Опиум [Аркадий Славоросов] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Комара.
Девочка, впейся в меня глазами!
Девочка, впейся в меня губами!
Я все шестерки покрыл тузами,
Но позабыл о Козырной Даме.
Дама Креста и Лэди Розы,
Дама моей безъязыкой прозы.
В гортанном городе Степанакерте
Лэди странствий и Дама Смерти.
Каждого ждёт Золотая Пуля,
И всей моей жизни — на пол-окурка…
Выпей меня, как глоток июля,
И за ненадобностью выкинь шкурку.

Круг

Мы попали в плен,
        Маленькая Эн —
Всё здесь прах и тлен,
Всё здесь страх и сплин.
Лучше трижды сплюнь
Да о старый клён
Стукни: раз-два-три,
Лучше прикури,
И сквозь синий дым,
Сквозь больничный дым,
Сквозь осенний дым
Призраком худым
В небо посмотри:
Журавлиный клин дал на взлёте крен…
Маленькая Эн,
        Я в тебя влюблён.
Не поедем в Тлён,
Минем и Укбар —
Лучше город Клин.
Купим табака, чтоб прибить косяк,
Чтоб наискосок, наперекосяк,
Через лес и сад, через огород, через город вброд
        (и наоборот),
через шею, грудь, неподвижный взор, лоб, слезу, висок,
только не назад,
а — Экзцельсиор!
Я тебя люблю,
        Маленькая Эн —
Маленькая боль. Дырочка — как ноль.
И в неё свистит блататной сквозняк.
Прямо сквозь висок (прямо как в свисток).
У тебя — дозняк,
И везёт возок
По распутьям жил
(Разве до рождества твоего кто-то на свете жил?),
И ползёт возок по излукам вен,
Артерий и аорт.
Так-раз-этак-в-рот.
Всех друзей — на борт!
(Где они — друзья?.. Просто каждый — брат).
Протестант Шарден и католик Барт
Дремлют у руля, зря Нетварный Свет.
Падает листва.
Сколько пустоты, сколько высоты.
Никого. Нигде. Только я и ты.
Едем не туда,
Невзначай и вдруг.
Мимо стен и сцен.
По пустой воде, вслед простой звезде.
Мы попали в плен, завернули а круг.
Если «до», то «от»,
Если «от», то «до» —
Through The Out Door выход по рублю.
Маленькая Эн,
Я тебя люблю.

(Ты пахнешь, как сад под ночным дождём)

Джуди

Ты пахнешь, как сад под ночным дождём,
За пазухой спрятавший птичий свист…
А мы все брели за слепым вождём
Умирать под знаменами «Джудас Прист».
Вождь плутал в огородах и матом крыл,
Ни земли, ни неба — кумач да медь.
Лишь дыханье твоё, словно шелест крыл,
Тех легчайших крыл, приносящих смерть.
Только губы твои — сладчайший яд,
За глотком глоток до святых границ.
Я, случайный путник, вошёл в твой взгляд.
Здравствуй, Джуди-Дождь, Продавщица Птиц.
Твоя кожа отсвет бросает в ночь.
Тайну глаз не раскроет премудрость книг.
Это взгляд всегда-уходящих-прочь.
Здравствуй, Джуди-Свет, Зазеркальный Блик.
И забыло время, где ты, где я,
Но пространство запомнило форму тел.
И Незримый над нами всю ночь стоял,
И Неслышный всю ночь в изголовье пел.
А к рассвету был арестован вождь,
Был подавлен бунт, каждый стал святым…
Остальное смыл бесконечный дождь,
Остальное унёс папиросный дым.

(Поменьше бы курить да спать побольше)

Поменьше бы курить да спать побольше,
Да залечить свои больные зубы.
Поменьше думать бы о рыжей ведьме,
Которую ебут теперь другие.
Но открываю я вторую пачку,
Не спится мне, а десны кровоточат.
А рыжая ушла — и не вернётся.
И вот лежу, потливый и бессмертный.

Песнь парашютиста

Дм. Харизаппе

Я заблудился в небе, как в лесу.
Живу между зенитом и надиром,
Болтая сапогами навесу
Над ничего не ведающим миром.
Рождённый ползать в небо не взлетит,
Парить рождённый нор в земле не роет,
И мой — увы — иммунодефицит
Мне тайну тайн вовеки не откроет.
Исход летальный — выход для червей,
И шахтой бредит стая птиц небесных.
Ах, Аквилон, тоску мою развей,
Тоска удел невинных,