Филин – ночной хищник [Андрей Алексеевич Негривода] (fb2) читать постранично, страница - 5

встречи с караваном.

Ожидание…

Нет ничего тягостнее. А под палящим августовским солнцем, на раскаленных, до состояния сковороды, камнях, да плюс разреженный, как из духовки, опаляющий, воздух высокогорья. Всё это превращало ожидание в многочасовую пытку, даже для «краповых» Шаха. Но, что такое разведчик? Да по той роли, что в его жизни, или смерти, играет ожидание — это, в воинских профессиях, сравнимо со снайпером. Всё очень просто: каждый снайпер — классный стрелок, но не каждый классный стрелок — снайпер. Почему? В минутном бою стрелок отстрелял пару десятков патронов и ушёл, а снайперу, порой, приходится часами, а то и сутками, ждать своё право на выстрел, один выстрел, от которого зачастую зависит и его собственная жизнь. А вот быть разведчиком — посложнее будет.

Засада…

Превратился в камень, в куст, в пень и замер… По нужде — под себя, в штаны… Не подтираясь… В засаде, даже если гусеница заползла в нос, то, пролетающая мимо по делам муха, должна слышать только, как ползёт по траве подруга первой гусеницы, что бы заползти во вторую ноздрю…

Время «Ч»…

Дождались-таки!

В вечерних сумерках, по тропинке, которую и архар не заметил бы, медленно, вразвалочку, брёл пятнистый ослик с седоком на спине. Крестьянин — не крестьянин: вязанка хвороста за спиной приторочена к седлу; борода; похожая на блин «афганка»; не торопливые движения и негромкая, под нос, песенка на пушту, но… Плавные обороты головы, то в одну, то в другую сторону, ненавязчивый, но осмотр тропы, выдавал в «крестьянине» головной дозор каравана. Ох, как выдавал! Теперь Шах знал, что место было выбрано правильно, и парились под солнцем не зря. Через четыре с половиной минуты, показались всадники — «голова» каравана. На глаз, а глаз был наметан, Шах определил, что караван, наверное, не очень обычен: восемь навьюченных тюками лошадей и сорок три вооруженных до зубов всадников.

«…16 тюков килограммов по 60–65 — это что-то около тонны груза, да 43 головореза — нескладушка получается. Тонну наркоты за раз переть не будут, не рискнут — это ж миллионы в зеленых американских рублях! Тогда что? Или это „залипуха“, а караван прошёл в другом месте, или прут стволы. Но тогда… Тогда их надо мочить! Если летуны их не достанут, таким количеством оружия, и взрывчатки, наверняка, можно вооружить батальон, а нам — поиметь огромный геморрой от этих „шурави“. Ну, давай, Шах, думай…» — пронеслись в одну секунду мысли у Шаха.

Дождавшись второго «крестьянина» на осле после каравана, он принял решение:

— Кобра с Джигитом, на цыпочках, в головной дозор. Кобра, ты следопыт — твоя работа не просрать караван, пошли! — Времени на объяснения задачи не требовалось — каждый знал свои задачи. — Слон, Бандера — восточный склон ущелья; Индеец, Кабарда — западный, вперед бегом, на-карачках, пошли. Тюлень — арьергард, 300 метров отставания. Ну, что, разведка, поползли?

Началась «работа»…

3 часа 40 минут (3 августа). БОЙ. Огонь был такой плотный, что не поднять головы. Ошибка была крохотной, но роковой. Караван уже прибыл на место. Об этой расселине, в узком ущелье, они даже не догадывались. Ущелье вдруг, каприз природы, разбегалось в обе стороны и так же сужалось через 200 метров. Получался мешок, площадка размерами, где-то метров 150 на 200 — идеальное место. Ну а дальше, за века, горная речка проточила в скалах проход, где по обоим берегам две лошади пройдут с трудом. База!..

Всадники спешились и начали, было, разминать затекшие ноги, как вдруг, раздался свист орла — Тюлень оповещал о том, что «хвоста» нет, и он соединяется с группой.

«Орлы не летают по ночам, рыбная твоя душа!!!» — молча прокричал Шах, но было поздно. Афганцы-воины, жители гор, мигом разбежались за валуны, в изобилии находившихся в «мешке», и открыли огонь. И понеслась круговерть боя…

Через двадцать минут Шаху стало ясно, что дело худо. «Духи» распаковали несколько вьючных тюков и по «краповым» мощно ударили четыре ПК, а ещё через несколько минут «духи» стали бить из РПГ-7. Залпами, с трёх точек. Группу оттеснили к выходу из каменного мешка к, той самой, узкой горловине. Разведчики залегли за камни.

— Медведь! — Перекрикивая грохот боя, позвал Шах своего зама. — Что скажешь?

— Маяки заложили. — Лицо прапорщика светилось от огней этой смертельной дискотеки. — Надо уходить, Шах! Сейчас! У них тройной численный перевес, знание местности, о вооружении не говорю, а через 2 часа светлеет. Днём мы станем мишенями, как в тире — все ляжем.

— Вижу, Игорь, вижу. Но, ведь, просто уйти не дадут. Мы, ведь, молодцы, нашли базу передачи. Поэтому кто-то должен их придержать огоньком, пока группа выйдет в «зелёнку», там не достанут. До «зелёнки» ходу час, час пятнадцать… Мне нужен пулеметчик, Медведь, а ты поведёшь группу.

— Совсем офуел, Серега? Знаю — сам не сдашься, а если подстрелят и возьмут без сознания. С тебя же ремни будут резать, а потом принесут в мешке голову Масуду, за полмиллиона «гринов». Не конает идея!

— Так, Игорёк! Слушай