С любовью, папа [Джозеф Хеллер] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

добродушного, вычурного остроумия, которое все Нетли находили весьма впечатляющим, — что люди, нажившие новые состояния, и на мизинец не так хороши, как семьи, потерявшие старые. Ха-ха-ха! Недурно сказано, а, дорогая?

— Мне хотелось бы, чтобы, когда я разговариваю с мальчиком, ты не лез не в свое дело, — резко отвечала мать Нетли отцу Нетли.

— Да, дорогая.

Мать Нетли, высокомерная, строгих правил женщина, происходила из старинного рода новоанглийских Торнтонов. Семейное древо Торнтонов, часто указывала она, прослеживалось до «Мэйфлауэра», то есть почти до Адама. Правда, в исторических хрониках значилось, что Торнтоны происходят по прямой линии от супружеского союза Джона Олдена[3], проныры, и Присциллы Маллинс[4], выскочки. Генеалогия Нетли была не менее внушительной, поскольку один из их пращуров сомнительным образом отличился в битве при Босуорте — на проигравшей ее стороне.

— Мама, что такое регано? — как-то раз невинно осведомился Нетли, приехавший на каникулы из Андовера[5] и, прежде чем явиться по месту домашней службы, совершивший противозаконную прогулку по итальянским кварталам Филадельфии. — Что-то вроде Нетли?

— Орегано, — с матриархальным неодобрением ответила его мать, — это отвратительный порок, которому предаются в Италии нетитулованные иностранцы. Даже не упоминай о нем никогда.

Едва мать Нетли удалилась, как отец Нетли снисходительно усмехнулся.

— Не принимай слишком буквально все, что говорит твоя матушка, сынок, — посоветовал он, подмигивая. — Твоя матушка замечательная, как тебе, вероятно, известно, женщина, однако когда речь заходит о чем-то вроде орегано, она, как правило, мелет дикую чушь. Знай, мне и самому доводилось пробовать орегано множество раз, если ты понимаешь, о чем я, — надеюсь, и ты, прежде чем жениться и зажить своим домом, тоже полакомишься им. Важно лишь помнить, что никогда не следует вкушать орегано с женщиной, которая стоит в обществе на одном с тобой уровне. Делай это, если получится, с продавщицами и официантками или с любой из наших горничных, за вычетом, разумеется, Лили, которой, как ты мог заметить, я в некотором роде покровительствую. Я рекомендую тебе женщин низкого звания не из снобизма, а просто потому, что они делают это гораздо лучше, чем дочери и жены наших знакомых. Особенно высокой репутацией обладают в данном отношении медицинские сестры и школьные учительницы. И разумеется, ни слова об этом твоей матушке.

Отец Нетли обладал способностью давать жизнерадостные советы подобного рода в каких угодно количествах. Он был щеголеватым, приветливым мужчиной, весьма изысканным и опытным, и все питали к нему уважение — кроме матери Нетли. Нетли гордился утонченностью и мудростью отца, а красноречивые, блестящие письма, которые тот присылал ему в школу, лелеял, как награду за безрадостные, мучительные разлуки с родителями. Отец же Нетли, со своей стороны, с церемонным энтузиазмом приветствовал эти разлуки, поскольку они давали ему возможность составлять грациозные, эстетичные, метафизические послания, от которых он получал эпикурейское удовлетворение.

«Дорогой сын (писал он учившемуся в Андовере Нетли).

Не будь первым из тех, на ком испытывают новое, и последним из тех, кто отвергает старое. Если наша семья когда-либо надумает обзавестись чеканным девизом, я желал бы, чтобы он состоял именно из этих слов, — и не просто потому, что сочинил их сам. (Ха-ха-ха!) Я избрал бы их за мудрость, которая в них содержится. Они указывают на необходимость сдержанности, а сдержанность есть квинтэссенция достоинства и хорошего вкуса. Тебе же, как Нетли, надлежит заботиться о том, чтобы достоинство и хороший вкус были тем, что ты демонстрируешь неизменно.

Сегодня ты в Андовере. Завтра можешь оказаться где угодно. В жизни тебе будут выпадать времена, когда ты станешь водить знакомство с людьми, учившимися в Эксетере, Чоуэйте, Гочкиссе, Гротоне и иных учебных заведениях подобного пошиба. Эти люди будут обращаться к тебе, как к равному, и говорить с тобой фамильярно, как если бы ты разделял с ними общий запас опыта. Не позволяй вводить тебя в заблуждение. Андовер — это Андовер, а Эксетер — нет, как и ни один из этих людей не есть то, что он не есть.

На протяжении всей твоей жизни ты должен всегда выбирать друзей с такой же разборчивостью, с какой ты выбираешь костюм, и неизменно помнить: что блестит, то не золото.

С любовью,
Папа».
Нетли хранил эти письма из преданности отцу и нередко испытывал искушение бросить их возвышенные слова в пресыщенное лицо гедонистического старика, который, судя по всему, управлял римским публичным домом, бросить и тем самым надменно отвергнуть его пагубную, нечистоплотную аморальность, триумфально продемонстрировав, как на самом-то деле выглядит культурный, обаятельный,