Колодец [Регина Эзера] (fb2) читать постранично, страница - 2

которая время от времени тявкала щенячьим фальцетом. Этот восторженный лай отнюдь не был вызван появлением Рудольфа — пришельца никто так и не заметил. Ребята носились вдоль берега, волоча за собой зеленые космы водорослей, и нестройно кричали:

— Борода Карабаса Барабаса… Борода Карабаса Ба-ра-ба-а…

Что-то бухнуло оземь почти рядом с Рудольфом, он оглянулся — яблоко. В саду пахло спелыми плодами. Ему все еще хотелось пить, но у него не хватало смелости нагнуться и поднять яблоко: это ведь не совсем одно и то же, что напиться у колодца…

— Борода Карабаса Барабаса, борода…

В «бороду» вцепился песик, оторвал зубами прядь и пустился наутек, ребята кинулись вдогонку — только брызги полетели.

Как далеко внизу это было, как глубоко, будто он все еще смотрел в колодец…

Тишину внезапно разорвал визг пилы. Рудольф огляделся. Звук исходил, по всей вероятности, из сарая. Он подошел к открытой двери и заглянул вовнутрь: по одну сторону были сложены дрова, лежали чурбаки и доски для поделок, инструмент, а по другую земля была усыпана сенной трухой, — зимой, как видно, здесь хранилось сено. Рудольф почему-то был уверен, что пилой орудует мужчина, — с мужчиной, кстати, и проще уладить то дело, за которым он явился в Томарини, — тем не менее выяснилось, что это женщина. Положив на козлы толстую доску, она резала ее небольшой и, как ему показалось, не очень-то острой пилой. Вид у женщины был довольно невзрачный: линялая блузка, потертые джинсы с заклепками, босые, покрытые пылью ноги, и только длинные рыжие волосы, стянутые на затылке черной резинкой, блестели роскошно, не сочетаясь со всем остальным.

За визгом пилы женщина вряд ли могла услыхать шаги Рудольфа, скорее она заметила его тень и резко повернула голову, на лице промелькнуло какое-то странное, трудно объяснимое выражение — то ли испуг, то ли совсем напротив — внезапная радость, которую тотчас сменило явное смущение.

— Это вы?! — проговорила она в ответ на запоздалое приветствие Рудольфа, но и этот возглас не возглас, вопрос не вопрос ничего ему не объяснил. Возможно, что в первую секунду она приняла его за кого-то другого, однако вполне вероятно также, что это были первые подвернувшиеся слова, — ведь они же не были друг с другом знакомы. Прислонив пилу к стене, женщина повернулась к Рудольфу. На брюки она зачем-то повязала клеенчатый фартук, тонкая ткань блузки, местами прилипшая к телу, обрисовывала худые плечи, а светлые огромные глаза на узком, совсем незагорелом лице придавали ему почти аскетическое выражение.

«Тип, предрасположенный к ТБЦ», — невольно отметил про себя Рудольф.

— Да? — с вопросом в голосе сказала она.

— Я вас испугал. По правде говоря, это скверное начало для моей миссии. — Все время, пока Рудольф говорил, женщина не сводила с него глаз, последнее слово вызвало у нее улыбку — мелькнули крупные, ровные и белые передние зубы. — Меня прислал Эйдис. Лодка в Вязах совсем прохудилась, и он сказал, что…

— Вам надолго?

— Мне даже страшно сказать.

Женщина засмеялась, и смех удивительно преобразил ее лицо, оно стало молодым, черты ожили.

— Сам не знаю, сколько я здесь пробуду, может быть две недели, может и месяц.

Рудольф сам испугался собственных слов — кто же отдаст первому встречному что бы то ни было на целый месяц! — и поспешил дипломатично добавить, что с благодарностью согласился бы пользоваться лодкой хотя бы изредка, если ему, конечно, вообще ее доверят. Это был ход конем, и уголки губ у женщины едва заметно дрогнули. В скрытой усмешке? Иронической улыбке? Вот и пойми!

— Не знаю даже, — колебалась она. — Иногда свекровь ездит на ту сторону в магазин, бывает понадобится Вие…

Когда женщина сказала «Вие», Рудольф испытал мальчишеское желание спросить — а как зовут ее саму? Но нет, лучше не надо! Раз ты явился просителем, развязный тон может оказать плохую услугу, может испортить все. К тому же в женщине чувствовалась сдержанность, гордость? Замкнутость? Ему вежливо откажут и любезнейшим образом выпроводят с хутора.

После короткого раздумья она добавила:

— До завтрашнего вечера я могу обещать более или менее наверняка. Это, конечно, совсем мало, но в понедельник утром я обязательно должна быть в Заречном.

— Поставлю на место точно, во сколько скажете.

Она опять улыбнулась.

— Особой точности вовсе не требуется. Можете поставить хоть совсем поздно. Пойдемте, я дам вам ключ и покажу, где спрятаны весла.

Женщина развязала негнущийся фартук, бросила на козлы и, сразу став стройной и легкой, повела его во двор. Сколько ей лет? Около тридцати. По фигуре можно дать меньше, по лицу, — за тридцать,

По обе стороны дорожки огромными кустами росли георгины, одни — ему по плечо, другие — и того выше.

— Какие чудесные цветы! — удивился Рудольф.

— Что вы сказали? — переспросила она оборачиваясь, и его опять поразила спокойная внимательность ее светло-серых глаз. — Ах, цветы!