Нансен [Александр Викторович Таланов] (fb2) читать постранично, страница - 3

Больстад, как велик барыш виноторговца, если он…

Господин Трюгве скрипучим голосом диктовал задачи, в которых неизменно кто-нибудь что-нибудь продавал, покупал, наживал.

Фритьоф рассеянно глядел в окно. Подсчитывать чужие барыши было невмоготу.

„А что, если вместо лука-самострела сделать ружье? Настоящее ружье из водопроводной трубы, и чтобы стреляло оно картечью, нарубленной из гвоздей. С таким ружьем можно смело охотиться в лесу на любого зверя…“

Фритьоф даже подскочил от такой блистательной мысли. Но — порох… Где достать порох?

Как истый изобретатель, он был целиком захвачен своим замыслом. Даже громкий звонок, возвестивший перемену, не отвлек. Когда школьники гурьбой выбежали в коридор, Фритьоф остался в классе один. Светловолосая голова его низко склонилась над книгой. Но он только делал вид, будто читает. Пускай все полагают, что он увлекся книгой, и не мешают ему изобретать.

— Эй, Нансен! Чего расселся? Ишь, великий математик!.. Сколько будет дважды два? Пять? Докажи алгебраическим способом. Ну, чего молчишь?

Разумеется, так мог приставать только Карл Дауес, Считавший себя первым силачом в классе. Подкрался он незаметно и решил подразнить Фритьофа. Между ними вражда давняя: Фритьоф тоже считает себя первым силачом в классе.

— Отстань! — крикнул Фритьоф.

— А вот не отстану!

— Брысь!

Сам брысь! — Карл толкнул локтем.

Не смей!

— Ага, боишься… Трус!

Фритьоф бросился на обидчика. И началась драка.

Кулаки… Тумаки… Синяки…

То была извечная драка школьников, о которой не стоило бы упоминать, если бы в ней не проявился характер Фритьофа. Он наступал, хотя сразу определилось преимущество толстяка Карла. Неповоротливый, зато нечувствительный к боли, Карл дрался отчаянно.

— Сдаешься? — предложил он.

— Нет!

Огромный, вспухший под глазом синяк мешал Фритьофу видеть противника. Все же он упорно шел в наступление, несмотря на то, что из носа текла кровь и под глазом вспух новый синяк.

Только вмешательство господина Трюгве заставило прекратить эту драку, которую даже видавшие виды второгодники вспоминали потом с восхищением. Учитель применил своеобразный воспитательный прием.

— Драчуны, — распорядился он, — после занятий останьтесь в пустом классе. Сидите там вдвоем, смотрите друг на друга и стыдитесь! Стыдитесь!

После занятий Фритьоф и Карл остались в пустом классе. Соперники сидели на партах насупившись. Только иногда взгляды их скрещивались, и затем снова каждый глядел в сторону. Так прошла минута, другая, еще несколько. Время тянулось невыносимо медленно.

Первым нарушил молчание Фритьоф.

— Ну… — произнес он, не оборачиваясь.

— Ну… — откликнулся Карл, тоже не отрывая взгляда от противоположной стены.

— Глупо ссориться! Помиримся!

Они обернулись. Посмотрели друг на друга.

— Я все думаю… — заметил Фритьоф.

— О чем?

— Как получить порох?

— Очень просто!

— Как?

— Надо достать фейерверки. В них много пороха.

Вскоре, когда учитель заглянул в класс, он увидел, что недавние противники сидели рядом и, забыв о недавней драке, с увлечением обсуждали какие-то свои мальчишеские дела.

Усадьба Сторе-Френ ничем не отличается от других хуторков, плотным кольцом окружающих Христианию. Постройки крыты такой же красной черепицей и так же утопают в зелени елового леса. Но слово „усадьба“, пожалуй, звучит слишком громко для клочка земли, на котором умещаются лишь обветшалый дом, коровник и хлев. Правда, раздолье вокруг! Рядом бежит стремительная горная речка, в прохладной воде ее обилие форелей. А за холмами видны башни старинной крепости, она у самого берега неоглядного моря.

Если же забраться на Трювандский холм, то перед взором откроется Нормаркен — страна скалистых гор и непроходимых лесов, где среди дикой природы можно вволю насладиться жизнью Робинзона Крузо. Но, разумеется, без ружья делать там нечего.

Вот почему Фритьоф уединился на мансарде дома в усадьбе Сторе-Френ — мастерит ружье для охоты на зверей и птиц в нормаркерской чаще. Уже почти все готово. Обрезок водопроводной трубы — ствол ружья — он набил порохом, извлеченным из фейерверочных гильз.

И приступил к испытанию.

Фритьоф чиркнул серной спичкой о стекло окна. Поднес ее к запальнику в стволе. Но фейерверочный порох не вспыхнул. Пришлось зажечь другую спичку и еще две. И вдруг оглушительный взрыв! Вдребезги разлетелись стекла окна. Мансарда наполнилась удушливым дымом. Лицо изобретателя, опаленное, с крупинками пороха в коже, окрасилось кровью.

Таким увидела сына фру Нансен, вбежав на мансарду. Любая мать на ее месте остолбенела бы от испуга. Но фру Нансен никогда не терялась.

— Открой глаза, Фритьоф! — твердо произнесла она. — Видишь?

— Да, мама.

— Глаза, значит целы. Не бойся!

— Я не боюсь, мама.

— Больно?

— Очень!

— Терпи, пока вытащу крупинки. Вон сколько их попало под кожу!

Умелые руки у фру Нансен!