Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
сказал я.
— Пусти.
Она потянула баллончик к себе, и смех ее угас. Несколько волосков у нее пристали кончиками к языку. Я потянул баллончик. Она тоже потянула. Мы оба потянули посильнее.
— Дай-ка, — сказал я, отпустил баллончик и пощекотал ее. — Дай-ка, дай-ка, дай-ка.
Она скривилась, вывернулась.
— Не смешно, — сказала она.
— Полиция осталась без своего СПРЕЯ! — сказал я, продолжая ее щекотать.
— А вот и не смешно, — она встала, отбиваясь от моих рук.
— Ладно. Не смешно, ты права. Поставь его на стол.
— Давай вернем, ты же сам сказал.
— Я слишком устал. Давай просто спрячем. Завтра можно вернуть.
— Ладно, я спрячу. Закрой глаза.
— Это тебе не прятки. Надо решить куда. Куда запереть.
— Подумаешь, большое дело! Давай на столе оставим, и все, — она поставила его на стол, рядом со светящейся розовым шкатулкой. — Может, кто-нибудь залезет и возьмет. Может, полиция залезет.
— Ты, по-моему, слегка перевозбудилась — я подвинулся поближе к столу.
— Просто устала. — Она притворилась, что зевает. — Ну и денек выдался.
— Подумаешь, барахло унесли, — сказал я.
— Ты серьезно?
— Ненавижу телевизоры и факсы. Ненавижу эту шкатулку.
— Посмотрим, что ты завтра скажешь, когда их уже не будет видно.
— Люблю только тебя, тебя, тебя.
Я схватил баллончик со спреем. Она тоже его схватила.
— Пусти, — сказала она.
— Люблю тебя одну — ты одна для меня существуешь, — сказал я.
Мы снова боролись за баллончик. Мы вместе упали на диван.
— Давай поставим его на стол, и все, — сказала Адди.
— О-кей.
— Пусти.
— Сперва ты.
— Нет, вместе.
Мы поставили его на стол.
— Ты про то же думаешь, что и я? — сказала она.
— Не знаю, наверное.
— О чем ты думаешь?
— О чем ты думаешь.
— Я ни о чем не думаю.
— Тогда и я ни о чем.
— Врешь.
— Так у нас, наверно, ничего не получится, — сказал я. — Полиция такого не допустила бы. Это не то.
— Тогда почему бы не попробовать?
— Не надо.
— Ты же сказал, не получится.
— Не надо, и все. Он токсичный. Видела, как они собаке морду прикрыли.
— А сами не закрывались. И вообще, я их спросила об этом, когда ты в другой комнате был. Они говорят, это чтобы не видно было еду, которая у собаки из пасти вывалилась. Потому что собака очень неряшливо ест. Так что от спрея у нее бы по всей морде проступило, что она ела недавно. Говорят, противно.
— Теперь уж ты врешь.
— Ну давай попробуем.
Я подпрыгнул.
— Если ты меня обрызгаешь, я обрызгаю тебя, — заорал я.
Спрей настиг меня, когда я пересекал комнату. Сырое облако опустилось позади меня, как парашют, осев на том месте, где только что был я, но и на меня попало достаточно. Вырисовался образ Люсинды, светящийся и розовый.
Люсинда была голой. Ее волосы были короткими, как в те времена, когда мы были вместе. Ее голова лежала у меня на плече, ее руки обнимали мою шею, а тело растянулось спереди. У меня на рубашке и пиджаке. Ее груди впечатались в меня, но я их не чувствовал. Ее колено торчало у меня между ног. Я отскочил назад, но она двинулась со мной, сияющая и бесплотная. Я повернул голову, чтобы рассмотреть ее лицо. Оно излучало покой, однако маленькие розовые веки были прикрыты не полностью.
— Ха! — сказала Адди. — Говорила тебе, получится.
— ДАЙ СЮДА!
Я сделал выпад вперед, за спреем. Адди присела. Я схватил ее за руку и потянул за собой на диван. Мы очутились там все вместе — я, Адди и Люсинда, Люсинда безмятежно голая. Борясь за спрей, мы с Адди продирались сквозь светящееся тело Люсинды, ее сияющие руки и ноги.
Я добрался до баллончика со спреем. Мы оба добрались до него. Четыре руки на одном баллончике. Тут из него брызнуло. Один из нас нажал на головку, не знаю кто. Явно не Люсинда.
Когда спрей осел на нас, показался Чарльз, нависший над Адди. Он был голым, как Люсинда. Его светящиеся плечи, ноги и задница были покрыты светящимися розовыми волосами, вроде ореола вокруг лампочки. Рот у него был открыт. Лицо было размыто — он был как фотография, снятая в момент, когда он двигал лицом, говорил что-то.
— Ну вот, — сказал я. — Добилась своего.
— Ничего я не добивалась, — сказала Адди.
Мы поставили баллончик на стол.
— Сколько, они сказали, длится действие? — сказал я.
Я старался не смотреть на Люсинду. Она была у самой моей головы.
— Около двадцати четырех часов. Сколько сейчас времени?
— Поздно. Я устал. Не говорили они «двадцать четыре часа». Примерно день, так они сказали.
— Это и есть двадцать четыре часа.
— Наверно, имели в виду, что на следующий день пройдет.
— Не думаю.
Я посмотрел на телевизор. Посмотрел на запонки. Посмотрел на задницу Чарльза.
— Наверно, оно от солнечного света сходит.
— Может быть.
— Наверно, его не видно, когда темно, в полной темноте. Пошли в постель.
Мы пошли в спальню. Все вчетвером. Я снял туфли и носки.
— Наверно, оно просто к одежде пристало. Если одежду снять и
Последние комментарии
4 часов 41 минут назад
7 часов 15 минут назад
7 часов 44 минут назад
7 часов 50 минут назад
2 часов 6 минут назад
10 часов 53 минут назад