Россия - Век ХХ-й (Книга 2) [Вадим Валерианович Кожинов] (fb2) читать постранично, страница - 3

предстала как совокупность отдельных более или менее замкнутых в себе земель-государств.

Однако, как уже сказано, историческое бытие Европы время от времени порождало новую империю, которая так или иначе объединяла континент. После потери "германской нацией" ее верховной имперской роли (позволительно высказать мнение, что это объяснялось "перенапряжением" национальных сил) первенство постепенно перешло к Испании, и в 1519 году ее король Карл I становится императором Священной Римской империи Карлом V и в той или иной мере заново объединяет Европу,- уже не как представитель "германской нации" (хотя он и принадлежал к имевшей германское происхождение династии Габсбургов). В "испанский" период европейская империя осуществляет мощную колониальную экспансию на другие континенты, а с конца XVI века первенство в "колонизации" мира переходит к Великобритании (она сохраняла эту свою роль до XX века, что во многом определило расстановку сил во Второй мировой войне).

Далее, на рубеже ХVIII-XIX веков Европа (кроме опять-таки Великобритании) превращается в Наполеоновскую империю, также устремленную и на другие континенты. Но затем начинается упорное соперничество Франции и заново объединявшейся Германии, завершившееся сокрушительной победой последней в 1871 году; кстати сказать, для создания империй вообще типично мощное применение военной силы (время с 1871 до 1918 года, когда Германия потерпела поражение в мировой войне, это Вторая империя, Второй рейх; с 1933-го началась очень краткая история Третьего рейха...).

К концу ХIХ века внимательным наблюдателям стало ясно, что Германия неотвратимо стремится (и имеет серьезные основания стремиться) к первенству в Европе. Это явилось исходной причиной и Первой, и Второй мировых войн, притом уже в самом начале Второй Германия смогла действительно - и почти невероятно быстро - осуществить (пусть и не надолго) свое устремление. Начав боевые действия в сентябре 1939 года, к июлю 1940-го она фактически "объединила" под своей эгидой всю континентальную Европу, хотя ее "окраинные" юго-восточные страны - Греция и Югославия - были присоединены несколько позже, к июню 1941 года.

Притом, вторгаясь в пределы той или иной европейской страны, германские войска встречали тогда способное изумить своей нерешительностью и слабостью сопротивление. Так, германское вторжение в Польшу началось 1 сентября 1939 года, а уже 17 сентября польское правительство покинуло страну. С Францией дело обстояло еще удивительнее: германские войска фактически начали захват страны 5 июня 1940 года, а 14 июня они уже овладели Парижем,- между тем как в Первую мировую войну Германия целых четыре года тщетно пыталась сделать это...

Начало германского овладения Европой получило во Франции название "странная война" (dr(te de guerre), в Германии - "сидячая война" (Sitzkrieg), в США - "мнимая" или "призрачная" (phoney war). И, строго говоря, реальная война - о чем еще будет речь - началась лишь 22 июня 1941 года... Кратковременные схватки вооруженных сил той или иной европейской страны с перешедшими ее границу германскими войсками являли собой скорее формальное соблюдение извечного "обычая" (нельзя же, мол, попросту впустить в свою страну чужую военную силу!), нежели действительную войну с врагом.

Очень много написано о последующем европейском "движении Сопротивления", наносившем будто бы громадный ущерб Германии, а кроме того (и это, пожалуй, главное), свидетельствующем, что Европа-де наотрез отвергала свое объединение под германским главенством.

Но масштабы Сопротивления - исключая разве только тогдашние события в Югославии, Албании и Греции - весьма сильно преувеличены в идеологических целях. Нет сомнения, что режим, устанавливаемый Германией, вызывал решительный протест тех или иных общественных сил в европейских странах. Однако, сопротивление режиму имело место ведь и внутри Германии, в самых различных слоях ее населения - от потомков германской аристократии до рабочих-коммунистов, но оно, вполне понятно, ни в коей мере не являло собой сопротивление страны и нации в целом. И, при всех возможных оговорках, то же самое уместно сказать, к примеру, о Сопротивлении во Франции. Вот выразительное сопоставление: согласно известному скрупулезному исследованию Б. Ц. Урланиса о людских потерях в войнах, в движении Сопротивления за пять лет погибли 20 тысяч (из 40 миллионов) французов, однако за то же время погибли от 40 до 50 тысяч (то есть в 2-2,5 раза больше) французов, воевавших на стороне Германии!2

И. Эренбург в очень популярном в свое время романе "Буря" (1947), удостоенном Сталинской премии 1-й степени, преподнес французский "Резистанс", выразившийся в не очень значительных диверсиях и убийствах отдельных германских военнослужащих, как нечто чуть ли не сопоставимое со Сталинградской и Курской битвами... И подобная - в сущности, смехотворная гиперболизация была внедрена в умы как полезный идеологический миф: нашу смертельную борьбу с Германией поддерживала, мол, вся Европа.

В действительности, как уже