Тайна хатифнаттов [Туве Марика Янссон] (fb2) читать постранично, страница - 3

его себе. Но потом-то вы мне хоть что-нибудь расскажете?

Хатифнатты сидели совершенно неподвижно, только таращились на Муми-папу. Муми-папа вконец раскраснелся и закричал:

— Вы что, любите пауков? Вам они нравятся или нет? Я хочу знать!

После долгой паузы один из хатифнаттов шагнул вперед, вытянув руку.

Может быть, это что-то и означало. А может, он шептал что-то против ветра.

— Простите… — неуверенно начал Муми-папа. — Я вижу… — Тут он почувствовал, что хатифнатты извиняются перед ним за пауков. Может, они и в самом деле не могли с ними ничего поделать. Но самое печальное заключалось в том, что ни хатифнатты, ни Муми-папа не могли ничего друг другу сказать. Муми-папа почувствовал себя сильно разочарованным, хатифнатты показались ему чуть ли не детьми. Он попытался повнимательнее присмотреться к ним и тут-то разглядел их находку: маленький свиток коры, какие порой крутит море и выбрасывает на берег. Издали свиток напоминал документ, и торчащий внутренний краешек его выглядел белым и шелковистым. В чем же тайна? Муми-мама использовала такие свитки, чтобы снимать с плиты горячий чайник.

Может, этот свиток чем-то отличается от других? Но Муми-папа не заметил ничего особенного. Ему стало холодно, и он свернулся калачиком на дне лодки вздремнуть. Хатифнатты не чувствовали холода, они реагировали только на электричество.

И еще они никогда не спали.

Муми-папа проснулся на заре. У него затекла спина, и он замерз. Он чувствовал, как волны то поднимали и несли лодку, то бросали ее. Его чуть тошнило: не все Муми-тролли были прирожденными путешественниками.

Один из хатифнаттов, присев поблизости, внимательно наблюдал за ним. Теперь его глаза казались серыми, но руки непрерывно двигались. Может хатифнатт что-то говорил своим приятелям, или жестикуляция помогала ему думать. Голова его была круглой и совсем без шеи. «Большинство из них похожи на длинные белые носки, — подумал Муми-папа. — Немного протертые на пятке и политые пенистой резиной».

Муми-папа почувствовал новый приступ тошноты. Он вспомнил прошедшую ночь. Пауков. Впервые в жизни он испугался.

— Успокойся, успокойся, — прошептал сам себе Муми-папа, и тут его взгляд натолкнулся на свиток коры. Уши насторожились. Но кора просто перекатывалась от борта к борту по дну лодки, в такт покачиванию.

Муми-папа забыл о морской болезни. Он подобрал кору. Быстро взглянув на хатифнаттов, он взял кору в руки. В тот же миг он почувствовал удар тока, не сильный, такой же, какой бывает порой, если попробовать батарейку на язык. Просто Муми-папа не был к этому готов.

Полежав на дне лодки, Муми-папа задумался. Потом осторожно развернул свиток, но тот оказался простым куском коры. Никакой карты сокровищ. Никакого зашифрованного письма. Ничего.

Или это визитная карточка, которую оставили на острове одни хатифнатты, а подобрали другие? Удар током вместо дружеского приветствия? Или письмо, написанное невидимыми чернилами? Муми-папа осторожно свернул кору.

Хатифнатты печально посмотрели на него. Муми-папа покраснел.

— Мы же в одной лодке, — заявил он. И потом проделал несколько жестов, подражая хатифнаттам и выражая свою беспомощность.

Ветер таинственно подвывал в вышине. Море гнало серые волны к краю мира, и Муми-папа печально подумал: «Если это — „вредная жизнь“, я готов съесть свою шляпу».

Они проплывали мимо множества островов, но все они были чересчур маленькими, печальными и пустынными. Их даже не наносили на карты. И только хатифнатты время от времени посещали их. Хотя эти скалы, утесы, забытые пока, наверное, были горами давным-давно скрывшейся под водой земли. Очень уж трудно было назвать их островами. Ветры свистели вокруг. Желтая луна все росла да и волны тоже. Море каждую ночь становилось угольно черным.

Но хатифнатты посещали пустынные острова. Иногда они находили берестяные свитки, а иногда ничего не находили. Но на вершине каждого островка хатифнатты оставляли вой маленький берестяной свиток.

«Они думают, — размышлял Муми-папа, — что гораздо важней всех остальных. Я отправился вместе с ними показать, что мне это тоже известно».

Больше путешественники не встречали красных пауков, но Муми-папа вспоминал о них каждый раз, когда лодка причаливала. Потому что острова, которые хатифнатты оставляли за спиной, ничуть не походили на острова для пикников: с зелеными зарослями, пляжами, тентом, бутербродами, припрятанными в тени в лодке, бутылками сока, зарытыми в песок, и отдыхом на нагретых солнцем валунах. Мысли о таких вещах делали Муми-папу немного печальным.

Надо отдать должное, Муми-папе стали приходить в голову необыкновенные и удивительные мысли. Чаще и чаще он задумывался о вещах, которым раньше в изнеженной, тепличной жизни не придавал значения. Все чаще он задумывался о своем будущем. Мысли Муми-папы скользили вперед, как лодка. Он не предавался воспоминаниям, не видел снов. Его мысли походили на волны, которые очень хотели, но никак --">