Крах «Дископопа» [Юрий Макарович Леднев] (fb2) читать постранично, страница - 3

Мы посмеялись его ответу и, потрепав геройского парня по плечу, обещали при удобном случае дать ему возможность проявить себя в концерте.

Увлеченные розыгрышем Кипарелли, мы и не заметили, что время нашего старта давно истекло, а наш космолет все еще стоит на месте и никуда не летит.

Спохватившись, Попов в нетерпении надавил на кнопку «Вызов» и строго спросил: «Почему стоим?» В динамике раздался вежливый голос робота-диспетчера:

— Уважаемые пассажиры, по какой причине вы изменили время вылета?

Вопрос робота показался нам жутко бестактным, и мы грубо прокричали в ответ:

— Не задавай глупых вопросов! Давай взлет!

Вежливый робот опять:

— Диспетчер перевозок очень просит вас…

Но мы, прервав его, возмущенно заорали:

— Идиот! Нам некогда тебе объяснять! Давай старт!

Робот с настырной вежливостью продолжал спрашивать:

— Уважаемые пассажиры, очень прошу вас…

— Балбес ты, а не диспетчер!

— Осел электронный!

— Заткнись, дурак!

Мы с наслаждением выплеснули по адресу робота целый поток скверных оскорбительных слов. Надо сказать, тогда в моде было грубить обслуживающим роботам, обзывать их тупицами, ослами, дураками и прочими обидными эпитетами. В этом проявлялась месть человеческого инстинкта нашим помощникам за то, что электронные создания в миллионы раз быстрее и точнее выполняют человеческие обязанности да еще со сверхделикатностью и терпением независимо от погоды, — качествами, которые никак не давались людям за всю историю сервиса.

— Уважаемые пассажиры, робот очень просит вас…

Тут мы окончательно вышли из себя!

— Тупица запрограммированная!

— Балбес компьютерный!

— Мы сейчас гвоздь забьем в твою схему!

— Научись сначала работать, как человек, потом задавай свои дурацкие вопросы!

Видимо, аргумент с гвоздем дошел до сознания робота, вопросов больше не последовало, мы почувствовали, как отрываемся от Земли. Только после мы узнали, что «тупицы» и «балбесы» были мы, а не робот, потому как нам следовало лететь не на «Флоре», а на «Лире» и, вообще, не в ту сторону…

Взлетев в космос, мы постепенно успокоились от вежливости робота. А юный Кипарелли попросил рассказать ему что-нибудь интересное из нашей гастрольной жизни. Молодая душа требовала романтической пищи, и мы наперебой заливали ему о наших триумфальных успехах у инопланетных девушек. Сочинили, конечно, историю о встречах с космическими пиратами. В общем, мы несли ему откровенную мюнхаузеновскую чепуху, а он принимал ее за чистую монету и восхищался нами.

— Гордись, что попал в нашу компанию! — заявил ему Попов. — Твою физиономию напечатают в прессе вместе с нашей!

— Лучше не надо, — ответил на это он, чем поразил нас до глубины души.

— Ты не хочешь славы??? — прокричали мы.

И тут Сергей признался, что летит с нами космическим зайцем. Помогала ему в этом одна девушка из Космосконцерта, (и тут шерше ля фам! — подумала мы), которая уговорила администратора Дубоносова пойти на подлог, придумав историю с больной матерью. Если об этом узнают, его могут исключить из консерватории, чего он очень боялся, поэтому Сергей попросил нас не сообщать о его поступке на контрольной связи с Землей.

Пока мы весело потешались и дурачились над юным Кипарелли, космобус успел проколоть инвитационным импульсом, словно шпага мешок с соломой, пространство — время от Земли до Флоры. В салоне хрустально звякнул колокольчик и вспыхнула табличка «Посадка произведена».

Забрав музыкальные инструменты, в предвкушении горячей встречи с поклонниками «Дископопа» мы вышли из космобуса наружу. Но, к своему великому удивлению, ни толпы почитателей, ни представителя местной концертной организации мы не увидели. Нас это очень обескуражило. Но никогда не унывающий в любых ситуациях наш руководитель Попов сказал:

— Видимо, здесь не принято встречать артистов на космодроме, публика ждет нас в концертном зале, куда будем добираться сами.

Мы согласились с Вольдемаром и двинулись пешком на поиски сцены.

Погода стояла ясная, полное безветрие. А вокруг нас пышная, цветущая природа в тиши и тепле напоминала породистую сытую кошку, разнежившуюся на диване в солнечных лучах. Мы шли по тропинке цветущего поля и сбивали огромные, величиной с кулак, одуванчики, срывали красивые, словно выращенные садовником в оранжерее цветы. В конце взлетной площадки мы уперлись в огромный транспарант на котором в ярко-оранжевой строгости были начертаны правила поведения людей на местной планете. Категорически запрещалось: громко разговаривать, петь, воспроизводить музыку, рвать цветы, мять траву. Разрешалось ходить только по тропинкам в