Цветы под дождем и другие рассказы [Розамунда Пилчер] (fb2) читать постранично, страница - 3

Арнольд говорит, можно съездить в Коттскомб.

Уильям коротко бросил:

— Я не поеду.

— О дорогой, соглашайся! Сегодня такой замечательный день.

— Мне надо кое-что доделать. Не беспокойся за меня.

Мама не стала спорить. Она конечно же знала, что он что-то прячет у себя в комнате, но каждый раз, когда она заходила застелить постель, странный объект был надежно прикрыт мебельным чехлом. Уильям был уверен, что мама не станет подсматривать.

Она вздохнула.

— Ну ладно. Оставайся дома, если хочешь. Посидишь тут в тишине, сам по себе. — Она снова развернула газету. — Кстати, Мэнор-хаус недавно купили.

— Откуда ты знаешь?

— Из газеты. Купил некто по имени Джеффри Рэй. Он новый управляющий заводом электроники в Трайфорде. На, взгляни сам.

Она протянула ему газету, и Уильям не без интереса пробежал глазами статью. Мэнор-хаус раньше принадлежал мисс Притчетт, и дом, в котором жил Уильям с матерью и Мирандой, некогда был флигелем при въезде в усадьбу, так что человек, купивший главное здание, становился их ближайшим соседом.

Старая мисс Притчетт была идеальной соседкой: она разрешала им проходить через свой парк по дороге на выгон и дальние холмы, позволяла детям собирать яблоки и сливы во фруктовом саду. Но три месяца назад она скончалась, и дом с тех пор стоял пустой и печальный.

А теперь эта новость: управляющий заводом электроники… Уильям скорчил недовольную гримасу.

Мама рассмеялась.

— Что это с тобой?

— До чего скучно звучит! Наверняка он похож на большую счетную машину!

— Наверное, не стоит нам больше ходить через парк. По крайней мере, пока он сам нам не разрешит.

— А если он никогда не разрешит?

— Не стоит заранее плохо думать о человеке. Может, у него окажутся жена и куча симпатичных ребятишек, с которыми вы сразу подружитесь.

Но Уильям ответил только: «Сомневаюсь», отложил газету и принялся за еду.

Все утро он трудился над кукольным домом. В полдень мама постучалась к нему, и он вышел на площадку, тщательно притворив за собой дверь.

— Уильям, мы уезжаем. — На ней были вельветовые брюки и просторное пальто-накидка, и она побрызгалась своими любимыми духами.

— Желаю хорошо повеселиться.

— В духовке я оставила пастуший пирог тебе на ланч. Если будет время, выведи, пожалуйста, Лодена прогуляться.

— Хорошо.

— Только не ходи через парк Мэнор-хауса.

— Ладно.

Входная дверь захлопнулась, и он остался один. Через силу Уильям заставил себя вернуться к работе. Ему удалось собрать лестницу — одну за другой приклеивая на место крошечные ступеньки, однако она почему-то оказалась чуть больше, чем надо, и никак не хотела вставать на место.

Возможно, он сделал что-то не так. В тысячный раз Уильям взялся перечитывать инструкцию.

Приклейте опорные балки перил к основанию. Приклейте второй простенок к основанию.

Все это он сделал. Но лестница все равно не вставала. Хорошо бы с кем-нибудь посоветоваться, но единственная подходящая для этого кандидатура — его учитель труда, с которым он не очень-то ладит.

Внезапно Уильяму отчаянно захотелось, чтобы отец был здесь. Отец всегда знал, что надо делать; он бы его утешил, все объяснил, втиснул миниатюрную лесенку между этажами своими чуткими пальцами.

Отец умел сделать сложное простым, доступным. Отец…

Не в силах справиться с собой, Уильям ощутил, как в горле разрастается ком; недостроенный кукольный дом и разрозненные детали внезапно расплылись перед глазами, и он в отчаянии разрыдался. Он не плакал уже много лет, не помнил, когда такое случилось в последний раз, и был страшно потрясен собственной слабостью. Слава богу, он дома один, никто его не услышит и не придет утешать. Он отыскал носовой платок, высморкался и утер постыдные слезы. За открытым окном призывно сиял солнечный весенний день. Он засунул платок в задний карман джинсов, мысленно послал кукольный домик ко всем чертям, вылетел из комнаты, без единой мысли в голове сбежал по лестнице, свистом призывая Лодена, и выскочил из дома. Он несся вперед, словно от этого зависела его жизнь, прохладный ветерок обдувал ему лицо, а следом, радостно подскакивая, бежала черная овчарка.

Через некоторое время Уильям понял, что больше не может бежать. Он совсем запыхался и у него кололо в боку, но все-таки ему стало легче. Полезно было вырваться на свободу, глотнуть свежего воздуха. Он согнулся пополам, пережидая, пока бок перестанет колоть, обхватил Лодена за шею и зарылся лицом в его густую черную шерсть.

Восстановив дыхание, мальчик выпрямился и только тут понял, что нарушил наложенный матерью запрет и что в бездумной гонке ноги сами привели его в парк Мэнор-хауса. Оказывается, он давно миновал ворота и находился на полпути к дому. Мгновение Уильям колебался, однако перспектива возвращения и долгого утомительного похода по обходной дороге показалась ему слишком утомительной. К тому же дом только-только продали. Наверняка там никого нет. Пока что нет.