Погонщик волов [Эрвин Штриттматтер] (fb2) читать постранично, страница - 2

образование, ему не приходилось и мечтать. Надо было зарабатывать на жизнь.

Он работал подручным пекаря, потом пекарем, официантом в кафе, рабочим на целлюлозной фабрике и звероводческой ферме, конюхом, шофером, на время даже связал свою судьбу с бродячим цирком, сохранив надолго интерес и любовь к циркачам. Словом, прошел разнообразные университеты. Свободолюбивый нрав, желание во что бы то ни стало сохранить независимость, повышенное чувство справедливости и острый язык нередко приводили к конфликтам с хозяевами и хозяйчиками, у которых он служил, но к которым не желал прислуживаться. Его увольняли, или он уходил сам. Он рано узнал, что такое мечта о крыше над головой, о теплом ночлеге, о куске насущного хлеба, о целых подметках, о мало-мальски приличной одежде. В поисках работы он переменил много мест и исходил много дорог. Мотив скитальчества, тема счастья, которое впереди, за горизонтом, и вместе с тем постоянная тяга к прочности, к надежному дому, в котором можно спокойно жить, к полю, которое можно возделывать, проходят через все творчество Штриттматтера. Его главные и любимые герои — среди них и центральный персонаж «Погонщика волов» — всегда, или подолгу, в пути, в поисках очага, друзей, любимой. И очень часто — в поисках куска хлеба. Но сильнее голода физического у них голод духовный. Они не поступаются своей мечтой, гордостью и своим свободолюбием. Ни за чечевичную похлебку, ни за самые роскошные яства.

Смолоду будущий писатель стал на сторону обездоленных, угнетенных, эксплуатируемых. Это определило его политическую позицию. Отец Штриттматтера был членом СДПГ. Штриттматтер-сын в двадцатые годы вступил в Союз социалистической рабочей молодежи. Среди членов Союза была сильна тяга к самообразованию. Ее всецело разделял и Штриттматтер. Конечно, самообразование само по себе не могло решить экономических и политических проблем, стоявших перед немецким пролетариатом, но было важным для рабочей молодежи. Вспомним, какое место занимало просвещение рабочих в социал-демократических революционных кружках в России, как отразилась эта тема, например, в романе Максима Горького «Мать». Стремление к самообразованию, так же как стремление к литературному творчеству, было сильнейшим импульсом в жизни Штриттматтера.

После дней, заполненных тяжелой, плохо оплачиваемой работой, он не только самостоятельно учился, не только упорно писал стихи и прозу, он принимал участие в политической борьбе.

Когда в 1933 году в Германии к власти пришел нацизм и волна массового террора обрушилась на противников гитлеризма, Штриттматтеру шел двадцать первый год. Его жизненный и трудовой опыт был велик, а политический мал. Организованное рабочее движение оказалось разгромленным, связи оборванными, друзья и единомышленники в тюрьмах и концлагерях. Как многие другие молодые коммунисты и левые социал-демократы, Штриттматтер пробовал предпринять едва ли не в одиночку какие-то действия против «нового порядка» и с молодой горячностью не скрывал своего враждебного к нему отношения. Кончилось это так, как и должно было кончиться, — он попал в тюрьму. К счастью, ненадолго. Освобожденный, но с клеймом «политически неблагонадежного», он снова начал скитанья по градам и весям, меняя профессии, упорно пытаясь продолжить самообразование и писать. И собирал впечатления.

В книгах Штриттматтера создана огромная галерея людей, живших в «Тысячелетнем рейхе», — и покорившихся новым властителям против воли, и охотно пошедших к ним в услужение, и приспособившихся, и тех, кто спешил оказаться «впереди прогресса», выслужиться, прорваться в число господ. И тех, кто сохранил честь и достоинство, кто пытался бороться, кто погибал, но не сдавался. Все оттенки психологии и поведения, весь лексикон времени — от официальной фразеологии, безжалостно пародируемой Штриттматтером, до последнего оружия несогласных с гитлеровским режимом — хлесткой поговорки, анонимного анекдота, меткой остроты — отражены в его творчестве. Проза Штриттматтера — замечательное дополнение к классическому исследованию филолога В. Клемперера «LTI» («Язык Третьей империи»). В ней отражены и те слои этого языка — неофициального и потаенного, — которые не вошли в труд Клемперера.

Пришлось Штриттматтеру против воли стать солдатом гитлеровского вермахта. Это было для него тяжкое время. В немецкой антивоенной и антифашистской литературе немало написано о том, как в кайзеровско-прусской армии и в гитлеровском вермахте муштровали рекрутов, убивая в них чувство человеческого достоинства, превращая их в автоматы, покорные любому приказу, вплоть до преступного. Даже среди самых сильных страниц современной немецкой литературы на эту тему выделяется то, что рассказал Штриттматтер в первом томе романа «Чудодей». Так передать, что испытывал молодой человек, открытый, наивный, добрый, расположенный к людям, когда его заставляли выполнять бессмысленные и унизительные команды, когда его принуждали в