Вексельное право [Георгий Александрович Лосьев] (fb2) читать постранично, страница - 2
- Вексельное право 726 Кб, 206с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Георгий Александрович Лосьев
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (77) »
сосуществования двух миров в одной стране.
О том, что собой представляла «накипь нэпа» и как мы с ней справлялись, и говорится в этой книге.
В субботний вечер, около одиннадцати, в квартире начальника активно-секретной части розыска Раскатова настойчиво зазвонил телефон. Это был громоздкий настенный аппарат «Эриксон», и, чтобы услышать абонента, приходилось крутить специальную ручку, приделанную сбоку. – В чем дело? – спросил Раскатов в трубку. – Докладывает дежурный Юркевич. Вооруженный грабеж… До нитки… Полагаю, Николай Аркадьевич, что действовали двое, а то и больше, и даже с лошадью… Должность, которую занимал Юркевич, называлась солидно: субинспектор, что было скопировано с французской полиции. Этому званию вовсе не соответствовало более чем скромное помещение дежурки, где Юркевич уже допрашивал потерпевших, когда туда прибыл Раскатов. Потерпевшие – владелец конфетной фабрики Кошкин и его спутница, довольно миловидная женщина, – сидели на лавке в наброшенных на плечи казенных халатах, доставленных из каптерки. – Так сколько же их было? – спрашивал Юркевич, кося глазом на мадам. – Двое или трое? Внешний вид можете описать? – Ну, что вы! – грустно улыбнулся Кошкин. – Попробуйте в таких обстоятельствах запомнить! Да и темно было… Уехали они в пролетке, было их, вероятно, трое, так как двое нас, извините, раздевали. Гм… А пролетка стояла за углом. – Попрошу повторить все еще раз, поподробнее, – сказал Юркевич и поглядел в сторону начальника, усевшегося в уголочке. Кошкин вежливо наклонил голову. – Пожалуйста!.. Мы возвращались из кинематографа и были уже буквально у ворот моего дома. Внезапно я почувствовал, что мне в затылок уперся какой-то холодный предмет и чей-то голос приказал: «Стоять на месте тихо!» Второй голос добавил: «Не оборачиваться. Раздевайтесь оба!» Тут моя э… э… спутница взмолилась. Тогда первый сказал: «Спокойно, мадам! Жизнь – единственная реальная ценность, врученная людям судьбой. И в то же время – грош ей цена. Зачем мне лишать личность жизни, этой грошовой ценности?..» Словом, целый философский трактат в двух словах. – Да, да! – вмешалась спутница Кошкина, кокетливо оправляя халат. – Они вполне интеллигентны. Особенно тот, высокий, что командовал, неправда ли, Ванюша? Кошкин кивнул. – …Ну, разумеется, – продолжала мадам, – мы сняли с себя все. Потом Иван Павлыч спрашивает: «Что же нам делать?» А высокий отвечает: «Можете повернуться». Тут мы смутно различили в проеме ворот две фигуры. Лица были, кажется, в масках… Кошкин попросил закурить и, затянувшись, продолжил рассказ: – Да-с… Раздели, свернули все в узел, и высокий э… э… заявляет: – «Заходить домой запрещаю под страхом смерти. Идите в ГПУ или в угрозыск и там обо всем расскажите». – И вот – мы здесь!.. – вздохнула мадам. – А вообще должен сказать, – взорвался вдруг Кошкин, – черт знает что! Нельзя показаться на улице. «Шубсним» какой-то! Это так они себя называли. А вы, господа, не в силах оградить население от подобных эксцессов. Безобразие!.. – Господа в Черном море, – буркнул Юркевич. Раскатов, сидевший все это время молча, поморщился и спросил будничным голосом: – Что у вас взяли? Товарищ Юркевич, запишите в протокол! – Ах, к чему это? – Кошкин безнадежно махнул рукой. – Суть не в том, что вы, может быть, и найдете наши вещи. А вот государство не может оградить нас от бандитов… Я буду писать в газету!.. При этих словах в дежурку вошел начальник угрозыска товарищ Кравчик. Был он плотен и низкоросл, и в свои пятьдесят лет обладал хорошей зрительной памятью. Всмотревшись в лицо потерпевшего, Кравчик спросил: – Если не ошибаюсь – гражданин Кошкин? Павел Иванович? По делу о взятке Протопопову в прошлом году. Так? – Гм… – Кошкин откашлялся, весь напрягся. – Иван Павлович. Но какое это имеет отношение… – А вы, гражданка? – продолжал Кравчик. – Если мне не изменяет память, вы – супруга гражданина Саббакина. Торговый дом «Саббакин и сын»… Знаю и вашего супруга. Весьма любопытная ситуация получается! Я бы сказал – эффектная. Вот бы опубликовать в газетке!.. – Гм… – снова прокашлялся Кошкин. Дама наклонилась к нему и что-то прошептала в ухо. – Не вздумайте и вправду давать газетчикам какие-либо информации, – обернулся начальник к дежурному и Раскатову. Я направился в свою комнату и, проходя мимо Кошкина, услышал, как тот вполголоса сказал начальнику: – Спасибо… Спасибо за ваше благородство. Извините меня, глупость спорол! Допрос был закончен. Дежурку заполнили вызванные оперативники и работники секретной части. У подъезда спешивались всадники – милиционеры резерва. Я хотел кое-что припомнить, сопоставить с прошлогодним делом банды Уфимцева. Сегодняшнее происшествие больше всего
