на лице обрюзгла и, захватывая с собой уголки рта, свисала брылями. Глаза под тяжелыми веками были на редкость малы. Со лба у него стекал пот, и он то и дело совал под воротник сложенный вчетверо носовой платок. На меня он не посмотрел.

— Йожеф Водоши?

Вопрос задал комиссар.

— Да.

Комиссар кивнул стоявшему у меня за спиной агенту, и тот вышел, неслышно прикрыв за собой дверь.

— Ваше удостоверение личности?

Я вынул из бумажника карточку и протянул ему. Он придвинул к себе лист бумаги и принялся делать пометки.

— Ваш возраст?

— Тридцать два года.

— Языки преподаете, как вижу?

— Да.