Искатель. 1963. Выпуск № 04 [Уильям Айриш] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

стало сумрачно. Стрелка высотомера показывала 4 000, 5 000, 6 000 метров, а конца облачности не было. Лишь на высоте 7 000 метров пространство вокруг самолета стало светлеть. Истребитель вырвался на солнечный простор.

— Курс 230. Высота набора 9 500, — раздалось в наушниках. Говорил штурман наведения. Там, на земле, отделенной от самолета многокилометровой толщей облаков, он с помощью локаторов «видел» и истребители-перехватчики и самолет-цель.

Валерий довернул машину на указанный курс. За ним последовал ведомый.

Приближался рубеж перехвата.

«Противник» ловко маневрировал. Об этом можно было догадаться по тому, что второй паре перехватчиков, которая шла где-то рядом, вдруг дали новый курс. Значит, машины «противника» разделились. Штурман на КП обнаружил это вовремя. Валерий услышал:

— Ускорьте набор высоты!

Секунды. Драгоценные секунды! Валерий включил форсаж двигателя. Самолет словно толкнуло вперед. Стрелка высотомера быстрее побежала по черному циферблату.

Напряженно вглядываясь в темно-синее небо, Валерий искал цель. Наконец справа что-то мелькнуло. Или показалось? Он еще раз осмотрел сектор и сильнее сжал ручку. Теперь Валерий ясно видел реактивный бомбардировщик «врага». Тот шел с предельной скоростью.

— Вижу цель! — доложил Быковский.

Штурман наведения ответил:

— Цель ваша, атакуйте!

Используя выигрыш в высоте, хорошо владея самолетом, Валерий с ходу устремился в атаку, чтобы она была неожиданной для «противника». Но бомбардировщик еще имел возможность для маневра: в момент, когда ведущий и его ведомый пошли в атаку, «противник» выпустил все воздушные тормоза, рассчитывая, что истребители проскочат мимо.

Но Валерий быстро изменил план атаки. Чтобы не оказаться впереди бомбардировщика, он ринулся вверх и снова занял выгодное положение. Ведомый неотступно следовал за ним.

Новая атака. «Противник» уже ничего не мог предпринять. Кадры фотопулемета фиксировали условный огонь.

После вылета Быковский докладывал комэску майору И. В. Шилову о выполнении задания. И когда говорил о своем маневре, легкая улыбка тронула губы командира. Валерий не мог догадаться, что Шилов улыбается своим мыслям: «Да, молодец Быковский! Появилась уверенность, свойственная только летчикам, до тонкости познавшим «характер» своего самолета. Появился «почерк» в воздухе. Из парня выйдет настоящий ас, если он будет и дальше много работать».

«ЧИСТИЛИЩЕ»

Колеса поезда отстукивали свой обычный ритм. Далеко позади остался родной полк, товарищи и друзья, с которыми вместе летали, перехватывали воздушные цели, а свободное время отдавали спорту и книгам.

Дорога в космос началась с госпиталя. Предстояло пройти строжайшую комиссию. У летчика встреча с врачом никогда не вызывает радости. Авиационные врачи строги, неумолимы и, как ни странно, мнительны. Да, да, мнительны. Любое, даже самое малейшее подозрение толкает их на глубокие раздумья.

Бывает так: поднимется у летчика давление на какой-нибудь десяток единиц, и лицо полкового врача мрачнеет, взгляд делается серьезным, сосредоточенным. Следует многозначительное: «Да-с»…

Врач тревожится. Он начинает колебаться, хотя перед ним крепкий, розовощекий здоровяк лет двадцати пяти, со стальными мускулами, семитысячной спирометрией, чистейшей тональностью ритмичных ударов натренированного сердца.

Не любят летчики иметь дело с врачами. Хорошо пошутить с доктором в перерыве между вылетами, слушать его беседы о предполетном режиме или просто разговаривать о достижениях медицинской науки. Но когда дело доходит до врачебной комиссии, отношения несколько меняются.

Хотя настроение у собравшихся в госпитале было на первый взгляд хорошее — летчики, особенно молодые, не любят грустить и скучать, — чувство тревоги не покидало каждого. Врачи решали их судьбу, судьбу их мечты, их выбора, их горячего и непоколебимого решения стать космонавтами.

Не меньше других переживал перипетии обследований и Валерий. Он не имел никаких ограничений в летной работе, с детства любил спорт, увлекался футболом, фехтованием, легкой атлетикой, городками.

И, переходя из кабинета в кабинет, замечая улыбки врачей, ловя редкие одобрительные реплики специалистов, Валерий все больше начинал верить: его примут.

Первые медицинские заключения, беспристрастные и объективные, дали ему право считаться кандидатом.

Последующий цикл отбора — специальные испытания на различных установках, тренажерах, стендах, каждый из которых в какой-то степени имитировал условие, могущее возникнуть в полете. Валерий «поднимался на высоту» в барокамере. Когда из камеры откачивали воздух, врачи следили за малейшими изменениями в организме, наблюдали, как влияет на пилота разреженная атмосфера, многоканальные контрольные приборы каждую секунду вели запись деятельности сердца, мозга, дыхания, артериального давления.

Испытания были сложнее и строже тех,