«ПАФОС ЛИЧНОСТИ»
…Личность кричит потому, что, чувствуя свою двуличность, хотела бы прикрыть криком этот порок…М. Горький, «О солитере»
В субботний вечер, около одиннадцати, в квартире начальника активно-секретной части розыска Раскатова настойчиво зазвонил телефон. Это был громоздкий настенный аппарат «Эриксон», и, чтобы услышать абонента, приходилось крутить специальную ручку, приделанную сбоку. – В чем дело? – спросил Раскатов в трубку. – Докладывает дежурный Юркевич. Вооруженный грабеж… До нитки… Полагаю, Николай Аркадьевич, что действовали двое, а то и больше, и даже с лошадью… Должность, которую занимал Юркевич, называлась солидно: субинспектор, что было скопировано с французской полиции. Этому званию вовсе не соответствовало более чем скромное помещение дежурки, где Юркевич уже допрашивал потерпевших, когда туда прибыл Раскатов. Потерпевшие – владелец конфетной фабрики Кошкин и его спутница, довольно миловидная женщина, – сидели на лавке в наброшенных на плечи казенных халатах, доставленных из каптерки. – Так сколько же их было? – спрашивал Юркевич, кося глазом на мадам. – Двое или трое? Внешний вид можете описать? – Ну, что вы! – грустно улыбнулся Кошкин. – Попробуйте в таких обстоятельствах запомнить! Да и темно было… Уехали они в пролетке, было их, вероятно, трое, так как двое нас, извините, раздевали. Гм… А пролетка стояла за углом. – Попрошу повторить все еще раз, поподробнее, – сказал Юркевич и поглядел в сторону начальника, усевшегося в уголочке. Кошкин вежливо наклонил голову. – Пожалуйста!.. Мы возвращались из кинематографа и были уже буквально у ворот моего дома. Внезапно я почувствовал, что мне в затылок уперся какой-то холодный предмет и чей-то голос приказал: «Стоять на месте тихо!» Второй голос добавил: «Не оборачиваться. Раздевайтесь оба!» Тут моя э… э… спутница взмолилась. Тогда первый сказал: «Спокойно, мадам! Жизнь – единственная реальная ценность, врученная людям судьбой. И в то же время – грош ей цена. Зачем мне лишать личность жизни, этой грошовой ценности?..» Словом, целый философский трактат в двух словах. – Да, да! – вмешалась спутница Кошкина, кокетливо оправляя халат. – Они вполне интеллигентны. Особенно тот, высокий, что командовал, неправда ли, Ванюша? Кошкин кивнул. – …Ну, разумеется, – продолжала мадам, – мы сняли с себя все. Потом Иван Павлыч спрашивает: «Что же нам делать?» А высокий отвечает: «Можете повернуться». Тут мы смутно различили в проеме ворот две фигуры. Лица были, кажется, в масках… Кошкин попросил закурить и, затянувшись, продолжил рассказ: – Да-с… Раздели, свернули все в узел, и высокий э… э… заявляет: – «Заходить домой запрещаю под страхом смерти. Идите в ГПУ или в угрозыск и там обо всем расскажите». – И вот – мы здесь!.. – вздохнула мадам. – А вообще должен сказать, – взорвался вдруг Кошкин, – черт знает что! Нельзя показаться на улице. «Шубсним» какой-то! Это так они себя называли. А вы, господа, не в силах оградить население от подобных эксцессов. Безобразие!.. – Господа в Черном море, – буркнул Юркевич. Раскатов, сидевший все это время молча, поморщился и спросил будничным голосом: – Что у вас взяли? Товарищ Юркевич, запишите в протокол! – Ах, к чему это? – Кошкин безнадежно махнул рукой. – Суть не в том, что вы, может быть, и найдете наши вещи. А вот государство не может оградить нас от бандитов… Я буду писать в газету!.. При этих словах в дежурку вошел начальник угрозыска товарищ Кравчик. Был он плотен и низкоросл, и в свои пятьдесят лет обладал хорошей зрительной памятью. Всмотревшись в лицо потерпевшего, Кравчик спросил: – Если не ошибаюсь – гражданин Кошкин? Павел Иванович? По делу о взятке Протопопову в прошлом году. Так? – Гм… – Кошкин откашлялся, весь напрягся. – Иван Павлович. Но какое это имеет отношение… – А вы, гражданка? – продолжал Кравчик. – Если мне не изменяет память, вы – супруга гражданина Саббакина. Торговый дом «Саббакин и сын»… Знаю и вашего супруга. Весьма любопытная ситуация получается! Я бы сказал – эффектная. Вот бы опубликовать в газетке!.. – Гм… – снова прокашлялся Кошкин. Дама наклонилась к нему и что-то прошептала в ухо. – Не вздумайте и вправду давать газетчикам какие-либо информации, – обернулся начальник к дежурному и Раскатову. Я направился в свою комнату и, проходя мимо Кошкина, услышал, как тот вполголоса сказал начальнику: – Спасибо… Спасибо за ваше благородство. Извините меня, глупость спорол! Допрос был закончен. Дежурку заполнили вызванные оперативники и работники секретной части. У подъезда спешивались всадники – милиционеры резерва. Я хотел кое-что припомнить, сопоставить с прошлогодним делом банды Уфимцева. Сегодняшнее происшествие больше всего
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (77) »
Последние комментарии
1 день 4 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад