Доктор Шерстихлоп [Эдвард Морган Форстер] (fb2) читать постранично, страница - 3

всегда имел. Я знаю, что такое быть калекой, хотя нынче об этом никто и не догадается.

Он нежно посмотрел на Клесанта. Казалось, он говорил ему: «Подойди ко мне, и ты станешь таким же счастливым и сильным, как я». Затем он вкратце рассказал о своей жизни. Он коснулся лишь фактов, и к концу рассказа их набралось очень много. Его повествование предстало мужественной, чуточку романтичной историей, — ничем, однако, не примечательной. Ему уже исполнилось двадцать два года, он был сыном механика из Вулвергемптона. Два его брата тоже были механики, но сам он всегда брал пример с материнской родни и поэтому предпочитал сельскую жизнь. Все каникулы проводил на ферме. Потом война. После войны всерьез увлекся земледелием и прошел курс в Сиренстере. Учение завершилось прошлой весной, курс он окончил успешно, и родственники хотели было ссудить его деньгами, но сам он чувствовал, что после всего «стал чересчур мудреным», и решил «покопаться в навозе», понять народ, вместо того чтобы умствовать о народе. «А то потом будет слишком поздно». Так вот и пошел он куда глаза глядят, налегке, со сменой приличной одежды в чемодане, и порой, шутки ради, он доставал ее оттуда и наряжался. Он описал поместье, рассказал, какой хороший человек их управляющий, как сильно огорчается простой люд из-за болезни молодого господина и как много у него самого свободного времени, практически все вечера. Потушив сигарету, он спрятал то, что осталось, про запас в сумку, положил руки на колени и улыбнулся.

Наступило молчание. Клесант не знал, что сказать, и затрепетал.

— А звать меня…

— Да, конечно, как ваше имя?

— Позвольте, я напишу, и адрес тоже. Я оставлю вам оба моих адреса в Вулвергемптоне, а еще адрес моей здешней хозяйки, поэтому если вы когда-нибудь… У вас есть карандаш?

— Да.

— Не вставайте.

Он подошел и опустился на диван. От его тяжести диван всколыхнулся и осел. Тепло и сладость его тела поймали Клесанта в сети.

— А бумаги-то нет.

— Ничего, — сказал Клесант. Сердце его бешено колотилось.

— Лучше поговорим, верно?

— Да.

— Или даже не будем говорить… — Рука его оказалась близко, взгляд летал по комнате, которая стала наполняться золотой мглой. Он поманил, и Клесант очутился в его объятиях. Клесант часто гордился своей болезнью, но никогда — своим телом. Он никогда не помышлял о том, что его тело может порождать желание. Внезапное открытие выбило его из колеи, он пал со своего пьедестала, но не один, теперь было за кого держаться: широкие плечи, загорелая шея, губы, прикоснувшиеся к нему, чтобы прошептать: «И к черту Шерстихлопа!»

Шерстихлоп! Он совсем забыл о существовании доктора! Это слово прогрохотало меж ними и взорвалось отрезвляющей вспышкой, и он увидел в свете лет, которые уже миновали и которые еще грядут, как по-дурацки он себя вел. Легко сказать, к черту Шерстихлопа! Что за мысли! Его очаровательный новый друг, должно быть, сумасшедший. Он вздрогнул, отпрянул и воскликнул:

— Да как же вы можете такое говорить?

Тот не отвечал. У него был довольно глупый вид, он тоже отпрянул и забился в дальний угол дивана, утирая лоб. Наконец он вымолвил:

— Это плохой доктор.

— Отчего же? Он наш семейный врач, он лечит всех у нас в округе!

— Я не хотел показаться грубым, просто вырвалось. Мне просто необходимо было это сказать. Наверно, это прозвучало нелепо.

— Ладно, тогда все в порядке, — промолвил мальчик, которому очень хотелось быть утешенным. Но сияние прошло, и никакими усилиями его нельзя было воскресить.

Молодой человек достал недокуренную сигарету и поднес ее к губам. Видно было, что он порядком обеспокоен.

— Быть может, все же лучше будет объяснить, что я имел в виду? — спросил он.

— Как хотите, это неважно.

— У вас есть спички?

— Боюсь, что нет.

Он отошел в дальний угол комнаты и сел там. Потом заговорил:

— Буду с вами совершенно откровенен — я не пытаюсь морочить голову своим друзьям, как это делает ваш доктор. Только мне невыносимо сознавать, что этот тип приходит в ваш дом — в этот роскошный дом — а вы, такой богатый и важный на первый взгляд, в то же время так беззащитны и обмануты. — Голос его дрогнул. — Ладно, не будем об этом судачить. Вы правы. Мы нашли друг друга, а все остальное неважно, ведь был всего один шанс на миллион, что мы друг друга найдем. Я ради вас готов на все, даже на смерть, но и вы должны кое-что сделать для меня, притом немедля: откажитесь от услуг Шерстихлопа.

— Лучше объясните, чем он вам насолил, вместо того чтобы разводить сентиментальную болтовню.

Гость тотчас ожесточился:

— Разве я был сентиментален? Ну хорошо, скажу. Шерстихлоп никого никогда не вылечил — вот чем он мне насолил, а ведь это для врача большой недостаток. Хотя я могу ошибаться.

— Да, вы ошибаетесь, — молвил Клесант. Одно только повторение имени доктора привело его в равновесие. — Я наблюдаюсь у него многие годы.

— Надо думать.

— Конечно, я не такой, как все, я нездоров, для меня