Компромисс [Артур Некрасов] (fb2) читать постранично, страница - 2

сторону витрины, и попыхивающего сигареткой. 

— Вот тот красный, говорю, давай! — сказал Том, сняв темные очки и взглянув на бабульку глазами, в которых, как он думал, должно было быть написано все то, чего он от нее хотел. И ни словом больше. «Ну, может, и чуть-чуть побольше, — подумал Том, — но печатать не будем.» Ок. Не будем. 

— А-а. Сейчас, — слух у бабульки сразу же появился и она подала Тому через окошко заветный кусок бумаги. Немного отойдя в сторону, от любопытных глаз прохожих, Том начал яростно стирать ногтем серебристую фольгу, за которой должна была быть написана цифра, которую он выиграл. Ну или проиграл, если цифра оказалась бы с минусом. Вот, наконец, вся фольга была стерта. Минуса не оказалось. Том перевел взгляд на цифру, блиставшую черным на серебристом фоне и его глаза округлились, пытаясь, видимо, изобразить количество и величину нулей, едва влезавших в отведенное для цифры поле. 

— $@#%*_!!! — с остервенением выкрикнул Том, пугая довольно важных и представительных прохожих, проходивших мимо, — ха-ха! — он прыгал от радости вокруг киоска, попутно целуя бабульку, выглянувшую посмотреть, уж не случилось ли чего. И все-таки его перло.

В зале, отделанном по последнему писку бизнес-моды («издыхала, наверное» подумал Том) было прохладно. Кондиционеры натужно гудели, как сказочные животные, обеспечивающие комфорт и прохладу своим хозяевам. Ассистенты уже разложили бумаги и расставили на столы графины с водой. Теперь все было готово к началу переговоров. Переговоры проходили долго и тяжело. Оппозиция то и дело брала тайм-аут, выбегала за двери зала и что-то шумно обсуждала. То и дело слышались выкрики: «Безумец!», «Пустить под откос результаты двадцатилетней работы!» и другие. «В том числе и масса нецензурных выражений», — подумал Том. Однажды из-за дверей, за которыми в очередной раз скрылись лидеры оппозиции, раздался выстрел и звук падающего тела хоть немного разнообразил скуку Тома. Оппозиция вернулась уже в меньшем составе, полностью морально подавленная и разбитая, чувствуя себя последним страусом, который засунул голову в песок и вот уже два (а может и больше) дня не может ее вытащить. 

— Я закрываю это предприятие, — с важностью Большого Босса сказал Том, откинувшись на спинку креста и затянувшись своей любимой сигаретой с вишневой косточкой. 

— Мы понимаем, что вы получите очень большой доход от этого и сможете спокойно развивать свой чертов бизнес, но, может быть, мы сможем найти хоть какой-то компромисс? — с надеждой обратился к Тому (теперь — к Томасу Роджфильду Младшему) ведущий менеджер оппозиции. 

— Я не иду на компромиссы, — сказал свою любимую и хорошо отработанную фразу Том, взяв со спинки кресла плащ, и приняв у подбежавшего ассистента дипломат. Уже у выхода он обернулся: — Никогда, — и, улыбнувшись, скрылся за массивной дубовой дверью. Все-таки его перло. «Именно, и очень сильно», — подумал Том, спускаясь по мраморным ступеням и погружая свое тело в мягкие подушки заднего сиденья лимузина.

«А в подворотнях грязь ничуть не изменилась», — подумал Том, проходя по заднему двору какого-то облезлого дома, в надежде срезать угол и побыстрее добраться до улицы, где можно было бы поймать такси. Он проклинал эти чертовы машины, ломающиеся именно тогда, когда они больше всего нужны. Камень прилетел внезапно. Это вообще одно из свойств камней — они всегда появляются именно в тот момент, когда ты их не ждешь. Камню было все равно, куда лететь, лишь бы снова погрузиться в прохладную жижу уличной грязи, где он чувствовал себя достаточно комфортно и уютно. Но Тому, судя по всему, было не все равно, когда камень с характерным звоном ударился об его голову и отскочил, потеряв скорость, в свою долгожданную лужу. К удивлению камня эту лужу с ним разделил и Том, навзничь упав туда и вытеснив своим телом добрую половину столь любимой камнем прохладной грязной жидкости. 

— Бабки гони, козел, бабки, — визгливо и примесью безумия закричал Голос, приставляя к горлу упавшего здоровенный нож, как показалось Тому, финского закала. Рука злодея была жутко тонка и в изобилии покрыта следами от уколов. Она тряслась, заставляя лезвие ножа прыгать возле горла Тома, но не от холода, а от жуткого безумия, вызванного, судя по всему, такой же по величине дозой зелья. 

— Пошел бы ты, нарк хренов… — еще не очнувшись толком от удара камня, словно сквозь сон, пробормотал Том. 

— Давай, и будешь жить, а то… — лезвие угрожающе придвинулось ближе к горлу Тома и он ощутил холод стали, прижавшейся к коже. Сознание Тома будто бы вырубилось, перед ним вновь всплыло умиленное лицо какого-то придурка, стоящего в зеркале и кивающего ему. Кого-то этот человек напоминал Тому, но кого именно Том никак не мог вспомнить. Лицо смещалось, наезжало на другое, совершенно такое же, появившееся откуда-то изнутри зеркала, а потом еще и еще. Через секунду перед взором Тома крутился добрый десяток лиц улыбающихся и невидимым взглядом смотрящих куда-то в