территория Украины, где злобствует и беснуется всемирная нечисть
Ничего, всем миром справимся с ней и погоним туда, откуда эта нечисть пришла, что б там не варнякала бледная моль, покупающая оружие в Северной Корее, и по все дни пьяный димон :)
Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
все знать. И я никогда не узнаю, что бы ты ни сказала, и даже если ты расскажешь все. Потому что это другой мир. И потом на тебе печать. Печать худшего… Со мной ты получаешь свое противоядие. Я раньше думал, что я для тебя что-то такое, на что соглашаются за неимением лучшего. И страдал от этого. Но это было не так трудно. Я предпочитаю быть дублером, чем медбратом. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Кэтлин направилась к двери. Антуан взял ее за плечо, остановил, спросил:
– Куда ты направилась?
– К Льюису… Все ему рассказать.
Антуан отпустил плечо Кэтлин, подумал и в конце концов сказал:
– Нет, тогда получится, что он выиграл. Теперь я вижу его систему. Он играл от борта. Играл мной против тебя. Он использовал меня, как орудие. Так что нет. Не надо.
– Ты прав, – сказала Кэтлин.
– Твоя полиция, твое правосудие, цена, которую ты должна заплатить, – это я, – сказал Антуан.
Его лицо стало похоже на маску безжалостного отчаяния. Кэтлин долго вглядывалась в эту маску.
– Антуан, – сказала она тихо, – я пойду на террасу, взгляну в последний раз на Лиссабон.
– Иди, а то солнце садится.
– Ты помнишь слова Марии? Когда у тебя было счастье, больше уже не смеешь ничего просить у неба.
– Мария – это святая, – сказал Антуан рассеяно.
Кэтлин пошла по винтовой лестнице, которая вела на крышу.
– Тебе не кажется, Тонио, что уже пора? – спросила Мария.
– Что пора? – спросил Антуан.
Мария замахала своими короткими, изуродованными жиром руками.
– Святая Мария! Как накурено! – воскликнула она. – Ехать пора… Как накурено!
Она снова замахала руками.
Это движение вернуло Антуана к жизни. Его мысль быстро заработала.
Грузопассажирское судно… тайное свидание…
Чего же там Кэтлин ждет?
Она была наверху. Она прощалась с Лиссабоном.
Антуан снова вернулся к жизни и обрел нормальное восприятие.
Кэтлин и ее муж. Но уже не тот… Подонок, сумасшедший… Она столько страдала… Одинокая, затравленная. А он…
Антуан подумал, что у него сейчас выскочит из груди сердце.
– Мария, – сказал Антуан, – ты знаешь, Кэтлин так настрадалась.
– Это очень заметно, – сказала Мария.
– Я боюсь.
– Я тоже.
Она пощупала одежду Кэтлин у себя на груди.
– Я пойду за ней, – сказал Антуан.
– Правильно.
Когда Антуан вышел на крышу, он не увидел Кэтлин.
Он дошел до балюстрады, но на улицу не стал смотреть.
Между тем снизу слышался какой-то неясный шум.
Скала… цена… вся цена…
Антуану казалось, что эти слова звучат у него в голове. На самом же деле он их очень отчетливо произнес.
Когда Кэтлин бросилась в пустоту, она тоже, наверное, произнесла их.
Потом – но через сколько времени? – Антуан увидел на террасе униформы португальских полицейских – и тучную женщину в черном – Марию – и мальчика с голубыми глазами – Янки.
По настоящему он узнал только инспектора Льюиса.
Он сказал ему:
– Это я… я ее толкнул… Я убил ее… Это я…
Никто сначала не понял. Даже Льюис. Потом Льюис понял.
Он не поверил Антуану, но надел на него наручники, как если бы он и в самом деле физически убил Кэтлин.
Последние комментарии
28 минут 46 секунд назад
19 часов 30 минут назад
19 часов 30 минут назад
19 часов 38 минут назад
19 часов 47 минут назад
20 часов 45 минут назад