Принцесса и воин [Гэлен Фоули] (fb2) читать постранично, страница - 3

семерка». Помните?

— «Красная семерка»? — пробормотала она. — Но нам никогда не приходилось пользоваться этим кодом раньше!

— Зато сейчас придется, — сердито сказал Леон. — Понимаете?

— Да-да, конечно. Леон, ты ранен? — спросила она.

— Не обращайте на меня внимания. Это пустяк. А теперь поезжайте!

Она не стала больше медлить и подчинилась приказанию, заметив при этом, что никогда еще не видела такого выражения на суровом лице Леона. И тут до ее сознания вдруг дошло, что в системе ее безопасности пробита брешь.

Код «Красная семерка» означал, что ее люди не могут больше гарантировать ей безопасность. Они могут лишь прикрыть ее, чтобы она сумела бежать.

— А что будет с Алексой?

— Им нужны вы. Своему народу вы ничем не поможете, если умрете. А теперь — вперед! — взревел он.

Многолетняя привычка подчиняться грубоватым приказаниям Леона заставила ее мигом вскочить в седло и схватить поводья. Леон тем временем оглянулся, извлек из кареты ранец и компас и подал ей.

София кивнула.

— Я увижусь с вами, когда смогу.

— Сзади!

Леон круто повернулся и ударил кулаком в лицо еще одного человека в маске, а София тем временем взглянула на компас и повернула коня к северу.

Она поехала было в этом направлении, но еще один из нападавших попытался схватить ее гнедого за уздечку. София быстро развернула коня и пнула человека в маске в подбородок. Он резко запрокинул голову и упал навзничь.

Потом она сжала коленями бока лошади и пустила ее галопом.

София старалась не обращать внимания на пули, свистевшие вслед. Судя по всему, ее преследователям не так уж сильно нужно было взять ее живой. Оглянувшись через плечо, она увидела, что ее преследователи, эти мерзавцы в черных масках, которых было около десятка, перепрыгивают через каменный забор и, спешившись, продолжают погоню, стреляя ей вслед. Ее охрана сдерживала их натиск, обеспечивая ей прикрытие, пока она мчалась в сгущающихся сумерках по пересеченной сельской местности.

Она не замедлила бег коня даже тогда, когда оказалась за пределами досягаемости ружейного огня. Сердце ее продолжало отбивать бешеный ритм, хотя звуки выстрелов смолкли вдали. Теперь она слышала только тяжелое прерывистое дыхание — свое и своего коня.

Боже милосердный, что, если Леон тяжело ранен? Он был для нее как отец. У нее сжалось сердце: невыносимо тяжело было думать о том, что пришлось оставить друзей. За время изгнания они превратились в крепко сплоченную группу.

Больше всего ей хотелось бы сейчас повернуть назад и помочь им, ввязавшись в бой. Но если бы она вернулась, Леон никогда не простил бы ей этого. Избавь ее Господь совершить такой тяжкий грех. Это было бы равносильно самоубийству.

Нет, она знала, что должна доверять совету своего грубоватого стража. На карту было поставлено значительно большее, чем их жизни. От нее зависела судьба всего Кавроса.

Выбросив из головы на некоторое время мысли о своих друзьях, она сосредоточила внимание на дороге. У нее еще будет время мучиться от тревоги за них. Сейчас нужно было думать только о том, что делать, если ее преследователям все-таки удастся догнать ее. Проскакав две мили к северу от места засады, она на мгновение замедлила бег коня и взглянула сначала на компас, потом на горизонт. Теперь три мили на северо-запад.

В случае преследования всегда нужно выбирать окольные пути. Все, чему учил Леон, неизгладимо впечаталось в ее память. Она повернула на северо-запад и пустила коня на резвый галоп.

Сгущающаяся темнота помогала ей скрыться от врагов, но делала скачку в темноте более опасной, потому что конь мог оступиться, угодив ногой в какую-нибудь яму или рытвину.

К счастью, ей пока везло. Согласно протоколу «Красная семерка», последний отрезок пути составлял еще две мили в западном направлении. Эта часть ее маршрута пришлась на безлюдную узкую дорогу.

Стало совсем темно.

Она замедлила бег коня, причем не только из-за того, что тот устал, но и потому, что узкая дорога была каменистой, а конь с травмированной ногой едва ли смог бы помочь ей уйти от тех, кто пытался убить наследницу престола Кавроса.

Ей вдруг вспомнился нападавший, которого она застрелила. Она не сожалела о самом факте, но нажимать на спусковой крючок было немного жутковато. Оттачивая мастерство стрелка, она много практиковалась, но ей никогда еще не приходилось никого убивать. Содрогнувшись, она выбросила из головы воспоминание об этом.

Как учил ее Леон, иногда просто не бывает выбора: или убьешь ты, или убьют тебя. София снова оглянулась через плечо и не увидела никого из преследователей.

Как только миновала непосредственная угроза, она испытала последствие пережитого страха — растущее чувство собственной беззащитности. Проглотив подступивший к горлу комок, она потрепала коня по шее в благодарность за спасение.

— Спасибо тебе, — прошептала она. — Не подскажешь ли, где мы сейчас находимся?

Она знала, что, согласно протоколу,