Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
спрашивал, когда
Она пускается в мытарстваДля бунта жадного — и жалкого стыдаПри виде тщетности бунтарства?Не так ли и она, сама, в себе, с собой,Без утешенья остаетсяИ, утомленная безвыходной борьбой,На милость Господа сдается?Там был еще мотив — какой, не усмотреть,И в нем особая отрада:Там каждая строка пласталась, будто плетьДичающего винограда.Все силится схватить опору на скалах,И заплетается, и вьется,И обрывается, и, воротясь во прах,На милость хаоса сдается.И вот я думаю — что он хотел сказать,Коль верить в бред загробных сплетен?Сознанье бренности с отвагой увязать —Мол, только тот порыв, что тщетен,Зовется доблестным? — Я это знал и так.Покинуть Лимб трюизма ради?Иль, видя мой распад, он подавал мне знак,Что есть величье и в распаде?Душа немотствует и лишь удивлена,Как это вовремя примнилось.На милость чью-нибудь сдалась бы и она,Когда б надеялась на милость.Колыбельная для дневного снаВ удушливом полдне, когда ни гугуВ цветущем лугу и заросшем логу,И, еле качая тяжелые воды,Река изогнулась в тугую дугуИ вяло колышет лиловые сводыКлубящейся тучи на том берегу, —СГУЩАЮТСЯ СИЛЫ НЕЯСНОЙ ПРИРОДЫ.Я слышу их рост и уснуть не могу.Как темные мысли клубятся в мозгу,Как в пыльные орды, в живую пургуСбивают гонимые страхом народы, —В безмолвии августа, в душном стогу,В теплице безветренной влажной погодыСГУЩАЮТСЯ СИЛЫ НЕЯСНОЙ ПРИРОДЫ.Я вижу их мощь и дышать не могу.Один изгаляется в узком кругу,Взахлеб допивая остатки свободы,Другой проклинает недавние годы,А третий бежит, норовя на бегуЕще и поставить подножку врагу —Хотя их обоих накроют отходы,Осколки руды и обломки породы.На всем горизонте, на каждом шагуСГУЩАЮТСЯ СИЛЫ НЕЯСНОЙ ПРИРОДЫ.Я знаю, какой, но сказать не могу.Но в это же время, над той же рекой,В лиловом дыму вымывая проходы,В ответ собираются силы такой,Такой недвусмысленно ясной природы,Что я ощущаю мгновенный покой.Уже различая друг друга в тумане,Они проплывают над лесом травы.Имело бы смысл собираться заране,Но первыми мы не умеем, увы.И я засыпаю, почти замурлыкав,В потоке родных переливов и бликовПлывя в грозовую, уютную тьму.У тех, кто клубится в лиловом дыму,Всегда бесконечное множество ликов,А мы остаемся верны одному.Не ясно, каков у них вождь и отец,Не ясно, чего они будут хотеть,Не ясно, насколько все это опасноИ сколько осталось до судного дня,И как это будет, мне тоже не ясно.Чем кончится — ясно, и хватит с меня.Автопортрет на фонеХорошо, что я в шестидесятыхНе был, не рядился в их парчу.Я не прочь бы отмотать назад их —Посмотреть. А жить не захочу.Вот слетелись интеллектуалы,Зажужжали, выпили вина,В тонких пальцах тонкие бокалыТонко крутят, нижут имена.А вокруг девицы роковые,Знающие только слово “нет”,Вслушиваются, выгибают выиИ молчат загадочно в ответ.Загляну в кино Антониони,В дымную, прокуренную мглу:Что бы делал я на этом фоне?Верно, спал бы где-нибудь в углу.В роковых феминах нет загадок,Как и в предпочтениях толпы.Их разврат старателен и гадок,В большинстве своем они глупы.Равнодушен к вырезам и перьям,Не желая разовых наград,О, с каким бы я высокомерьемНюхал их зеленый виноград!Толстый мальчик, сосланный от нянекВ детский ад, где шум и толкотня, —Дорогая, я такой ботаник,Что куда Линнею до меня.Никаких я истин не отыскивал,Никогда я горькую не пил, —Все бы эти листики опрыскивал,Все бы эти рифмочки лепил.Дорогая, видишь это фото?Рассмотри не злясь и не грубя.Ты на нем увидишь идиота,С первых дней нашедшего себя.Сомкнутые брови, как на тризне.Пухлых щек щетинистый овал.Видно, что вопрос о смысле жизниНикогда его не волновал.* * *Жизнь — это роман с журналисткой. Стремительных встреч чередаС любимой, далекой и близкой, родной, не твоей никогда.Поверхностна и глуповата и быстро выходит в тираж, —Всегда она там, где чревато. И я устремлялся туда ж.За склонной к эффектам дешевым, впадающей в удаль и грусть,Питающей слабость к обновам китайского качества — пусть.Зато мы ее не подселим в убогое наше жилье.Порой ее нет по неделям. Люблю и за это
Последние комментарии
2 часов 11 минут назад
3 часов 17 минут назад
4 часов 23 минут назад
4 часов 45 минут назад
4 часов 51 минут назад
5 часов 2 минут назад