Альфа Кассиопеи [Станислав Семенович Гагарин] (fb2) читать постранично, страница - 2

торчащие рядом с приютившей их «стрекозу» площадкой.

«Смог бы я так притиснуться?» — подумал он.

— И вроде шаман здесь жил, крепкий такой по части колдовства шаман, — продолжал командир. — Хозяин злых духов этих…

— А где же он сейчас?

— В колхоз вступил. Где же ему еще быть?

Они долго возились с машиной, хотя лететь было не на чем. Стрелки бензомеров уперлись в ограничитель. Радиостанция не работала. Но они продолжали готовить машину к взлету, безнадежное дело, а все-таки не так тоскливо…

— Нам бы ступу тех духов, — мечтательно сказал второй.

— Чудак, — сказал командир. — Ведь это же чукотские духи. Ступами они не пользовались.

Вернувшись в избушку, они снова пили чай.

— Все в порядке, командир, — сказал второй пилот. — Штатное расписание учреждения «Необитаемый остров» заполнено. Есть Робинзон, есть и Пятница. Правда, климат, несколько того… Будем описывать наше приключение с учетом северных коэффициентов…

Их нашли на пятые сутки, к концу короткого зимнего дня. Над островом прошел самолет. Что-то темное кувырнулось в сугроб.

Разрыв снег, «Робинзоны» нашли бутылку и журнал «Огонек», засунутые в кирзовый сапог.

— Юмористы, — командир покачал головой.

— А записки нету?

— Есть. «Завтра прилетит вертолет. Разгадывайте кроссворд. Натирайтесь спиртом. Изнутри полезнее…»

2

Рассвет. Белесый, без солнца небо и тундра одного цвета, горизонт едва угадывался. Сверху лениво падали большие снежные хлопья, а может быть, их и не было. Может быть, они чудились ему…

Голова медленно клонилась к рычагам, но он выпрямился, заставил себя смотреть вперед на несуществующую дорогу и расплывшийся горизонт.

Человек облизал потрескавшиеся губы. Чайку бы сейчас, покрепче…

Кочка под гусеницей бросила вездеход вправо. Он потянул на себя левый рычаг.

Дойти б вон до той сопочки… Там, кажется, есть охотничья хижина. Сколько до нее, до сопки? На вид километров пять-десять, а может, окажется и все сто пятьдесят. Тут уж так, в этой стране…

И поесть бы… Нет, того, что осталось, он не тронет, кто знает…

Тундра пошла неровная, и теперь от постоянной работы рычагами стало жарко. Он остановил машину, вылезая глянул в зеркальце. Лица не было. Черная маска, на маске угольками — глаза. И зубы. Нет, зубов не было. Человек не улыбался.

…Собрание обычное — подводили итоги прошлого и брали обязательства на будущий год. На таких настоящей рубки не бывает.

А тут прорвало ребят. Командира отряда и замполита одолевали они вопросами. И почему с планом ерунда, и почему летчики должны в поте лица сами организовывать погрузку самолетов, и в столовой беспорядок, а когда летному составу жилье, наконец, будет — приходится в гостинице болтаться…

Потом вышел начальник службы связи, о которой докладчик сказал, будто там коллектив комтруда, и ошеломил всех, заявив в зале: «Верно!»

«И смех, и грех», — подумал Виноградов.

Он смотрел на командира отряда. Иван Леонидович Петров сидел у покрытого синим бархатом стола, всем своим грузным телом поворачиваясь к задающим вопросы летчикам и технарям.

Юрию было жалко сейчас командира, и вместе с тем что-то в нем раздражало. Хорошим летчиком знали этого человека, да и сейчас класс показать может, а вот администратор… Нет, не плохой, а все же чего-то ему б добавить надо. Смелости, широты, что ли… Есть в Петрове от нового времени, когда полярную авиацию передали в Аэрофлот. Теперь каждый начальник — требовал санкции свыше, а тот, верхний, еще свыше, чуть ли не от Москвы. И так тянулось, как цепная реакция, только без взрыва, ибо его-то и боялись, как черт ладана.

Правда, и работать на Севере не ахти… Того нет, другого. Не завез в навигацию — тащи самолетами, а все ли притащишь? Да и погодка, не дай Бог… Вот в докладе: отменено по метеоусловиям пятьсот вылетов. И кадры… Принято за год триста, уволено двести.

В зале загоготали. Виноградов нагнулся к диспетчеру Моисеенко.

— Что случилось, Иван?

— Завхоз отмочил. Вышел сейчас и начал: «Каждый из нас внес свой лепет в общее дело…»

…Человек не улыбался.

«И шрама не видно… Как после пластической операции».

Он горько усмехнулся и провел пальцем по слою сажи и копоти, покрывавшему лицо.

«Сейчас никто не назовет Меченым», — подумал он.

Как давно это было… И было ли, может, приснилось? Но после снов не остаются на лице шрамы. Разве что на душе только. Зеки, шестерки и рыжий Адик — Король на зоне. Нет, не приснилось ему тогда. Хотели глаза выхлестнуть бритвой: «Встанешь, падла, на колени? Ссучился, баклан?» — увернулся, а задеть — задели…

С трудом закрыл капот мотора. Ослабел очень. Дотяну ли? Снова поползла машина. Человека бы… Все вдвоем веселее. Жаль, не подождал механика полярной станции. Не мог, обещал начальнику вернуться побыстрее. Вот и быстрее… Как же он сбился? Все пурга, стерва… И вместо двух дней пути… Сколько он здесь? Восемь или девять?