Затмение [Николай Владимирович Коляда] (fb2) читать постранично, страница - 5

через столько лет? Конечно, мёртвых. А каких ещё. И даже не мёртвых, а только кости наши. Живых, придумала. У тебя тромбон, уже сейчас, а через сто лет, знаешь, что будет? Нет? Раскопают и в музее твои кости выставят. Всё, смерть твоя пришла, готовься…

ВТОРАЯ. Как готовься? Уже? Смертынька? Смерть? Так быстро?

ПЕРВАЯ. (Смеётся тихо.) Уже, смертынька, кончина, карачун, ага, так быстро. А ты что думала — ещё долго? Ан нет — уже быстро.

ВТОРАЯ. Святители небесные, как же это, почему так быстро, забастовка эта, я не приготовилась, не вымылась даже, торопилась на кладбище, в столовку, на похороны на чужие, а уже… и мои пришли, что ли, похороны?! Да что же это, конец света наступил от того, что Иван Егорович помер?!

ПЕРВАЯ. Какой Иван Егорович?

ВТОРАЯ. Иван Егорович, Стрелочников 17, квартира 18, вместе на заводе — он обрубщик, а я сварщик… Обрубщик и сварщик, сварщик и обрубщик…

ПЕРВАЯ. Сварщик и обрубщик. Иван Егорович. Стрелочников 17, квартира 18. Очень даже просто. (Смеётся.)

ВТОРАЯ. Отчего же это?! А как же пенсия, мне завтра принесут, а как же кошечка, закрытая в квартире осталась, кто покормит теперь, из ведра я не вынесла, вонять будет, цветы не полила…

ПЕРВАЯ. Цветы, кошечка, пенсия, ишь! Все помрём, и кошечка, и пенсия, и ведро, и цветы твои!

Темно на улице. Совсем темно. Темно и тихо. Первая в окошко выглядывает, рукой машет, на небо смотрит, смеётся.

(Кричит.) Смотри, смотри в окошко, вон, видала?! Похороны едут! Впотьмах едут, фары включили! Проехали! Нет, встали, стоят!

ВТОРАЯ. Где проехали? Кто проехали? Какие похороны? Мои? Чьи похороны едут?

Прилетела ворона, села на трамвай и давай каркать.

ПЕРВАЯ. Твои, твои. Крыша у тебя потекла совсем, гляжу. Вон, вон, это они, смотри… Ах, зараза, уж я и адрес знаю теперь, да проворонила. Вон, машина, на ней оградка с фоткой, Иван Егорович, твой обрубщик, в молодости, вон гроб, а вон и автобусы. Встали и стоят, наш трамвай им поперёк пути, не проехать им на кладбище. А ну, пошли, выйдем, в автобус попросимся, а? Пошли, ну? Поднажми плечиком, открой двери нам, ну?

ВТОРАЯ. Похороны мои, прости, Господи, грехи мои, смертынька пришла…

ПЕРВАЯ. Смотри, как её столбняк взял, паралик разбил. Мать, проснись, ну? Пошли, выйдем, нажми на дверку? (Смотрит в окно.) Нет, не возьмут нас они… Видала? Машина грузовая проехала, фары включённые, на машине памятник стоит, снизу крестик, сверху звёздочка, возле памятника гроб стоит, а Иван Егорович…

ВТОРАЯ. Иван Егорович, Иван Егорович… Ты видишь, нет?

ПЕРВАЯ. Чего Иван Егорович?

ВТОРАЯ. Иван Егорович стоит в гробе и руку вперёд выкинул…

ПЕРВАЯ. Кто чего выкинул? Да ты чего, мать?

ВТОРАЯ. Как и сказано было: мёртвые вставать из гробов начали, он стоит, а сзади автобус едет, родственников полный, везут хоронить его, а он им дорогу указывает… Снизу крестик, сверху звёздочка, Иван Егорович в гробу, в костюме, миленький, прости меня, Христа ради, Иван Егорович…

ПЕРВАЯ. Эй, мать? Ты чего, «невседома»?

ВТОРАЯ. Конец света, светопреставление…

ПЕРВАЯ. (Хихикает.) Маманька у нас с катушек съехала. Необразованность, недостаток информации, эх ты… (Подумала, сказала решительно:) Правильно говоришь: конец света! А ну, давай, выкладывай на Божьем суде, сколько грехов у тебя, говори, быстро, ну?! И все адреса рассказывай, куда ехать на этой неделе собралась, к каким сварщикам, к каким обрубщикам?!

ВТОРАЯ. (Хватает воздух ртом, смотрит невидящими глазами на Первую.) Ты кто? Кто ты? Ты смерть моя?!

Первая закутала голову в полотенце, очки надела чёрные, загробным голосом спросила:

ПЕРВАЯ. А ну, сказала быстро про свои грехи, ну? Очисться, рассказывай, быстрее давай, а то сейчас будут тебе — судороги, понос, смерть, ну?!

ВТОРАЯ. Чего тебе? Чего тебе, смерть моя?

ПЕРВАЯ. Грехи?! Грехи?! Адреса?! Явки?! Квартиры?!

ВТОРАЯ. Нету, не было грехов, нету…

Собака завыла.

ПЕРВАЯ. Ну да, не было, расскажи кому — один Бог святой, есть, есть, рассказывай!… (Хихикает.)

МОЛЧАНИЕ.

ВТОРАЯ. Бежать надо, бежать от тебя надо, плечиком на дверку и бежать… Собака, а, собака, ты живая ещё, бежим, куда-то чего-то скажем, чтоб отменили, чтоб снова солнце, кричи быстрее, пусть нас вызволяют, ты что помирать-то собралась, ты совсем уже, да я ещё жить хочу, я не нажилась как следует, я только-только начала, можно сказать, как страшно, как темно, да что же это посередь бела дня темно, да почему же так быстро, да что же это так легко и просто и быстро кончилось, а?! Почему одним махом, в минуту вся жизнь прошла, как же теперь?! Я не буду, я не стану, нет, нет!!!!

ПЕРВАЯ. А ну — тихо. Орёт. Тихо. Умела жить бессовестно, так смоги хоть помереть по-людски. Расскажи про грехи, про адреса, а потом засни, оно нас засыпет и всё, порядок будет.

ВТОРАЯ. Кто нас засыпет? Кто?!

ПЕРВАЯ. Да пепел, дура. Спи. Веди себя прилично. Господь Бог сейчас на тележке подъедет.

ВТОРАЯ. На какой тележке?!

ПЕРВАЯ. На тележке ли, на колеснице ли, не знаю. И начнёт