Пи*ец, сказал отец [Джастин Халперн] (fb2) читать постранично, страница - 3

обо мне люди думают. Публикуй что хочешь. Два условия: во-первых, я никому интервью давать не стану. Во-вторых, все гонорары оставь себе. Мне твои деньги без надобности — своих до хренища. А теперь позвони наконец на мой мобильник, будь он неладен.

Пи*ец, сказал отец

Не знаешь — лучше не предполагай

— А с какой это радости ты взял, что дедушка захочет спать с тобой в одной комнате?

Летом 87-го, когда мне было шесть лет, мой двоюродный брат женился. Свадьбу назначили на его ферме в штате Вашингтон. Мы жили, где и живем теперь, в Сан-Диего. Папа рассудил, что самолет — слишком дорогое удовольствие. Тысяча баксов за пятерых (папа, мама и я с братьями)? На кой черт?

— Двести долларов за то, чтобы шестилетний клоп поглазел на свадьбу? Я столько платить не буду, — заявил папа маме. — Думаешь, Джастину там будет интересно? Два года назад он еще писался в штаны. Если ехать всем скопом, то на машине.

И мы поехали на машине. Я сидел, зажатый между братьями — Дэном, которому тогда было шестнадцать, и Ивэном, который в четырнадцать лет был костляв, но долговяз, — на заднем сиденье нашего «тандерберда» 82-го года. Мама заняла место штурмана, а папа сел за баранку. Предстояло преодолеть тысячу восемьсот миль.

На пятой миле мы с братьями начали друг над другом измываться. Чаще всего братья щелкали меня по носу и спрашивали: «Эй, ты че расселся, как голубой? Ты че, голубой? Колись, ты же голубой, а?» Папа резко съехал на обочину — аж покрышки завизжали — и обернулся к нашей троице, трагически сверкнув глазами:

— Слушайте меня. Не базарить! Все мы будем вести себя как приличные люди… оглоеды.

Но мы не исправились. Это было бы выше наших сил. «Приличные люди, оглоеды» попросту не могут существовать в таких условиях. Ведь мы впятером, в том числе три несовершеннолетних самца Homo sapiens, шестнадцать часов сидели друг у друга на головах, а за стеклами машины тянулось бесконечное шоссе. Все бы ничего, будь это обычное семейное путешествие к достопримечательностям. Но папа гнал машину, словно на хвосте у нас сидела полиция. Мы ехали весь день до вечера и всю ночь, с вечера до утра, вспотели, как мыши, извелись от переутомления. Время от времени папа прибегал к аутотренингу — бурчал: «Да ладно, бля, доедем как-нибудь, доедем, с гулькин нос осталось».

Когда следующий день уже клонился к вечеру, после круглых суток в машине мы прибыли в Олимпию, штат Вашингтон, и в холле гостиницы повстречались с родней. Туда уже заселилось шесть десятков Халпернов, в том числе мой девяностолетний дедушка, папин папа. Голос у него был тихий, но характер железный. Дедушка терпеть не мог, когда с ним нянчились. Много лет он заправлял табачной плантацией в Кентукки, лишь в семьдесят пять ушел на покой. И даже в девяносто отвергал излишнюю, по его разумению, помощь: «Ну да, годы идут, и что с того?»

Номера для клана Халпернов были забронированы заранее, все двухместные. Но мы заранее не договаривались, кто с кем будет жить.

Мои братья немедленно решили поселиться вместе. Моим родителям тоже, само собой, полагался свой номер. А вот я остался без соседа. И тут все взрослые родичи отчего-то вздумали поселить меня с дедушкой: «О, какая прелесть!» Я уже знал дедушкины привычки: он, когда гостил у нас в Сан-Диего, непременно держал в своей комнате бутылку бурбона и потихоньку потягивал из нее по глоточку. Однажды это заметил Дэн. Дедушка завопил: «Ты меня застукал!» — и громко расхохотался. А еще мне вспомнилось, что дедушке трудно было вставать с постели, но если ему пытались помочь, он жутко сердился. И вот теперь меня решили к нему подселить! Мне ужасно не хотелось ночевать в одной комнате с дедушкой, но я промолчал — еще подумают, что я вредный, и не станут со мной водиться.

В общем, как любой шестилетний малец, которому не хочется что-то делать, я прикинулся больным, и все засуетились вокруг меня. Услышав мой слабый шепот: «Мне что-то нехорошо», тетушки потащили меня по коридору, устланному ковровой дорожкой, в родительский номер. Сериал «Скорая помощь», да и только!

— А ну-ка, успокойтесь все, — закричал папа, — будь оно неладно. И уходите — дайте мне осмотреть мальчика.

Тетушки выскользнули в коридор, и я остался наедине с папой. Он заглянул мне в глаза, пощупал лоб.

— Значит, говоришь, тебе нехорошо? Ну-ну. Похоже, у тебя воспаление хитрости. Ты здоров как бык. В чем загвоздка, а? Слушай, мы только что весь континент проехали, я устал как черт. Давай колись, в чем дело.

— Все хотят, чтобы я жил в одной комнате с дедушкой, а мне не хочется.

— А с какой это радости ты взял, что дедушка захочет спать с тобой в одной комнате?

Этот вопрос я не додумался себе задать.

— Ну… я не знаю.

— Пойдем у дедушки спросим.

И мы отправились в номер, который застолбил за собой дед. Тот был занят важными делами — собирался лечь спать.

— А знаешь, папа, Джастин не хочет жить с тобой в одной комнате. Что