Стихотворения [Дмитрий Львович Быков] (fb2) читать постранично, страница - 3

Данный материал (книга) создан автором(-ами) «Дмитрий Львович Быков» выполняющим(-и) функции иностранного агента. Возрастное ограничение 18+

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ради.
Открытый взгляд — а не войдешь.
Да он, видать, и так хорош,
При полном, так сказать, параде.
При свете звезд оно видней,
Что на миру всего красней —
На добром молодце рубаха
Иль эта странная на вид,
Что под деревьями сидит,
С косою узкою деваха.
При свете том о том молчок.
В темницу заточен зрачок,
Чтоб невзначай не расколоться.
Проснулся филин — дева спит,
Тьма-тьмущая в глазах стоит
На самой глубине колодца.

«То не черная птица влетела…»

То не черная птица влетела
В обагренное солнцем окно.
Лето красное, мне не смешно,
Я тебя откровенно пропела.
Надо мною склонилась крапива,
Ей вослед изогнулся репей:
Нашу чашу до капли испей,
Каплей в море останься красиво…
Я останусь, хоть гиблое дело,
Хоть вердикт откровенно суров,
Хоть из басни не выбросить слов,
Хоть из башни не вышвырнуть тело.

«Выброшу Вас из головы…»

Выброшу Вас из головы
Прямо в траву.
Чтоб из травы видели Вы,
Что я живу.
Что я храню даже с лихвой
Ваш пьедестал,
Чтоб Вас однажды кузнечик лихой
Не обскакал.
Да не коснется Вас впопыхах
Злая ступня.
Чтобы всегда в Ваших руках
Видеть меня.

«Что это я, о чем…»

Я. Петренко

Что это я, о чем?
Прошлого не вернуть.
Не заманить калачом,
Булавками не пристегнуть.
Что это ты вообще
Делишь здесь пополам?
Не из папье-маше
Этот халам-балам.
Тот, кто был с детства глуп,
В голову не берет,
Как это хула-хуп
Делает оборот.
Замкнут порочный круг,
Спрятан надежно ключ,
Здравствуй, мой старый друг,
Выходи из-за туч.

Быков Дмитрий. Новые баллады

ТРЕТЬЯ

Si tu,

si tu,

si tu’t imagines…

Queneau
Люблю,
люблю,
люблю эту пору,
когда и весна впереди еще вся,
и бурную воду, и первую флору,
как будто потягивающуюся.
Зеленая дымка,
летучая прядка,
эгейские лужи, истома полей…
Одна
беда,
что все это кратко,
но дальше не хуже, а только милей.
Сирень,
свирель,
сосна каравелья,
засилье веселья, трезвон комарья,
и прелесть бесцелья,
и сладость безделья,
и хмель без похмелья, и ты без белья!
А позднее лето,
а колкие травы,
а нервного неба лазурная резь,
настой исключительно сладкой отравы,
блаженный, пока он не кончится весь.
А там,
а там —
чудесная осень,
хоть мы и не просим, не спросим о том,
своим безволосьем,
своим бесколосьем
она создает утешительный фон:
в сравнении с этим свистящим простором,
растянутым мором, сводящим с ума,
любой перед собственным мысленным взором
глядит командором.
А там и зима.
А что?
Люблю,
люблю эту зиму,
глухую низину, ледовую дзынь,
заката стаккато,
рассвета резину,
и запах бензина, и путь в магазин,
сугробов картузы, сосулек диезы,
коньки-ледорезы, завьюженный тракт,
и сладость работы,
и роскошь аскезы —
тут нет катахрезы, все именно так.
А там, а там —
и старость, по ходу
счастливую коду сулящий покой,
когда уже любишь любую погоду —
ведь может назавтра не быть никакой.
Когда в ожиданье последней разлуки —
ни злобы, ни скуки.
Почтенье к летам,
и взрослые дети,
и юные внуки,
и сладкие глюки,
а дальше, а там —
небесные краски, нездешние дали,
любви цинандали, мечты эскимо,
где все, что мы ждали, чего недодали,
о чем не гадали, нам дастся само.
А нет —
так нет,
и даже не надо.
Не хочет парада усталый боец.
Какая услада, какая отрада,
какая награда уснуть наконец,
допить свою долю из