Путь России в начале третьего тысячелетия (моё мировоззрение) [Николай Васильевич Приз] (fb2) читать постранично, страница - 3

времени я уже набрал солидный опыт в производстве строительно — монтажных работ, занимал должность начальника производственно — технического отдела строительной организации и считал, что мой путь четко и определенно сложился.

Но жизнь внесла свои коррективы. Меня пригласили на работу инструктором в городской комитет партии. Работа для меня была абсолютно новая и незнакомая, я попытался отказаться, но был убежден в ее необходимости первым секретарем горкома КПСС. С 1975 года по 1986 год я последовательно прошел все ступени становления партийного работника: был инструктором, заведующим промышленно — транспортным отделом, вторым и первым секретарем городского комитета КПСС, что, в общем‑то, для типичной карьеры партийного работника несвойственно. В 1986 году я был утвержден в должности заведующего отделом строительства Краснодарского краевого комитета партии, затем работал секретарем, был членом бюро краевого комитета, позже — заместителем председателя Краснодарского крайисполкома по строительству.

Анализируя этот период своей жизни, хочу отметить, что при общей внешней схожести люди, занимавшие ответственные посты в партии, были совершенно различны по стилю работы, манере поведения, личному отношению к идеям социализма и коммунизма. Но в основном все они делились на два типа людей. Первый, преобладающий, — это люди, искренне принимавшие идеи социализма и старавшиеся их реализовать в жизни. К таким я отношу и себя. Но были и другие, любыми средствами пытавшиеся скрыть свою внутреннюю суть и сделать карьеру, так как сделать ее вне партии, без контактов с партийными комитетами и их работниками было в то время невозможно. Именно из этой группы, значительно, меньшей по количеству, чем первая, и вышли "перевертыши", люди, резко сменившие свою "ярую" убежденность в коммунизме на полную противоположность, на охаивание всего с той же неистовостью, с какой ранее все ими же восхвалялось. Я лично с предубеждением, а если сказать больше — с презрением отношусь к таким людям — хамелеонам. Но парадокс и заключается в том, что наиболее комфортно в нынешней жизни чувствуют себя именно эти "перевертыши" и именно их наш народ по какой‑то необъяснимой логике избрал в свои водители, и теперь сам страдает от этого, оказавшись на грани выживания.

Произошедший в 1991 году переворот, изменивший государственный строй России и погубивший СССР, державу, в которой я родился, был для меня психологическим ударом большой силы. Я попытался разобраться, как отношусь к этому новому, что вошло непрошеным гостем в мою жизнь. Прежде всего, надо было разделить внутри себя: личное — эмоциональное, связанное с глубоким изменением моей судьбы, и народное — связанное с судьбой моего народа. Я должен был, отбросив свое личное, вернее, загнав его внутрь, и уже без его определяющего влияния проанализировать: а что это новое несет моему народу, будет ли он с этим новым более счастлив, более богат, нужна ли ему эта новая жизнь, к которой ведут его "демократы"? "Демократия" — это нерусское по происхождению слово, означающее (по С. И. Ожегову) политический строй, основанный на признании принципов народовластия, свободы и равенства граждан. Необходимо было время, чтобы разобраться и понять, понять объективно, что несут "демократы" и "современная русская демократия" русскому народу, другим народам нашей страны. Я не случайно взял слова "демократы" и "современная русская демократия" в кавычки, так как истинная демократия, о которой мечтали и хотели иметь в России Белинский, Чернышевский, Герцен и Добролюбов, была полной противоположностью "современной русской демократии", противоположностью, доведенной до полного отрицания. И эта противоположность, и это отрицание были видны в самих носителях "современной демократии" — от Ельцина до Бурбулиса и Чубайса. Люди, честные перед собой, перед своим народом, такие, как Бочаров, Скоков и многие другие, разобравшись в истинном лице этих "отцов русской демократии", покинули их стан. Их место заняли люди, особенно не утруждающие себя размышлениями об этических проблемах существования новой власти, о том, что она несет нашему народу. Я с самого начала не принял идеи Гайдаров, Яковлевых и других, им подобных, о направлениях развития страны, но нужно было бы время, чтобы понять: а что эти идеи дают моей стране, моему народу. Если бы я почувствовал, что народ действительно стал жить богаче, счастливее, то не было бы необходимости в этой книге. Однако интуиция меня не подвела, и уже через год я понял: переустройство нашего общества ведется не в интересах народа и направлено на разрушение экономики, на превращение страны в сырьевой придаток развитых капиталистических стран. При сохранении существующего строя наш народ обречен на вымирание и гибель — в этом я убежден. И к этому печальному концу (подчеркиваю еще раз: при неизменности существующего строя) мы придем по двум причинам.

Первая и не главная заключается в том, что большинство из нас,