Семейный архив [Юрий Михайлович Герт] (fb2) читать постранично, страница - 2

самом центре — арестантская рота.

Мне запомнился одноэтажный домик, который мы снимали, в нем были маленькие уютные комнатки, позади находился небольшой дворик и в нем — другой домик, в котором жила хозяйка того дома, где мы жили.

Первое, что мне запомнилось, это строительство крепости... В таком возрасте мальчикам чаще всего хочется ломать, мне же хотелось строить. Для этого требовались коробки от спичек, мы накладывали в них глину, высушивали на солнце, вынимали получившиеся кирпичики — это был наш строительный материал. Я предпочитал играть с девчонками, они не дрались, бывали послушны, охотно повиновались. Скажешь: «Накладывай в коробочку!» — накладывают. Скажешь: «Сушить!» — сушат... Так мы строили во дворе крепости. Если получалось плохо, я брал лопату, срывал, расчищал место — и мы вновь начинали нашу работу.

Поблизости от нашего дома располагалась ярмарка. Туда пригоняли овец, лошадей, коров. Скот водили поить. Возле домов были колодцы, рядом стояли корыта, которые наполняли водой. Чтобы скотина не толпилась возле колодца, я поставил корыто в некотором отдалении, подвел к нему старую самоварную трубу и принялся качать из колодца воду и в эту трубу наливать. Вода в корыто поступала исправно. Когда скотину гнали на ярмарку, я стоял на улице и кричал: «Кому воды?..» Так я собирал копеек тридцать задень и в конце-концов у меня скопилось несколько рублей...

Хозяйка нашего дома часто зазывала меня к себе, называла Боренькой, целовала, не обходилось и без того, чтобы она не вручала мне какой-нибудь гостинчик. Сам я стеснялся заходить к ней, но ждал — вот она выйдет и возьмет меня. Однажды она спросила: «Ты меня любишь?..» Я сказал: «Да, а ты?..» И начал ее целовать, обнимать, да так крепко, что ей, наверное, было больно, но она только смеялась... Я так любил ее, что однажды, найдя спицу от корсета — ее корсета! — поцеловал ее и спрятал...

Улица, на которой мы жили, была узенькая, но чистенькая. По обе стороны стояли домики — все одноэтажные и очень похожие. Все выбеленные мелом, у каждого — лавочка. Я заметил, что напротив нашего дома, через дорогу, находится такой вот чистенький, выбеленный домик, из которого всегда выходят молоденькие, нарядные девушки в коротеньких платьицах, садятся вдвоем-втроем на лавочку, грызут семечки и смеются. Заметив, что я смотрю на них, они кричали мне:

— Что, хлопец, глядишь? Или в гости хочешь прийти? Приходи!..

Не знаю, что меня пугало в их голосах, но помню, что приглашения эти возбуждали во мне странную неловкость..

Я стал замечать, что в эти домики входят люди, а оттуда не выходят. И девушки — вместе с ними. Когда наставали сумерки, девушек вообще не было на скамейках. Случалось, приезжали какие-то пьяницы, они даже на извозчике не могли сидеть — их прямо втаскивали в дверь. И еще я заметил, что по вечерам у этих домиков зажигают красные фонари. Я спросил: «Почему они красные?» Мне ответили: «Так надо...»

У нашего дома была входная дверь, на которой был нарисован казак с плеткой, очень противный. Когда ты подходил к двери, казалось, не ты, а он идет тебе навстречу. Говорили, здесь жил когда-то раньше хозяин..

Получилось так, что однажды я пришел домой вместе с девочками, с которыми строил крепость. На нас не обратили внимания, здесь было несколько женщин, они продолжали разговор. Я навострил уши, когда услышал имя тети, которую так любил.

— Она была такой же девкой... (Я не понимал, что такое «девки»...) Залезала заместо своего кармана в чужой... Потом сама их набирала вот в эти домики... Вышла замуж, он за девками следил, она сама и нарисовала его таким страшным, чтоб они боялись... Потом и девок, и муженька своего прогнала, теперь живет, как святая... Только и жалуется на одно — что детей иметь не может...

Не знаю почему, но после подслушанного разговора у меня пропало желание ходить к нашей хозяйке, исчезла любовь к ней, а казак с ногайкой вызывал у меня страх и отвращение...

Одна из моих сестер сказала, что нам нужно сменить квартиру — к ней приходил молодой человек, ему кричали из соседних домиков:

«Давай к нам! У нас веселей!..»

Я заметил, что некоторые наши знакомые, прячась от меня, тихонько проскальзывали в те дома.

Мы вскоре перебрались на другую квартиру.

2. Детство 

Помню, в детстве мне все удавалось, за что бы я ни взялся.

Позади нашего дома, в который мы переехали, был большой двор, отделенный от других дворов забором, и я чувствовал себя здесь полным хозяином. Я подобрал на улице маленького щеночка и начал его кормить. Щенок рос не по дням, а по часам. И постепенно превратился в такого длинного псину на коротких лапах, какого я никогда в жизни больше не видывал. Я назвал собаку Разбоем. Была она злая, даже свирепая, но я ездил на ней, как на лошади.

Однажды вечером к нам в окна застучали, да так, что чуть стекла не выбили. У нас в то время, вместе с моими сестрами, работали девушки-белошвейки: шили наволочки, простыни и т.д. Все высыпали во двор, отворили калитку и я